Глава XII познание

1. Познание как предмет философского анализа

Весь спектр мировоззренческих проблем, связанных с познавательным отношением человека к миру, традиционно относят к компетенции гносеологии (эпистемологии). Гносе­ология (теория познания, учение о познании) не просто описы­вает всевозможные познавательные акты, процедуры, процессы, констатирует, демонстрирует статус познавательного отношения человека к миру, но обосновывает и утверждает возможность достоверного, истинного знания.

Языковой арсенал гносеологии составляют ключевые кате­гории и понятия различной степени общности: «знание», «позна­ние», «деятельность», «субъект», «достоверность», «истина», «практика», «теория» и т.д. Понятийный состав гносеологии является одновременно и общефилософским категориально-понятийным аппаратом. В момент актуализации гносеологи­ческой проблематики вопросы онтологии, аксиологии, этики и др. как бы перемещаются на периферию, затемняются, превра­щаются в полутона, однако фундаментальные понятия и принци­пы этих дисциплин с необходимостью включаются в процедуры обоснования гносеологических утверждений.

Следует отметить, что гносеология, как и философия вообще, оперирует и общенаучной терминологией. Это связано, в част­ности, с тем, что на современном этапе развития философии и науки плодотворные исследования в области гносеологии невоз­можны без учета и анализа тех новейших результатов, которые получены в различных науках.

Философская проблематика, безусловно, не исчерпывается гносеологией. Однако вся философия как бы «гносеологична» по своей сути. Это следует из того, что философия реализуется как конструктивно-критическая рефлексия предельных основа­ний всех видов социально-исторической практики человека. Рефлексия представляет собой специфический тип познаватель-ной активности предполагающий глубокий анализ, размышле-

356

//

ние над основаниями самого мышления, включающий в себя поиск критериев наших оценок и суждений. Философия есть форма знания, познавательная деятельность по постановке филр-софских проблем и их решений путем их диалектического сня­тия, вписывания в социокультурный контекст, согласования с общенаучной картиной мира и т.д. Все фундаментальные кате­гории и понятия философии выполняют гносеологоическую функцию.

При помощи категорий и понятий в гносеологии формули­руются фундаментальные вопросы: «Познаваем ли мир?»; «Что вообще представляют собой знание и познание?»; «Какова их структура?», «Какие виды знаний существуют?»; «В чем специ­фика научного познания?», «Что есть истина?» и многие другие. Ответы на эти вопросы предполагают, прежде всего, раскрытие содержания понятий путем их определений, уточнений, включе­ния в различные суждения, помещения в многообразные смысловые контексты.

Познание традиционно определяют как деятельность по получению, хранению, переработке и систематизации информа­ции о тех или иных объектах. Если под информацией понимать чувственный или рациональный (понятийный) образ сознания, то можно сказать по-другому. Познание - это деятельность по получению, хранению, переработке и систематизации чувствен­ных и рациональных образов действительности. Из того, что сознание по форме своего существования является идеальным образованием, следует еще одна характеристика познания, при которой последнее выступает как идеальная - чувственно-образ­ная, понятийно-смысловая - форма материальной предметно-практической деятельности.

Познание не является простым («зеркальным»), отражением наличной действительности. Оно - конструктивный, активный, целенаправленный процесс. Это справедливо и для тех случаев, когда такой процесс порождает «фантомы», иллюзии и прочее. Познавательная активность всегда проявляется как некое идеальное конструирование, проектирование, моделирование в самом широком смысле, интерпретация реальности. Знания как результат процесса познания воплощаются, представляются во

357

всевозможных знаковых системах, которые являются мате­риальными носителями информации. Отсюда следует еще один облик познания: рекокструкщля^^еапъности^ в том числе и идеальной, в чувственно-образной, понятийно-теоретической и знаково-символической форме.

Термин «знание», в зависимости от контекстов и ситуаций употребляют в трех основных значениях. С гтервым значением связывают какую-нибудь способность, предрасположенность, навык, умение^ето-зш&э^д^^^ втором значе-

нии знание отождествляют с любой познавательнр_значимой информацией. В третьем_значении

единицу.

третьим значением понятия «знание» связана проблема

г „ - - -

пологии знании. Здесь, действительно, возникает ряд принци­пиальных вопросов. Исчерпывается ли познание наукой и фило­софией? Если нет, то какие типы знания существуют? Можем ли мы считать знанием и в какой мере, например, магию, мифо­логию, всякого рода оккультизм, эзотерику? Какую познаватель­ную цель преследуют шаман, колдун, маг, медиум, некие «кудес­ники-целители», наводящие «порчу» и снимающие «сглаз», обрубающие «энергетические хвосты»? С какого рода реаль­ностью (и с реальностью ли?) они имеют дело? С трансцен­дентной или галлюциногенной, или речь идет о реальных пси­хических процессах, включая бессознательные? Если это позна­ние, то с необходимостью должна быть предметная область. Кто более в ней компетентен: маг, экстрасенс, психоаналитик, уче­ный, исследующий различные формы культуры средствами семиотики, или православный священник, который в том же самом увидит «разгул тварных стихий» и назовет это «бесовст-вом»? Понятно, что подобные вопросы в ироничном и серьезном тоне можно продолжать до бесконечности.

Познавательное отношение к миру, наряду с ценностным и практическим, является " нёотъё'млёмьш компонентом жизне-деятельности человека. Однако это не означает, что векторы пшнава^ель2юй__активности^ полностью ^овпадают ^и_ коррели­руют с магистральными путями развития научного знания, ко-

358

торое призвано постигать существенные, необходимые связи и отношения между теми или иными объектами действительности и поставлять человеку адекватную (достоверную, истинную) информацию о мире.

Духовное пространство человека многомерно. Различные ментальные ишГй1натавьГпорбждают многообразные познава­тельные модели: теории, учения, доктрины, концептуальные системы, чувственно-образные представления и так далее. В принципе, любой структурный элемент сознания можно пред-ставить в_мрдусе знания (в_,познавательном ракурсе), так как способ, каким существует сознание и каким нечто существует для него, - это знание (К.Маркс). Безусловно, отмеченные модели (системы знаний), крайне неоднородны, многие из них существенно отличаются друг от друга по своему содержанию, структуре и функциям в самом познании, в культуре, в социаль­ной жизни. В них часто соседствуют и пересекаются истина и заблуждение, достоверное и маловероятное, здравый смысл, житейская мудрость и вымысел, фантазия и иллюзия и т.п.; в них могут органично вписываться в качестве структурных эле­ментов, либо «вплетаться самым причудливым узором» цен­ностные и веровательные установки, конструктивно-эврис­тические нормативные правила и предрассудки консервативно-догматического толка и прочее. Целесообразно подчеркнуть, что в этих системах фиксируется, концентрируется определенная информация, значимая для субъектов (индивидов, социальных групп, научных сообществ, наций, народов и др.), которая может присутствовать явно и неявно, иметь рефлексивный и нереф­лексивный, непроблематизируемый в том или ином контексте вид. Данное положение характерно не только для науки, но и для всех видов знания.

Обрисованные выше модели приобретают статус «пара­дигм», «матриц». Не только в том значении, которое для науки им приписывал Т.Кун, - быть образцом постановки проблем и их решений, - но и в самом широком смысле. Модели мира («глобальные социокультурные парадигмы») задают опреде-ленное видение мира, ценностно-информационное отношение

359

к нему. Вместе с тем они же являются и моделями, в соответствии с которыми строит, координирует свои действия и поступки субъект, отождествляющий себя с данным «образом жизни». Познавательная модель коррелирует, а в некоторых аспектах и порождает определенную «форму жизни», для которой харак­терна, как сказал бы Л.Витгенштейн, языковая игра по опреде­ленным правилам, где язык и конкретный вид деятельности слиты воедино.

Не углубляясь в эту, во многом дискуссионную, тему, констатируем, что существуют многообразные виды, формы и типы знания. Возможны различные типологии знания. Их разнообразиезависит от принятых оснований классификации и поставленных в том или ином исследовательском контексте целей и задач. Абстрагируясь от формально-логической коррект­ности, отметим, что помимо философии и науки специфичз-скими типами знания__(вненаучного) целесообразно считать также мифологию религию, художественное знание, повсед­невно-практическое (обыденное), мистическое знание, парапси­хологию, астрологию, магию и пр.

Неоднородность и многообразие типов знания порождает диффер^нци^оташюст1Г"самои гносеологии, которая склады­вается из определенных разделов, в рамках которых анализи­руется тот или иной тип знания: теория научного знания; теория повседневно-практического знания (главным образом - это круг тех очевидностей, убежденностей, уверенностей, которые для человека имеют силу практической принудительности, импе­ратива); гносеологический анализ мифа, религии, искусства и так далее.

Гносеология исследует конституирующие признаки того или иного тишГЖания, место его в социокультурном познавательно-информационном пространстве, познавательную структуру и многообразные функции. Содержательная специфичность различных типов познавательной активности интересует гносеологию в той мере, в какой она преломляется сквозь призму мировоззренческой проблематики. Тема возможности достиже­ния достоверного знания и обоснования истины является своего

360

рода той силой тяготения, которая притягивает к себе, вовлекает в свою «гносеологическую орбиту» все остальное. Вся эта мно­гообразная «круговерть» низвергается в бездну гносеологической рефлексии, строгой и в познавательном смысле беспощадной.

Вместе с тем гносеология фиксирует и темзсеобщее. что имеется в том или ином_типе^1рзнавате.льной деятельности!эёз-относительно к ее специфическому содержанию.

Проблема адекватной интерпретации многообразного позна-вательного опыта осложняется"ёще и тем, что он является пред-метом^аналйза"многочисленных специальных наук о познании, составляющих так называемую «когнитивистику»: логика, психология, кибернетика, физиология, нейрофизиология, пси­хиатрия, лингвистика, семиотика, антропология, социология, науковедение и др. Причем особенность современных исследо­ваний в области когнитивистики состоит в том, что они приобре­тают междисциплинарный, комплексный характер.

В принципе, когнитивистика вместе с_гносеологией охваты-вают в своих исследованиях все векторы познавательной актив­ности человека. Гносеология и когнитивные науки развиваются в тесном взаимодействии, взаимообогощаясь и дополняя друг друга. Гносеология учитывает результаты, полученные в конк­ретных науках, опирается на них, обобщает, вписывая их в обще­мировоззренческую картину мира. Могут ли специальные науки о познании заменить собой гносеологию? Ни в коем случае. Они рассматривают познавательную реальность через призму своего проблемного поля, точно фиксируют ее в своей предметной облас­ти. Науки либо замкнуты на индивида, либо заняты частной реф­лексией, результатом которой является модель, фиксирующая лишь отдельные аспекты познавательной реальности. Гно­сеология же не замкнута на индивида, описывает эту реальность в объективно-логических терминах. Гносеология исследует познание в полном объеме, выявляя универсальные и фундамен­тальные предпосылки его формирования и развития (см.: Ильин В.В. Теория познания. - М, 1993. - С.7).

К сказанному следует добавить, что всякая содержательная наука о познании с необходимостью включает в свой состав - чаще

361

всего в неявном, нерефлексивном виде на уровне парадигмы -предпосылки гносеологического типа (категории, понятия, прин­ципы, допущения и др.).

2. Субъект и объект познания

Познание как духовная^еконструкция реальности является прои,ессом_та]шм^С1Б^л^5ъёК1^^^бъекта,. Знание как результат процесса познания выступает в качестве продукта такого взаимодействия. Понятия «субъект» и «объект» относятся к фундаментальным понятиям гносеологии.

Безусловно, реальными субъектами познания являются «нормальные», «живые» люди, обладающие сознанием, в поток которого вовлечены чувственные образы, мысли, эмоции, переживания, страсти, веровательные интенции, ценностные установки, мотивы, лежащие в основе волевых поступков и др. Однако в рамках такого понимания субъекта познания отсутст­вует фиксация его гносеологической специфики.

Всякая теория, будучи концептуальной системой, включает в свой состав определенные специфические понятия (абстрак­ции). Это справедливо и для гносеологии. Понятия являются результатом и формой определенных мыслительных процедур. Образуя абстрактное понятие, мы вводим в его содержание признак, существенный в контексте нашего исследования, и одновременно абстрагируемся, отвлекаемся от всего несущест­венного.

Поэтому, мысленно отвлекаясь от ценностных и практиче­ских аспектов человеческой деятельности, мы как бы выделяем познавательные способности человека в чистом виде. И тогда под субъектом познания целесообразно понимать источник всякой познавательной активности.

Под субъектом познания понимается не только отдельный человек, индивид. В качестве субъекта познания («гносе­ологического субъекта») может выступать тот или иной коллек­тив людей, социальная группа, общество на том или ином этапе своего развития, человечество в целом. Такой подход к субъекту вполне корректен и оправдан. Это связано с тем, что человек,

362

личность - существо социальное. Как носитель социальности он включен в многообразные общественные связи и отношения, приобщен к различным типам социальной деятельности, к куль­туре. Из данного факта следует, что познавательное отношение субъекта к объекту опосредованно субъект-субъектными связя­ми: фундаментальными социальными отношениями, коммуни­кативно-информационными процессами и др. Субъект познания взаимодействует с объектом в контексте культуры и истории. Познание в таком ракурсе предстает как социокультурный исто­рический процесс. Такой подход к познанию означает, что, выяв­ляя специфику того или иного типа знания, раскрывая его содер­жание, мы с необходимостью должны учитывать тот социокуль­турный контекст, органичной частью которого это знание является.

Под объектом познания обычно понимают то, на что направ­лена познавательная активность субъекта. Термины «объект» и «предмет» познания в зависимости от контекстов могут разли­чаться, а могут употребляться как синонимы. Важно не смеши­вать понятия объекта и предмета познания с понятием объектив­ной реальности или с той или иной материальной вещью, мате­риальным предметом. В качестве объекта (предмета) познания помимо любых материальных систем выступают также любые элементы сознания как реальности субъективной, идеальной; объектом познанияможет быть само знание, как личностное так и надличностное; объективированные (интерсубъективные) формы человеческой духовности, формы общественного созна­ния, научные теории, в том числе входящие в их состав идеаль­ные объекты и т.д. Важно при этом учитывать, что предмет поз­нания всегда «находится» вне знания о нем. Это касается и тех случаев, когда в качестве предмета познания выступают и всевозможные «нюансы»: «измененные сознания», галлюцина­ции, сновидения, бессознательные психические процессы, само­анализ индивида и пр.

Субъект познания и объект познания являются коррелятив­ными понятиями. В определенном смысле верны формулы:

1) «без субъекта нет объекта»;

2) «без объекта нет субъекта».

363

Эти формулы имеют смысл только в рамках гносеологи­ческого взаимодействия субъекта и объекта. Они предполагает существование объективной реальности вне и независимо от сознания. Еще раз подчеркнем, что понятия «субъект» и «созна­ние», а также «объект» и «объективная реальность» не являются тождественными.

Для выявления сути обозначенной корреляции необходимо сделать уточнение. Любой фрагмент реальности - объективной и субъективной - существует, по крайней мере, в двух модусах (формах): «бытие в себе» и «бытие для нас». «Бытие в себе» означает существование в виде потенциальной возможности стать объектом познания (предметом теоретического исследо­вания). Например, элементарные частицы существовали «за­долго» до того момента, когда они были открыты и стали иссле­доваться в рамках теории. Именно с этого момента они из модуса «бытия в себе» перешли в модус «бытия для нас», т.е. превра­тились в объекты познания. Они стали тем, на что направлена познавательная активность субъекта. Это означает, что объект познания становится таковым только тогда, когда вовлекается в орбиту активной деятельности субъекта. Вне этой деятельности он актуально не существует. Он существует только как некая потенциальная возможность. Собственно, это и выражает фор­мула: «без субъекта нет объекта».

Субъект - это источник познавательной активности, которая направлена на объект. Это значит, что сознание (мышление) субъекта всегда интенционально. (Интенциональность - термин феноменологии, означающий направленность сознания на пред­мет, его соотнесенность с каким-либо объектом). Данное сужде­ние равнозначно тому, что познавательная деятельность субъекта всегда предметна (объектна). Предметность обусловливает содержательность познавательной активности субъекта. Позна­ние (мышление) всегда содержательно. И в этом заключается основной смысл формулы: «без объекта нет субъекта».

3. Познание и практика

Практика пронизывает всю познавательную деятельность человека, какие бы формы она не принимала. Сам термин «прак-

364

тика» может употребляться в различных значениях в зависимости от лингвистических и нелингвистических контекстов. Среди них такие, к примеру, понятия как «действие», «опыт», «реальная жизнь» и др. В гносеологии под практикой понимают предметно-трудовую и общественно-историческую деятельность человека, направленную на преобразование окружающего мира в соответст­вии с его целями и знаниями о мире. В сознании этот мир отра­жается, «творится» в идеальных образах, в практике же - осущест­вляется перевод этих образов в конкретную реальность. Именно в практике человек на основе имеющихся знаний осуществляет свою деятельность. Вместе с тем он развивается и изменяется сам благодаря постоянному чередованию и связи процессов произ­водства и воспроизводства жизни.

Отсюда следует, что практика, как общественное явление, отличается двуединостью. С одной стороны, в практической дея­тельности происходит изменение предмета на основе знания -опредмечивание. С другой стороны, происходит возникновение знания в результате изучения предмета-распредмечивание. Ста­ло быть, опредмечивание есть реализация знания, о! распред­мечивание - получение знания. Опредмечивание и распредмечи­вание разделимы только в мышлении, в процессе анализа каж­дого из них. В действительности же они едины, протекают одно­временно. Одно не существует без другого.

Практика отличается_брльшим многообразием своих форм. Ее главными формами являются социально-производственная, социально-политическая, научно-экспериментаторская, меди­цинская, повседневно-бытовая и другие. Определяющее место в совокупности различных сфер практики занимает мате­риально-производственная деятельность. Прежде всего, от этого зависят благосостояние людей, условия их жизни, производство и воспроизводство человека, возможности его существования, характер общественных отношений.

Подготовительным этапом в реализации результатов практи-_ ческой деятельности выступает познание. Познание и практика

- Две н^янмгупвязянные и вчяимпчяниг.имктя стпрпчь1общеИСТОрИ-

чес'кого процесса. Всякая практическая деятельность носит

365

творческий характер, предполагает определение цели, ее обосно­вание, выбор средств и способов достижения возможных резуль­татов. Иначе говоря, для удовлетворения потребностей человек всякий раз обращается к своим мыслительным способностям, осуществляет необходимые акты познания и осознания действи­тельности. Достижение цели, удовлетворение потребности представляет собой вместе с тем и рождение новых потребнос­тей. Соответственно начинается и программирование новой деятельности, составление ее идеального плана, дальнейшее по­полнение знаний. Как бы далеко ни удалялись знания от не­посредственных запросов жизни, они, в конечном счете, направ­лены на решение проблем, порожденных практикой. Не случай­но, стала уже давно популярной известная мысль о том, что «точ­ка зрения жизни, практики должна быть первой и основной точкой зрения теории познания».

Но практика являемся не только основой познания, его ттелью и движущей силой. Пронизывая собой все ступени и формы познания от начала до конца, практика выступает источником познанияЛЗна обусловливает необходимость в тех или других знаниях, рождает потребность их поиска и закрепления в жизне­деятельности людей. Так, потребность измерения времени, мореплавание вызвали к жизни астрономию, потребность в по­лезных ископаемых - геологию, загрязнение окружающей среды - экологию и т.д.

С другой стороны, практика - мерило действительного освое-ния мира. По результатам практического освоения миром природы и социума судят о степени нашего «господства» над ним.

_Нельзя переоценить значение практики в функции критерия истины. Только в процессе практики обнаруживается истинность или ошибочность тех или иных знаний, идей и умственных конструкций.

Как видим, практика в функциональной определенности относительно познания^отличается многомерностью, а потому и высокой Интеграционной способностью применительно ко всем другим сферам человеческой жизнедеятельности. Она связывает воедино все наши воздействия на внешний мир, дает

366

постоянный импульс к развитию культуры в целом. Практика только тогда и имеет смысл, когда находится в состоянии непре­рывного движения, преодолевает застывшие рамки бытийствен-ного существования, подвигает общество и человека к дальней­шему совершенствованию.

Точка зрения практики, высвечивает общественный характер познания и осуществляющего его субъекта. Субъект познания - это не просто конкретный человек, наделенный чувствами и разумом. Субъект, вторгающийся в глубины реального мира, опирается на достижения своих предшественников, на чувствен­но-практический и рациональный опыт ушедших поколений и современников. И.Ньютон однажды заметил, что он видйл даль­ше других только потому, что стоял на плечах гигантов.

Достоянием сознания людей является весь предметный мир, созданный за тысячелетия человеческой истории. Именно с его помощью человек делает все новые и новые шаги в познании, расширяет границы знаний о Вселенной. Преемственность поз­нания - главный путь в постижении истины./

4. Чувственное и рациональное познание

Выделение в структуре познавательной деятельности этих относительно самостоятельных уровней связано с тем, что чело­век обладает специфическими познавательными способностями, основными из которых являются: чувственная и рациональная (способность к абстрактному мышлению).

Чувственное познание - это способность получать инфор­мацию о каких-либо объектах окружающего мира при помощи органов чувств. Организм человека включает в себя определен­ную систему рецепторов, направленную на внешнюю среду (зрение, слух, кожная чувствительность, вкус, обоняние) и среду внутреннюю. Последняя представляет собой систему сигналов о физиологическом состоянии организма (ощущение боли, физи­ческой усталости и др.). В результате воздействия объектов, явле­ний окружающего мира на органы чувств в сознании формиру­ются различные чувственные познавательные образы, среди которых традиционно выделяют три основные формы: ощуще­ние, восприятие и представление.

Ощущения фиксируют отдельные свойства, признаки пред­метов. Из отдельных]ощущений складывается целостный образ предмета, который дан в восприятии, являющемся результатом активной деятельности человека. Здесь уже присутствуют ирра­ционально-понятийные стру]стуры человеческого сознания. Ощущения и восприятия - результат непосредственного воздей­ствия объектов на органы чувств. Другое дело - представление, где такое воздействие отсутствует. Представление - это чувст­венно-наглядный образ того или^ого объекта (явления, собы­тия) действительности, а также образ, созданный продуктивным воображением^ В качестве представлений могут выступать и образы реально существующих предметов действительности, и чувственно-наглядные модели, присутствующие в научном поиске, мифологические образы и т.п. В тех и других случаях эти чувственно-наглядные образы формируются без непосред­ственного воздействия на органы чувств. Эти образы сохра­няются и воспроизводятся в сознании благодаря памяти, которая пронизывает все структуры человеческой психики, в том числе и когнитивные. Представления как чувственно-наглядные обра­зы в реальных познавательных процессах органично вписы­ваются в ткань рациональных процедур.

Рациональное познание включает в себя следующие основные формы: понятие, суждение, умозаключение. При анализе научного познания в качестве особой Формы мышления выделяют теорию. При этом умозаключение трактуется как частный случай такой познавательной операции, как рассуждение.

^Понятие как форма мышления дредставляет собой результат бобщения предметов некоторого класса п

для предметов этого класса. По этим признакам данные предме­ты и будут отличаться от всех остальных классов предметов. Происходит как бы мысленное выделение классов предметов посредством их обобщения. Понятие как определенный способ мыслительной деятельности — выделение классов предметов посредством их обобщения — представляет собой процесс, включающий многообразные познавательные приемы и проце­дуры. В познании, следует подчеркнуть, наибольшую ценность

368

представляют понятия, фиксирующие существенные признаки тех или иных объектов. Но с точки зрения гносеологии «мысль представляет собой понятие независимо от того, насколько су­щественными являются признаки,"составляющие основу обоб­щения предметов» (Войшвилло Е.К. Понятие как форма мыш­ления: логико-гносеологический анализ. - М., 1989. - С.91). Существуют различные виды понятий: общие и единичные, конкретные и абстрактные и пр.; с понятиями производят всевоз­можные логические операции: обобщение, ограничение, опреде­ление, деление и др. В языке_прнятия выражаются (представ­ляются) терминами (словами и словосочетаниями в составе пред­ложений).

Суждение - это форма мышления, в которой посредством связи понятий утверждается (отрицается) наличие в действи-тельности некоторого положения дел. В языке суждения выра-жаются при помбщйТзысказываний (повествовательных предло­жений). Высказывание может быть либо истинным, либо ложным. Суждения делятся на разные типы, виды: простые, сложные, атрибутивные, экзистенциальные, утвердительные, отрицательнь!е"иТТр7~В логике между суждениями выделяют определенные отношения и производят различные операции.

Умозаключение как форма мышления представляет собой операцию (прием) выведения нового суждения из одного или нескольких суждений^Умозаключение состоит из посылок, зшслючения и выводаЛТдсьшками умозаключения называются те^исходные суждения, из которых выводится новое суждение. Заключение - это новое суждение, полученное логическим путем из посылоТеТЗывод - это логический переход от посылок кТаЖючению";

В зависимости от характера перехода от посылок к заклю­чению (по характеру связи между знанием различной степени общности, выраженному в посылках и заключении) различают дедуктивные, индуктивные и традуктивные (по аналогии) умозаключения. С другой стороны, в зависимости от строгости правил вывода и по характеру заключения (заключение может быть достоверным или вероятным) выделяют демонстративные

369

(необходимые) и недемонстративные (правдоподобные) умо­заключения. В правдоподобных умозаключениях правила вывода гарантируют следование заключения из посылок лишь с той или иной степенью вероятности. В демонстративных -заключение носит достоверный характер и с необходимостью следует из посылок. Так, например, правильные дедуктивные умозаключения демонстративны. В них посылки и заключение находятся в отношении логического следования. При этом, если посылки истинные, то мы с необходимостью получим истинное заключение.

Мышление (в чистом виде) - это процесс оперирования понятиями, суждениями, умозаключениями: понятия связывают­ся в суждения, из одних суждений выводятся другие, которые в свою очередь выступают в качестве посылок иных умозаключе­ний; выводы последних являются основой обобщения, конкретизации понятий и так далее. Мышление - это процесс по употреблению, использованию, конструированию смыслов («осмысление»). Ввиду того, что в реальных познавательных процедурах неизбежно присутствуют представления и восприя­тия как целостные чувственные образы, м_ышление в целом традиционно определяют как процесс оперирования чувственно-наглядными и пон^и_йнь1ми_обр_аз_ами.

1у1ышление неразрывно связано с языком. Язык, как известно, является системой знаков. Знак - это материальный объект, выступающий в качестве представителя любого другого объекта, в том числе и идеального. Знаки - носители какой-либо информа­ции. В коммуникативных и познавательных процессах знаки используются для получения, хранения, систематизации, перера­ботки и передачи информации. Языковые знаки обладают значением: предметным, смысловым и прагматическим. Так, например, смысловым значением (смыслом) является способ, каким знак обозначает предмет. Другими словами, - это инфор­мация о предмете, которую этот знак содержит. По сути, инфор­мация - это совокупность признаков, по которым те или иные объекты мысленно выделяются или обобщаются в определенный класс. В итоге выходит, что смыслы знаков-имен — это понятия,

370

а смыслы высказываний (повествовательных предложений) -суждения. И в целом трудно ошибиться, если сказать, что в качестве информации, носителями которой являются языковые знаки, выступают познавательные образы: чувственно-нагляд­ные и понятийно-смысловые.

Сенсуализм и рационализм. Дилемма, касающаяся вопроса приоритетности чувственного или рационального в познании, возникла в античной философии, актуализировалась в филосо­фии Нового времени и в модифицированном виде вошла в проблемное поле современной философии.

Сенсуализм (от лат. зепзиз - восприятие, чувство, ощущение) представляет собой общегносеологическую доктрину (концеп­цию, позицию, установку), согласно которой чувственность является основной формой и источником познания. При этом предполагается, что достоверно человек может знать только то, что дано ему в чувственном опыте. В соответствии со своей классической формулой - «нет ничего в разуме, чего прежде не было бы в чувствах» — сенсуализм пытается вывести все содер­жание познания из деятельности органов чувств.

Сенсуализм неоднороден. Возникнув в рамках античной философии (Протагор, киники, киренаики, Эпикур, отчасти стоики и др.), он впоследствии видоизменялся, принимая много­образные, порой существенно отличающиеся друг от друга, формы (Гоббс, Локк, Беркли, Юм, французские материалисты XVIII в., Фейербах и др.).

Термину «сенсуализм» близок по значению термин «эмпиризм» (от греч. етрета - опыт). В некоторых контекстах они могут употребляться как синонимы. В нашем случае под эмпиризмом целесообразно понимать следующее. По сути, с точки зрения логического отношения между этими понятиями, эмпиризм есть конкретизация сенсуализма, его спецификация относительно проблемы обоснования научного знания. Эмпи­ризм представляет собой определенную гносеологическую установку (концепцию), согласно которой чувственный опыт является единственным (конечным) основанием и источником научного знания. Функционируя в структуре эмпирического

371

базиса научной теории, такой опыт интерпретируется как «базис несомненности» («самоочевидности») знания. Научно-теоре­тическое знание при этом может трактоваться как простое описание этого опыта, как инструмент для его систематизации и др. В любом случае происходит редукция теории к эмпири­ческому уровню.

Эмпиризм как целостная концепция появился в XVII в. и в ходе дальнейшей эволюции претерпел изменения. Позицию эмпиризма, в частности, занимали Бэкон, Гоббс, Локк, Беркли, Юм, Мах, представители логического позитивизма и др.

С термином «рационализм» (от лат. гапо - разум) связывают, как правило, несколько значений, среди которых целесообразно выделить, по крайней мере, два.

Во-первых, под рационализмом понимают философскую доктрину (позицию), согласно которой разум, трактуемый весьма широко - как способность человека познавать многообразные формы бытия, - выступает в качестве основы, гаранта и источ­ника любой активной деятельности, в том числе и познаватель­ной. В данном случае рационализм утверждает, что человек спо­собен и должен организовать тот или иной тип деятельности на рациональных - понятых, осознанных, целесообразных и эффек­тивных - началах. В своих разных вариантах и проявлениях классический рационализм констатировал возможность органи­зовать жизнь человеческого общества рациональным образом.

Во-вторых, - и это узкий смысл термина - рационализм является определенной гносеологической позицией, в рамках которой утверждается, что разум выступает в качестве основного источника достоверного знания. При этом в той или иной степе­ни недооценивается и даже игнорируется чувственная познава­тельная деятельность. Рациональные познавательные структуры (принципы разума) являются «самоочевидными» и составляют тот незыблемый «базис несомненности», на котором строится вся система научного знания. В качестве основного средства развертывания такой системы выступают аксиоматико-дедуктив-ные процедуры.

В данном случае рационализм противостоит эмпиризму. В разные времена в той или иной степени на «естественный свет

372

разума» уповали: Пифагор, Парменид, Платон, Декарт, Лейбниц, Спиноза, Гегель и др.

В истории философии неоднократно предпринимались по­пытки снять ограниченность, как эмпиризма, так и рационализма (Аристотель, Кант, Соловьев, Гуссерль и др.). Однако эти по­пытки приводили, как правило, либо к определенной модифи­кации обозначенных концепций, либо к привнесению в познание мистического трансцендентного элемента, либо ставили перед необходимостью «уповать» на иррациональное переживание и интуитивное озарение.

5. Истина

Вопрос «Что есть истина?» является центральным - базис-ным, фундаментальным - для гносеологии. Не являясь праздным и тривиальным, этот вопрос образует самый «нерв» гносеоло­гической рефлексии и высвечивает проблемное поле всех гносеологических исканий.

Сложность и важность проблемы, многоаспектность и поли-функциональность самого_с^еномена истины породили различ-ные трактовки ее природы.

Традиционно выделяют классическую концепцию истины -теорию соответствия, или корреспонденции (от англ, соггезропёепзе - соответствие) - и неклассические концепции: терршпюгер_ен-ции,прагматистские^ операдионадистские, инструменталист-ские, конвенционалистские и т.п. теории. Причем существуют также и разные варианты и модификации как классической теории, так и неклассических. Однако их общий смысловой стержень остается неизменным. Так, например, в^амках конвен-ционалистской теории истина интерпретируется как конвенция (знание_признается истинным по соглашению). В прагматист-ской - как успешность, эффективность, полезность (высказыва­ние исттшноТёслТГшоТитоге приводит к успешному действию). Сторонники когерентной теории истолковывают истт«гу_как внутреннюю согласованность (^когерентность) знания (истин-нскгпГвысТшшшшялакшшае^^ к

другим высказываниям той или иной концептуальной системы).

373

Согласно классической теории, истина есть соответствие знания действительности (реальности).

Давая оценку неклассическим теориям, заметим, что они возникли вследствие реальных трудностей, существовавших в теории соответствия. Однако программа последовательного и конструктивного отрицания ими корреспондентской концепции не была реализована. По ряду причин это вообще невозможно. Как правило, в неклассических концепциях рассматривались и продолжают рассматриваться вопросы, касающиеся не самой истины, а интерпретируются и исследуются проблемы - надо сказать, важные и актуальные - ее критериев, способов субъек­тивного к ней отношения и ее (истины) представленное™ и функционирования в многообразных контекстах.

Однако в попытках отмежеваться от корреспондентской теории происходит затемнение гносеологической сути вопроса.

В целом можно сказать, что все названные концепции -классические и неклассические - связаны между собой, взаимо-дополняют, а не отрицают друг друга, выражая разные аспекты истинного знания: гносеологический, семантический, эписте­мологический, социокультурный и др. (см.: Микешина Л.А. Современная проблематизация вечной темы // Философские науки. - 1990.-№10.-С.77-83).

В рамках теории соответствия - она была исторически пер­вой (Платон, Аристотель) - существуют разные подходы к решению обсуждаемой проблемы. Тот или иной облик истины зависит преимущественно от определенного истолкования самой действительности (реальности) и характера устанавливаемого соответствия между знанием и его предметом, а также от того, что принимается в качестве критерия истины.

Теория соответствия в современной версии является концеп­туально открытой и в достаточной мере эвристичной для того, чтобы эффективно и плодотворно интерпретировать все воп­росы, которые обсуждаются в концепциях, претендующих на альтернативность. Будучи реалистической, по своей направ­ленности и диалектически гибкой, она вместе с тем является достаточно жесткой относительно требований, предъявляемых к истинному знанию. Критериальные нормы определяют тот

374

гносеологический интервал, за пределами которого заканчи­вается поиск истины в познавательном контексте и начинается полет необузданной фантазии, суеверий и предрассудков.

Истина не существует сама по себе. Истина есть свойство знания. Знание является истинным тогда, когда оно соответ­ствует действительности (реальности). Важно подчеркнуть, что предмет (объект) познания находится, существует вне знания о нем, не совпадает с ним. Это положение касается абсолютно всех возможных познавательных ситуаций. Предметом позна­ния, в принципе, может являться любая форма бытия и различ­ные его аспекты: элементы и уровни структурной организации материи, те или иные духовные социокультурные феномены, исторические события, научные теории, религиозные верования, всевозможные индивидуальные психические процессы, уникальные поступки людей, социально значимые коллективные действия и т.п. Следовательно, под действительностью, которой должно соответствовать знание, понимают реальность объек­тивную (материальную) и субъективную (духовную, идеаль­ную). Вопрос о целесообразности выбора исследования того или иного аспекта реальности зависит от конкретного познаватель­ного контекста.

Соответствие как адекватная фиксация - воспроизведение, реконструкция реальности во всевозможных концептуально-теоретических и знаковосимволических формах - устанавли­вается путем специальных логических и эмпирических проце­дур. Такое установление предполагает наличие в достаточной мере разработанной и научно обоснованной нормативной базы и требует нетривиальной содержательной аргументации.

В качестве еще одной важнейшей характеристики истины выступает ее процессуальность. Истина, (повторим вслед за Гегелем), не является отчеканенной монетой, которую можно получить в готовом виде и в таком же виде небрежно положить в карман; истина есть процесс. Будучи динамическим атрибутом познания, истина характеризует определенный качественный этап, уровень в его развитии и освоении того или иного аспекта действительно сти.

375

Познание в целом может быть интерпретировано как идеаль­ная форма практики. Истина - определенная качественная характеристика познавательного процесса. Отсюда следует еще один фундаментальный признак истины - ее неразрывная связь с практической деятельностью.

С отмеченными выше аспектами истины коррелируют такие ее свойства, как объективность, абсолютность, относительность и конкретность. Объективность истины означает присутствие в знании такого содержания, которое не зависит от субъекта. Объективная истина есть характеристика того или иного объекта, который существует «сам по себе», вне знания о нем; даже тогда, когда в качестве объекта познания выступает субъективный мир самого человека. Будучи свойством знания, истина субъективна по форме. Ввиду того, что в знании утверждается или отрицается нечто об объекте, находящемся вне знания о нем, истина объек­тивна по содержанию.

Понятия абсолютности и относительности характеризуют истину с точки зрения ее процессуальное™, динамики. Абсолют­ность истины указывает на то, что в познании имеется непре­ходящий, безусловный момент, благодаря которому возможна преемственность в развитии знания. Абсолютность истины мо­жет означать также и то, что на каком-то этапе исследования, в рамках заданного гносеологического интервала с точностью до наличной ситуации имеется в достаточной мере исчерпывающее описание и объяснение того или иного объекта (с учетом предметной области и условий применимости теории).

Термин «абсолютная истина» может употребляться и в цен­ностно-нормативном значении. Абсолютная истина предстает в таком случае как некий идеал - актуально недостижимый, но потенциально возможныйХ)риентация на этот идеал принимает форму императива: никогда не останавливайся на достигнутом, постоянно совершенствуй, уточняй и критически оценивай знание; фиксируй заблуждения и избавляйся от них. Постигая истины относительные, человек, вдохновленный поиском исти­ны абсолютной, приобретает, по меньшей мере, уверенность в том, что движется в нужном направлении.

376

Однако верно и то, что знаний, абсолютно истинных для всех времен, инвариантных для всех ситуаций, не существует.

«Вечные истины» в познавательном контексте отсутствуют. Другое дело - контексты ценностные, где, безусловно, присутст­вуют «вечные истины» в виде «непреходящих» (достаточно устойчивых и консервативных) нравственных, религиозных, эстетических ценностей. Следует подчеркнуть, что в данном случае термин «истина» обозначает позитивную, социально значимую часть многообразной сферы ценностного отношения человека к миру. Здесь речь не идет об истине как соответствии знания тому или иному аспекту реальности. Человека в ценност­ном измерении в меньшей степени интересует то, что пред­ставляет собой «мир сам по себе»; его в основном интересует, что этот мир значит для него. Человек оценивает мир не с пози­ций сущего, а с позиций должного. Ценности - совокупность ментальных установок, стереотипов, предпочтений, верований, представлений, запретов, императивов и т.п. - образуют в духовном пространстве человека особую экзистенциально-ценностную сферу, функционирующую в виде нормативной схемы его поведения. Поэтому человек включает в эту схему, принимает в качестве ценного то, что вписывается в нее, согласуется с его предшествующим ценностно-экзистенциаль­ным опытом. А принимать в качестве ценного человек может и то, что с гносеологической точки зрения является заблуждением, иллюзией, мифом и т.д.

Подчеркнем, что в гносеологическом исследовании важно различать познавательные и ценностные контексты и не отож­дествлять разные значения термина «истина». Вместе с тем заметим, что функционирование истины как адекватного соот­ветствия знания реальности в экзистенциально-ценностном пространстве включается в проблемное поле актуальных иссле­дований современной гносеологии.

Понятие относительности истины характеризует познание с точки зрения его неполноты, условности, принципиальной незавершенности, ограниченности со стороны многообразных факторов. Относительность истины указывает, во-первых, на то,

377

что процесс

Относительная истина - это неполною знание о нем. Во-вторых, относитёльнб"сть истины выражается в ее зависимости от опреде­ленных условий. Знание всегда обусловлено исторической эпохой, социокультурным контекстом, субъективными факто­рами, предметной областью и др. Так, например, об истинности той или иной научной теории имеет смысл говорить только в пределах ее предметной области; за этими пределами проявляет­ся относительность теории, ее ограниченность ибо теория ограничена условиями применимости.

Относительность истины указывает также на постоянное расширение познавательного горизонта: знание углубляется, корректируется, отсекаются заблуждения, совершенствуются ме­тоды исследования, уточняется и обновляется теоретический арсенал и т.п.

Понятия абсолютности и относительности истины являются коррелятивными. Своеобразную диалектику абсолютного и относительного в познании можно передать следующими слова-М1^п_абсодш1нае,данр через относительное; постигая относи­тельные истины, мы приближаемся к абсолютной; мы можем знать только относительное, но знать его мы можем абсолютно.

С процессуальностью, абсолютностью и относительностью истины неразрывно связана ее конкретность. Конкретность истины ,11^^обь1Й_смыслрвой срез истины относительной. Он означает, что знание возникает и функционирует только в заданных и ограниченных (временем и местом) конкретных условиях, знание «привязано» к ним. Знаний, истинных для любых ситуаций, не существует. Абстрактной (неизменной) истины нет. Истина всегда конкретна.

Данный смысловой параметр истины в познании выступает в качестве нормативного принципа. Он требует учитывать все те существенные условия, при которых знание является истинным. Отсюда следует, что, устанавливая истинность того или иного знания (суждения, теории), необходимо анализировать те условия (предпосылки, допущения), при которых (и только при них) оно является истинным. Так, например, истинность

378

всякой теории зависит от принимаемых данной теорией гно­сеологических предпосылок истинности (идеализации, редук­ции и т.п.). Поэтому, устанавливая истинность теории, следует производить ее гносеологический анализ, выявляющий и фиксирующий те предпосылки, при которых теория является истинной.

Проблема истины в гносеологии во многом сводится к проблеме ее критериев. Проблема критериев истины сложна, неоднозначна и нетривиальна. Она является средоточием практически всех дискуссий в современной гносеологии (см., например: Касавин И.Т. О дескриптивном понимании истины // Философские науки. - 1990. - №8. - С.64-73). Возникает ряд сложнейших вопросов, и напрашиваются «убийственные» выводы. Например, если констатируется существование много­образия видов знания (научного и вненаучного) и типов деятельности, их плюрализм в культуре, то означает ли это их равноправие в культуре? Если означает, то тогда должен быть принят тезис о многообразии типов рациональности, много­образии практик и многообразии и равноправии точек зрения вообще. Отсюда, в свою очередь, следует плюрализм истин, каждая из которых соответствует своему виду знания и типу деятельности,.,При этом стирается грань между истиной и заблуждением; проблема отграничения истины от заблуждения, то есть проблема критериев истины теряет смысл.

Если не принимать в расчет заключение, то можно сказать, что в данном рассуждении имеется рациональное зерно, по крайней мере, в виде постановки серьезной проблемы. Спектр позиций, тяготеющих к такому ходу мысли весьма широк: от мягко модальных до крайних, утверждающих концептуальный релятивизм. В античную эпоху позицию познавательного релятивизма, как отмечалось ранее, занимали софисты, которые утверждали, что у каждого человека истина своя; как кому кажется, так оно и есть; объективной истины нет, а есть лишь мнения отдельных людей. В XX веке позиция крайнего релятивизма свойственна, например, американскому философу и методологу науки П.Фейерабенду). Его постпозитивистская

379

концепция предполагает, в частности, теоретический и методо­логический плюрализм, равноправие многообразных типов знания и типов рациональности (научной, религиозной, магической и др.), отказ от понятия объективной истины и ее критериев, несоизмеримость теорий. Элементы релятивизма можно обнаружить и в методологической программе амери­канского философа, историка и методолога науки Т.Куна, осу­ществившего постпозитивистское исследование проблемы развития научного знания.

Отдавая должное тому вкладу, который внесли П.Фейерабенд и Т.Кун в современную гносеологию и методологию науки, заметим, что многие поставленные ими вопросы, остались открытыми. Так, например, остался открытым вопрос о крите­риях истины. Утверждение плюрализма концепций, теорий, типов знания, точек зрения не решает проблему отграничения истины от заблуждения, а лишь временно как бы снимает ее, «задвигает» на задний план.

Многообразие видов знания и типов деятельности, пусть даже их плюрализм, не означает их равноправия в гносе­ологическом смысле, не ведет к плюрализму истин и их равно­правию. Гносеологическая рефлексия различных видов знания предполагает выявление в них определенного истинного содер­жания путем отсечения заблуждений, иллюзорных образов и фантастических построений. Но для этого необходимо иметь определенные критерии.

Проблема критериев истины сопряжена с проблемой критериев научности. Критерии истины в тенденции совпадают с критериями научности, потенциально тяготеют к ним, так как научность есть специфическое познавательное отношение субъекта к истине, обусловленное формами ее обоснования и особой организацией знания. Хотя, безусловно, понятия «истина» и «наука» не являются тождественными. Истинным может быть и ненаучное знание, например, повседневно-практическое. Наука, в свою очередь, не состоит из одних истин, включает в свой состав массу гипотетического, непроверенного, «неистинного» знания, значительная часть которого не выдержит практической проверки и будет отброшено в качестве заблуждений.

380

Заблуждения неизбежно присутствуют в поиске истины. Не являясь результатом индивидуального произвола, они всегда имеют под собой некую объективную основу и порождаются определенными обстоятельствами. Заблуждения как неадекват­ное воспроизведение реальности обусловлены, прежде всего, относительностью и ограниченностью социально-исторической практики. С другой стороны, они возникают вследствие абсолю­тизации реальных моментов в самом познании (абсолютизация методов, субъективные предпочтения, односторонняя фиксация аспектов реальности и т.п.).

Заблуждения, «искренние и честные», содержащие в себе непреднамеренное искажение действительности, следует отли­чать от сознательной лжи и преднамеренной дезинформации. Ни для кого не секрет, что они сопровождают человечество на протяжении всей его истории, пронизывают все сферы социаль­ной жизни - от повседневного быта до большой политики. Понятно, что ложь, обман, дезинформация в познании (и не только в нем) неприемлемы, а заблуждения надо устранять.

Суть вопроса заключается в методах выявления и устранения заблуждений и средствах элиминации дезинформации и лжи. Каким образом можно избавиться или хотя бы защититься от этих вечных поводырей «святой простоты» и «благих наме­рений», которыми вымощена дорога, ведущая известно куда? Приходится с горечью констатировать, что к началу XXI века сложилась ситуация, при которой некоторые фантазии, иллюзии, мистификации, домыслы, предрассудки и пр. в соединении с целенаправленной ложью и завуалированной дезинформацией - от обычного шарлатанства до изощренных пиаровских политтехнологий по манипуляции общественным мнением -превратились в род профессиональных занятий по добыванию «хлеба насущного» в угоду своим амбициям, корысти, тщесла­вию, бессознательным комплексам и неудовлетворенным жела­ниям. Довольно часто бывает и так, что откровенные формы социальной патологии в массовом сознании приобретают статус нормы.

Ситуация усугубляется тем, что есть серьезные основания полагать, что многие виды антинаучного и паранаучного знания,

381

камуфлирующие под науку и претендующие на альтернативное традиционной науке миропонимание, представляют потен­циальную угрозу человеческой культуре. «Альтернативная» (пара-, анти- и пр.) наука сохраняет свою кажущуюся невин­ность и безобидность только до тех пор, пока она не вовлекается в политические игры. После этого она превращается в мину замедленного действия, готовую взорваться в назначенный час. Мезальянс политической власти и агрессивно настроенной «альтернативной науки» является тревожным симптомом общественной болезни, от которого нельзя отмахиваться как от досадного недоразумения или простой погрешности в системе образования (см.: Холтон Дж. Что такое «антинаука»? // Вопросы философии. - 1992. - №2).

Все это имеет непосредственное отношение к той составной части глобальных проблем современной техногенной цивили­зации, которую обозначают как современный антропологиче­ский кризис. Он выражается, прежде всего, в росте многообраз­ных факторов, разрушающих биосоциальную структуру челове­ка и лежащих в основе процессов отчуждения личности. Причем парадокс данной ситуации заключается в том, что человек, не предвидя последствий, сам создает эти факторы, порождая и вызывая к жизни такие чуждые ему силы и прежде дремавшие фантомы, которые он уже не в состоянии контролировать. В рамках современной техногенной цивилизации, к сожалению, возникли условия, позволяющие достаточно «эффективно» манипулировать сознанием человека, который, теряя способ­ность рационально осмысливать бытие, все больше превращает­ся в простой «винтик» чуждого ему техногенного механизма. «При этом и манипулируемые и сами манипуляторы становятся заложниками массовой культуры, превращаясь в персонажи гигантского кукольного театра, спектакли которого разыгрывают с человеком им же порожденные фантомы» (Степин В.С. Теоретическое знание. - М., 2000. - С.31).

В свете сказанного представляется, что проблемы истины и ее критериев, демаркации (критериев науки) не являются празд­ными и досужими.

382

При решении вопроса об истинности или ложности какого-либо знания (истинностная оценка) необходимо учитывать многообразные факторы и условия (основания истинностной оценки). Имея в виду некий предельно упрощенный случай, следует отметить в виде норматива следующее.

Во-первых, само знание должно быть приведено в «удобова­римое» состояние, точнее - должно принять логически коррект­ный вид высказывания (системы высказываний), в котором адекватно выражается его определенный смысл - суждение. Необходимо ясно и четко фиксировать, что утверждается и о чем (субъект, предикат суждения, логическая связка).

Во-вторых, необходимо учитывать ту реальность (аспект реальности, предметную область), о которой говорится в выска­зывании. В гносеологическом ракурсе любое знание (если это, конечно, знание, а не что-либо иное) всегда представляет собой определенную абстрактную концептуализацию реальности, описываемую в соответствующем языке. И только с учетом этой реальности можно производить интерпретацию значений и смы­слов языковых выражений. Вне рамок заданной предметной области языковые выражения теряют смысл, то есть становятся бессмысленными.

В-третьих, должен быть в наличии интерсубъективный способ соотнесения высказываний с описываемой реальностью. Если то, о чем мы утверждаем, действительно имеет место, то наше высказывание истинно, если нет, то оно ложно. Способ соотнесения и будет той искомой процедурой, при помощи которой решается вопрос о соответствии знания действитель­ности. Такую разрешающую процедуру обычно и называют критерием истины. Интерсубъективность проверки придает истинному знанию общезначимость, которая, в свою очередь, и будет отличать его от индивидуальных мнений и оценок.

Наиболее убедительной интерсубъективной процедурой является практическая проверка: опытно-эмпирическая апро­бация, включенность, присутствие знаний в структурах совре­менной техники и производственных технологий по преобра­зованию всевозможных материальных систем и т.п. Поэтому.щг.

383

никаких серьезных причин отказываться от достаточно рас­пространенного взгляда, согласно которому главным, решаю­щим (в конечном итоге) критерием истины является практика.

Существуют определенные затруднения, связанные с нахождением критерия истины. Они касаются того, что непосред­ственно сравнивать знание с познаваемым предметом (с тем аспектом реальности, который фиксируется в знании и существует вне его) невозможно. Эти затруднения также имеют отношение к доказательству истинности того предложения, в котором форму­лируется критерий истины. Доказывать истинность предложения при помощи того критерия, о котором говорится в предложении, недопустимо по определенным формально-логическим и содер­жательным соображениям. Если такое доказательство происходит, то мы явно или неявно уже заранее предполагаем его истинность и тем самым попадаем в своего рода порочный круг, для избежания которого мы вынуждены формулировать иной критерий в другом предложении и т.д. и т.п.

Введение практики в качестве критерия истины позволяет избежать этих затруднений и парадоксов. Практика как критерий включает в свой состав глубоко опосредованные механизмы и не совпадает с проверяемым знанием, «находится» вне его. Знание (в том числе и знание о том, что практика есть критерий истины) формируется и развивается на основе практики, генети­чески связано с ней. В свою очередь, практика развивается на основе познавательных инициатив, которые функционируют в виде ее идеального плана и органично встраиваются в нее.

Само высказывание о том, что практика есть мера истин­ностной оценки знаний, содержит в себе особый глубинный смысл, отличный от традиционно интерпретируемых аналити­чески и эмпирически истинных суждений. Оно относится к разряду тех, в которых фиксируются базисные, фундаменталь­ные убежденности и очевидности, обладающие статусом практической принудительности и детерминирующие опре­деленный образ действий.

Роль практики как критерия истинностной оценки фунда­ментальна, но не универсальна. Это связано, прежде всего, с

384

тем, что практика - явление развивающееся, носит конкретно исторический характер. На каждом этапе развития проявляется ее ограниченность и относительность. В силу этого практика не может претендовать на полное - в абсолютном смысле - под­тверждение или опровержение тех или иных знаний, включая философские и научные знания.

Для многих видов вненаучного знания способы соотнесения с практикой крайне неоднозначны. Вопрос о природе этих видов познавательной активности и присутствии там истины (как соответствия знания реальности) в данном случае мы оставляем открытым. Лишь заметим, что в ряде ситуаций существенные, системообразующие характеристики, организующие их в специ­фический тип человеческого присутствия в мире, выходят за рамки познавательного отношения к нему. Это справедливо для искусства или, скажем, для религии. (Но вот, к примеру, вопрос, - что считать подлинной религиозностью?).

Однако и в научном знании экспериментальная проверка часто бывает весьма затруднительна. Данная ситуация имеет место даже в рамках естествознания (астрономия, космология, петрография, палеонтология, сейсмология и др.), не говоря уже о науках гуманитарных и социальных, в которых эмпирическая апробация весьма специфична. Там, где присутствует затрудне­ние по соотнесению знания с практикой, знание проверяют на его соответствие законам и принципам логического мышления. В принципе, любое знание, претендующее на истинность, должно соответствовать определенным логическим параметрам (фиксация реальности непротиворечивым образом, согласо­ванность и пр.).

Особую роль логические критерии, выступая в качестве достаточно жестких нормативных требований (непротиворе­чивость, синтаксическая и семантическая полнота, независи­мость аксиом), играют там, где непосредственная апелляция к эмпирическому опыту невозможна или нецелесообразна (напри­мер, логико-математические системы, формализованные теории в естествознании).

В науке при обосновании истинности знаний руковод­ствуются, прежде всего, эмпирическими и логическими крите-

385

риями. Однако довольно часто бывают случаи, когда логико-эмпирическая апробация либо недостаточна, либо по ряду причин невозможна. Тогда прибегают к оперативным приемам, которые позволяют опосредованно сопоставлять знание с отображаемой реальностью. Ввиду того, что эти приемы вы­ходят за рамки строго очерченных логико-эмпирических проце­дур, их называют внелогическими и неэмпирическими крите­риями оперативной истинностной оценки. Таковыми, в част­ности, являются: эстетичность, простота, эвристичность, инфор­мативность, прагматичность, когерентность (согласованность внутренняя и внешняя) и др. Данные процедуры истинностной оценки производимого в науке знания позволяют также оценивать существующие научно-теоретические альтернативы на предпочтительность и оперативно выявлять всякого рода квазитеоретические построения, не являющиеся научными. Поэтому названные приемы могут функционировать и в качестве специфических (оперативно-дополнительных) критериев научности.

6. Научное познание, его специфика

Наука - сложноструктурированная целостная динамичная система. Она является объектом изучения разнообразных дис­циплин, каждая из которых выделяет в ней свои аспекты и ракурсы исследования. Наука полифункциональна и полиморф­на, вследствие чего она может рассматриваться в качестве со­циального института, фактора общественного развития, акаде­мической системы, феномена культуры и пр. Нас в данном случае интересует наука как знание (научное познание).

В чем же заключается специфика научного познания? Для ответа на этот вопрос необходимо выделить, прежде всего, опре­деленные критерии, на основании которых можно отличить научное познание от всякого иного. Критерии научности представляют собой совокупность принципов, признаков, нормативных правил, позволяющих квалифицировать много­образные структурные элементы знания и познавательной деятельности (гипотезы, теории, средства, методы и др.) как научные.

386

Критерии научности неоднородны. Среди них выделяют универсальные (всеобщий инвариант), особенные (исторически преходящие нормативы) и частные (дисциплинарно тематиче­ские, специфичные для тех или иных дисциплин, отраслей, разделов научного знания).

Универсальные критерии обусловливают гносеологическую возможность для знания быть именно научным. В силу того, что наука как особый тип рациональности ориентируется на максимально обоснованную (логически и практически) истину, ее общие признаки как раз и должны выражать определенные аспекты этой всесторонней (в идеале) обоснованности. Наиболее существенные из них - прогрессизм, истинность, критицизм, логическая организованность, опытная обоснованность, - взятые вместе, характеризуют науку как специфический тип рациональ­ности и позволяют достаточно эффективно отличать научное познание от всякого другого (см.: Ильин В.В. Критерии научнос­ти знания. - М., 1989).

Прогрессизм (нетривиальность). Наука является чуть ли не единственной сферой познавательной активности, к которой применимо понятие прогресса. В ней постоянно происходят необратимые качественные, конструктивные изменения. В научном познании отсутствует стагнация, консервация знаний в виде апелляций к прошлому «золотому веку» и ссылок на нечто «тайное» и «сокрытое», что характерно для всякого рода эзоте­рики и пр. Наука характеризуется экспансивным наращиванием нетривиальных идей и постоянным обновлением и уточнением понятийно-теоретического аппарата. При этом увеличиваются объяснительные и предсказательные возможности теорий, повышается их эвристический потенциал и информационная насыщенность. (Информация как снятие, уменьшение неопределенности. Во многих типах знания за пределами науки снятие познавательной неопределенности не только отсутствует, но даже наблюдается ее увеличение, расширение, наращивание). Истинность (объективность, достоверность). Для науки х1фактер2Ю стремление как можно адекватнее, глубже, полнее фиксировать в знании те или иные явления реальности. При этом в науке любые явления даны в качестве объектов познания,

387

которые существуют как бы сами по себе и не зависят от познаю­щего субъекта. Наука как раз и стремится к тому, чтобы точнее и обоснованнее выражать существенные свойства, связи и отно­шения, принадлежащие этим объектам. (Истина, новизна, обоснованность - вот, собственно говоря, тот фундамент, на кото­ром базируется научное знание).

Критицизм. Это, преимущественно, постоянная критическая проверка знания на достоверность. Отстаивать истину можно лишь при наличии достаточных оснований. То знание, у которого имеются такие основания, проходит испытание, остальное выбраковывается, отсекается. Поэтому в данном случае критику целесообразно считать конструктивной формой восхождения к истине.

Логическая организованность (доказательность). Многие виды знания системно организованы. Но системность научных знаний обладает своей спецификой. В науке знания приводятся в такую системную организацию, которая обеспечивает надлежа­щие условия для реализации принципа достаточного основания. (Принцип достаточного основания гласит: всякое знание, претендующее на истинность, должно быть достаточным обра­зом обосновано; ни одно утверждение нельзя считать истинным без достаточных оснований). В науке к обоснованию (доказа­тельству) истинности знания предъявляются жесткие требова­ния. Принимаются в расчет только строго заданные процедуры последовательного удостоверения истинности утверждений. Эти процедуры носят демонстративный, принудительный, общезна­чимый характер. Поэтому истины, обоснованные в науке, имеют статус всеобщности и необходимости. Этим они и отличаются от индивидуальных взглядов, догадок, оценок и мнений.

Опытная обоснованность (оправданность). Научное знание, так или иначе, должно замыкаться на некий эмпирический мате­риал (фактуальный базис), относящийся к предметной области исследования. Если этого не происходит, то достаточно трудно провести границу между научным знанием и безудержным полетом фантазии (спекуляции, умозрительные построения и пр.).

Существуют многообразные каналы связи эмпирии с теорией (непосредственные и опосредованные, прямые, косвенные и др.).

388

В разных научных дисциплинах эта связь осуществляется по-разному. Так, например, в опытных (естественных) науках эта связь выражается в достаточно строгих эмпирических процеду­рах, главными из которых являются верификация (подтверж­дение) и фальсификация (опровержение). В результате эмпири­ческой апробации знание (теория, гипотеза) либо верифици­руется, т.е. обосновывается его истинность, либо фальсифици­руется, т.е. доказывается его ложность.

Следует специально подчеркнуть, что ни один эксперимент не может полностью (в абсолютном смысле) ни подтвердить теорию, ни ее опровергнуть. Можно говорить лишь об относи­тельном подтверждении и относительном опровержении. Это обусловлено тем, что жесткая однозначная связь (привязка, редукция) теории с эмпирическим уровнем отсутствует. Теорию нельзя получить путем простого индуктивного обобщения эмпирических фактов (результатов эксперимента, данных наблюдения и пр.). В построении теории задействованы много­образные факторы, относящиеся, прежде всего, к метатеоретиче-скому (парадигмальному) уровню, который состоит из опреде­ленных содержательных оснований науки. Сами условия экспе­римента, наблюдения, а, следовательно, и их результаты, зависят от теории. При этом важно учитывать также и то, что эмпириче­ская проверка касается не всей теории, а определенных следст­вий, выведенных логико-дедуктивным способом из некоторых теоретических положений.

Однако относительный характер эмпирических процедур нисколько не умаляет их фундаментального функционирования в качестве критериев научности. Если знание принципиально не подтверждается или является потенциально неопровержимым (в этом случае его могут подтверждать любые факты), то закра­дываются серьезные сомнения в его научности. Научное же знание (теория) может получить подтверждение только в задан­ной предметной области. Научная теория также должна быть потенциально фальсифицируемой (опровержимой), т.е. должна содержать указания (явные или неявные) на те факты, которые она запрещает. (На это в свое время обратил внимание К.Поппер, кри­тикуя методологическую программу логического позитивизма).

389

Понятно, что опытная оправданность как критерий науч­ности в гуманитарных и социальных исследованиях будет обла­дать своей спецификой, которая является частным случаем спе­цифики гуманитарных и соцтальных наук вообще. (Собственно, здесь в ситуации «специфичности» оказываются и все остальные критерии.) В качестве предметной, поисковой области этих наук выступает духовное пространство человека, мир человеческих ценностей, смыслов, значений, воплощенных во всевозможных знаково-символических системах. Хрупкость и трудноулови-мость гуманитарного «материала», полифония ценностей и смыслов, многомерность знаковых систем, полисемантика текс­тов - все это обусловливает интерпретационную природу гума­нитарного знания, его принципиальную диалогичность и требует специальных герменевтических методов исследования.

Эмпирический базис в гуманитарном знании крайне не­устойчив, функции его весьма узки. По-видимому, они сводятся к поставлению определенного материала, подлежащего дальней­шей интерпретации. Эмпирические методы исследования и проверки носят ограниченный характер. (Но это отнюдь не означает их полного отсутствия.) К этому следует добавить, что в гуманитарных исследованиях используются средства и методы смежных дисциплин, привлекается материал, (в том числе и эмпирический) других наук. Так, например, современное литературоведение включает в свой арсенал методы структурной лингвистики, семиотики, теории информации, кибернетики, математико-статистического анализа и др.

Напомним, что опытная оправданность знаний не является единственным показателем научности. Взятые вместе, все критерии - логическая и эмпирическая обоснованность, истин­ность, критицизм, нетривиальность, а также когерентность, эвристичность, информативность и др. - и в гуманитарной сфере позволяют отличить научную интерпретацию и ее результаты от досужих толкований и умозрительных словесных построений. В общем это относится ко всем областям познавательной дея­тельности.

Рассмотренные выше критерии позволяют в существенных чертах зафиксировать специфику научного знания. Однако эти

390

I

зафиксированные признаки научности требуют содержательной конкретизации и дальнейшей рефлексии, ключевыми аспектами которой являются: строение научного знания (структура, состав, связи между элементами, уровнями и т.д.); приемы, средства и методы научного познания; динамика научности (генезис, этапы развития, изменения в типах научной рациональности, научные революции и т.п.); фх!ШШони2.ование_научког,о знания (в частности, в социокультурном пространстве, взаимодействие науки и других видов знания и др.); аксиологическое измерение науки (научное знание как ценность, этические и эстетические ракурсы и т.п.).

Для уточнения некоторых важных понятий, касающихся строения научного знания, целесообразно сделать еще одно замечание. Традиционно в его структуре выделяют уровни: эмпирический и теоретический. Различаются они, прежде всего по предмету, средствам, формам фиксации знания и методам исследования. Так, например, основными методами эмпириче­ского исследования являются эксперимент, наблюдение, измерение, различные виды моделирования эмпирического характера и т.п.; методы теоретического исследования - аксио-матико-дедуктивный, гипотетико-дедуктивный, мысленный эксперимент, разного рода теоретическое моделирование (мате­матическое, логическое) и др. В науке, естественно, задейст­вованы и общелогические приемы мышления: анализ, синтез, дедукция, индукция, аналогия, обобщение, абстрагирование, идеализация. Эти приемы, так или иначе, присутствуют во всех сферах познавательной активности. Однако в научном познании они приобретают строгость, определенность и формально­логическую корректность.

Кроме эмпирического и теоретического в структуре научного знания присутствует еще один важнейший компонент (уровень). Терминологически он может фиксироваться по-разному: «пара­дигма» (Т.Кун), «ядро исследовательской программы» (И.Лакатос), «основные тематы науки» (Дж.Холтон) и др. В любом случае речь идет о фундаментальных основаниях научного знания. Архитек­тонику данного фундамента образуют три пласта: научная картина мира, идеалы и нормы научного познания (исследования) и

391

философские основания науки. Каждый из этих компонентов, в свою очередь, имеет достаточно сложную структуру и выполняет свои специфические функции (см.: Степин В.С. Теоретическое знание. - М, 2000. - С. 185-292). С одной стороны, основания науки являются элементом «внутренней структуры науки, а с другой -ее инфраструктуры, которая опосредует влияние на научное познание социокультурных факторов и включение научных знаний в культуру соответствующей исторической эпохи» (Степин В.С. Там же. С. 11).

Таковы основные очертания той абстрактной схемы, которая позволяет объяснять и прояснять многие теоретические проб­лемы, связанные с реальным комплексным взаимодействием научного и философского знания и с их присутствием в социо­культурном контексте.

Вопросы для самопроверки

1. Что такое знание и познание?

2. Что есть гносеология? Каковы ее предмет и методы?

3. Объясните, что представляет собой «когнистивистика»? Могут ли специальные науки о познании заменить собой гносео­логию?

4. Какие виды знания Вам известны? Можете ли Вы назвать основные элементы структуры знания?

5. Что такое практика? Как соотносятся познание и практика?

6. Можете ли Вы раскрыть, что такое субъект и объект поз­нания?

7. Можете ли Вы назвать и охарактеризовать основные формы чувственного и рационального познания?

8. Какова взаимосвязь мышления и языка?

9. Что есть истина? Какие концепции истины Вы знаете?

10. Существует ли абсолютная истина?

11. В чем заключается относительность истины?

12. Что такое заблуждение? Каковы основные формы заблуждения?

13. Существует ли плюрализм истин?

14. Каковы критерии истины?

392

15. Могут ли знания представлять опасность для челове­ческой культуры? Если да, то какие и почему?

16. В чем заключается специфика философского и научного познания?

17. Можно ли считать наукой астрологию, парапсихологию, мифологию? Вы можете обосновать свой ответ?

18. Какова структура науки? Можете ли Вы охарактеризовать эмпирическое и теоретическое познание?

19. Что такое основания научного знания, какова их структура?

20. Каково соотношение знания и веры в познании?

ЛИТЕРАТУРА

Алексеев П.В., Панин А.В. Теория, познание и диалектика. -М., 1991.

Заблуждающийся разум? Многообразие вненаучного знания. -М., 1990.

Ильин В.В. Критерии научности знания. - М., 1989.

Ильин В.В. Теория познания. Введение. Общие проблемы. -М., 1993.

Касавин И.Т. Проблемы неклассической теории познания. Миграция. Креативность. Текст. - СПб., 1998.

Кузнецов В.Г, Герменевтика и гуманитарное познание. - М., 1991.

Лекторский В.А. Эпистемология классическая и неклас­сическая. - М., 2001.

Магический кристалл. Магия глазами ученых и чародеев. -М., 1994.

Микешина Л.А., Опенков М.Ю. Новые образы познания и реальности. - М., 1997.

Степин В.С. Теоретическое знание. - М., 2000.

Степин В.С., Горохов В.Г., Розов М.А. Философия науки и техники. - М., 1996.

Философия и наука. - М., 1973.

ХолтонДж. Что такое «антинаука»? // Вопросы философии. -1992. - №2.

393