Итоги: да здравствуют российские просторы!

Корифеи русской историографии (С. М. Соловьев, В. О. Ключевский, П. Н. Милюков и др.) справедливо считали территориальную экспансию ключевой проблемой российской истории.¹¹⁶ Экспансия имела важные пози­тивные последствия для России: увеличение природных ресурсов; перемеще­ние центра населения и хозяйственной деятельности с севера на юг, в более благоприятную географическую среду; повышение безопасности прожива­ния русских в пограничных районах и благодаря этому более рациональное перераспределение трудовых ресурсов между районами старого и нового за­селения; плодотворное влияние на российское общественное устройство сословно-корпоративной организации, более развитой культуры и экономи­ки, существовавших в инкорпорированных западных областях. Однако экс­пансия имела и негативные последствия: обусловливала экстенсивный характер природопользования, способствовала формированию аморфной системы сельских и городских поселений со слабой инфраструктурой и, наверное, самое важное – создала в конце концов серьезную национальную проблему. Национальный вопрос оказывал грамматическое влияние па со­циальные процессы в «метрополии»: требовались значительные Средстве на

поддержание общественной стабильности, что тормозило экономическое развитие; возрастал налоговый пресс, что вызывало недовольство русского населения; нерусские народы подавали пример нелояльности к властям, что способствовало общему росту оппозиционных настроений в стране и ослаб­лению авторитета центральной власти. Но без территориальной экспансии Россия осталась бы небольшой и очень отсталой европейской страной, ка­ковой она и была в действительности до XVI в., и никаких серьезных до­стижений в области литературы, искусства, науки и технологии ожидать от нее не приходилось бы, как нельзя было бы рассчитывать и на высокий уровень жизни ее граждан.

Российская империя никогда не была колониальной державой в европей­ском смысле этого слова (хотя элементы колониализма наблюдались, напри­мер, по отношению к народам Сибири) ¹¹⁷ по нескольким причинам. Во-первых, русские не были «господствующим» народом империи: они подвергались частичной социальной дискриминации по сравнению с нерус­скими и уступали ряду народов (например, немцам, полякам и евреям) по степени урбанизированности, уровню грамотности, экономическому разви­тию, по числу лиц, занятых в сфере интеллектуального труда. Русские в мас­се всегда жили хуже, чем нерусские. И если об уровне благосостояния судить по средней продолжительности жизни, то русские даже на рубеже XIX– XX вв. уступали не только латышам, эстонцам, литовцам, евреям и полякам, но также украинцам, белорусам, татарам и башкирам.¹¹⁸ Во-вторых, нацио­нальная политика России отличалась прагматизмом и терпимостью по от­ношению к нерусским, ставила на первое место не экономические, а политико-стратегические задачи; религиозная и языковая ассимиляция и долгое время также административно-правовая интеграция не входили в ее цели, «господствующий» народ не поглощал побежденных. Нерусские к этому настолько привыкли, что всякие попытки интеграции и модернизации

вызывали у них бурный протест, который подрывал стабильность со­циально-политического порядка и заставлял центральное правительство скоро от них отказываться. В-третьих, в экономическом и культурном смыс­лах русский центр уступал западной периферии и незначительно превосхо­дил большинство своих восточных и южных окраин. Сама Россия в период империи вследствие относительной культурной и экономической отсталости находилась в существенной зависимости от иностранного капитала, евро­пейской науки и технологии. В-четвертых, Российская империя держалась и решающей степени на династическом и сословном принципе, а не на этни­ческом и религиозном самосознании русских. В силу указанных особеннос­тей, а также вследствие большого разнообразия религиозного, культурного, социального, экономического и политического положения народов, входив­ших в состав России, ярлык «колониальной державы» не соответствовал ее сущности.¹¹⁹

Специфически имперский характер российского политического устрой­ства обеспечивал возможность управления многонациональным государством, которое включало десятки народов, находившихся на разных ступенях развития, позволял России успешно конкурировать с колониальными импе­риями Запада и выдержать борьбу с восточными империями. Сам факт до­стижения Россией международного статуса империи считался в свое время и в действительности был огромным достижением. Не случайно потребова­лось более двух десятков лет, чтобы после принятия Петром I титула импе­ратора в 1721 г. он был признан всеми великими державами: Швеция при­знала новый титул в 1723 г., Турция – в 1739 г., Англия и Германия – в 1742 г., Франция и Испания – в 1745 г., позже всех Польша – в 1762 г.¹²⁰

Только после 1863 г. национальная политика центрального правительст­ва под влиянием европейской модели решения национального вопроса стала склоняться к последовательной интеграции всех частей империи в цельное национальное государство, но ввиду огромного многообразия этносов ин­теграция под ругательным термином «русификация» проводилась в разных регионах и среди разных народов с разной глубиной и интенсивностью, а иногда и с отклонениями от генеральной линии. Так, в отношении евреев, ногайских и крымских татар, черкесов и некоторых других народов сегре­гация и принуждение к эмиграции были признаны более целесообразными средствами решения национальных противоречий, а в отношении кочевни­ков, охотников и собирателей и оседлых мусульман Средней Азии была со­хранена прежняя политика сосуществования. Интеграционная политика на­ходилась в прямой зависимости от степени языковой, конфессиональной и культурной близости народов и опасности, которую представлял сепаратизм для формирования единого национального российского государства.

Концепция развития национальных движений, предложенная М. Хро-хом, служит только удобной схемой, пригодной для анализа европейских национальных движений в определенный период европейской истории, но ни в коем случае не является железным законом исторического развития всех народов, входящих в состав многонациональных государств. Нет до­статочных оснований полагать, что закономерности развития национально­го сознания и национальных движений везде и всегда с неумолимостью фи­зических законов приводят к возникновению сепаратистских настроений в многонациональном государстве, что, распространяя образование и культу ру, создавая письменность и литературные языки, способствуя появлению высокой литературы и искусства, развивая национальные элиты, многона­циональная страна готовит предпосылки для своего будущего распада. Тео­ретики модернизации полагают, что социальные отношения, основанные на первичных привязанностях – узах крови, расе, языке и религии, являются мощной силой в традиционных, доиндустриальных обществах, но с прихо­дом индустриальной эры должны ослабевать.

Пример дореволюционной России говорит о том, что стремление культурно-национальной автономии перерастало в желание отделиться н автоматически, а лишь под влиянием конкретных обстоятельств: 1) насколь ко стремления к национально-культурной автономии удовлетворялись центральным правительством, 2) насколько демократизировалась Россия, 3) на сколько привлекательным было ее экономическое положение и развитие 4) насколько выгодно было в экономическом и культурном смыслах отделение для данного народа. Изменение национальной политики в начале XX в. стало назревшей задачей российского правительства уже только по той причине, что русские составляли всего 45% населения России, а нерус­ские народы проявляли настойчивое стремление к автономии. Вместо этого центральное правительство долгое время не шло на уступки, что, можно думать, способствовало развитию сепаратизма и в конечном счете привело к развалу империи в 1917 г. Колебания национальных политических партий в 1917 г. в отношении того, оставаться с Россией или отделяться от нее, очень симптоматичны.¹²² Они показывают, что изменение курса Временного правительства в национальном вопросе, согласившегося на федеральное устройство России и даже признавшего (хотя условно, до окончательного рассмотрения этого вопроса Учредительным собранием) право Польши на самоопределение, создавало реальные предпосылки для разрешения нацио­нальных проблем мирным путем и в рамках демократического государства, только неудачный для России ход военных событий и победа большевиков окончательно предопределили развал страны.¹²³ Приход большевиков к власти способствовал этому процессу по трем причинам. Во-первых, из рус­ских политических партий только большевики поддерживали лозунг наци­онального самоопределения. Во-вторых, их приход к власти предрешил воз­никновение гражданской войны в России, участвовать в которой не хотел ни один народ. В-третьих, в условиях анархии сепаратистам было легче до­биваться своих целей.

Несмотря на печальный финал российской территориальной экспансии, мне представляется, что общий ее итог оказался положительным не только для властной русской элиты, но для всего российского государства и большиннства входивших в его состав народов. Если даже допустить, что па начальных этапах исторического развития природа обделила Россию ресурса ми или не была к ней достаточно щедрой,¹²⁴ то этот недостаток был с лихвой компенсирован в ходе ее территориального расширения, которое превратило ее в мощную державу, богатую природными ресурсами. Уже в XVIII -начале XX в. проблема состояла не в величине природных ресурсов, а в их разведке, доступности и использовании. Следовательно, цена, которую за­платили русские за свою территориальную экспансию, была высокой, но не чрезмерной. Думаю также, что в конечном счете от российской экспансии выиграло большинство народов, входивших в состав империи, в том числе те, которые потом вышли из нее. Всем, включая русских, Россия обеспечи­вала безопасность, всем, а нерусским даже в большей степени, помогала раз­виваться и уж во всяком случае этому не препятствовала. Под крышей Рос­сии многие народы создали свою письменность, интеллигенцию, высокое искусство, государственность со значительно меньшими издержками, чем они могли этого сделать вне России, поскольку Россия, как было показано, не была типичной колониальной державой. «Единство разноплеменной Рос­сии держалось не только на силе, – справедливо считал В. А. Маклаков. – История национального вопроса в России – иллюстрация ошибок как влас­ти, так и ее победителей –либерального общества».¹²⁵

Роль географической среды, в которой происходило развитие России, ве­лика, особенно на ранних стадиях. Например, бесспорно влияние климата на земледелие, животноводство и все экономические явления и процессы, непосредственно связанные с биосферой. Среда обитания воздействует на социальные процессы и, как теперь полагают ученые-социобиологи, на популяционную генетику человека, на социальное поведение и социальную и этническую психологию, но, во-первых, отнюдь не решающее.¹²⁶ И, во-вторых, влияние климата и вообще географической среды на экономические и социальные явления – на общественные и политические институты, соци­альные напряжения, политику, цены и т. д. – опосредовано и усложнено другими факторами, отделить которые друг от друга и оценить точно их воздействие на общество и человека не представляется возможным. Вслед­ствие этого всякие общие соображения на этот счет носят в значительной степени умозрительный характер и не могут быть ни обоснованы, ни про­верены. Образец взвешенной оценки влияния географии на историю дает Ф. Бродель в своей известной книге «Что такое Франция? Пространство и история».¹²⁷

На более твердой почве стоят предположения, связывающие социальные и экономические явления с демографическими. Увеличение плотности насе­ления постоянно заставляло людей искать способы борьбы с относительным перенаселением. Различные народы выбирали разные пути в зависимости от природных условий, политических и социальных институтов, менталитета, традиций, обычаев и закона: сокращение рождаемости и уменьшение числа детей в семье сначала через увеличение возраста вступления в брак, затем с помощью различных методов контрацепции; переключение населения из сельского хозяйства в промышленность, ремесло и торговлю; эмиграция; экспансия и колонизация. Россия долгое время предпочитала территориаль­ный рост, и этот способ борьбы с перенаселением, как было показано, яв­лялся оптимальным для населения, бедного капиталом и богатого рабочими руками и землей.