V. Права человека

Следующие несколько слов об особенностях прав человека, как мы их определили. Во-первых, эти права не зависят от какой-либо определенной всеобъемлющей моральной доктрины или философской концепции человеческой природы, как, например, той, что человеческие существа являются моральными личностями и имеют одинаковую ценность, или что они имеют определенные моральные и интеллектуальные силы, которые дают им эти права. Это потребовало бы достаточно глубокой философской теории, которую многие, если не большинство иерархических сообществ могли бы отвергнуть как либеральную или демократическую, или в какой-то мере характерную для западной политической традиции и предвзятой к другим культурам.

У нас иная задача, мы говорим, что основные права человека выражают минимальный стандарт хорошо организованных политических институтов для всех народов, членов в хорошо организованного справедливого политического сообщества народов [38]. Любое систематические нарушение этих прав - это серьезная проблема для сообщества народов в целом, как либеральных, так и иерархических. Так как они выражают минимальный стандарт, требования выработки этих прав достаточно слабые.

Вспомним наш постулат о том, что система права в обществе должна быть такой, чтобы накладывать моральные обязательства на всех его членов, и регулироваться тем, что судьи и другие власти искренне и осознанно считают концепцией справедливости общего блага. Чтобы это условие выполнялось, право должно в конечном счете поддерживать такие основные права, как право на жизнь и безопасность, на частную собственность, и элементы правовых норм, так же как и право на определенную свободу совести и свободу собраний, право на эмиграцию. Эти права мы относим к правам человека.

Затем рассмотрим, что подразумевает под собой наложение этих гарантий и обязательств, включая (1) концепцию справедливости общего блага и (2) честную веру со стороны властей, чтобы объяснить и обосновать правопорядок, устанавливаемый ими. Для поддержания этих вещей не требуется либеральная идея, что люди - прежде всего граждане, свободные и равные члены общества, обладающие всеми основными правами граждан. Необходимо лишь, чтобы люди были ответственными и взаимодействующими членами общества, которые способны осознавать и действовать в соответствии с моральными обязательствами. Было бы тяжело отвергнуть эти требования (концепция справедливости общего блага и честная вера властей в обоснование закона) как слишком жесткие для минимально добропорядочного режима. Права человека, понимаемые как результат этих требований, не могут быть отвергнуты как особенно либеральные или специфические для нашей западной традиции. В этом смысле они политически нейтральны [39].

Чтобы подтвердить этот последний пункт, я рассмотрю предполагаемую трудность. Многие общества обладают политическими традициями, отличными от западного индивидуализма в его различных формах. Рассматривая людей с политической точки зрения, эти традиции расценивают личностей в первую очередь как членов групп: сообществ, ассоциаций или корпораций, а не как граждан, обладающих правами [40]. С этой альтернативной, назовем ее ассоциативистской, точки зрения, все права личности возникают из этого основного членства и являются обычно уполномочивающими правами, то есть правами, дающими людям возможность выполнять свои обязанности в группах, к которым они принадлежат. Проиллюстрируем это политическими правами: Гегель отвергает идею «один человек - один голос» на том основании, что она выражает демократическую и индивидуалистическую мысль о том, что каждый человек, как автономная единица, имеет базовое право на равное участие в политическом процессе [41]. В хорошо же организованном рациональном государстве, как Гегель представляет это в «Философии права», люди принадлежат, прежде всего, сословиям, корпорациям и ассоциациям. Так как эти социальные формы представляют рациональные [42] интересы их членов в структуре, которую Гегель рассматривает как справедливую консультативную иерархию, некоторые люди принимают участие в политическом представительстве интересов посредством консультативного процесса, но они делают это как члены сословий и корпораций, а не как индивиды, поэтому не все оказываются вовлечены.

Ключевой аспект заключается здесь в том, что основные права человека, как мы их определили, могут быть защищены в хорошо организованном иерархическом государстве с консультативной иерархией; и то, что обеспечивает в гегелевской схеме политические права, подходит для всех прав [43]. Его система права может удовлетворять условиям, устанавливающим и гарантирующим права на жизнь и безопасность, на частную собственность и элементы правовых норм, так же, как и право на определенную свободу совести и свободу собраний. Правда, эти права гарантируются личностям как членам сословий и корпораций, а не как гражданам. Но это не важно. Права гарантируются, и требование, что система права должна налагать моральные права и обязанности, удовлетворяется. Права человека, понимаемые в свете этого условия, не могут быть отвергнуты как специфические для нашей западной традиции.

Права человека - это особый класс прав, разработанный, чтобы играть особую роль в рациональном праве народов в настоящее время. Вернемся к тому, что общепринятые идеи международного права менялись в двух основных направлениях после Второй мировой войны, и эти изменения в базовых моральных убеждениях сравнимы с другими глубокими историческими изменениями [44]. Война больше не является допустимым средством государственной политики. Она оправдана только в случае самозащиты, и внутренний суверенитет государства теперь ограничен. Одна из ролей прав человека именно в том, чтобы определять границы этого суверенитета.

Таким образом, права человека отличаются от, скажем, конституционных прав, демократических гражданских прав [45], или от других видов прав, которые принадлежат определенным видам политических институтов, как индивидуалистских, так и ассоциативистских. Существует особый вид прав универсального применения с трудом оспариваемый в их общем смысле. Они являются частью рационального права народов и определяют границы домашних институтов, требуемые для всех народов в соответствии с этим правом. В этом смысле они определяют внешнюю границу приемлемого внутреннего права обществ в хорошо установленном справедливом сообществе народов [46].

Права человека играют следующие три роли:

1. Являются необходимым условием для легитимации режима и обеспечения соответствующего правопорядка.

2. При использовании в определенных случаях, они также существенны для недопущения оправданной и яростной интервенции другими народами, например, с помощью экономических санкций, или, в тяжелых случаях, военной силы.

3. Они ограничивают плюрализм среди народов [47].

VI. Неидеальная теория: несогласие

До сих пор мы рассматривали исключительно идеальную теорию. Разрабатывая либеральную концепцию справедливости, мы рассматривали философские и моральные основания идеальной концепции сообщества хорошо организованных народов и принципы, которые применяются в его праве и практике. Этой концепцией руководствуются народы в своем поведении по отношению друг к другу и разработке общих институтов для взаимной выгоды.

Перед тем как завершить наш экскурс в право народов, мы должны обратить внимание (хотя и не можем должным образом его обсудить) на вопрос, вытекающий из весьма неидеальных условий нашего мира, с его огромной несправедливостью и широко распространенным социальным злом. Неидеальная теория ставит вопрос о том, как может быть достигнута идеальная концепция сообщества хорошо организованных народов, или, по крайней мере, как она может последовательно и поэтапно вырабатываться. Чтобы быть эффективной и политически возможной, так же как и морально допустимой, теория требует политики и курса действий. Понятно, что неидеальная теория предполагает, что идеальная теория уже имеется в нашем распоряжении, но идеал еще не определен, а по крайней мере очерчен. Неидеальной теории не хватает объективности источников, которые могут отвечать на ее вопросы. И даже несмотря на то что специфические условия нашего мира в любое данное время - статус-кво - не определяют идеальную концепцию сообщества хорошо организованных народов, эти условия действительно влияют на вопросы неидеальной теории. Это вопросы эволюции: в любом конкретном случае они начинаются оттуда, где общество находится, и ищут эффективные пути, разрешенные правом народов, чтобы продвинуть общество на какое-то расстояние вперед к цели.

Мы можем различать два вида неидеальной теории. Один вид имеет дело с условиями несогласия, то есть с условиями, в которых определенные режимы отказываются признавать рациональное право народов. Мы можем называть их «режимами вне закона». Второй вид неидеальной теории связан с неблагоприятными условиями, то есть с условиями народов, чьи исторические, социальные и экономические обстоятельства делают достижение ими хорошо организованного режима, либерального или иерархического, трудным, если не неосуществимым.

Я начну с теории несогласия. Как мы уже сказали, рациональное право народов направляет хорошо организованные режимы в столкновении с «режимами вне закона», определяя цель, которую они всегда должны учитывать, и показывая средства, которые они могут использовать или которых они должны избегать в достижении цели.

«Режимы вне закона» могут быть разнообразны. Некоторые из них возглавляются правительствами, которые, кажется, не признают ни одной концепции права и справедливости вообще; часто их правовой режим - это дно системы насилия и террора. Ярким примером является нацистский режим. Более общий случай, в философском плане более интересный и в историческом более уважаемый, - это те общества (они бы усмехнулись, если бы их назвали режимами, находящимися вне закона), чьи правила одобряют всеобъемлющие доктрины, не признающие никаких географических границ для легитимной власти установленных религиозных и философских взглядов. Испания, Франция, Габсбурги - все пытались в свое время подчинить большую часть Европы и мира своей воле [48]. Они надеялись распространить настоящую религию и культуру, обрести господство и славу, не говоря о богатстве и территории. Такие общества сдерживаются только балансом сил, но так как он изменчив и нестабилен, то для его описания подходит гегемонистская теория войны [49].

Соблюдающие закон общества - либеральные и иерархические - могут в лучшем случае ввести модус вивенди с захватническими «режимами вне закона» и защитить неприкосновенность своих обществ, как позволяет право народов. В этой ситуации соблюдающие закон общества сосуществуют в естественном состоянии с незаконными режимами и имеют обязанности по отношению к своим и другими обществам и их благосостоянию, так же как и к благосостоянию народов, подчиненных незаконным режимам, хотя и не по отношению к их правителям и элитам. Эти несколько обязанностей не одинаково жесткие, но всегда необходимо рассматривать наиболее всеобъемлющие и долгосрочные цели и принимать их как абсолютные направляющие для внешней политики. Таким образом, только легитимные основания права войны против «режимов вне закона» являются защитой сообщества хорошо организованных народов и, в тяжелых случаях, невинных граждан, подчиненных незаконным режимам, и их прав. Это согласуется с идеей Канта, что наша первая политическая обязанность - оставить естественное состояние и подчиняться самим в соответствии с нормами рационального и справедливого права [50].

Защита хорошо организованных народов - это только первая и наиболее экстренная задача. Другая долговременная цель, определенная правом народов, заключается в том, чтобы привести, в конечном счете, все общества к уважению этого права и к состоянию полного и самостоятельного членства в сообществе хорошо организованных народов, и, таким образом, обеспечить защиту прав человека повсюду. Как это сделать - вопрос внешней политики; эти вещи взывают к политической мудрости, и успех зависит в том числе от удачи. Это не те вопросы, по которым может многое добавить политическая философия. Я позволю себе отметить лишь несколько значимых пунктов.

Хорошо организованные народы, чтобы достичь этой долгосрочной цели, должны учредить между собой новые институты и практики, работающие как некий федеративный центр и публичный форум для выработки общего мнения и политики по отношению к другим режимам. Это может быть сделано либо отдельно, либо внутри институтов типа ООН путем формирования альянсов хорошо организованных народов по конкретным проблемам. Федеративный центр может быть использован и для формирования, и для выражения мнения хорошо организованных народов. Здесь они могут подвергать публичной огласке несправедливые и жестокие институты тиранических и экспансионистских режимов и нарушения ими прав человека.

Даже такие режимы не являются совершенно безразличными к подобному виду критики, особенно когда в основе ее лежит рациональное и хорошо обоснованное право народов, которое не может быть легко отвергнуто просто как либеральное или западное. Мало-помалу со временем хорошо организованные народы могут оказать давление на «режимы вне закона» и заставить их поменять путь; но само по себе давление маловероятно окажется эффективным. Это должно быть усилено твердым отказом от любой военной помощи или от экономической или другой поддержки. Также незаконные режимы не должны быть допущены хорошо организованными народами к членству в хорошо установленном сообществе в практике взаимовыгодного сотрудничества.