Чжан яньюань

Чжан Яньюань, живший в середине IX в., был не столько теоретиком искусства, сколько его историком. Его главный труд – «Записи о знаменитых художниках всех времен» («Лидай минхуа цзи») – представляет собой первую в Китае попытку систематического описания исторического развития живописи. Благодаря этому сочинению до нас дошли некоторые древние тексты о живописи и анекдоты о художниках древности. Об искусстве Чжан Яньюань судит прежде всего как моралист. Для него живопись ценна тем, что «укрепляет благочестие, раскрывает достижения духа и помогает постичь созидательную силу жизни». По обыкновению воздавая хвалу «древним мастерам» и браня «нынешних живописцев», он тем не менее дает очень высокую оценку близким ему по времени художникам Танской эпохи У Даоцзы и Ли Сысюню.

О происхождение живописи

«Живопись есть то, что приводит к совершенству добродетельное воспитание и укрепляет нравственные отношения между людьми. Она проницает духовные превращения мироздания и достигает утонченной глубины вещей. Её ценность не уступает Шести Канонам* (*принятое в древности обозначение свода канонических книг, который включал в себя «Книгу Песен», «Книгу Преданий», «Записки о ритуале», «Записки о музыке», «Книгу Перемен» и летопись «Весны-осени»), и она следует круговороту мироздания вместе с четырьмя временами года, ибо она проистекает из несотворенной природы Неба, а не из человеческой работы и передачи сделанного.

Когда мудрые цари древности и первые государи приняли Небесное повеление на царствие, они могли обрести духовную силу, рассматривая трещины в гадательных костях и драгоценные знаки Драконьего рисунка. А потом Цан Цзе, который имел четыре глаза, соединил следы птиц и узор на панцире черепахи и в конце концов определил образы письмен. С тех пор творческая сила мира уже не могла скрыть свои тайны, а потому с небес низверглись хлебные дожди. Духовные существа не могли более утаивать свой образ, и по ночам громко выли духи.

В те времена письмо и изображение были еще слиты воедино и не различались. Правила письма едва зародились, и еще не были всеобъемлющими. Не было средств, с помощью которых можно было бы передать смысл, и поэтому появились письмена. Не было средств, с помощью которых можно было бы показывать формы, и поэтому появились рисунки. Таково было намерение Неба, Земли и мудрых правителей.

Согласно науке о древних письменах, в древности существовало шесть видов письмен: во-первых, древнее письмо; во-вторых, необычное письмо; в-третьих, малая печать; в-четвертых, уставное письмо; в-пятых, письмена на печатях; в-шестых, птичье письмо. Птичьи головы, которые рисуют в конце надписи на сигнальных флагах – это тоже разновидность рисунка.

Янь Гуанлу говорил, что в слове «рисунок» заключено три значения: первое относится к изображению принципов вещей и выражается символами «Книги Перемен»; второе относится к изображению знания и выражается в науке о письменных знаках; третье относится к изображению форм и представлено в живописи.

А согласно книге «Ритуалы Чжоу» наследников трона обучали шести видам письма, третьей же разновидностью письма названы «образы форм», каковые и есть живопись. Так мы можем понять, что, хотя письмо и живопись именуются по-разному, они имеют общую основу.

В то время, когда при царе Шуне появились многоцветные изображения, живопись уже была хорошо известна. Когда вошли в обиход всевозможные узоры, знание соответствий между вещами и образами стало намного глубже. Тогда ритуалы и музыка раскрылись сполна, и благонравное воспитание достигло расцвета. Поэтому цари правили со всей учтивостью, и в Поднебесной был порядок. Таланты процветали, и словесность была прекрасной.

В словаре «Гуан я» (III в.) сказано: «Рисовать – значит определять категории вещей». В словаре «Эр я» (IV в. до н.э.) сказано: «Рисовать – значит создавать образы». В словаре «Шо вэнь» (121 г.) говорится: «Иероглиф «рисовать» происходит от тропинок на межах между полями. Он являет образ пограничной тропы или границы поля, оттого и говорится о рисовании». В словаре «Ши мин» сказано: «Иероглиф «рисовать» (хуа) значит то же самое, что иероглиф «положить» или «повесить» (гуа). Это означает: определить образы вещей с помощью цветов».

Поэтому, когда на колоколах или треножниках вырезали надписи, появлялось знание о злых духах и духовной порче. Когда наносили узоры на царские украшения, правила и предписания становились известны, и государство стояло крепко, суждения о всех вещах были ясными, и истина была всем видна.

Изображения преданных и почтительных к родителям мужей были исполнены на Облачной Террасе (в Южном дворце династии Поздняя Хань). А изображения самых усердных и заслуженных мужей имелись в Павильоне Единорога (дворца династии Ранняя Хань).

Кто видит перед собой образ добра, сможет отвратиться от зла. А кто видит перед собой образ зла, будет помышлять о достойных мужах. Все эти образы были исполнены для того, чтобы запечатлеть торжество добродетели. Было дано исчерпывающее разъяснение человеческих достижений и неудач, дабы сохранить для потомков следы древних деяний.

Хотя исторические записи и предания могут поведать о людях прошлого, они не могут передать их облик. Хотя оды и панегирики могут воспеть совершенство древних, но они не могут дать ему зримый образ. Такой облик и такой образ можно воссоздать только посредством живописи.

Рисунки и картины – это величайшее достояние государства, надежное средство исправления всякой смуты. Что общего имеет занятие живописью с бесполезной забавой вроде игры в шашки? Оно, несомненно, есть одна из радостей, которые содержатся в учении об именах* (*«Учение об именах» (мин цзяо) – распространенное в эпоху древних империй название официальной доктрины государства, тесно связанной с конфуцианством)».