1 См.: Бергсон а. Опыт о непосредственных данных сознания // Соч.: в 4 т. М., 1992. Т.1. С. 149.

Существуют, по Бергсону, как бы два разных "Я", из которых одно является внешней проекцией другого, его пространственным и социальным представлением. Мы достигаем первого из них в углубленном размышлении, представляющем наши внутренние состояния как живые, непрерывно возникающие существа, как состояния, не поддающиеся никакому измерению, последовательность которых в длительности не имеет ничего общего с рядоположенностью в пространстве. Но моменты, когда мы вновь постигаем самих себя, очень редки, и потому мы, согласно Бергсону, редко бываем свободными. Большей частью мы существуем как бы вне самих себя. Мы замечаем только обесцвеченный призрак нашего "Я", лишь тень его, которую чистая длительность отбрасывает в однородное пространство. Наше существование развертывается скорее в пространстве, чем во времени; мы живем больше для внешнего мира, чем для себя; мы больше говорим, чем мыслим; больше подвергаемся действиям, чем действуем сами. Действовать свободно - значит вновь овладевать самим собой, снова помещать себя в чистую длительность [2].

2 См.: там же. С. 151.

Глубочайшая индивидуальность, характеризующая наше внутреннее "Я" и являющаяся его альфой и омегой, нисколько не присуща внешнему "Я", общая и безразличная природа которого выполняет чисто практические функции, в первую очередь создает условия для возможности контакта, коммуникации, общения с другими. Это внешнее, поверхностное "я" произвело язык и науку. Предмет его интенции - косная, деградирующая материя, на которую оно воздействует количественно. Подлинная же суть сознания - глубинное "я" - не поддается никаким количественным определениям. Его непрерывность динамична, спонтанна и активна, она характеризуется абсолютной свободой.

Душевная жизнь есть текущее, изменяющееся единство, полагал другой выдающийся аналитик сознания Э. Гуссерль. Это "Гераклитов поток", который нельзя математически анализировать и расчленять на составляющие, нельзя охватить с помощью дефинитного множества, применимого только к законченному образованию конечного числа пространственных элементов. "...Все переживания связываются в поток. Этот поток охватывает все как моя универсальная жизнь, откуда я есть, все отношения и связи, принадлежащие переживаниям по их внутренним зависимостям, лежат априори в потоке переживаний. Это есть бесконечно открытое целое, априорная всеобщность, определяющая себя исключительно через собственное существенное содержание переживаний" [1].

1 Husserl e. Gesammelte Werken. "Husserliana". The Haag. Bd. 3. S. 397.

Поток переживаний делает возможной предварительную осмысленность мира, создает до-смысловую, интимную сферу, первичные "модели-изображения" мира, психические инварианты нашего восприятия, которые позволяют нам в дальнейшем ориентироваться в мире, служат основанием для работы предметного сознания и теоретического мышления. Таковы, например, пространственные формы объектов до их геометрической идеализации, временная длительность, быстрота изменений до математических понятий скорости, ускорения и т.д.

Это особенно наглядно проявляется в горизонтной структуре восприятия. Всякая воспринимаемая вещь всегда дается не сразу, целиком, а в "оттенках", всегда окружена потенциальными, подразумеваемыми пространственными и временными горизонтами. Ни один предмет немыслим без горизонта потенциальных восприятий, и это принципиальная особенность работы нашего сознания. Мы, по Гуссерлю, всегда воспринимаем больше, чем нам непосредственно дано. Мы легко оперируем невидимыми продолжениями предметов как вширь, так и вглубь. В каких бы ракурсах мы ни видели вещь, мы всегда видим ее как данную вещь, а не просто плоскость или протяженность, что действительно имело бы место, если бы наше сознание было непосредственным фотографическим отражением действительности, как полагает натуралистическая психология. Дом не воспринимался бы как дом, если бы к восприятию одной или двух стен не примыкали бы потенциально восприятия невидимых задних стен и внутренней структуры дома. Точно так же он не воспринимался бы как дом без относящегося к нему внешнего горизонта - улицы, на которой он стоит, города, страны и т.д. Короче говоря, в восприятии возникает смысл дома или дом получает бытийственный статус и тогда собственно становится домом. Ведь нет ни одной точки, с которой он был бы виден весь, во всех его горизонтах, а мы его видим, непосредственно не видя, мы видим "идею" дома. Идея не продукт отражения, а продукт воображения, игры душевных сил.

Структурная сложность потока переживаний заключается еще и в том, что он имеет свое внутреннее время, благодаря чему у человека имеется возможность познавать мир во времени, адекватно постигать всякое изменение и развитие. Поток переживаний воспроизводит прошлое и предвосхищает будущее, которые согласуются между собой через текущую фазу настоящего переживания - "теперь". Каждое отдельное переживание может начинаться и кончаться, но поток переживаний не имеет ни начала, ни конца. "В общей связи видно, что нет ни одного отдельного "cogito", изолированного в "ego", более того, обнаруживается, что вся универсальная жизнь в своих флуктуациях есть "Гераклитов поток" как универсальное синтетическое единство" [1].