Глава 1. Текст, дискурс и кинодискурс с точки зрения лингвистики

Рассмотрение кинофильма с точки зрения лингвистики невозможно без определения того, чем же является кинофильм. Данная глава посвящена обзору основных точек зрения на текст и обоснованию необходимости дискурсивного подхода к фильму как поликодовому образованию.

1.1. Текст как объект лингвистического исследования. Кинофильм как текст

Необходимость изучения текста как синкретичного явления, представляющего собой нечто большее, чем просто совокупность предложений, была осознана еще в сороковых годах ХХ века такими русскими учеными, как В. В. Виноградов [Падучева 1995:41], Н. С. Поспелов и др. [Боева-Омелечко 2007:116]. С их работами по стилистике связывается начало отечественной лингвистики текста [Кожина 1979:62]. Они рассматривали текст как речевое произведение [Реферовская 1983:9]. С тех пор понятие «текст» расширялось и уточнялось.

Одной из наиболее известных работ в рамках лингвистики текста является монография И. Р. Гальперина «Текст как объект лингвистического исследования», в которой дается определение текста, выделяются его категории и обосновывается возможность и необходимость изучения текста средствами лингвистики. В данной работе И. Р. Гальперин рассматривает текст исключительно как письменное явление, «графическое отображение кусочка действительности» [Гальперин 1981:5]. Он предлагает следующее его определение: «Текст – это произведение речетворческого процесса, обладающее завершенностью, объективированное в виде письменного документа, литературно обработанное в соответствии с типом этого документа, произведение, состоящее из названия (заголовка) и ряда особых единиц (сверхфразовых единств), объединенных разными типами лексической, грамматической, логической, стилистической связи, имеющее определенную целенаправленность и прагматическую установку».

В более ранних работах И. Р. Гальперина есть и определение, допускающее толкование текста как письменного или устного произведения: «Текст представляет собой снятый момент языкотворческого процесса, представленный в виде конкретного произведения, отработанного в соответствии со стилистическими нормами данного типа письменной (устной) разновидности языка, произведение, имеющее заголовок, завершенное по отношению к содержанию этого заголовка, состоящее из взаимообусловленных частей и обладающее целенаправленностью и прагматической установкой» [Гальперин 1977:524]. Однако, давая такое определение, исследователь делает оговорку, что текст тяготеет к письменной разновидности языка и должен пониматься как фиксированное на письме речетворческое произведение.

Несмотря на удобство рассмотрения текста как исключительно письменного произведения, при таком подходе лингвистам пришлось бы сильно ограничить область исследования. Поэтому было предложено множество определений текста, которые могли бы в равной степени относиться и к устным, и к письменным произведениям.

Например, И. В. Арнольд, ссылаясь на Г. В. Ейгера и В. Л. Юхта, наиболее строгим считает определение текста как упорядоченного определенным образом непустого множества предложений, объединенных единством коммуникативного задания [Арнольд 1981:35]. Интерпретацией текстов, притом только художественных, по И. В. Арнольд, занимается стилистика декодирования. Текст понимается как вербальное сообщение, передающее по каналу литературы или фольклора предметно-логическую, эстетическую, образную, эмоциональную и оценочную информацию, объединенную в идейно-художественном содержании текста в единое сложное целое [Арнольд 1981:40]. При этом указывается, что текст может быть как письменным, так и устным, и выделяются основные характеристики текста: информативность, целостность и связность.

Как видим, в определениях текста прежде всего подчеркивается, что текст – это структурированное единство, что оно членимо, т.е. состоит из определенных единиц, и что в соответствии с целями коммуникации эти единицы служат для передачи законченного содержания [Реферовская 1983:5]. В целом в отечественном языкознании, как в лингвистике текста, так и в стилистике, было выработано понимание того, что «процесс речи (устной или письменной) приводит к порождению текста – речевого произведения, сообщения» [Реферовская 1983:5], следовательно, текст рассматривается как некий конечный «продукт», обязательно обладающий связностью, смысловой законченностью.

Итак, исследователи в основном сходятся во мнениях относительно того, что текст – это «семиотический конструкт, внешне представленный объединенной по смыслу последовательностью знаковых единиц (линейно расположенных предложений, абзацев и других фрагментов конструкта), отличающийся структурно-семантическим, композиционно-стилистическим и функционально-прагматическим единством» [Шелестюк 2008:150].

Признав текст, устный и письменный, в качестве объекта исследования, лингвисты попытались выделить его основные характеристики, а также указать присущие ему категории, что также вызвало споры. Так, И. Р. Гальперин признает, что очень трудно выделить абстрактные, типологические характеристики «текста вообще», так как типы текстов столь разнообразны, что зачастую имеют больше различий, чем сходства (на что, кстати, указывает и Ц. Тодоров, который предлагает снять это противоречие, отказавшись от поиска модели текста вообще и заменив ее описанием правил функционирования отдельных дискурсов [Тодоров 1983:367]).

Исследования прежде всего подчеркивают такие характеристики текста, как коммуникативность, прагматическую направленность, ситуативность. Показывается, что текст – понятие прежде всего коммуникативное [Кожина 1979:62]. В. А. Кухаренко дает определение текста, основанное на его коммуникативной функции: «Текст – это срединный элемент схемы коммуникативного акта, которую предельно упрощенно можно представить в виде трехэлементной структуры: автор (адресант) – текст – читатель (адресат)» [Кухаренко 1988:8].

Выявлен ряд категорий текста, хотя указывается и разное их количество.

И. Р. Гальперин, обобщив опыт наблюдений над текстами разных жанров и функциональными стилями, выделил ряд категорий, характерных для текста как явления в целом [Гальперин 1977:524]. Они, по его мнению, подразделяются на семантические (информативность, глубина (подтекст), пресуппозиция, прагматика) и структурные (интеграция, сцепление, ретроспекция, проспекция, партитурность, континуум). Ведущей категорией текста, по И. Р. Гальперину, следует считать его информативность [Гальперин 1977:526].

Сходные категории текста (художественного) выделяет и В. А. Кухаренко: категории членимости, связности (содержательной – когерентность и формальной – когезия), антропоцентричности, локально-темпоральной отнесенности, ретроспекции, проспекции, гетерогенной многоканальной информативности, системности, целостности, модальности. Для художественного текста обязательна, по В. А. Кухаренко, категория концептуальности, т.е. наличия концепта – основной сформулированной идеи произведения [Кухаренко 1988:77].

Итак, текст выполняет коммуникативную функцию, ведущая его категория, по И. Р. Гальперину – информативность, а значит, невозможно изучать текст как явление, не занимаясь проблемами его декодирования, понимания заложенной в тексте информации реципиентом. Но здесь возникают определенные сложности, связанные с тем, что, как верно отмечает А. А. Брудный, «понимание текстов всегда связано с выходом за пределы их непосредственного содержания» [Брудный 1976:153]. Того же мнения придерживается и Е. А. Реферовская, которая пишет, что для полного понимания текста слушающим недостаточно лингвистически оформленного сообщения, т.е. текста. По Е. А. Реферовской, каждое сообщение распадается на две части: лингвистическую (собственно сообщение и окружающий лингвистический контекст) и «лингвистически неоформленную», или широко понимаемую «пресуппозицию» (знание языка, ситуации или лингвистического контекста, «энциклопедические знания») [Реферовская 1983:9].

В. Я. Мыркин также считает, что трансформация значения (понимаемого им как значимая единица текста) в смысл (значимую единицу речи) совершается посредством глобального контекста, внутри которого он различает: 1) вербальный контекст, 2) контекст ситуации, 3) параязыковой контекст; 4) контекст культуры и 5) психологический контекст» [Мыркин 1976:93]. По выражению В.Я.Мыркина, речь держится на трех столпах, это – текст, ситуация (контекст) и смысл [Там же].

В семиотике термин «текст» имеет намного более широкое значение, чем в лингвистике, и трактуется как «осмысленная последовательность любых знаков, любая форма коммуникации, в том числе обряд, танец, ритуал и т.п.» [Николаева 1990:507]. По Ю. М. Лотману, текстами являются поэмы, симфонии, балеты, фильмы: текст понимается «как сложное устройство, хранящее многообразные коды, способное трансформировать получаемые сообщения и порождать новые, как информационный генератор, обладающий чертами интеллектуальной личности» [Лотман 1992:129].

Семиотика различает следующие типы знаков, что является существенным и для описания кинофильма как текста: индексальные знаки (такие, например, как указание жестом), означают то, на что указывается; иконические знаки характеризуют то, что они могут означать, и несут в себе свойства, которыми должны обладать их объект как денотат; если они не несут в себе таких свойств, это – знаки-символы [Моррис 1983:57].

Кино с самого своего возникновения было объектом исследования семиотики. Я. Линцбах уделял в своих работах внимание кинематографу как совокупности вербальных и невербальных средств выражения смысла, «многоязычному» искусству [Почепцов 1998:95]. Он считал, что вербальное противопоставляется невербальному в том числе и по отношению ко времени, при этом уподобляя кинематограф устной, т.е. непрерывной, речи, в отличие от дискретной «картинки» изобразительных искусств.

Виднейшим ученым, исследовавшим кинофильм с точки зрения семиотики, был Ю. М. Лотман. Ю. М. Лотман, как уже указывалось выше, рассматривал кинофильм как текст и анализировал его в терминах семиотики, с точки зрения порождения смыслов. При этом особое внимание уделялось невербальной составляющей кинофильма (операторскому искусству, монтажу, работе с цветом, звуком).

Ю. М. Лотман выделяет такие компоненты кинотекста, как кадр и кинофраза [Лотман 1973:84]. Ю. Г. Цивьян определяет кинотекст как «дискретную последовательность непрерывных участков текста <…> цепочку ядерных кадров» [Цивьян 1994:109]. Следует отметить, что вербальная составляющая кинофильма как гетерогенной семиотической системы не исследуется специально в рамках семиотического подхода, так как считается, что слово в кино хотя и важно, но в целом вторично по отношению к визуальному ряду [Сургай 2007:237]. Некоторые исследователи придерживаются мнения, что в кинотекстах «невербальная составляющая стремительно превращается из вторичного, подчиненного источника информации в равноправный компонент текста, не уступающий по значению словесному ряду» [Слышкин, Ефремова 2004:8].

По Г. Г. Слышкину и М. А. Ефремовой, лингвистическая система кинофильма обслуживается знаками-символами, нелингвистическая – знаками-индексами и знаками-иконами. Отметим, что традиционно выделяемые семиотикой типы знаков на практике в большинстве случаев выступают в смешанном виде, с доминантой на ту или иную функцию, что прослеживается и в кинофильмах. Приведем таблицу, описывающую знаки кинотекста [Слышкин, Ефремова 2004:23]:

Таблица 1