геополитика. мухаев
.pdf
332 |
II. ɋɨɜɪɟɦɟɧɧɚɹ ɦɢɪɨɜɚɹ ɝɟɨɩɨɥɢɬɢɤɚ ɤɚɤ ɫɮɟɪɚ ɜɡɚɢɦɨɞɟɣɫɬɜɢɹ ɝɨɫɭɞɚɪɫɬɜ |
намеревались организовать в прикаспийской и закавказской зоне действия нефтепровода Баку—Тбилиси—Джейхан, но Азербайджан
âсвое время отказался от таких услуг, заявив, что справится своими силами.
ÂРоссии же подобные маневры организованы практически впервые. И со свойственным русским размахом они уже будут традиционными, почти постоянными и масштабными. Ведь строящийся сейчас нефтепровод из Западной Сибири к Тихому океану пройдет не только по Забайкалью, но и по Дальнему Востоку. Как выясняется, кроме этого, в зоне внимания руководства Минобороны РФ и другие регионы России и постсоветского пространства. Аналогичные сибирским учениям, под эгидой ОДКБ и с участием формируемых Коллективных сил оперативного реагирования маневры прошли в октябре 2009 г. «Взаимодействие-2009» в Казахстане на полигоне «Матыбулак», расположенном близ поселка Гвардейский
âЧуйской долине недалеко от границы с Киргизией и линии строящегося газопровода из Туркмении в Китай.
Вопросам защиты планируемого северного пути транспортировки газа в Европу по дну Балтийского моря и решению других задач обеспечения военной безопасности в западном регионе СНГ были посвящены прошедшие в августе-сентябре 2009 г. военные маневры «Запад-2009» и «Ладога-2009». В учениях «Запад-2009» приняли участие вооруженные силы Белоруссии, корабли Черноморского и Балтийского флотов. А к маневрам «Ладога-2009» были привлечены не только силы Ленинградского военного округа в полном составе, но и часть сил и средств Сибирского ВО, Северного и Балтийского флотов.
Российская армия и флот переходят на новый облик, отрабатывают практические задачи, связанные не только с военной, но и с экономической безопасностью страны. Эти задачи, по-видимому, будут отражены в новой военной доктрине, а также документах ОДКБ. Идею РФ о совместной охране и обороне важных экономи- ческих зон (трубопроводов, промышленных предприятий, железных дорог и т.п.), конечно, поддержат и ее союзники по Организации Договора о коллективной безопасности.
Ɋɨɫɫɢɹ — ɋɒȺ: ɩɟɪɟɡɚɝɪɭɡɤɚ ɛɟɡ ɢɥɥɸɡɢɣ ɢ «ɫɮɟɪ ɜɥɢɹɧɢɹ»
Накануне первой встречи 6 марта 2009 г. в Женеве министра иностранных дел России Сергея Лаврова и нового госсекретаря США Хиллари Клинтон американская сторона дала пояснения по теме перспектив отношений между двумя странами. По оценке помощника госсекретаря Дэниэла Фрида, они развиваются в позитивном
6. Ƚɟɨɩɨɥɢɬɢɱɟɫɤɚɹ ɫɬɪɭɤɬɭɪɚ ɦɢɪɚ: ɫɩɨɫɨɛɵ ɮɨɪɦɢɪɨɜɚɧɢɹ … |
333 |
направлении, однако Вашингтон не согласен с желанием Москвы иметь сферы влияния. На брифинге в Вашингтоне 4 марта 2009 г. Фрид заявил, что США «готовы к развитию сотрудничества с Россией в областях, представляющих взаимный интерес». При этом он конкретно назвал контроль над вооружениями. В то же время, по словам Фрида, США «не откажутся от друзей и ценностей» и не признают претензий России на «сферы влияния».
Д. Фрид, отвечающий в Госдепартаменте за отношения с Европой и Центральной Евразией, напомнил, что вице-президент США Джозеф Байден в речи на Мюнхенской конференции по безопасности (2008) не только высказал пожелание «перезагрузки» россий- ско-американских отношений, но и сделал «предостерегающие замечания». На них, считает дипломат, мало кто обратил внимание, и поэтому надо напомнить об их содержании. Продолжая высказывания Байдена, Фрид заявил, что все без исключения европейские страны имеют право на выбор своего пути, в том числе на участие
âсоюзах, подобных НАТО. «США не признают сфер влияния России и не признают независимость отколовшихся от Грузии регионов — Южной Осетии и Абхазии», — заявил дипломат1.
Против расширения НАТО и дальнейшего его приближения к российским границам Москва действительно решительно протестует, так же как и против размещения вблизи ее территории опасных систем вооружений вроде противоракет ПРО, но о формировании «сферы влияния» речи не ведется. Подобный посыл, скорее, ответ на бурную дипломатическую активность, которую проявили некоторые страны Восточной Европы, а также Украина и Грузия в связи со сменой американской администрации. Призывы Барака Обамы еще в ходе выборов к переменам в политике США подтолкнули эти страны к демаршам перед Вашингтоном. Министры и послы этих стран просят нового президента не отказываться от заверений, данных его предшественником Дж. Бушем.
Âосновном такие просьбы исходят со стороны «новобранцев» НАТО, а также Грузии и Украины. Особенно настойчивы визитеры
âтребовании подтвердить материальные обещания. В марте 2009 г. министр иностранных дел Польши Радослав Сикорский смог вырвать у госсекретаря США Хиллари Клинтон обещание предоставить его стране системы ПВО «Патриот», если даже не материализуется намерение разместить в его стране третий позиционный район ПРО. Из-за чего, собственно, это обещание и было первона- чально дано. Подобные демарши носят столь энергичный характер, что Вашингтон и другие страны НАТО вынуждены клятвенно заверять, что «не бросят друзей». Дело дошло до того, что Великобри-
1 Ñì.: Независимая газета. 2009. 6 марта.
334 |
II. ɋɨɜɪɟɦɟɧɧɚɹ ɦɢɪɨɜɚɹ ɝɟɨɩɨɥɢɬɢɤɚ ɤɚɤ ɫɮɟɪɚ ɜɡɚɢɦɨɞɟɣɫɬɜɢɹ ɝɨɫɭɞɚɪɫɬɜ |
тания связала свое предложение о создании трехтысячных сил быстрого реагирования НАТО с просьбой Эстонии «реагировать на ситуации, схожие с августовским кризисом в Закавказье». Все это объясняет, почему представитель Госдепартамента поспешил с этим разъяснением, а не стал дожидаться, как принято, итогов самой встречи министров. Он явно спешит успокоить партнеров.
Фрид назвал российско-американские отношения «сложными»
èсвоим заявлением, похоже, осложнил их еще больше. Однако, как представляется, подобного рода действиям нельзя позволять создавать помехи на пути движения к позитивным переменам. Российскоамериканская повестка дня включает целый набор важных тем — от вопросов поддержания стратегического баланса и контроля над вооружениями до торгово-экономических проблем. Важно, чтобы дипломатии обеих стран как можно более плотно занялись этими темами и добились реальных результатов. И тогда спор по поводу «сфер влияния» отпадет сам собой.
На наш взгляд, центральными вопросами в российско-амери- канских отношениях являются: (1) неумение разрешать региональные конфликты и (2) колоссальный уровень недоверия. В самом деле, за последние 20 лет в российско-американской повестке появилась совершенно новая категория вопросов — это отношения по поводу третьих стран. В свое время, когда у СССР были очень напряженные отношения с Китаем, это считалось нормальной составной ча- стью диалога Москвы и Вашингтона. Имелись договоренности по поводу того, как будут себя вести в отношении друг друга Соединенные Штаты и Советский Союз, если у одной из этих стран возникнет конфликт с третьей страной. Потом 18 лет дружбы с США погрузили в приятные мысли о партнерстве, и мы в основном ссорились по поводу того, что означает это партнерство, и не думали о том, что могут возникнуть ситуации, когда отношения могут быть всерьез испорчены из-за третьих стран. Ситуация в Грузии показала, что это было слишком романтическое ощущение. И чтобы подобных вещей не возникало впредь, необходимо понять, как себя вести. Для этого, прежде всего, нужно наладить диалог.
Неумение разрешать региональные конфликты — главная проблема российско-американских отношений. Имеющиеся у сторон военные
èдипломатические рычаги, а также их психология и недоверие — главные проблемы российско-американских отношений. Политиче- ское мышление не соответствует тому, с чем сегодня реально сталкиваются Россия и США.
Вторая из крупных проблем — стремление США к абсолютной неуязвимости, противоречащее логике согласия на взаимную уязвимость, как это было в прошлом веке. Это вещь очень тревожная
6. Ƚɟɨɩɨɥɢɬɢɱɟɫɤɚɹ ɫɬɪɭɤɬɭɪɚ ɦɢɪɚ: ɫɩɨɫɨɛɵ ɮɨɪɦɢɪɨɜɚɧɢɹ … |
335 |
и дестабилизирующая. Если американцы не готовы отказаться от установки на стратегическую неуязвимость и абсолютное военнополитическое превосходство (а они не готовы), необходимо ввести в действие какой-то компенсирующий механизм договоренностей. Это должны быть договоренности по частным, но достаточно крупным вопросам стратегической стабильности, которые позволяли бы России думать, что, несмотря на то что американцы стремятся к абсолютному превосходству, у них в принципе нет намерения использовать это превосходство против безопасности России. Это означает, что должны быть заключены частные комплексы договоренностей, либо касающиеся положения вдоль линии соприкосновения НАТО и России, либо комплексы мер доверия.
Третья проблема — это вопросы сотрудничества в стабилизации мировой экономической системы. И здесь две подгруппы — борьба с финансовым кризисом и ситуация на рынках энергоносителей. Независимо от того, будут цены падать или повышаться, здесь должна быть ситуация более или менее управляемая и стабильная. Развитие отношений с США во многом зависит от того, насколько успешно Россия выберется из экономического кризиса. Выйдет Россия сильной — и с ней будут считаться больше, не выдержит российская экономика этого испытания, то ожидать улучшения отношений с американцами будет сложно, если иметь в виду линию на равноправное партнерство, заявленную президентом Д. Медведевым.
Можно говорить о том, что в российско-американских отношениях пока две повестки дня, в зависимости от угла зрения. С точки зрения администрации Буша, главными вопросами являются нераспространение ядерного оружия, борьба с терроризмом, стабильность в Евразии. Причем таким образом, чтобы не допустить появления у России своей сферы влияния, не допустить возможности какого-то возвращения Российской империи. Последний вопрос в российской повестке вообще не стоит. Наоборот, в этом регионе Россия хочет иметь привилегированные интересы. Что касается нераспространения, то Россия не желает появления ядерного оружия у Северной Кореи и Ирана, но, если угодно, с другой степенью срочности и центральности в плане приоритетов. В области энергетики Россия хочет использовать свои конкурентные преимущества. Причем не только в экономических, но и в политических интересах. Соединенные Штаты, наоборот, пытаются ослабить энергетическую зависимость Европы от России. Вместе с тем ни Россия, ни США не хотят холодной войны и дестабилизации ситуации в Евразии. Но у каждой из сторон свои мотивы и приоритеты.
à ë à â à 7
ɋɨɜɪɟɦɟɧɧɚɹ ɮɚɡɚ ɝɟɨɩɨɥɢɬɢɱɟɫɤɨɝɨ ɪɚɡɜɢɬɢɹ
В геополитическом плане текущая ситуация, сложившаяся после глобального финансового кризиса 2008 г., напоминает õàîñ, в котором происходит передел мира. В отличие от предыдущих его проявлений глобальный кризис стал основой формирования новой конфигурации посткризисного мира: ее формат неочевиден, но он существенно отличается иной основой взаимодействия силовых полей. Глобальная гегемония США подорвана. Но из кризиса США выйдут мировым лидером, несмотря на потери. Зато теперь стремление к лидерству демонстрирует уже группа великих держав, между которыми нарастает мировое соперничество.
Известно, что вплоть до середины XX в. одним из главных стремлений мировых держав было сохранение их влияния на обширных территориях в целях обеспечения контроля над ресурсами, что поддерживало существование колониальных империй. Начиная с середины XX в., по мере развития процесса деколонизации поведение и стратегия великих держав начали меняться. В этот период развитые государства стали больше стремиться установить контроль над потоками информации (включая знания, технологию), товаров, услуг, капиталов и рабочей силой, нежели над территориями. Переход к новым механизмам и формам контроля за геополитическим пространством был вызван глобализацией и растущей взаимозависимостью стран в условиях информационной революции.
7.1.Ɇɢɪ ɩɨɫɥɟ ɯɨɥɨɞɧɨɣ ɜɨɣɧɵ: ɩɨɢɫɤɢ ɧɨɜɨɣ ɤɨɧɮɢɝɭɪɚɰɢɢ ɝɥɨɛɚɥɶɧɨɝɨ ɩɨɪɹɞɤɚ
С 1970-х годов борьба за сферы влияния уже велась преимущественно с помощью геоэкономических стратегий. Под геоэкономиче- скими стратегиями понимаются методы контроля над разного рода ресурсными потоками и управления международными воспроизводственными цепями в пределах планеты, целью которых является участие субъектов международных экономических отношений в создании и переделе мирового валового продукта. Ключевым фактором экономического роста стран мира стало рациональное использование собственных и внешних ограниченных ресурсов через меха-
7. ɋɨɜɪɟɦɟɧɧɚɹ ɮɚɡɚ ɝɟɨɩɨɥɢɬɢɱɟɫɤɨɝɨ ɪɚɡɜɢɬɢɹ |
337 |
низмы международного разделения труда. В этих условиях глобальное доминирование страны связано с умелым использованием своих экономических, финансовых, торговых и прочих преимуществ. Однако и при данной парадигме мирового развития военная мощь не утратила своего значения. Так, экономически развитая Япония является односторонней сверхдержавой, поскольку не имеет крупных вооруженных сил, хотя и располагает некоторой мощью на море и в воздухе; в своей оборонительной политике она опирается на американо-японский союз. Тем не менее военный критерий, хотя
èзначимый, как показывает опыт экономически процветающего Кувейта по сравнению с Ираком, все же не является главным в глобальном его проявлении. К тому же военная мощь при прочих равных условиях сама все больше и больше зависит от экономиче- ского могущества государства.
Долгое противостояние двух сверхдержав (США и СССР) привело к формированию иерархической пирамиды международной безопасности. Вершина этой пирамиды в наиболее полном виде была сцементирована установлением в 1970-е годы военно-стратегичес- кого паритета двух сверхдержав. Следующий уровень еще раньше образовали два крупнейших в мире военных блока: НАТО (1949)
èВаршавский договор (1955). Ниже лежали уровни региональной
èсубрегиональной и, наконец, национальной безопасности. Эта система, взятая в целом, гарантировала глобальную безопасность, что было доказано самой историей. Сверхдержавы терпимо относились к возникновению некоторой нестабильности и конфликтов на нижних уровнях пирамиды, возникали критические отношения и между ними, но применение ядерного оружия не допускалось. В России —
СССР в составе стратегических сил доминировали межконтинентальные баллистические ракеты наземного базирования, затем шли морские стратегические силы. В настоящее время — это, прежде всего, Северный и Тихоокеанский флоты, Балтийская передовая база
èКаспийская военно-морская база.
Ɇɧɨɝɨɭɪɨɜɧɟɜɚɹ ɫɬɪɭɤɬɭɪɚ ɦɧɨɝɨɩɨɥɹɪɧɨɝɨ ɦɢɪɚ
После окончания холодной войны прежняя модель миропорядка не рухнула, но существенно трансформировалась под влиянием новых факторов в направлении от однополярности (1991—1996) к многополюсности в начале XXI в.
1. Произошло усиление некоторых региональных центров (Россия, Индия, Китай, Бразилия, Турция и др.). Правда, ряд американских экспертов и политиков, представители школы регионализма, пола-
338 |
II. ɋɨɜɪɟɦɟɧɧɚɹ ɦɢɪɨɜɚɹ ɝɟɨɩɨɥɢɬɢɤɚ ɤɚɤ ɫɮɟɪɚ ɜɡɚɢɦɨɞɟɣɫɬɜɢɹ ɝɨɫɭɞɚɪɫɬɜ |
гают, что и в новых условиях США вместе с Западной Европой могут и должны играть роль третейского судьи в региональных конфликтах, как это и произошло в Югославии в 1999 г.: в ответ на политику геноцида правительства Милошевича в отношении косовских албанцев была применена военная сила. Кроме США, в операции «Союзническая сила», длившейся 78 дней, участвовали Великобритания, Франция, Германия, Бельгия, Канада, Дания, Греция, Италия, Нидерланды, Норвегия, Португалия и Турция. Япония сделала большой финансовый вклад, а граничащие с Сербией страны дали согласие на использование своего воздушного пространства. Венгрия выделила столичный аэропорт для самоле- тов-заправщиков НАТО.
2. Геополитическая структура мира все больше приобретает характер многополюсного мира. Правда, есть противники подобной модели мирового порядка. По мнению директора Гарвардского центра по международным делам Джозефа Ная, мир стал однополюсным и его сверхдержава — США.
Многополюсный мир — это клише довольно популярно у авторов редакционных статей, но крайне обманчиво, если используется в качестве исторической аналогии с XIX в., потому что тот старый порядок основывался на равновесии пяти приблизительно равных великих держав, в то время как силы современных великих держав далеки от равновесия». Он полагает, что «Россия будет и дальше испытывать экономические трудности и ее реформы — это вопрос десятилетий, а не лет. Китай — развивающаяся страна и, несмотря на быстрый рост, останется таковой долго и в следующем столетии. Европа равна Соединенным Штатам по населению, экономическому уровню и человеческим ресурсам. Европе по-прежнему не хватает политического единства, чтобы действовать в качестве самостоятельной глобальной силы. Япония обладает зна- чительной экономической и технологической мощью, однако ее набор силовых ресурсов в военной области невелик. Чтобы серьезно потягаться с Соединенными Штатами, Японии пришлось бы значительно изменить свое отнощение к военной силе и к своему этноцентризму1.
Хотя Дж. Най выступает против гегемонизма США, поскольку в мировой экономике еще в 1970-е годы сложились три полюса. На США, Европу и Японию приходится две трети мирового производства. По крайней мере, в экономике США не способны к гегемонии.
1 Íàé Äæ. Какой новый мировой порядок? // США: экономика, политика, идеология. 1992. ¹ 2. С. 5.
7. ɋɨɜɪɟɦɟɧɧɚɹ ɮɚɡɚ ɝɟɨɩɨɥɢɬɢɱɟɫɤɨɝɨ ɪɚɡɜɢɬɢɹ |
339 |
Она также вряд ли возможна из-за диффузии в условиях транснациональной взаимозависимости. По версии Ная, современную геополитическую зависимость между странами следует понимать как многоуровневую зависимость. Он полагает, что
для адекватного описания многоуровневой структуры мировой политики не подходит ни одна иерархическая модель. Расстановка сил в мировой политике стала напоминать слоеный пирог. Верхний, военный, слой — в основном однополярен, поскольку нет других сравнимых с США военных держав. Средний, экономический, слой — уже в течение двух десятилетий трехполюсный. Нижний, слой транснациональной взаимозависимости, характеризуется диффузией силы. Все эти сложности не имели бы значения, если бы военная сила была столь же универсальна, как деньги, и могла бы определять исход дела во всех сферах. Однако военная доблесть отнюдь не гарантирует благоприятных результатов в экономическом и транснациональном слоях современной мировой политики. Имея более диверсифицированный набор силовых возможностей, Соединенные Штаты обладают преимуществами перед другими странами, но новый мировой порядок не будет эрой американской гегемонии1.
7.2.ɇɨɜɚɹ ɝɟɨɩɨɥɢɬɢɱɟɫɤɚɹ ɚɪɯɢɬɟɤɬɭɪɚ ɫɨɜɪɟɦɟɧɧɨɝɨ ɦɢɪɚ: ɫɦɟɳɟɧɢɟ ɝɥɨɛɚɥɶɧɨɝɨ ɫɩɟɤɬɪɚ ɫɢɥ ɢ ɫɩɨɫɨɛɨɜ ɤɨɧɬɪɨɥɹ ɡɚ ɩɪɨɫɬɪɚɧɫɬɜɨɦ
Еще совсем недавно геополитики объясняли глобальные процессы в категориях «полюсов»: биполярный, однополярный и многополярный мир. В XX в. более 70 лет геополитическая карта мира была расколота на два лагеря: социалистический и капиталистический, и ситуацию адекватно описывала биполярная модель. После окончания холодной войны и распада СССР на рубеже 1980—1990-х в информационное пространство был запущен миф о «новом политическом мышлении», обещавший народам «многополярный и взаимозависимый мир». Однако в начале XXI в. в утопию многополярности перестали верить даже самые отчаянные оптимисты, убедившись в том, что мир стал однополярным во главе с США. Ключевой аргумент, опровергающий мифологему многополярности, трудно оспорить с позиции начала XXI в.: полюсом может быть только та политиче- ская сила, отдельная страна или группа стран, которые по своей мощи сопоставимы с мощью уже существующего западного центра. Неумолимая статистика свидетельствовала, что до глобального кри-
1 Íàé Äæ. Óêàç. ñî÷. Ñ. 7.
340 |
II. ɋɨɜɪɟɦɟɧɧɚɹ ɦɢɪɨɜɚɹ ɝɟɨɩɨɥɢɬɢɤɚ ɤɚɤ ɫɮɟɪɚ ɜɡɚɢɦɨɞɟɣɫɬɜɢɹ ɝɨɫɭɞɚɪɫɬɜ |
зиса 2008 г. действительно не было ни одной страны или сложившейся группировки стран, силы которых были хоть в какой-то мере сопоставимы с западным полюсом. Но сначала трагические события 11 сентября 2001 г. обнаружили уязвимость и беспомощность США перед террористической угрозой. А затем глобальный финансовый кризис 2008 г. лишил США статуса мировой финансовой державы. После них стала формироваться современная фаза геополитического развития: она отличается сложной системой мировых связей, которые не укладываются в старые геополитические схемы прошлого: войну сил Моря и сил Суши, поиски Хартленда и т.д.
Ɇɧɨɝɨɩɨɥɹɪɧɵɣ ɦɢɪ: ɧɨɜɵɟ ɰɟɧɬɪɵ ɫɢɥɵ ɢ ɪɚɫɬɭɳɚɹ «ɡɨɧɚ ɜɚɪɜɚɪɫɬɜɚ»
Новый геополитический миропорядок, который именуют «поствестфальским», разрушает классические геополитические подходы и формирует новые представления о мировом порядке и новых линиях силовых полей. Надежда на многополярность уже не кажется невозможной в обозримой перспективе, хотя некоторые современные исследователи считают, что экономическая, военная и прочая мощь современных стран не могут так быстро вырасти до уровня мирового полюса. Если обратиться к прогнозам американских военных экспертов на 2015 г., то, по их оценкам, военный потенциал Китая в этот период станет сравним с военным потенциалом США, а в дальнейшем КНР начнет опережать Америку в экономическом и военном развитии.
Китай уже сегодня стремится в четыре раза увеличить число межконтинентальных баллистических ракет (МБР), нацеленных на США, стараясь довести их до ста, а также внедрить мобильные пусковые установки и боеголовки с разделяющимися головными частями, которые наиболее эффективны для преодоления противоракетной
обороны (ПРО)1.
Эти прогнозы американских военных Министерство иностранных дел КНР всячески опровергает, но совершенно очевидно, что растущая экономическая мощь Китая неизбежно приведет к соответствующему росту военного потенциала, и спорить здесь можно только о сроках. Согласно прогнозам российских экспертов, в 2015 г. США вместе с Канадой и Мексикой будут обладать только 19% мирового ВВП, ЕС — 16%, Китай — 10%, Япония — 7%, Южная Корея
и Тайвань — 5%, Россия — 2%2.
1Foreign Missile Developments and the Ballistic Missile Threat Through 2015 // National Intelligence Council at the CIA. January 10, 2002.
2Арбатов А.Г. Национальная безопасность России в многополярном мире // Вестник РАН. 2000. Т. 70. ¹ 11. С. 984.
7. ɋɨɜɪɟɦɟɧɧɚɹ ɮɚɡɚ ɝɟɨɩɨɥɢɬɢɱɟɫɤɨɝɨ ɪɚɡɜɢɬɢɹ |
341 |
В последние годы быстрыми темпами растет мощь другого регионального восточного лидера — Индии. По оценкам Гарвардского университета, Индия уже в 2001 г. вышла в число лидеров мирового производства по величине ВВП, рассчитанного по паритету покупательной способности. Уже сегодня Индия обогнала Италию и Великобританию, практически сравнявшись в этом отношении с Германией и разделив с ней четвертое и пятое места. Все это позволило экспертам Гарвардского университета сделать такой прогноз: через 10 лет Индия догонит Японию и к 2025 г. Азия станет производить 55—60% мирового ВВП, а Запад — только 20—30%1.
Сравнительный анализ прогнозов ведущих стратегических центров свидетельствует о том, что геополитическая модель мира сегодня находится в сложном, неравновесном, переходном состоянии. Несмотря на то что лидерство США никем пока не оспаривается, гегемон не в состоянии держать под контролем стремительный рост новых региональных лидеров и «обвальные» геополитические процессы на мировой периферии.
Динамика конфессиональных и этнонациональных конфликтов на цивилизационных разломах растет год от года, и отсутствие международных гарантий безопасности неизбежно толкает мир к новой гонке вооружений, в том числе и в малых странах, которые любой ценой стремятся получить ракетно-ядерные вооружения. Самый пессимистический сценарий, который рассматривают эксперты, — это присоединение в ближайшее время к ядерному клубу, помимо России, США, Великобритании, Франции, Китая, Индии и Пакистана, — Ирана, Ирака, Тайваня и Японии2.
Одновременно происходит процесс стремительной деградации «мирового Юга», состоящего в основном из стран Африки, который все чаще называют «серой зоной», «черной дырой» и «новым варварством, удушающим цивилизацию». По оценкам экспертов, сегодня к мировой периферии относятся примерно 50 стран Африки.
Кровавые конфликты в Анголе, Конго (Заире), Сомали, Мозамбике, Руанде, Сьерра-Леоне ежегодно уносят миллионы жизней, массовые разрушения отбрасывают экономику этих стран на столетия назад — к устаревшим способам производства и архаическим племенным идеологиям. Развитые страны не интересуют права че- ловека в этой зоне мира, будто бы их вообще не существует в мировой геополитике.
1Maddison A. The World Economy: A Millennial Perspective. P.: Development Center of the Organization for Economic Cooperation and Development, 2001. P. 263.
2Ibid. Ð. 985.