3. Научно-исторический факт

, В диалектике процесса исторического познания тео-

рия марксизма признает безоговорочно примат действи­тельности, т. е. исторических фактов. Однако в науку исто­рические факты включаются, переносятся не механически. За исключением формальных данных (даты, «протокольные» свидетельства) исторические факты, прежде чем стать фак­тами науки, должны быть отобраны, верифицированы и раскрыты содержательно. Но тем самым мы сталкиваемся с субъективным аспектом интересующей нас категории, т. е. с задачей охарактеризовать специфику научно-историче­ского познания. Факт исторической науки есть вторичное, т. е. более или менее адекватное отражение в познании исторического факта, фрагмента объективной реальности прошлого. И в этом смысле научно-исторический факх

тождествен факту естественноисторическому» Однако если исторический факт 'как объективная реальность ничем в принципе не отличается от источника знаний естественно­научных (он в.таКой же мере противостоит субъекту как пер­вичное^-не зависимое от него начало), то это отнюдь нб зна-читфйто процесс исторического познания абсолютно тожде-с^1йГ процессу познания- естественнонаучного. Начать б'"гого, что* поскольку речь идет^об обществах прошлого* историческое событие не наблюдаемо и не воспроизводимо юзнающим субъектом (правда* в ряде областей естествозна­ния— геологии, космогонии, палеонтологии — мы вталки­ваемся с аналогичной ситуацией, однако с тем отличием,-ЭДо непосредственному наблюдению здесь доступны Непосред­ственные результаты «событий»; история общества лишёна и этой возможности, довольствуясь лишь «сообщениями» о та­ковых).

Итак, между истбрйком и историческим фактомнах-одится исторический источник, «запечатлевший» в той или иной форме прошедшее, событие. К примеру, в ряде областей современного естествознания" между изучаемым явлением^ и ирслсдопато^ём "находется прибор, * без которого «д^ййное гййданйёг нельзя наблюдать. Но это лишь внешняя аналогия. Прибор^ регистрирует, 'фиксирует или* другим способом обнаруживает «живое» явление природы, кроме'того,^{1 ;}он создается в соответствии с программой исследования, его отражательная способность зависит от исследователи (уровня -исследовательской техники). Наконец, эксперимент может быть повторение желанию исследователя. Исторические же источники «составлены» современниками события по «соб­ственной программе»," более того, нередко «составители» сознательно задавались целью, ввести цотомков в заблуже-ние. В лучшем, случае в них представлены моментальные снимки действительности, которые при любом их качеотве неповторимы. Помимо всего прочего, в исторических источ­никах факты различных порядков запечатлелись в совер­шенно неодинаковой пропорции, несэразмерных масштабах, деформирующих и фрагментирующих объективную реаль­ность, многие стороны действительности в них вообще не нашли отражения. Выяснение того, что в действительности сообщает данный источник, в какой мере и в какой форме в'«сообщении» присутствует подлинный факт, что и как дефор­мировано в к<$акте» самим способом его фиксации (знаковая система), местом и временем фиксации, наконец авторами «сообщения» ⁶⁷ — словом, проблема соотношения: а) сказан­ного с тем, что они желали сказать; б) содержания и значе ная, rt одна из ведущих в источниковедении, В этом принци­пиальное различие между опосредованием..действительности историческим источником, с одной стороны, и естественно­научным прибором ■— С ДРУГОЙ. .. ... ,-* :"

Итак, историческая наука имеет дело не со всем много­образием изучаемой действительности,; ей доступны только отражения больших или меньших ее фрагментов. Далее, поскольку историк сталкивается с отраженной действитель­ностью, с различной степенью рпбсредов&ния. ее,, упроще­нием всей проблемы научно-исторического; факта, является бытующее йнение, будто сама действительность представ­лена, «говорит» в источнике'. Известно, что историк должен применить, образно выражаясь, массу реактивов, чтобы очистить отражение действительности от всевозможных за­темняющих его наслоений, yi множество процедур, чтобы каким-то (косвенным) . образом'- восполнить;, упущенные -звенья. -■- -•■; /ч..< ■■:.■■}; ^; '■'■' "-

Фрагментарность исторических источников — по вине их составителей и хранителей, по вине уничтожавшего их вре­меня — опосредованная передача многих сторон былого, способ их фиксации в источнике — все это придает особое значение научной абстракции в процессе установления научно-исторических фактов ⁶⁸. Чистый индуктивизм в исто­рическом исследовании столь же бесплоден, как-и чистая абстракция ^&\ Роль общесоциологической теории—«пред-знания» исследователя ~ в процессе вычленения научно-исторических фактов огромна, она ^-конечное определяющее в процессе осмысления документированной основы, исто­рического построения. Однако между общей теорией и эмпи­рическим фактом существует область «перевода» содержа­ния последнего с языка единичного на язык особенного — этой специфической формы обобщения в исторической Науке. Выступая вначале в качестве проблемной гипотезы, концеп­ция «по поводу» в столкновении со свидетельствами источ­ника постепенно верифицируется, видоизменяется, превра­щаясь в теоретическое основание исторического построе­ния. Этим основанием и определено в конечном счете место отдельных документированных фактов в общем построении истории данного периода, процесса, в системе доказательств. Следовательно, научно-историческим фактом _ч надо считать не свидетельство, почерпнутое из источника и «переписан' ное», перенесенное в исторический труд, а только факт, поставленный в надлежащую связь. Иными словами, научно-исторический факт — это концептуализированный факт, т. е. факт, высвеченный изнутри исторической теорией. И в этом

смысло факт исторической науки той же гносеологической „ и логической природы, что и факт естественнонаучный. Известно, что еще не так давно различие между двумя указан­ными рядами фактов усматривали суммарно в следующем: 4) исторические факты не наблюдаемы, факты физические наблюдаемы; . ,,

* ■:.'. 2) исторические факты не воспроизводимы эксперимен­тально и потому неверифицируемы; факты, изучаемые науками о природе, экспериментально воспроизводимы;

3) исторические факты слишком отрывочны и избира­тельны (в особенности для древних периодов истории), а потому недостаточны для проявления закономерностей; в естествознании число фактов практически не ограничено. Следовательно, проявление устойчивых зависимостей не встречает препятствий; ^__

4) исторические факты отягощены оценочными сужде­ниями, само их появление в качестве исторических «фактов» зависит в конечном счете от системы отсчета, концептуальных схем и и T..-H. их. создателей,- Естественнонаучные факты свободны от'подобной отягощенности, независимы от субъек­тивных элементов, форм сознания.

Перечень противопоставлений можно было бы продол­жить, но и этих достаточно для того, чтобы разобраться в их существе и основаниях.

В этих противоположностях исторических и естественно­научных фактов, несомненно, отразилась присущая каждому из этих рядов специфика, но отразилась настолько гипертро­фированно (как с точки зрения современного состояния этой проблемы в самом естествознании, так и с точки зрения научного обществознания), что полностью противоречит господствующей тенденции в современной системе .наук.

Начать с ненаблюдаемости исторических фактов и наблю­даемости фактов физических. Прежде всего, ^известно, что факты современной истории наблюдаемы непосредственно, что же касается фактов прошлого, то они действительно не наблюдаемы — в смысле непосредственного наблюдения. Как уже отмечалось, они наблюдаемы опосредованно, через исторические источники, которые можно охарактеризо­вать — в рамках больших периодов времени — как более или менее беспрерывную серию разнородных (разноплановых) и «моментальных» снимков, на которых зафиксирована гро­мадная, практически неисчерпаемая (хотя и фрагментарная) информация о различных сторонах функционирования и раз­вития данного общества, по крайней мере с момента его вступления в цивилизацию*. С другой стороны,' и в есте­ствознании ныне интенсивно развивается ряд научных дисциплин (физика элементарных частиц, астрофизика и др.), в которых объект (т. е. данный род явлений, фактов) можно наблюдать только опосредованно., т. е. через показания при­боров (вычерченных ими кривых, моментальных снимков и т. д.) ^в0. Если бы историки и, к примеру, физики обсудили эту проблему не порознь, а «за круглым столом», то нетрудно было бы заключить, что этого противопоставления (по^гкрай­ней мере, с точки зрения некоторых областей современного естествознания) больше не существует.

Примерно так же обстоит дело с противопоставлением -науки истории и естествознания с точки зрения «воспроиз­водимости» фактов. Историк, действительно, - лишен воз­можности воспроизвести экспериментально «факты истории» той или,иной страны, в;.тот яли иной: период. Однако И гео­логи, как известно, также «ел силах воспроизвести огромное чисуго ^фактов» своей науки; равным образом и эволюцион­ная, биология, к примеру, не может наблюдать процесс происхождения современных видов (в частности, превра­щение обезьяны в человека). Однако на вооружении такого рода;.дисциплин имеется два метода, заменяющие им отсут­ствующую лабораторию. Один из них ■— метод теоретиче­ский — сила научной абстракции, позволяющая проникнуть вскрытые от нас и'наглядно не воспроизводимые [роцессы. Второй метод известен в исторической науке под названием метода историко-сравнительного. G его Помощью Н -большей степени расширяется поле исторического наблюдения; благо­даря чему процессы — стадиально-тождественные и последо­вательные, наблюдаемые в различных ареалах, — могут взаимно разъяснять и дополнять друг друга: а) могут быть найдены недостающие звенья процесса, б), могут быть вос­становлены эволюционные ряды.

Таким образом, для историографии подлинно научной «невоспроизводимость» исторических фактов не является ббльпшм препятствием на пути достижения объективной истины, чем для области естествознания, чьи факты отли­чаются той же особенностью.

Подлинная специфика научно^исторйческого факта в сравнении с фактом естественнонаучным отражена в чет­вертом противопоставлении. Однако суть ее была полностью

Извращена, неокантианством ⁶¹. Отрицая историю как науку об объективных законах исторического развития, Риккерт и его многочисленные последователи стремились истолковать ее как науку факта. Однако в методологии истории риккер-тяахства «факт» есть категория, насквозь субъективная и эфемерная, поскольку фактическая ткань науки истории рассматривается ь качестве определенной системы культур­ных ценностей. Тем не менее именно такой «факт», абсолют­ный в свой единичности и несопоставимости, объявлялся венцом творения историка, целью и сутью истории как науки. В марксистском историзме «научно-исторический факт», рассматриваемый как фундамент исторического знания^ не является^ однако,; самоцелью науки^ хотя ему отводится куда более почетное место в ирторическом повествовании в сравнении с ролью факта в естественнонаучном знании. Фундаментальное значение научно-исторического факта ^—-заключается в том, что он является отражением исчезнувшей и невосстанавливаемой реальйости^в то время как факты естественнонаучные/ как правило, избавлены от подобной «заместительной» роли. Отсюда особая, ни с Чем не сравни­мая; ценность научно-исторических фактов. \ "Далее, как уже отмечалось, на событийном уровне исто­рические факты однократны и неповторимы, однако на уровне общественной структуры область повторяющегося громадна^. Что же касается фактов природы, то они не только повторяются, но могут быть неоднократно воспроизводимы в опытах. И тем не менее научное значение фактов в сопо­ставляемых отраслях знания тождественно. Различия дают о себе знать только на стадии построения теории. Для естествоиспытателя факт на этой стадии — только опора^ основание, строительные леса -для получения ₍, конечного вывода. После признания такого вывода научные факты сами но себе теряют значение, леса убираются — они ме-Щают построению «чистой теории». Иной представляется роль факта в историческом научном знании: здесь исследо­ватель вынужден двигаться к теории при максимальном, сохранении «чувственной»^ фактической ткани прогпяого, сам факт здесь должен выступить воплощением внутренней логики истории, формой проявления ее закономерностей. Итак, для историка факт науки — это в одно и то же время и ocHOBaHnej и само воплощение научного знания. Именно поэтому историк так дорожит каяодым аутентичным истори­ческим фактом. Чем их больше приведено в связь и систему, тем вероятнее не только его конечный вывод, но и возмож­ность приблизиться к сущности явлений и процессов, В: этой связи мы должны рассмотреть вопрос о ценностной (временной) отягощенности научно-исторического факта. j 'Выше уже отмечалось, что на пути исследования «действи- \ Тельной истории» («как это, собственно, было») стоят три заслона, три типа селективности (избирательности): 1) селек­тивность фактов в момент их «регистрации», т. е. при «фор­мировании» исторических источников; 2) селективность, ! произведенная временем (вторжением' «живой>- истории» в историю, отложившуюся в архивах); 3) селективность фак- . тов в ходе исторического исследования* ,