4. Опыты с опосредствованным овладением (роль речи)

В наших опытах мы убедились, что совершенно не обязательно прибегать к системе внешних стимулирующих средств для того, чтобы опосредствованным образом овладеть своим поведением. Взрослый культурный человек обладает для этого специальным аппаратом, который у него всегда находится при себе и одной из важных функций которого является аутостимуляция и организация собственного поведения. Этот ап­парат — речь, и он может всегда обращаться к ее помощи, опосредствуя именно ею свои реактивные процессы.

В течение довольно долгого времени речь понималась психологами исключи­тельно как средство общения людей друг с другом и, в лучшем случае, как средство выражения своих мыслей и чувств. Рядом с этой коммуникатив­ной и эмоциональной функцией речи была указана еще и интеллектуальная: речь оказалась мощным средством оформления своих мыслей, и в психологии было многократно высказано предположение, что все интеллектуальные процессы, собственно, протекают с помощью внутренней, неслышной речи. Однако рядом последних работ, частью проведенных в Москве (Л. С. Выготский, Р. Е. Левина), было показано, что, кроме этих функций, речь имеет в поведении человека еще и другие, и далеко не менее важные. Она служит одновременно средством, регулирующим и организующим восприятие мира, вычленяющим отдельные его элементы и стабилизующим его кар­тину, и, с другой стороны, средством, организующим поведение, планирующим дальнейшие действия, отрывающим человека от подчинения непосредственной оптической ситуации и активирующим его поведение <...>

В наших опытах, имеющих дело, по существу, с очень простыми действиями, мы могли проследить организующую роль речи уже на очень примитивных ее этажах. Даже простая аутокоманда, заменяющая внеш­нюю стимуляцию, могла помочь человеку овладеть своим поведением, и там, где непосредственное овладение поведением не удавалось, с по­мощью включения в реактивный процесс речевой системы мы часто могли достигать достаточно хорошего эффекта.

Мы приведем здесь опыт, который представляет точную аналогию с тем, когда с помощью применения внешнего стимула мы добились у испытуемого овладения своим поведением <...>

Прием, который мы применяем здесь, исключительно прост, но эф­фект его достаточно нагляден: мы предлагаем испытуемой производить замедленные нажимы без нашего сигнала, но при этом диктуя себе «ра-а-а-з», как можно больше растягивая слова диктовки. Этот опыт дает нам результаты, вполне аналогичные тем, которые мы получили у испыту­емой в только что описанных опытах. Растянутая диктовка сразу же производит регулирующее действие на моторные нажимы, и уже через не­сколько проб больная оказывается в состоянии производить под свою дик­товку такие замедленные нажимы, которые она совершенно не могла производить с помощью непосредственного «волевого» усилия <...>

Если примененная таким образом речь может помочь затормозить слишком импульсивное движение, то мы вправе ожидать, что в случаях, где овладение движением заключается в его ускорении, в преодолении органической ригидности, слово может служить тем психологическим средством, посредством которого дефекты моторики могут быть компен­сированы <...>

Если организующая и стимулирующая речь является мощным средством овладения своим поведением, то она оказывается вместе с тем и одним из первых факторов, преодолевающих примитивную диффузность реактивного процесса и помогающих ребенку впервые прийти к организо­ванным реакциям. Наши первые опыты, в которых мы пытались вызвать у ребенка максимальное усилие к организации своего поведения не привели к хорошим результатам по простой причине: мы давали ребенку стимул к организации поведения, но не давали в руки соответствующих средств, которые помогли бы ему осуществить эту задачу. Включение речи как раз и дает ему в руки такие средства, и это сразу же ведет к резкому упорядочению поведения и преодолению диффузности реактивного процесса.