6. Опыты с символическим опосредствованием

Мы пришли к выводам, что в процессе овладения своим поведением существенную роль играет механизм опосредствования, механизм включе­ния между импульсом к действию и самым моторным выявлением ка­кого-либо промежуточного звена, регулирующего процесс возбуждения.

Целый ряд данных заставляет нас думать, что немаловажную и совершенно специфическую роль играет здесь речь, которая служит средством ауторегуляции поведения и с помощью которой первично диффузный процесс превращается в организованный. Однако есть целый ряд оснований думать, что регулирующая и организующая роль речи может выполняться всякой системой опосредствующих знаков, символи­чески выражающих то или иное содержание. Уже одно то, что графические знаки, условные оптические символы отражают опыт не прямо, а опосред­ствованно, придавая ему известные символические формы,— уже это должно отвести всякой символической системе ту организующую роль, которую мы констатировали в деятельности речи.

Мы хотели бы показать, что символический прием, включенный в систему поведения, так же как и речь, опосредствует реакцию, отрезает возбуждение от непосредственного переключения на мо­торику и ведет к сложной организованной структуре реак­тивного процесса. Именно в этом отношении всякая символическая система может служить мощным приемом преодоления и организации аффекта. Мы могли бы доказать это положение, обратившись к истории культуры и показав, что самые символические системы (образы, цвета, графические символы) своими корнями связаны с выражением эмоций и всегда — в изобразительном искусстве, театре, магии — служили органи­зации аффекта; однако мы пойдем другим путем и постараемся эксперимен­тально показать роль символических приемов в овладении аффектом.

Мы прибегаем для этой цели к опыту с гипнозом и получаем бесспор­ные данные, показывающие, что резкое аффективное поведение принимает после введения символической, опосредствованной формы выражения совершенно новую структуру, в которой открытый аффект заменен опосредствованным, символическим выражением <...>

Положение, которое мы здесь развили, сводящее овладение поведением к развитию опосредствован­ных операций, ведет нас к утверждению: владение своим поведением развивается не в меру роста произвольных «волевых» усилий, но в меру развития умений пользоваться внешними знаками для поставленных перед собою задач <...>

Поведение взрослого человека есть, прежде всего, продукт сложнейшего развития. Это развитие не может быть понято ни как простое посте­пенное накопление опыта, ни как простой рост заложенных от природы данных. Подлинно психологический взгляд на человека отличается от зоологической точки зрения на него тем, что видит в развитии человека совершенно специфические законы, отсутствующие в явлениях природы и характерные для явлений истории.

Развитие человека как исторического существа идет путем выработки специфичных форм исторического, культурного поведения. Это развитие вызывает к жизни новые, специфические механизмы, являющиеся продук­том вершин исторической эволюции и перестраивающие все поведение человека. Речь и употребление знаков, опосредствованная деятельность с созданием и использованием искусственной культурной среды делают из человека как члена биологического ряда новое, историческое существо. Рождаясь в процессе культурного развития, эти новые функции не оста­ются, однако, верхним слоем на психологических процессах, который легко можно сорвать, не повредив целого; эти высшие культурные образования проникают в структуру поведения человека настолько глубоко, что мы на­ходим их участие в каждом движении пальца в самом буквальном смысле этого слова.