Ананьев История зарубежной музеологии

В. Г. Ананьев. История зарубежной музеологии

Вильгельм Лейбниц (1646–1716 гг.), размышления о значении для развития знания кунсткамер и иных собраний также занимали видное место.

знаний», предполагавших наличие кунсткамер и лабораторий. Такие проекты предлагались им для осуществления в Майнце, Берлине, Дрездене, Вене, Санкт-Петербурге. Петербургская Академия наук и художеств и академическая Кунсткамера стали результатом частичной реализации концепции Лейбница. Проект грандиозной экспозиции, которая стала бы «театром всех мыслимых вещей» и сопровождалась бы театральными представлениями, музыкой и пением, был им предложен в небольшой заметке «Занятная мысль» (1695 г.).

Первый том каталога содержал описание греческих и римских древностей, азиатских, африканских, греческих и испанских монет и гемм;

21

В. Г. Ананьев. История зарубежной музеологии

второй — комментированное издание римских монет; третий — характеристику скульптуры, вооружения, керамики, фибул и прочих древностей.

2.6. «Музеография» Каспара Фридриха Найкеля

Накопление знаний о собраниях различного рода не могло не привести к качественным изменениям в осмыслении этого феномена. Первой попыткой дать не просто перечень существующих в мире кабинетов редкостей, но и предложить правила для их организации, а также определить их роль в жизни общества стала книга гамбургского торговца и коллекционера Каспара Фридриха Енкеля (опубликованная под псевдонимом Каспар Фридрих Найкель) «Музеография или руководство к правильному пониманию и полезному устройству музеорума или раритеткамеры» (Лейпциг, Бреслау, 1727 г.).

Не будучи профессиональным ученым, Енкель пригласил для редактирования своего текста известного медика и метеоролога из Бреслау, члена Леопольдины Иоганна Канольда (1679–1729 гг.), снабдившего трактат рядом приложений и предисловием, в котором отмечал, что для составления книги автору пришлось проконсультироваться со 128 уже существующими сочинениями по данной теме, благодаря чему ему удалось написать работу, которая превосходит все до той поры написанное на немецком языке о коллекциях и кабинетах редкостей.

Книга состоит из четырех глав. Большую часть книги (весь объем которой — 464 страницы ин-кварто) составляют перечисление и описание известных автору кабинетов и библиотек европейских (по преиму-

ществу, но не только) коллекционе-

ров. Список организован по алфа- Рис. 13. Каспар Найкель, «Музеография», 1727 г.

виту названий городов или стран. Большинство коллекций описывается со слов путешественников, когда-либо их посещавших, поэтому описания заметно различаются: в некоторых случаях они достаточно подробны, в других — наоборот, кратки. Один из самых обширных разделов посвящен родному для Енкеля Гамбургу: он подробно описывает сокровищницы

22

В. Г. Ананьев. История зарубежной музеологии

пяти его крупнейших церквей и собора. Упоминается и петербургская кунсткамера, описанная со слов не указанного по имени немецкого профессора, посетившего ее в 1725 г.

Описательная часть соседствует в «Музеографии» с аналитической. Как и его предшественники (Майор, Валентини), Найкель обсуждает вопрос о происхождении такого феномена, как коллекционирование и его значение. Он дает одно из первых определений такому понятию, как музей: «Музеумом я называю такую комнату, салон, палату или иное место, где рядом можно найти все виды природных и художественных раритетов, а также хорошие и полезные книги». Он предлагает основные правила устройства такого музея: ссылаясь на Витрувия, Найкель подчеркивает важность хорошей циркуляции воздуха в отведенном для него помещении и его ориентацию на юго-восток. Предупреждает об опасности прямых солнечных лучей и повышенной влажности для живописи. Рекомендует окрашивать его стены в светлые тона, а идеальными размерами

считает соотношение длины и ширины как два Рис. 14. Каспар Найкель, к одному. В центре кабинета, напротив главного «Музеография», 1727 г. входа, должен стоять большой стол для научных

изысканий. На полках одной стены должны располагаться натуралии, на полках стены напротив — книги. Напротив главного входа, в простенках между окнами, устанавливаются кабинеты с монетами и различными искусно выполненными предметами (старинные и современные при этом разделены). Расположение предметов на полках также подчинено определенному порядку: на нижних стоят крупные предметы, на верхних — предметы меньшего размера. Над полками помещаются изображения выдающихся мужей прошлого.

Уделяет определенное внимание Найкель и вопросам учета предметов, составляющих коллекцию. Для этого, по его мнению, необходимо ведение «книги поступлений», или «Inventarium’а», в которой бы отражались все новые поступления. Удобство использования предметов в научных целях обеспечивает «General-Catalogum». Найкель одним из первых обратился к разработке вопросов, связанных с посетителями такого «музея». Им были разработаны 25 правил, которым должен следовать желающий изучить предметы, собранные здесь (среди них: чистые руки, аккуратная одежда и т. д.). В книге есть указатель и библиография. Впервые именно здесь мы

23

В. Г. Ананьев. История зарубежной музеологии

находим прямую ссылку на работу Квикхеберга (хотя название ее и указано неверно). Определения того, что такое вынесенная в заглавие книги «музеография», Найкель не дает. Сам этот термин встречается в его работе лишь несколько раз и в разных контекстах. Можно утверждать, что в его первоначальном значении уже содержались те два понимания «музеографии», которые станут наиболее распространенными в ХХ в.: дескриптивное (описательное, музеография как корпус литературы о музеях) и прескрептивное (рекомендательное, музеография как совокупность методов и приемов музейной работы).

Однако, несмотря на отсутствие четкого определения, термин «музеография» утверждается в европейской культуре XVIII в. Это явно указывает на развитие процесса формирования особой области знания. Например, в 1744 г. ганноверский историк и библиотекарь Даниэль Эберхард Баринг (1690–1753 гг.) использовал его в названии своего справочника, содержавшего описание различных коллекций Брауншвейг-Люнебургского гер-

цогства. Его «Museographia Brunsvico-Lunenburgia»4 была составлена по

образцу трактата Найкеля и также содержала описания коллекций самого разного рода.

2.7. Карл Линней и музеография в трудах натуралистов

4 Подзаголовок: «oder Curiöse Nachricht von denen Museis, SchatzKunstund

Raritäten-Kammern, so curiöse Herren in den Braunschweig-Lüneburgischen Landen gesammelt und grössten Theils noch heutiges Tages in denenselben ausbehalten werden».

24

В. Г. Ананьев. История зарубежной музеологии

Класс «curiosi» (т. е., любители необычных вещей, «куриозов» в терминологии XVIII в.) состоит из трех отрядов: «europaei», «exotici» «musаeographi». В этот класс объединяются те, кто

собирают и публикуют иллюстрированные описания растений или совсем неизвестных науке, или же недостаточно полно описанных. Отряд «musаeographi» (музеографы) включает тех, кто собирает, хранит и описывает то, что принадлежит царству природы, вне зависимости от географических критериев происхождения этих натуралий. Сюда Линней относит М. Б. Валентини, А. Олеария, А. Себу, О. Ворма, Ф. Кальчолари и некоторых других деятелей XVII– XVIII вв. (всего 18 человек).

Предложенная ученым классификация была повторена в изданном в 1737 г. описании знаменитого

сада Георга Клиффорда третьего, банкира, директора Рис. 16. Титульный лист голландской Ост-индской компании и бургомистра «Bibliotheca Botanica»,

Амстердама. 1736 г.

Введением нового термина вклад ученого в музейную науку не ограничивается. Он сам был страстным коллекционером натуралий, начав собирать образцы флоры еще во время своего путешествия по Лапландии в 1733 г. После смерти его сына коллекция ученого была куплена англичанином Джеймсом Э. Смитом, что вызвало противодействие со стороны шведского правительства. Король Густав III, дабы помешать переправке коллекции в Великобританию, даже выслал в Ла-Манш военный корабль. Коллекция была доставлена в Лондон и там стала основой Общества Линнея, призванного изучать и пропагандировать естественную историю. Будучи профессором Упсальского университета, Линней при помощи своих широких научных контактов способствовал пополнению университетской коллекции. Его студенты неоднократно писали диссертации, посвященные различным естественнонаучным коллекциям. В Швеции XVIII в. существовал особый порядок написания диссертаций: их авторы не столько предлагали и отстаивали собственные идеи, сколько развивали идеи своего praeses’a, т. е. научного руководителя. Поэтому такие работы

часто ассоциируют с именем не студентов, а профессоров: среди защищенных под руководством Линнея диссертаций есть работы, посвященные истории ботанических садов Европы («Hortus Upsaliensis» С. Ноклера, 1745 г.), частным собраниям природных образцов («Museum AdolphoFridericianum» Л. Балка, 1746 г.), правилам сбора научных коллекций

25

В. Г. Ананьев. История зарубежной музеологии

вэкзотических странах («Instructio peregrinatoris» А. Нордбальда, 1759 г.)

и др. Особое место в этом перечне занимает работа «Instructio musei rerum naturalium», написанная под руководством Линнея Давидом Хультманом

в1753 г. В ней не только дается подробное описание собраний королевы Луизы-Ульрики, короля Адольфа-Фредерика, графа Карла Йелленборга, Шведской Королевской Академии наук и других шведских естественнонаучных коллекций XVIII в., но и предлагаются инструкции по организации подобных собраний: отбору, консервации, хранению и экспонированию их предметов.

Несмотря на высокий авторитет Линнея в среде европейских натуралистов, предложенное им понимание термина, производного от «музеографии», не нашло дальнейшего распространения. При этом в ряде работ, связанных с естественной историей, можно встретить более конвенциональную трактовку музеографии.

Так, например, в 1742 г. в Париже была опубликована обширная «Естественная история, разъясняемая посредством двух ее наиважнейших частей, литологии и конхологии, первая из которых имеет дело с камнями, а вторая — с раковинами». Ее автор, Антуан-Жозеф Дезалье д’Арженвиль (1680– 1765 гг.), был не только видным политическим деятелем, но и одним из первых теоретиков ландшафтного дизайна (ему принадлежит знаменитая «Теория

ипрактика садового искусства», 1709 г.), автором ряда статей для «Энциклопедии» и любителем-нату- ралистом. В «Естественной истории» он описывает

способы хранения и классификации раковин, бывших одним из излюбленных предметов коллекционирования в эпоху Просвещения, а также дает рекомендации по устройству естественнонаучного кабинета. Такой кабинет, по его мнению, должен быть разделен

на три части, каждая из которых отводится под одно из царств природы (минералы, растения, животные). Завершается кабинет небольшим помещением, снабженным библиотекой с книгами по физике и естественной истории, а также оборудованным специальными приспособлениями для проведения экспериментов.

Содержит книга и специальную главу, в которой описываются самые знаменитые естественнонаучные коллекции Европы. Начиная главу, автор отмечает, что мог бы назвать ее просто «Музеография», следовательно, он

26

В. Г. Ананьев. История зарубежной музеологии

понимает под этим термином описание музейных коллекций. Так термин «музеография» проникает во французскую литературу.

Вскоре он появляется и в английском языке. Впервые использует его в 1776 г. английский натуралист, философ и коллекционер Эммануэль Мендес да Коста (1717–1791 гг.). В своей работе «Элементы конхологии, или введение в изучение раковин», опубликованной в Лондоне, он разрабатывает оригинальную классификацию раковин, дает рекомендации по их коллекционированию, хранению и презентации в естественнонаучных кабинетах, а также характеризует предшествующую литературу по данному вопросу. Перечисляя выдающихся ученых прошлого, обращавшихся к данной теме (Аристотеля, Плиния, Ворма, Кальчолари и др.), он называет их «натуралистами и музеографами». Из последующего изложения становится понятно, что под музеографами он понимает тех, кто описывает музеи. Постепенно к концу XVIII в. в ученых кругах Европы получает распространение специальное определение для такого феномена культуры как описание коллекций и собраний.

2.8. Зарождение «философской музеологии»: А. К. Катремер-де- Кенси и Ф. В. Г. Гегель

Распространение в Европе на рубеже XVIII–XIX вв. феномена публичного музея, связанное с событиями Великой Французской революции, привело к определенным изменениям в осмыслении значения музея. Помимо практического и исторического аспектов, достаточно полно представленных в предшествующей традиции, значительное место в культурной жизни начинает занимать философский аспект музейного феномена. Если научное значение музейных собраний в первую очередь связывалось в этот период с областью естествознания, то художественное их воздействие осмыслялось в контексте новой формирующейся дисциплины — эстетики. Во многом это было связано со сменой культурной пара-

дигмы эпохи: от Просвещения к Романтизму. Уже Найкель рекомендовал коллекционе-

рам приобретать лишь подлинные произведения Рис. 18. Антуан-Кризостом искусства, избегая их копий и воспроизведений. Катремер-де-Кенси Тем самым утверждалась художественная цен-

ность таких объектов. Первым, кто попытался определить связь между таковой ценностью и музейным контекстом, влияние этого контекста

27

В. Г. Ананьев. История зарубежной музеологии

на произведения искусства, был французский писатель-искусствовед Антуан-Кризостом Катремер-де-Кенси (1755–1849 гг.).

Катремер-де-Кенси был ярым противником республиканского строя: как участник различных монархических заговоров и организаций он неоднократно попадал в тюрьму и даже был приговорен к смерти, но сумел бежать. Непосредственным поводом к его размышлениям о значении музейного контекста для произведений искусства стала получившая широкое распространение в республиканской Франции практика перемещения в публичные музеи страны (в первую очередь, Лувр) артефактов с завоеванных территорий (Бельгии, Италии, Египта и др.). Впервые его идеи получили отражение в опубликованных анонимно «Письмах к Миранде о перемещении произведений искусства из Италии» (1796 г.), а затем, уже после реставрации монархического строя, они были развиты в «Моральных рассуждениях о предназначении произведений искусства»

(1815 г.).

Перемещение произведения искусства из его первоначального контекста уничтожает, по мнению Катремера-де-Кенси, сам его смысл. Правильно понять произведение искусства можно, лишь увидев его в том контексте, в котором оно было создано, только там оно обладает своей «волшебной силой». Понимание возможно только лишь при условии сохранения связи между предметом и его «рамой», или «лесами», под которыми понимаются не только местные ритуалы социальной или религиозной жизни, но и особый местный солнечный свет, и даже сама земля. Этот тезис кажется автору верным для любого артефакта, но, в первую очередь, он связан, конечно же, с произведениями античной (римской) скульптуры, перемещаемыми в Лувр. Такое перемещение он сравнивает с передачей в различные провинциальные учреждения предметов из естественнонаучного музея: собранные в первоначальном контексте они имеют значение как система, представляющая определенную научную закономерность; будучи распределенными между различными учреждениями, т. е. сменив контекст, они «вырождаются» в простые диковинки, утрачивающие свой глубокий смысл. Музеи называются Катремером- де-Кенси «складами», «депозитариями» и «мавзолеями» как раз потому, что лишают предметы искусства их животворной силы, уничтожают их культурную аутентичность. Эти мысли положили начало особому направлению в осмыслении музея, которое позже (уже в ХХ в.) будет связано с именами таких культурологов и философов, как В. Беньямин, Т. Адорно и М. Хайдеггер, а также такими художественными направлениями, как футуризм и сюрреализм.

28

В. Г. Ананьев. История зарубежной музеологии

На первый взгляд, близок к идеям Катремера-де-Кенси и немецкий философ Георг Вильгельм Фридрих Гегель (1770–1831 гг.), которого швейцарский искусствовед Беат Висс называет «важнейшим предтечей философской музеологии». В «Феноменологии духа» (1807 г.) он также пишет об искусстве, изъятом из своего первичного контекста и окруженном в музее «лесами мертвых стихий их внешнего существования», т. е. языка, исторических фактов и проч. Однако эта близость обманчива.

Говоря о произведении искусства, Гегель подчеркивал его особый, перформативный характер, по словам Т. П. Калугиной, для Гегеля произведение искусства — «это прежде всего культурный жест, и как таковой оно порывает со своими корнями. Произведение искусства не принадлежит месту своего рождения, как обычная вещь». Будучи помещенным в особый контекст для созерцания и изучения, оно не только не теряет своей первоначальной магии, но, наоборот, совершенствуется и обогащается новыми смыслами.

Идеи Гегеля имели непосредственное влияние на музейное строительство начала XIX в., в частности, они во многом определили первоначальную концепцию Старого музея в Берлине, разрабатывавшуюся в 1820-е гг. Представления философа о рациональности исторического процесса, логическом характере истории и прогрессе, не отвергающем прошлое, но диалектически связывающем его с настоящим, значительно способствовали популярности работ таких выдающихся ученых рубежа XVIII–XIX вв., как И. Винкельман, Х. Мехель, К. Линней, К. Ю. Томсен, предложивших таксономические ряды для столь различных дисциплин, как искусствоведение, археология или естественная история. Эти принципы формулировались на основании изучения самих музейных коллекций, хранителями которых зачастую были ученые, ложились в основу организации новых собраний и, в итоге, вели к систематизации самого музейного знания, его неизбежному превращению в научную дисциплину.

2.9. Появление музеологии: «Забытый основоположник» Георг Ратгебер и «первый музеолог» Филипп Леопольд Мартин

Начало осмысления феномена музея в контексте философии повлияло и на смену термина, которым определялась данная область знаний. «Музеография» с ее ощутимыми дескриптивными и прескрептивными

29

В. Г. Ананьев. История зарубежной музеологии

коннотациями уже не соответствовала сущности формирующейся науки. Символично, что именно в этот период, в 1839 г., впервые в литературе

Термин «музеология» впервые был использован Ратгебером в 1839 г. дважды: сначала в предисловии к каталогу «Голландские монеты и медали из герцогских музеев в Готе», а затем во введении к четырехтомным «Анналам голландской живописи, скульптуры и гравюры», посвященным описанию различных произведений искусства (1839–1844 гг.). Ратгебер пишет о «структуре голландской истории искусства и музеологии», упоминает о научном подходе к музеологии и понимает под ней порядок хранения, организации и описания предметов, составляющих художественные коллекции.

Этот термин, однако, еще не был принят современниками ученого и распространения не получил. Имя Ратгебера как автора нового термина было введено в науку лишь

в 2005 г., благодаря исследованиям французских ученых А. Девалье и Ф. Мересса. Рис. 21. Филипп Леопольд Мартин

Показательно, что и в голландском переводе «Анналов» Ратгебера (1844 г.) термин «музеология» не был сохранен, его заменил другой — «Kabinetbeschrijving», т. е. опись или инвентарь кабинета.

30