геополитика. мухаев

основном этническим африканцам, живущим в бедных районах Лондона, что Бог хочет видеть всех людей богатыми и здоровыми. Три года назад нигерийский проповедник заказал архитекторам проект первого на Британских островах здания мегацеркви — с амфитеатром и телестудией. По сравнению с этим зданием, рассчи- танным на 8 тыс. человек, самая большая англиканская церковь — Ливерпульский кафедральный собор, рассчитанный на 3 тыс. человек, кажется просто карликом.

Не меньшую известность получил и другой проповедник — Сандей Аделаджа, иммигрант из Нигерии, основатель крупнейшей в Восточной Европе харизматической Церкви «Посольство Божие» со штабквартирой в Киеве. Один из самых известных его последователей — Леонид Черновецкий, нынешний городской голова Киева «матери городов русских».

Это лишь немногие наиболее характерные примеры религиозной организации «нового типа», т.е. основанной не на патриархальной церковности, а на использовании новейших средств массовых коммуникаций для весьма агрессивной религиозной пропаганды.

Возможно, в настоящее время мир начинает делать первые шаги по вступлению в новый век, век политического клерикализма, при котором известные проповедники будут играть роль «серых кардиналов» при основных международных политических игроках. Парадоксальным образом религиозные организации «нового типа», порожденные глобализацией, будут мощным средством противодействия глобальной модернизации мира. Проповедники, имеющие в своем распоряжении значительные финансовые средства, в состоянии канализировать социальные и политические протесты, особенно в странах, материально опустошенных в результате всемирного экономиче- ского кризиса, резкого спада производства и массовой безработицы. Религиозные активисты могут использовать священные тексты и исторические традиции для подогревания недовольства населения, апеллируя к социальной справедливости.

Эксперты Национального совета по разведке США всерьез опасаются возникновения мятежей на религиозной почве и этнических беспорядков в том случае, если мировой экономический кризис затянется, а глобальный экономический рост резко пойдет вспять. Они будут происходить во многих странах мира, прежде всего в Китае, Индии, Юго-Восточной Азии, Латинской Америке и большей части регионов Африки. Авторы документа полагают, что если даже умеренно жесткие прогнозы изменения глобальных климати- ческих условий окажутся верны, то именно они могут стать причиной религиозного противостояния во многих регионах Африки и Азии.

354II. ɋɨɜɪɟɦɟɧɧɚɹ ɦɢɪɨɜɚɹ ɝɟɨɩɨɥɢɬɢɤɚ ɤɚɤ ɫɮɟɪɚ ɜɡɚɢɦɨɞɟɣɫɬɜɢɹ ɝɨɫɭɞɚɪɫɬɜ

Âчастности, борьба за водные ресурсы и источники энергии станет причиной острейших социальных конфликтов, которые примут форму противостояния мирового ислама и мирового христианства. Эта угроза реальна как для мусульманских стран со значительным христианским меньшинством (Египет, Индонезия, Судан), так и для преимущественно христианских государств со значительным мусульманским меньшинством (Конго, Филиппины, Уганда). Религиозные войны могут возникнуть и в странах с примерно равным количеством христиан и мусульман (Эфиопия, Нигерия, Танзания). Однако авторы доклада приходят и другому выводу. Без социальных сетей, организованных по религиозному признаку, уровень хаоса и расслоения общества в развивающихся странах мог бы быть сегодня намного выше. За прошедшие 30—40 лет ранее преобладавшие в населении земного шара сельские сообщества в значительной степени урбанизировались. Миллионы мигрантов оказались в крупных городах без необходимой инфраструктуры для обеспечения нормального здравоохранения, образования и социальной защиты. Альтернативные государственным системы взаимопомощи, создаваемые религиозными организациями, стали мощным фактором привлечения масс к религии. Чем слабее государство и его институты, тем выше роль религиозных организаций и тем эффективнее призывы, прежде всего, фундаменталистского характера.

Ислам, как считают авторы доклада, будет по-прежнему сохранять свои достаточно твердые позиции. Однако внутренние противоречия между его последователями могут также стать источником напряженности. Вполне вероятно, что активность мусульман может спровоцировать обратную реакцию со стороны христиан. К 2025 г. процессы глобальной интеграции окажутся перед лицом целого ряда проблем, таких как национализм, религиозный фанатизм и, возможно, некий вариант возрожденного марксизма. Могут также возникнуть и другие течения, основанные на принадлежности к тому или иному классу, клану либо этносу, а также на некоторых постулатах идеологии западного секуляризма.

à ë à â à 8

ȼɧɟɲɧɹɹ ɩɨɥɢɬɢɤɚ ɝɨɫɭɞɚɪɫɬɜɚ — ɢɧɫɬɪɭɦɟɧɬ ɝɟɨɩɨɥɢɬɢɱɟɫɤɨɣ ɫɬɪɚɬɟɝɢɢ

Внешняя политика — главное средство реализации отношений государств в мировом сообществе. Под внешней политикой понимается политический курс государства (т.е. набор приоритетных целей и задач), а также механизм их реализации (институты и способы их деятельности) в международных делах. Внешняя политика призвана регулировать отношения государства с другими государствами и народами на основе определенного комплекса общепризнанных принципов и в соответствии с его национальными интересами и целями, осуществляемыми различными средствами и методами.

Теснейшим образом внешняя политика связана с внутренней политикой государства. С этой точки зрения главная ее задача состоит в том, чтобы обеспечить наиболее благоприятные международные условия для достижения целей и интересов государства. Важнейшая функция внешней политики — предотвращение войн, агрессии и разного рода конфликтов между государствами.

В этом контексте назначение геополитики состоит в конструировании механизмов выработки и принятия решений, анализе роли и функций важнейших институтов при разрешении международных конфликтов и достижении консенсуса между государствами.

8.1.ȼɧɟɲɧɹɹ ɩɨɥɢɬɢɤɚ ɝɨɫɭɞɚɪɫɬɜɚ: ɩɨɧɹɬɢɟ, ɮɭɧɤɰɢɢ, ɢɧɫɬɢɬɭɬɵ ɪɟɚɥɢɡɚɰɢɢ

Начиная с Нового времени мировое сообщество функционирует на принципе суверенного равенства, который стал общепринятым в системе взаимоотношений государств, регулирующих их поведение в отношениях друг с другом независимо от господствующих в каждом из них форм правления. Суверенное равенство всех без исклю- чения государств друг перед другом и перед международным сообществом рассматривает в качестве высшей ценности максимально возможную свободу каждого отдельно взятого государства в плане реализации своих национальных интересов. Над государствами нет какой-либо иной суверенной власти, способной на законных основаниях навязать им свою волю.

âее соотнесенности с внешней политикой. В то же время характер и направленность внешней политики определяются приоритетами внутренней политики.

Государство обеспечивает свои интересы всеми имеющимися в его распоряжении средствами: политическими, идеологическими, экономическими, дипломатическими, военными. Последним средством является угроза применения или реальное применение ñèëû вплоть до объявления войны.

Внешняя политика осуществляется специально созданными для этого государственными органами. В подавляющем большинстве стран,

âтом числе и в России, — это Министерства иностранных дел,

âСША — Государственный департамент, возглавляемый государственным секретарем, во Франции — Министерство внешних сношений и т.д. Будучи важным звеном в механизме государственного управления, это ведомство призвано представлять и защищать права и интересы государства в сфере международных отношений.

Растущая потребность ведущих стран мира в дипломатических кадрах во многом связана с общим ростом их внешних связей — экономических, торговых и всяких иных, с тем, что называют общим словом «глобализация». Этот процесс обслуживают и внешнеполитические ведомства.

ÂГосдепартаменте США в период 2001—2004 гг. добавились 1158 новых должностей, но, несмотря на это, в конце 2008 г. оставались незаполненными до 10% штатных вакансий. И вновь назревает волна набора новых сотрудников. На 2009 финансовый год планируется выделить деньги на наем еще 1076 человек. Представляет интерес предполагаемый расклад этих мест: высвободить 450 человек для языковой подготовки и обучения в сфере поддержания безопасности, выделить 350 сотрудников для работы в службе гражданской стабилизации в «постконфликтных» странах и регионах. Планируется также выделить 50 дипломатов для контактов с региональными командованиями вооруженных сил. Структура этого запроса и наблюдающийся интенсивный набор Госдепартаментом кадров со знанием восточных языков, особенно арабского, языков стран СНГ, отражают внешнеполитические приоритеты Вашингтона. В силу нехватки специалистов со знанием языка Госдепартамент был вынужден даже несколько ослабить критерии в подборе новых кадров, особенно из числа натурализованных граждан и выходцев из семей иммигрантов. Не обошлось и без проблем, связанных с нежеланием дипломатов выезжать на работу в горячие точки. Она решается путем улучшения оплаты труда в странах с трудными условиями и жестких дисциплинарных мер.

Структура штатных потребностей российского МИД, разумеется, не во всем совпадает с американской, но есть схожие проблемы. В пер-

бого государства. По их мнению, главный пункт, помогающий отыскать верный путь в дебрях международной политики, — это концепция интереса, сформулированного в понятиях силы.

Весомый вклад в дальнейшую разработку концепции национального интереса внесли американские геополитики Дж. Кеннан, У. Липпман, К. Уолтц, Э. Фернисс, Дж. Розенау и др. Специфиче- скую оценку проблема национального интереса получила у французских исследователей — Р. Арона, П. Ренувена, Ж.-Б. Дюрозеля, Ф. Брайара, Р. Дебре и др.

По определению общепризнанного главы школы прагматизма

èполитического реализма американского политического теоретика

èисторика Ганса Моргентау (1904—1980), главенствующую роль во внешней политике играют национальные интересы. Моргентау давал им соответствующую классификацию. С одной стороны, он выделял постоянные, основополагающие интересы: защита территорий, населения и государственных институтов от внешней опасности; развитие внешней торговли и рост инвестиций, защита интересов частного капитала за границей; взаимоотношения с союзниками и выбор внешнеполитического курса.

Ñдругой стороны, он различал преходящие, промежуточные интересы: интересы выживания (угроза самому существованию государства); жизненные интересы (возможность нанесения серьезного ущерба безопасности и благосостоянию нации); важные интересы (потенциально серьезный ущерб для страны); периферийные, или мелкие, интересы (интересы локального характера). Высшим критерием национального интереса любой крупной державы, считал Моргентау, является достижение региональной èëè мировой гегемонии.

Объявляя национальные интересы стержнем внешней политики любого государства, Моргентау особое предпочтение отдавал американским национальным интересам. Именно они, по его мнению, требуют постоянного учета первостепенного значения политического преобладания США в Европе, равно как и обеспечения баланса сил в Европе и в Азии.

В своем простейшем выражении,— писал он,— национальные интересы Соединенных Штатов требуют, чтобы они политически преобладали в Западном полушарии. Это преобладание будет под угрозой, если Европа или Азия окажутся под контролем державы или группы держав, достаточно сильных для того, чтобы самостоятельно или с помощью стран Западного полушария напасть на США. Отсюда следует, что для американской безопасности жизненно важно, чтобы в Европе и Азии поддерживалось равновесие в системе баланса сил, а именно: две или больше групп держав противо-

тался реалистически осмыслить ее в ядерную эпоху. Если условия внутренней и международной жизни, писал он, резко изменились под воздействием ядерного века, то мышление людей, их социальные, политические и идеологические институты остались на уровне доядерного века. Противоречие между традиционным подходом к силовому фактору и возможностью возникновения ядерной войны породило, по его мнению, четыре парадокса в ядерной стратегии современных государств: (1) приверженность к использованию ядерной или иной силы в международных отношениях и боязнь прибегнуть к ней перед лицом всеобщей ядерной катастрофы; (2) стремление выработать такую ядерную политику, при которой можно было бы избежать вероятных последствий ядерной войны; (3) продолжение гонки ядерных вооружений наряду с попытками ее остановить;

(4) проведение политики, опирающейся на союзы, в условиях, когда наличие ядерного оружия сделало эту политику устаревшей.

Следствием первого парадокса, по мнению Моргентау, явилось

резкое падение значимости военной мощи в условиях ядерного века. Характеризуя кризисные ситуации, возникшие в 1950—1960-õ годах в разных уголках земного шара (Венгрия, Южный Вьетнам, Западный Берлин, Куба и т.д.), в условиях которых ни одна из ведущих держав не рискнула воспользоваться ядерной мощью, Моргентау приходит к выводу: «Чем большей силой наделена та или иная страна, тем меньше она способна ее использовать». Сознание неразумности ядерной войны, препятствующее применению ядерной силы, отмечал он, преграждает путь и к использованию сил обыч- ного типа, причем в такой степени, в какой применение последних может означать подготовку к применению ядерной силы. Ядерные державы могут прибегнуть к обычной мощи с относительной безопасностью для себя лишь при условии, что они применяют эту мощь для достижения цели, ограниченной либо по своему характеру, например, в географическом отношении, либо с точки зрения возможности локализации конфликта в политическом плане при наличии воли у конфликтующих сторон.

Раскрывая смысл второго парадокса, Моргентау доказывает абсурдность «ограниченной ядерной войны» в современную эпоху. Идея «ограни- чения ядерной войны», писал он, возникала в разные периоды и в разных вариантах (так называемая «чистая» водородная бомба, такти- ческая ядерная война, дозированное сдерживание, стратегия контрсилы). Она подкреплялась большим количеством специально подобранной литературы, призванной показать разумность такого рода войны. В основе этой идеи лежало стремление примирить непримиримое, найти такой путь для ведения ядерной войны, который не повлечет за собой собственного уничтожения.