- •Е.А.Атманских хрестоматия по культурологии
- •Содержание
- •Введение
- •I. Культурология нового и новейшего времени барт Ролан (род. 1915)
- •Структурализм как деятельность
- •Гадамер Ханс-Георг (1900 – 2002)
- •Истина и метод
- •Часть третья. Онтологический поворот герменевтики на путеводной нити языка
- •А) Язык как опыт мира
- •С) Универсальный аспект герменевтики
- •Гердер Иоганн Готфрид (1744 – 1803)
- •Идеи к философии истории человечества
- •Кассирер Эрнст (1874 – 1945)
- •Натуралистическое и гуманистическое обоснование философии культуры
- •Опыт о человеке Введение в философию человеческой культуры
- •Человеческий мир пространства и времени
- •XII Выводы и заключение
- •Ницше Фридрих Вильгельм (1844 - 1900)
- •Антихристианин Проклятие христианству
- •Так говорил заратустра Книга для всех и ни для кого
- •Речи заратустры о трех превращениях
- •О базарных мухах
- •О любви к ближнему
- •Сумерки идолов, или как философствуют молотом
- •Мораль как противоестественность
- •Четыре великих заблуждения
- •«Исправители» человечества
- •Человеческое, слишком человеческое Книга для свободных умов
- •Воля к власти
- •Ортега-и-гассет Хосе (1883 - 1955)
- •Дегуманизация искусства
- •«Непопулярность нового искусства
- •Супрареализм и инфрареализм
- •Поворот на 180 градусов
- •Иконоборчество
- •Отрицательное влияние прошлого
- •Нетрансцендентность искусства
- •Заключение
- •Восстание масс
- •VI. Введение в анатомию массового человека
- •VIII. Почему массы вторгаются всюду, во всё и всегда не иначе как насилием
- •XI. Век самодовольных недорослей
- •XIII. Государство как высшая угроза
- •XV. Переходя к сути дела
- •Риккерт Генрих (1863 - 1936)
- •Ценность и действительность
- •I. Субъект и объект
- •II. Ценность и действительность
- •Тойнби Арнольд Джозеф (1889 – 1975)
- •Постижение истории
- •Предварительная классификация обществ данного вида
- •I. Расцветшие цивилизации
- •II. Неразвившиеся цивилизации
- •III. Застывшие цивилизации
- •Уайт Лесли (1900 - 1975)
- •Фрейд Зигмунд (1856 – 1939)
- •Будущее одной иллюзии
- •Недовольство культурой
- •Фуко Мишель (род. 1926)
- •Слова и вещи Археология гуманитарных наук
- •Хантингтон Сэмюэль столкновение цивилизаций?
- •Модель грядущего конфликта
- •Природа цивилизаций
- •Почему неизбежно столкновение цивилизаций?
- •Линии разлома между цивилизациями
- •Запад против остального мира
- •Выводы для Запада
- •Хейзинга Йохан (1872 – 1945)
- •В тени завтрашнего дня
- •Шпенглер Освальд (1880 – 1936)
- •Закат европы
- •Карл Густав (1875 – 1961)
- •Психология бессознательного
- •Психологические типы
- •Ясперс Карл (1883 – 1969)
- •Истоки истории и ее цель
- •II.Происхождение культуры
- •Лосев Алексей Федорович (1893 – 1988)
- •Диалектика мифа
- •Мифология
- •Миф о паньгу (Древний Китай)
- •Цикл древнеегипетских мифов об осирисе и исиде: Земное царствование Осириса и заговор Сета
- •Странствия Исиды
- •Рождение Анубиса
- •Сет находит тело Осириса. Первая в мире мумия
- •Рождение Хора
- •Воскресение Осириса
- •Древнеегипетский миф о потопе и сотворении людей
- •Миф об охотнике и медведях (народ нивхи, Сибирь)
- •Тайлор Эдуард Барнетт (1832 – 1917)
- •Первобытная культура
- •Фрэзер Джеймс (1854 – 1941)
- •Золотая ветвь Исследование магии и религии
- •Глава IV Магия и религия
- •Глава IX Поклонение деревьям
- •Глава XIX Запретные действия
- •Глава lxiii Истолкование праздников огня
- •III. Культура древнего и средневекового востока
- •О живописи
- •Ригведа
- •Атхарваведа
- •Айтарея-упанишада (ригведа)
- •Йога-кундалини-упанишада (яджурведа) Мелана-мантра
- •Древнеегипетская «книга мертвых»
- •Гимн-восхваление Ра
- •Гимн Осирису
- •Дарование уст умершему
- •Заклинание Эб (души-сердца)
- •Глава о преображении в золотого ястреба
- •Глава о том, как не умереть во второй раз
- •Исповедь отрицания грехов перед 42 богами посмертного суда
- •Вторая исповедь отрицания грехов
- •Сахт-Хатпа – Поле Удовлетворения
- •Приложение Представления древних египтян о структуре человеческой личности – семи оболочках, соответствующих семи уровням существования:
- •Законы ваваилонского царя хаммурапи
- •Классические книги китайской образованности
- •Канонический текст «и-цзин» («книги перемен»)
- •1. Цянь. Творчество
- •2. Кунь. Исполнение
- •3. Чжунь. Начальная трудность
- •4. Мын. Недоразвитость
- •5. Сюй. Необходимость ждать
- •7. Ши. Войско
- •8. Би. Приближение
- •10. Ли. Наступление
- •11. Тай. Расцвет
- •12. Пи. Упадок
- •13. Тун жэнь. Единомышленники
- •15. Цянь. Смирение
- •16. Юй. Вольность
- •17. Суй. Последование
- •18. Гу. Исправление [порчи]
- •19. Линь. Посещение
- •20. Гуань. Созерцание
- •22. Би. Убранство
- •23. Бо. Разрушение
- •24. Фу. Возврат
- •27. И. Питание
- •30. Ли. Сияние
- •31. Сянь. Взаимодействие
- •32. Хэн. Постоянство
- •33. Дунь. Бегство
- •35. Цзинь. Восход
- •38. Куй. Разлад
- •39. Цзянь. Препятствие
- •40. Цзе. Разрешение
- •41. Сунь. Убыль
- •42. И. Приумножение
- •43. Гуай. Выход
- •44. Гоу. Перечение
- •45. Цуй. Воссоединение
- •46. Шэн. Подъем
- •47. Кунь. Истощение
- •48. Цзин. Колодец
- •49. Гэ. Смена
- •50. Дин. Жертвенник
- •51. Чжэнь. Возбуждение
- •52. Гэнь. Сосредоточенность
- •53. Цзянь. Течение
- •55. Фын. Изобилие
- •56. Люй. Странствие
- •57. Сунь. Проникновение
- •58. Дуй. Радость
- •59. Хуань. Раздробление
- •60. Цзе. Ограничение
- •61. Чжун-фу. Внутренняя правда
- •Конфуций,
- •Современники о Конфуции:
- •Конфуций суждения и беседы
- •Коран происхождение и структура
- •Содержание корана
- •Исключительное место среди свойств Аллаха отведено Его слову:
- •5. О существовании Аллаха свидетельствуют знамения, смысл которых может быть ясен не каждому:
- •1. Произнесение шахады: «Нет бога, кроме Аллаха, и пророк Его Мухаммед». Единственность Аллаха провозглашантся многократно во всех главах Корана.
- •Ежедневная пятикратная молитва:
- •Милостыня, или налог в пользу бедных:
- •Паломничество в Мекку (хадж):
- •(В сокращении)
- •11 Стих
- •12 Стих
- •14 Стих
- •16 Стих
- •21 Стих
- •25 Стих
- •27 Стих
- •33 Стих
- •41 Стих
- •42 Стих
- •50 Стих
- •55 Стих
- •64 Стих
- •70 Стих
- •74 Стих
- •76 Стих
- •80 Стих
- •81 Стих
- •Махабхарата («Великая война потомков Бхараты»)
- •История о пяти крокодилах
- •Рамаяна («Сказание о подвигах Рамы»)
- •Дхамма-чакка-паваттана сутта (Сутта запуска колеса Дхаммы)
- •Поттхапада сутта
- •Чжан яньюань
- •О происхождение живописи
- •Шесть законов живописи
- •Существо живописи
- •Эпос о гильгамеше "о всё видавшем" (Со слов Син-Леке-Уннинни, заклинателя)
- •IV.Античная культура римское право
- •Законы XII таблиц
- •О.Шпенглер закат европы
- •V. Культура средневековья библия (др.-греч. «книги»)
- •Философия библии
- •Книга екклесиаста, или проповедника
- •Глава I
- •Глава II
- •Глава III
- •Глава IV
- •Глава V
- •Глава VI
- •Глава VII
- •Глава VIII
- •Глава IX
- •Глава X
- •Глава XI
- •Глава XII
- •Этика библии
- •Ветхий завет Исход, гл. 20-23
- •Глава 21
- •Глава 22
- •Глава 23
- •Новый завет Евангелие от Матфея, гл. 5-7
- •Й.Хейзинга осень средневековья
- •VI.Культура возрождения вебер Макс (1864 – 1920)
- •2. "Дух" капитализма
- •3. Концепция призвания у Лютера Задача исследования
- •II. Профессиональная этика аскетического протестантизма
- •Религиозная основа мирского аскетизма
- •2. Аскеза и капиталистический дух
- •VII.Культура новейшего времени белый Андрей (1880 – 1934)
- •Символизм
Человеческое, слишком человеческое Книга для свободных умов
1878
224
«Облагорожение через вырождение. История учит, что лучше всего сохраняется то племя, в котором большинство людей имеют живое чувство солидарности вследствие одинаковости их привычных и непререкаемых принципов, т.е. вследствие их общей веры. Здесь крепнут нравы хорошей, деятельной жизни, здесь личность научается подчинению и воспитанием развивается твердость, уже изначально присущая характеру. Опасность этих крепких обществ, опирающихся на однородные сильные личности, состоит в том, что они легко глупеют и что это оглупление, которое, как тень, всегда сопровождает всякую устойчивость, постепенно растет, передаваясь по наследству. В таких обществах духовный прогресс зависит от более разнузданных, неустойчивых и морально слабых личностей: от людей, которые ищут нового и вообще пускаются в разные поиски. Бесчисленное множество людей такого рода погибает благодаря своей слабости, не оказав никакого заметного влияния; но в целом, особенно если они имеют потомство, они ослабляют общественные узы и время от времени наносят раны устойчивому элементу общества. Именно в таком больном и слабом месте обществу как бы прививается нечто новое; но его общая сила должна быть достаточно велика, чтобы воспринять в свою кровь это новое и ассимилировать его. Вырождающиеся натуры имеют величайшее значение всюду, где должен наступить прогресс. Всякому прогрессу в целом должно предшествовать частичное ослабление. Более сильные натуры сохраняют тип, более слабые – помогают его развивать. – Нечто подобное применимо и к отдельному человеку; в большинстве случаев вырождение, уродство, даже порок и вообще физический или нравственный ущерб связаны с выгодой в каком-либо ином отношении. Болезненный человек будет, например, среди воинствующего и беспокойного племени иметь больше повода оставаться с самим собой и оттого станет спокойнее и мудрее, одноглазый лучше разовьет зрение одним глазом, слепой будет глубже смотреть внутрь и, во всяком случае, иметь более острый слух. В этом смысле пресловутая борьба за существование кажется мне не единственной точкой зрения, с которой может быть объяснено прогрессирование и усиление человека или расы. Напротив, здесь должны соединиться двоякого рода условия: во-первых, умножение устойчивой силы через связь сознаний в общей вере и социальном чувстве; затем возможность достигать более высоких целей, благодаря тому что встречаются вырождающиеся натуры и вследствие этого сила устойчивости испытывает частичные ослабления и уязвления; именно, более слабая натура, будучи более утонченной и нежной, делает возможным вообще какое-либо движение вперед. Народ, который в каком-то отношении начинает разрушаться и слабеть, но в целом еще силен и здоров, способен воспринять в себя заразу нового и усвоить ее к своей выгоде. В отношении отдельного человека задача воспитания сводится к следующему: ему надо придать такую прочность и устойчивость, чтобы, как целое, он уже не мог быть отклонен от своего пути. Но затем воспитатель должен еще нанести ему раны или использовать те раны, которые нанесены ему ударами судьбы, и когда таким образом возникли боль и потребность, то и в пораненные места может быть привито что-либо новое и благородное. Его натура в целом воспримет это и позднее в своих плодах обнаружит следы облагорожения. – Что касается государства, то Макиавелли говорит, что «форма правительства имеет весьма небольшое значение, хотя полуобразованные люди и думают иначе. Великой целью государственного искусства должна быть устойчивость, которая перевешивает всё остальное, ибо она гораздо ценнее, чем свобода». Лишь при прочно основанной и обеспеченной длительности правления возможно вообще постоянное развитие и облагораживающая прививка. Правда, опасный спутник всякой устойчивости – авторитет - борется по обыкновению против этого.
236
Пояса культуры. Можно образно сказать, что эпохи культуры соответствуют поясам различных климатов, с той только разницей, что они следуют одна за другой, а не лежат рядом, как географические зоны. По сравнению с умеренным поясом культуры, перейти в который есть наша задача, предыдущий период в общем производит впечатление тропического климата. Страшные противоположности, резкая смена дня и ночи, жара и блеск цветов, почитание всего внезапного, таинственного, ужасного, быстрота наступления непогоды, всюду расточительное переливание через край рога изобилия природы; и напротив, в нашей культуре, ясное, но не сияющее небо, чистый, почти не изменяющийся воздух, прохлада, иногда даже холод – так отделяются один от другого оба пояса. Если там мы видим, как бешеные страсти с жуткой силой побеждаются и сокрушаются метафизическими представлениями, то мы имеем ощущение, как будто на наших глазах в тропической стране дикие тигры сплющиваются в объятиях огромных извивающихся змей; в нашем духовном климате не случаются подобные происшествия, наша фантазия более умеренна; даже во сне нам недоступно то, что прежние народы видели наяву. Но не должны ли мы радоваться этой перемене, даже допуская, что художники потерпели существенный ущерб от исчезновения тропической культуры и находят нас, нехудожников, немного слишком трезвыми? В этом смысле художники, конечно, правы, отрицая «прогресс», ибо действительно позволительно, по меньшей мере, усомниться, обнаруживают ли последние три тысячелетия прогрессивное развитие искусств; и точно так же метафизический философ, вроде Шопенгауэра, не будет иметь основания признавать прогресс, оценивая четыре последних тысячелетия с точки зрения развития метафизической философии и религии. – Для нас, однако, само существование умеренного пояса культуры означает прогресс.
247
Круговорот человечества. Быть может, всё человечество есть лишь одна ограниченная во времени фаза в развитии определенного животного вида – так что человек возник из обезьяны и снова станет обезьяной, причем нет никого, кто бы был заинтересован в странном исходе этой комедии. Как с падением римской культуры и под влиянием его важнейшей причины – распространения христианства – наступило всеобщее обезображение человека в пределах римской культуры, так с каким-либо позднейшим упадком всей земной культуры может наступить еще более обезображение и, наконец, озверение человека, вплоть до уровня обезьяны. Именно потому, что мы можем представить себе эту перспективу, мы, быть может, в состоянии предупредить такой конец истории.
248
Утешительная речь отчаявшегося прогресса. Наше время производит впечатление промежуточного состояния; старые миропонимания, старые культуры отчасти еще живы, новые еще непрочны и непривычны, а потому лишены законченности и последовательности. Кажется, будто все становится хаотическим, старое погибает, новое никуда не годится и становится все бессильнее. Но так случается и с солдатом, который учится маршировать: в течение некоторого времени он более неуверен и беспомощен, чем когда-либо, ибо мускулы его движутся то по старой системе, то по новой и ни одна из них не одерживает решительной победы над другой. Мы шатаемся, но не следует робеть из-за этого и жертвовать новыми приобретениями. Кроме того, мы не можем вернуться к старому, мы уже сожгли наши корабли; остается только быть храбрым, что бы из этого ни вышло. – Будем только идти вперед, сдвинемся с места! Быть может, наши дела когда-нибудь окажутся прогрессом; если же нет, то к нам могут быть отнесены слова Фридриха Великого, и притом в виде утешения: «Ах, мой дорогой Зульцер, Вы недостаточно знаете эту проклятую расу, к которой мы принадлежим».
ПО ТУ СТОРОНУ ДОБРА И ЗЛА
Прелюдия к философии будущего
1886
Отдел девятый:
Что аристократично?
257
«Всякое возвышение типа «человек» было до сих пор – и будет всегда - делом аристократического общества, как общества, которое верит в длинную лестницу рангов и в разноценность людей и которому в некотором смысле нужно рабство...
258
...В хорошей и здоровой аристократии существенно то, что она чувствует себя не функцией (всё равно, королевской власти или общества), а смыслом и высшим оправданием существующего строя – что она поэтому со спокойной совестью принимает жертвы огромного количества людей, которые должны быть подавлены и принижены ради неё до степени людей неполных, до степени рабов и орудий. Её основная вера должна заключаться именно в том, что общество имеет право на существование не для общества, а лишь как фундамент и помост, могущий служить подножием некоему виду избранных существ для выполнения их высшей задачи и вообще для высшего бытия...
260
...Есть мораль господ и мораль рабов, спешу прибавить, что во всех высших и смешанных культурах мы видим также попытки согласовать обе морали, ещё чаще видим, что они переплетаются одна с другою, взаимно не понимая друг друга, иногда же упорно существуют бок о бок – даже в одном и том же человеке, в одной душе. Различения моральных ценностей возникли либо среди господствующей касты, которая с удовлетворением сознаёт своё отличие от подвластных ей людей, – либо среди подвластных, среди рабов и зависимых всех степеней. В первом случае, когда понятие «хороший» устанавливается господствующей кастой, отличительной чертой, определяющей ранг, считаются возвышенные, гордые состояния души. Знатный человек отделяет от себя существ, выражающих собою нечто противоположное таким возвышенным, гордым состояниям: он презирает их. Следует заметить, что в этой морали первого рода противоположение «хороший» и «плохой» значит то же самое, что «знатный» и «презренный», - противоположение «добрый» и «злой» другого происхождения. Презрением клеймят человека трусливого, малодушного, мелочного, думающего об узкой пользе, а также недоверчивого, со взглядом исподлобья, унижающегося, – собачью породу людей, выносящую дурное обхождение, попрошайку-льстеца и прежде всего лжеца: все аристократы глубоко уверены в лживости простого народа... Люди знатной породы чувствуют себя мерилом ценностей, они не нуждаются в одобрении, они говорят: «что вредно для меня, то вредно само по себе», они сознают себя тем, что вообще только и даёт достоинство вещам, они созидают ценности. Они чтут всё, что знают в себе, – такая мораль есть самопрославление. Тут мы видим на первом плане чувство избытка, чувство мощи, бьющей через край, счастье высокого напряжения, сознание богатства, готового дарить и раздавать: и знатный человек помогает несчастному, но не или почти не из сострадания, а больше из побуждения, вызываемого избытком мощи. Знатный человек чтит в себе человека мощного, а также такого, который властвует над самим собой, который умеет говорить и безмолвствовать, который охотно проявляет строгость и суровость по отношению к самому себе и благоговеет перед всем строгим и суровым.... Вера в самого себя, гордость самим собою, глубокая враждебность и ирония по отношению к «бескорыстию» столь же несомненно относятся к морали знатных, как лёгкое презрение и осторожность по отношению к сочувствию и «сердечной теплоте»... Глубокое уважение к древности и родовитости – всё право зиждется на этом двойном уважении, – вера и предрассудки, благоприятствующие предкам и не благоприятствующие потомкам, есть типичное в морали людей сильных... Но более всего мораль людей властвующих чужда и тягостна современному вкусу строгостью своего принципа, что обязанности существуют только по отношению к себе подобным, что по отношению к существам более низкого ранга, по отношению ко всему чуждому можно поступать по благоусмотрению или «по влечению сердца» и, во всяком случае, находясь «по ту сторону добра и зла», - сюда может относиться сострадание и тому подобное. Способность и обязанность к долгой благодарности и долгой мести – и то и другое лишь в среде себе подобных, – изощрённость по части возмездия, утончённость понятия дружбы, до известной степени необходимость иметь врагов... – всё это типичные признаки морали знатных... Иначе обстоит дело со вторым типом морали, с моралью рабов. Положим, что морализировать начнут люди насилуемые, угнетённые, страдающие, несвободные, не уверенные в самих себе и усталые, – какова будет их моральная оценка? Вероятно, в ней выразится пессимистически подозрительное отношение ко всей участи человека, быть может даже осуждение человека вместе с его участью. Раб смотрит недоброжелательно на добродетели сильного: он относится скептически и с недоверием, с тонким недоверием ко всему «хорошему», что чтится ими, – ему хочется убедить себя, что само счастье их не истинное. Наоборот, он окружает ореолом и выдвигает на первый план такие качества, которые служат для облегчения существования страждущих: таким образом входят в честь сострадание, услужливая, готовая на помощь рука, сердечная теплота, терпение, прилежание, кротость и дружелюбие, – ибо здесь это наиполезнейшие качества и почти единственные средства, дающие возможность выносить бремя существования. Мораль рабов по существу своему есть мораль полезности. Вот где источник возникновения знаменитого противоположения «добрый» и «злой» - в категорию злого зачисляется всё мощное и опасное, обладающее грозностью, хитростью и силой, не допускающей презрения. Стало быть, согласно морали рабов, «злой» возбуждает страх; согласно же морали господ, именно «хороший» человек возбуждает и стремится возбуждать страх, тогда как «плохой» вызывает к себе презрение. Контраст становится особенно резким, когда в конце концов как необходимое следствие рабской морали к чувству, возбуждаемому «добрым» человеком в её духе, примешивается некоторое пренебрежение – пусть даже лёгкое и благодушное, – ибо добрый, по понятиям рабов, должен быть во всяком случае неопасным человеком: он добродушен, легко поддаётся обману, быть может, немножко глуп, un bonhomme. Всюду, где мораль рабов является преобладающей, язык обнаруживает склонность к сближению слов «добрый» и «глупый». – Последнее коренное различие: стремление к свободе, инстинктивная жажда счастья и наслаждений, порождаемых чувством свободы, столь же необходимо связана с рабской моралью и моральностью, как искусство и энтузиазм в благоговении и преданности является регулярным симптомом аристократического образа мыслей и аристократической оценки вещей. – Отсюда понятно само собою, отчего любовь, как страсть – эта наша европейская специальность, – непременно должна быть знатного происхождения: как известно, она изобретена провансальскими трубадурами, этими великолепными и изобретательными представителями, которым Европа обязана столь многим и почти что своим собственным существованием».