Гимнасий как центр разностороннего общения

Публичность жизни афинян ярко отображалась в организации такого социального института как «гимнасий». Гимнасий не был учебным заведением в нашем понимании. Это было место для спортивных упражнений, куда греки ежедневно отправлялись тренироваться. Чтобы понять место гимнасия в жизни афинянина важно понять, что забота о здоровье и красоте тела являлись обязательным требованием, общепринятой нормой жизни. В трактате «О диете» говорилось, что дважды в день необходимо заниматься гимнастикой молодым, а пожилые и старые могут заменить гимнастику баней и прогулкой. Если считать, что призывной возраст был до шестидесяти, то видимо посетители гимнасий были не только мальчики и юноши. Хотя гимнасий считался государственным учреждением, врачу и учителю гимнастики приходилось платить, поэтому завсегдатаи здесь относились к кругу людей обеспеченных. Гимнасий в чем-то напоминал спортивный частный клуб с традициями содержательного (философского, политического общения). Это, однако, не означало, что собеседники, Сократа – известные в государстве граждане – посещали гимнасий обязательно обнаженными, как это было принято во время атлетических упражнений, хотя иногда могло случиться и такое.

Общение могло носить публичный характер, как вышеперечисленные сферы, а могло осуществляться в узком, приватном кругу. Популярны были клубы и пирушки друзей, а так же включаемое в это коммуникативное пространство общение юношей и их покровителей.

Общественную деятельность афинянина было довольно сложно отделить от политической, поскольку полноправный член общества и есть гражданин (по-гречески „polites“). Тем не менее, существовали своего рода клубы „стопроцентных афинян“ – так называемые «гетерии» (от слова hetairos, товарищ). В гетериях участвовало большинство политически активных граждан. Они были невелики – не более 30 человек в каждой, но легко кооперировались для совместных действий. Возникали они среди ровесников в школьные годы и сохранялись до старости участников. Таким образом, отец и сын не могли принадлежать к одной гетерии. «Гетай-росы» приносили взаимные клятвы верности и обязывались помогать друг другу во всех делах.

Внешне, открыто гетерии обнаруживали себя лишь в том, что регулярно собирались на общие пирушки. Именно такая пирушка, по-видимому, изображена в одном из самых знаменитых диалогов Платона – в «Пире». Истинное назначение гетерии – взаимопомощь в судебных и политических делах. «Одноклубники» собирали деньги (для законных залогов и противозаконных подкупов), выступали со встречными исками против обвинителя и с фиктивными исками против обвиняемого (чтобы перехватить инициативу у настоящего обвинителя), подкупали, запугивали и даже убивали обвинителя и судей, агитировали в пользу обвиняемого, стараясь разжалобить суд и публику, и т. д. и т.  п.

Дружба как фактор общения и воспитания

Особое место в развитии античного общества занимала дружба. «Грек был общителен от природы, – пишет П. Гиро, – и дружба казалась eму драгоценным достоянием. В одной песенке, распеваемой на пирах (так называемой сколии), перечисляются условия, при которых смертный может считаться счастливым: на первом месте ставится здоровье, на втором – красота, на третьем – честно приобретенное богатство, наконец, на четвертом – дружба, которую в юности питают к людям своего возраста.

Особое место в отношении к другому человеку занимала дружба воинов, («верность мужскому союзу»).

Отмщение за друга заставило Ахиллеса забыть личную обиду и встать на путь преследования Гектора.

Дружба и жестокая месть за друга, вплоть до надругательства над телом врага, также слагаемые образа «благородного воина».

Фетида, мать Ахиллеса, страдает от печали, которая терзает душу ее сына:

С горестным воплем главу обхватила у милого сына

И, рыдая сама, говорила крылатые речи:

«Что ты, о сын мой, рыдаешь? Какая печаль посетила

Душу твою? Не скрывайся, скажи!»

Ей, тяжело вздохнув, отвечал Ахиллес быстроногий:

«Знаю, о, матерь, Зевс громовержущий все мне исполнил.

Но какая в том радость, когда потерял я Патрокла,

Милого друга! Его из друзей всех больше любил я;

Им, как моею главой, дорожил и его потерял я!»

«О, да умру я теперь же когда не дано мне и друга

Спасть от убийцы!

В Афинах более чем где-либо ценили дружбу и старались развивать ее. Дружба была распространена и среди детей. Особенно часто нежные дружеские отношения, продолжавшиеся за пределы юношеского возраста, завязывались между детьми в то время, когда они были у педотриба; позднее, когда юноши делались эфебами, они любили запечатлевать свои дружеские чувства, начертывая на мраморе эпитеты, которые они давали друг другу.

У Еврипида упоминается интересный обычай, подтверждающий ценность дружбы:

Ясон говорит Медее: «Если вам –

Тебе иль детям нашим – деньги нужны

На дальний путь, прошу сказать теперь;

Отказа вам не будет. Я и знаки

Могу послать друзьям в чужой стране,

Помогут вам...»

Говоря о знаках, Ясон имеет в виду древний обычай пользоваться в случае необходимости так называемыми «гостевыми знаками», то есть половинками кости, которыми друзья обменивались на прощанье. Одна из половинок, будучи посланной другу, обладателю другой половинки, находящемуся на чужбине, давала право на содействие и помощь пришельцу, удостоверяя его принадлежность к семье друга [4, с. 26].

Вопрос о дружбе в античности может быть понят только в контексте особенностей психологии афинян и культурно-исторической традиции. Прежде всего, это касается мужской дружбы. Ее значимость в культуре в классический период очень высока. Она сохраняет и продолжает традиции гомеровской эпохи, мужского союза, дружбы воинов. И в то же время, это дружба – влечение мудрого старшего к прекрасной юности младшего. То, что вошло в культуру под термином «платоническая любовь». Так же как «эдипов комплекс» или «комплекс Электры», также как явление «катарсиса», платоническая любовь являлась психологическим феноменом, отражающим глубины человеческого естества и сохранившимся в культуре. Французский историк А.-И. Марру рассматривал педерастию как особый тип образования, вкладывая в это понятие идею «Пайдеи», приобщения к культуре, обретения образа. Он писал: «Это, прежде всего, определенный эмоциональный и душевный настрой, женоненавистнический идеал совершенной мужественности. Страстная привязанность, любовь (уже Сократ умел отличать ее от полового влечения и противопоставлять ему) предполагает стремление к высочайшему совершенству, к идеальной ценности…

Разница в возрасте задает между любовниками отношения неравенства, наподобие того, что существует между старшим и младшим братом. Желание старшего привлечь, произвести впечатление рождает у младшего чувство восхищения: старший представляется героем, идеалом, зовущим к подражанию, на чей уровень юноша стремится подняться»…

…. Марру утверждал, что семья не могла дать образования: женщину, чья роль вообще невелика, признавали способной лишь к вскармливанию младенца. После семи лет ребенок ей не принадлежал. Что до отца (речь идет, не будем забывать, изначально об аристократической среде), он был поглощен общественной жизнью: он гражданин, политический деятель и лишь затем глава семьи.» Платон категорически утверждал: педерастическая связь создавала между любовниками „куда большую близость“, чем та, что существует между родителями и детьми. Подробно этот вопрос рассмотрен в диалоге Платона «Пир».

Пир-застольная беседа- представляла собой второй этап пира, когда после обильной еды гости обращались к вину (отсюда греч. auu.noai.ov – «совместное питье») За чашей вина общий разговор имел не только развлекательный, но и высокоинтеллектуальный философский, этический и эстетический характер.

Речь Алкивиада, которой заканчивается пир, раскрывает сущность подлинной дружбы между мудрым старшим и ищущим мудрости юношей. Отношение Алкивиада к Сократу – отношения ученика к Учителю, это тот тип отношений, который зародился именно в культуре древности.

Отношение к обществу в период эллинизма.

. На одном полюсе общества была местная аристократия и греко-македонская верхушка, на другом – демос, которому на недолгое время еще дана возможность вертикальной мобильности, то есть продвижения в армии и в рядах бюрократии. Дальше рабы. Их число расло и одновременно их все чаще освобождали, в надежде, что освобождение лучший стимул для повышения эффективности труда, чем плеть. Но вольноотпущенников становится все больше и они, обладая «энергией преодоления» прорываются вперед. Не случайно последние римские императоры были из вольноотпущенников. Многие низ них попадали в философские школы, становились учителями.

Имущественная поляризация привела к явлению многократно воспроизводимому в истории – росту ростовщичества и неплатежеспособности населения.

Открытость границ и стимулирование торговли привели к усилению конкуренции ремесленников. Мир, когда–то казавшийся устойчивым и стабильным, ведь мастерство ремесленника передавалось по наследству, становился шатким и ненадежным. Это касалось всех профессий. Единственная возможность отгородиться – создать профессиональные объединения –« союзы единомышленников» среди купцов, врачей, музыкантов, актеров. Они регулярно устраивали собрания, имели свои помещения, святилища богов и героев, свои религиозные обряды, праздники. Они помогали своим нуждающимся членам.

Бертран Рассел, суммируя моральный характер III века до н. э., так описывал среднего гражданина: «Общее смешение должно было привести к разрушению морали… Неуверенность, длящаяся целые века, пагубна для прозаической повседневной добродетели граждан. Казалось, нет смысла быть экономным, раз завтра все ваши сбережения могут быть растрачены по-пустому; нет никаких преимуществ в том, чтобы быть честным, поскольку тот человек, в отношении к которому вы ее проявляете, обязательно обманет вас; незачем упорно придерживаться какого либо убеждения, ибо все убеждения не имеют значения или шансов на устойчивую победу; нет доводов в пользу правдивости, так как только гибкое приспособленчество помогает сохранить жизнь и состояние. Человек, чья добродетель лишена иного источника, кроме чисто земной осторожности, в таком мире станет авантюристом, если у него есть смелость, а если ее нет, будет стремиться остаться незаметным как робкий приспособленец. Менандр, который жил в то время, говорил: «Много случаев я знавал, когда люди, по природе не мошенники, становились таковыми из-за неудач, по принуждению» [2, с. 247].

Особенности жизни в эллинистических государствах ориентировали на идеал человека активного, инициативного, рассчитывающего на себя, гибкого, умеющего приспосабливаться к обстоятельствам. Но наряду с ним складывался и другой образ человека – философа.

«Когда политическая власть перешла в руки македонцев, греческие философы отошли от политики и посвятили себя в большей мере проблемам индивидуального спасения. Они больше не спрашивали: как могут люди создать хорошее государство? Вместо этого они спрашивали: как могут люди быть добродетельными в порочном мире или счастливыми в мире страданий?» [2, c. 249).

Философские школы составляли некую лагуну в сложном мире эллинизма, предлагая свои идеалы, свои понимания мира и жизни в нем.

Продолжала сохранять известность школа Платона, школа учеников Аристотеля – перипатетики (перипата – крытая галерея, где Аристотель читал лекции). В Афинах в конце IV века до н. э. формируются школы киников, стоиков и эпикурейцев, которые распространяются по всему эллинистическому миру. Популярность этих школ объясняется тем, что, при всем различии этических посылок, их философия отвечала стремлению все большего числа граждан эллинистической эпохи замкнуться в границах своего индивидуального мира, обеспечить личности свободу и независимость от обстоятельств.

Киники и скептики. Основателем киников был Антисфен – ученик Сократа, на 20 лет старше Платона. До смерти Сократа он жил в аристократическом кругу, но потом под влиянием смерти Сократа, разгрома Афин он отказался от прежнего образа жизни. Всю философию он стал считать никчемной. Все, что можно познать,может познать и простой человек. Он верил в возврат к природе, считал, что не должно быть ни правительства, ни частной собственности, ни установленной религии. Его последователи отрицали рабство. Диоген его последователь решил жить как собака, и потому его назвали киником, что значит собачий. Он отвергал все условности, касающиеся религии, манер, одежды, жилища, пищи и приличий. Существует легенда, что он жил в бочке. Широко известен факт, как Александр посетил его и спросил, не хочет ли он какой – либо милости «Только не заслоняй мне свет», – сказал Диоген. Он искал добродетель и моральную свободу в освобождении от желаний. Будьте безразличны к благам, и вы освободитесь от страха. В начале III в. до н. э. киники были в моде, особенно в Александрии. Они публиковали свои проповеди: «Зачем беспокоиться о будущем. Оно совершенно неопределенно. Вы с успехом можете наслаждаться настоящим. Можно быть счастливым и легко обойтись без материальных благ, как глупо чувствовать привязанность к родной стране или горевать, когда умирают твои друзья». Кого привлекали эти проповеди. Обедневшим людям, которые хотели бы презирать преуспевающего дельца или искали смысла и оправдания своей жизни в отрицании общих ценностей? Лучшее из учения киников перешло в стоицизм.

Школа Эпикура (311-270 до н. э.) представляла собой общину, в ней были его друзья, дети друзей, рабы, гетеры. Жизнь была скромная и простая: хлеб, вода. Частично из принципа, частично из-за недостатка денег. Им помогали добровольцы. Свою общину Эпикур называл святым единством.

Эпикур проповедовал умение наслаждаться маленькими радостями. Сохранилось его письмо, где он писал другу: «Пришли мне горшочек сыра, чтобы мне можно было пороскошествовать» [2, с. 261]. Он был больным человеком, но принял решение жить, приспосабливаясь к страданиям, ибо наука его времени не знала средств от его болезни. Для Эпикура цель мудрого скорее в отсутствии боли, чем в виде наслаждения. Он хотел быть счастливым. Жизнь Эпикура отверженного подобна была жизни святого. Эпикур взял под свою защиту униженных: он поднял знамя, которое Достоевский назвал «знаменем хлеба земного». «Счастье – это неотложная нужда, которая не ждет. Жизнь гораздо короче, чем мы можем себе представить… всякий уходит из жизни с чувством, как будто бы он только родился» [1, с. 370]. «Человечество остается придавленным игом двойного страха – смерти и богов. Но этот ужас необоснован. Этот прекрасный мир будет длиться, пока есть вы». Эпикур верил в богов, но он считал, ‑ зачем боги будут заниматься нами и делать нам зло. В одном из писем (к Менекею) он показывает, что смерть ничто для нас: «Когда мы существуем, смерть еще не существует, а когда смерть присутствует, тогда мы не существуем» [1, c. 377]. Призвание человека радость. «Тело стонет от голода, от жажды, от холода. Немного нужно, чтобы заставить его замолчать. А простая натура и не требует многого». Хлеб и вода доставляют величайшее, высшее удовольствие, когда человек подносит их к устам, чувствуя потребность. Эпикур советовал воздерживаться от участия в общественной жизни, стремиться к тихим радостям, равновесию, покою. Самое благоразумное – это дружба» [7. Письмо к Менекею, с. 597]. Философская школа Эпикура – очаг дружбы. Эпикур очень любил детей, переписывался с ними. Вот пример одного письма: «Мы прибыли в Лампас в добром здравии. Как хорошо, что ты здоров и твоя мама и что ты, как и прежде, слушаешься папу и Матрона (раб, провожающий ребенка в школу). Будь уверен, причина, почему я и все остальные любим тебя, та, что ты их во всем слушаешься» [7c. 637]. От творений Эпикура ничего не осталось, кроме нескольких писем и фрагментов «Основных доктрин». Его учение было изложено спустя 200 лет Лукрецием. В философии Эпикура было важно, что она помогала принять ту реальную жизнь здесь, на земле, которая тяготила человека. Эпикур предлагал образ философа – мудреца, не обращенного к непонятному умопостижимому миру идей, а понятного и возможного для следования его философии в данной и жизни, которая может стать независимой от обстоятельств.

К IV веку относится учение ранних стоиков – Зенона и Хрисиппа. «Добродетель – это воля, находящаяся в согласии с природой. Стоики осуждали страсти. Главные добродетели стоицизма – долг и воля. Человек – хозяин своей судьбы. Стоики требовали от своих последователей участия в общественной жизни. Мировоззрение людей становилось все более индивидуалистичным и субъективным.

Аристотель был последним философом, чье мироощущение было жизнерадостным. После него философы проповедовала уход от жизни. Мир плох, давайте научимся быть независимым от него. Внешние блага непрочны, они дар судьбы. Только субъективные блага – добродетель или смирение – прочны и имеют цену для мудреца

Идеал, предлагаемый философией этого времени образ человека, обращенного вглубь себя, ищущего смысл своего существования не в обретении внешних благ, а в нахождении соответствия своего стиля жизни и поведения определенным духовно-нравственным ценностям, по-разному трактуемым в различных философских школах. Популярность философских школ и их неоднородный состав говорят о востребованности такого идеала.