Часть I Предыстория

Глава 1

Млекопитающие: животное начало без отца

По своей природе это — создание культуры.

А. Гелен

Откуда берет происхождение понятие отца?

Если вернуться вспять по течению времени, то, задолго до прибытия к его истоку, мы встречаем болото, в котором природа и культура смешиваются. Здесь исследование влечет за собой не ответы, а вопросы. Что в поведении отца инстинктивно, то есть присутствует без обучения? Что, напротив, является продуктом общества и правил, которые люди себе устанавливают? И когда человек впервые повел себя как отец?

Традиционно считается, что природа обладает феминным качеством, а культура — маскулинным. Как и в каждом стереотипе, в этом суждении есть и доля умственной лености, и доля правды.

Как и материнство, отцовство не заключено в одном мгновении. Оно означает не только порождение, но и долговременное пребывание отцом, сопровождающее рост ребенка. Но быть матерью значит естественно сохранять свое положение родительницы, зачавшей и выносившей ребенка, и после его рождения. Эти события плавно перетекают одно в другое в жизни каждой матери и в процессе эволюции вида. Быть же родителем мужского пола и быть отцом — это, с самого начала, две отдельные и разные роли.

В отличие от материнства, отцовство не может быть связано с физическим поведением и строиться на продолжении животного состояния и облечении его в формы, приемлемые для общества. Оно предполагает выбор и безвозвратный разрыв с исключительно животной жизнью. Отец не просто, как того требует традиция воспитания, вмешивается в жизнь ребенка позже, чем мать. Отец — институт отцовства — неизмеримо позже вмешивается в жизнь человечества. Он предполагает проблеск разума и принцип цивилизованности. Может быть — и мы поговорим об этом — он и есть принцип цивилизованности.

Время, в течение которого природа предшествовала цивилизованности, столь обширно, а длительность последней столь незначительна в сопоставлении с ним, что, хоть это уже много раз делалось, стоит пояснить это с помощью образного сравнения. Наблюдение этого несоответствия поможет нам понять, почему, несмотря на громадные психологические и общественные издержки, которые это влечет за собой, материнство обячно сопровождается поведением гармоничным и теплым, в то время как поведение отцов обычно менее предсказуемо и менее спонтанно.

Земле около 4,5 миллиардов лет. Если мы представим себе эту вечность как календарный год, то млекопитающие появились только в середине декабря, первобытный человек — около 9 часов вечера 31 декабря, Homo sapiens — за десять минут до полуночи, Sapiens sapiens (который обладает уже нашими физическими чертами) — за три минуты до конца года, а культура неолита — в последнюю минуту. Сократ, Христос и все, кого мы считаем древними, жили в последние несколько секунд.

Сказать по правде, в течение немалой части этого периода не было не только человека, но и какое бы то ни было отцовство или материнство. Органическая жизнь образовалась приблизительно весной. Еще какое-то время прошло, прежде чем произошел переход от одноклеточных организмов к сложным, которые, для воспроизведения, не ограничивались делением собственных клеток, но вступали в связь с особью противоположного пола. Воспроизводство посредством деления приводит к образованию организмов, чей генетический состав идентичен генам родителя: оно, таким образом, не благоприятствует эволюции, приспособлению к изменениям окружающей среды. При участии в воспроизведении двух полов каждый раз получается новая генетическая комбинация. Это увеличивает вероятность выживания данной формы существования, однако создает проблемы, которые дошли до нашего времени. Жизнь будет вечно делиться на мужскую и женскую.

Когда это разделение произошло и постепенно началась эволюция человека как вида, роль женщины оказалась более определенной и стабильной, чем роль мужчины. Наша поговорка: Mater semper certa, pater nunquam, — мать всегда уверена, отец никогда, — может быть отнесена не только к ребенку, который спрашивает, кто его родители, но и к родителю, который спрашивает себя, что ему делать с ребенком. У высших животных мать всегда уверена, в том смысле, что она знает, кто ее дети. Отец этого не знает.

Мы знаем, что в своей бесконечной, колеблющейся медлительности лестница эволюции прошла через бесконечное количество вариантов. Но на своих последних этапах она дала разделившимся полам направление развития без возврата, что повлияло не только на биологию, но и на развитие общества и цивилизации.

Сделав жизнь более совершенной, эволюция сделала отцов маргиналами.

Множество видов рыб доверяют особям мужского пола заботу об икре. В этих условиях речь идет о совместной заботе о потомстве. Женская особь мечет икру и, выполнив свою задачу первой, может удалиться. Особь мужского пола затем оплодотворяет икру, так что более «естественно», что он отвечает за последующую заботу о ней.

Но этот естественный ход событий становится обратным на суше. Не имея воды, в которой могли бы развиваться икра или сперма, новые формы жизни используют внутреннее оплодотворение. При таком типе оплодотворения особь мужского пола заканчивает плодотворяющую деятельность первой, и поэтому может удалиться, в то время как у особи женского пола есть еще обязанности.

Это физиологическое усовершенствование скрывает в себе экзистенциальную болезнь, которая повлияет на поведение мужской особи, мешая ей стать отцом.

Внутреннее оплодотворение переносит важные события в тайный цех: тело женщины включает в себя яйцеклетки и сперму, а мужская особь не контролирует происходящее. Время между соитием и рождением потомства, которое эволюция делает все более долгим, внушает новую неуверенность: что случилось? Это потомство действительно его?

Самый мощный импульс, которым руководствуется в своем поведении животное, побуждает родителя передать максимальное количество своих генов потомству. Так как дитя может принадлежать другому, у особи мужского пола мало поводов оставаться рядом с самкой, ожидая родов. Самцу выгоднее использовать это время, чтобы оплодотворять других самок, что повышает его шансы передать свои гены.

При размножении в природном состоянии самцы любого вида животных обладают количественными функциями. Каждый из них способен породить миллионы сперматозоидов. В теории небольшого количества самцов хватило бы, чтобы населить землю. На практике, при прочих равных условиях, естественный отбор поощряет самцов неверных, соблазнителей или насильников, потому что они способны передать свое генетическое наследство большему количеству потомков: которые, в свою очередь, будут соблазнителями и так далее.

Самка играет качественную роль. Количество потомства, которое может породить одна самка, очень ограниченно. Самке, которая ведет себя как самец-обольститель — то есть преждевременно оставляет ребенка, дает меньшее потомство, потому что у ее детей меньше возможности выжить. Она не может, в отличие от самца, компенсировать их потерю, тут же породив других: она должна учесть время формирования новых яйцеклеток и период беременности. Новорожденные, даже если выживут без матери, унаследуют от нее генетически эту тенденцию и подвергнут риску собственных детей, что образует порочный круг.

Короче говоря, матери не могут позволить себе быть плохими матерями; отцы же могут позволить себе вообще не быть отцами. По законам зоологии, уже в животном мире для выживания от самок требуется та большая стабильность и приверженность семейности, которая отличает их от мужчин в человеческом обществе.

Но вернемся к эволюции.

Если рептилии в целом не следят за развитием своего потомства, то у птиц самка и самец образуют стабильную пару, которая вместе строит гнездо и растит птенцов. У большей части страусов и пингвинов яйца высиживают самцы. Для других птиц характерно еще более удивительное поведение, не природное, а протокультурное. Например, пение, характеристика самцов, — не врожденное умение: ему должен научить отец. Поэтому птицы одинаковых видов в разных местах поют немного по-разному; у них существуют «диалекты» с местными от­тенками, так как пение подчинено не инстинкту, а традиции, которую хранили и передали им отцы.

Далее, создавая творения, формирование которых во чреве и последующий рост становятся все более сложными, эволюция продлевает симбиоз ребенка с матерью на период после рождения.

250 - 200 миллионов лет назад появляются млекопитающие. Значение мате­ри возрастает и распространяется на период роста детенышей. Теперь они в течение долгого времени зависят от нее в плане кормления.

Около 70 миллионов лет назад появляются приматы, новорожденный которых лишен какой бы то ни было автономии. Диада мать-ребенок становит­ся еще более замкнутой друг на друге и еще больше отделяется от остального мира. Общественная жизнь обезьян уже зависит не только от физиологических функций: зарождается культура, следующая исключительно путем матерей. Длительное кормление молоком, которое мы наблюдаем у больших обезьян, служит не только физиологии, но и протокультуре. Носимый долгое время матерью, детеныш воспринимает мир сходно с тем, как воспринимает его чело­веческий младенец. Когда он обретет автономию, помимо инстинкта, он будет отличаться поведением, которому его обучили, — например, пользоваться ору­диями, которыми, как он видел, пользовалась его мать, — и это поведение будет не менее важным для его существования, чем инстинктивное.

Все обезьяны учатся, наблюдая. Очевидно, что малыши учатся лучше, чем взрослые. Если самки в зрелом возрасте учатся лучше, чем самцы, это объясняется не их врожденными способностями, а их симбиозом с детьми. В самом деле, мать не только учит детей, но и учится у них. Отношения между самкой-обезьяной и ее детенышем - это первый тип отношений, который не полностью принадлежит сфере природы; это первая нить, из которой ткется полотно культуры, которое распространяется как вверх, так и вниз.

Самцы, напротив, в ходе эволюции дают все меньше. Они продолжают только поставлять капризную и непостоянную субстанцию - сперму.

На высших ступенях лестницы эволюции дремлют самцы больших человекообразных обезьян: они умны почти как глупый человек ( их IQ часто превышает 80), но совершенно отсутствуют как отцы и полигамны как партнеры. Шимпанзе и гориллы, как все животные, наделенные силой и оружием, внимательны и нежны к маленьким. Они могут играть с ними. Они защищают территорию, то есть опосредованно самок и малышей. Но они не узнают своих детей. Не строят дома. Не кормят маленьких'. Единственная пища, которой они могут поделиться, - это мясо большой добычи, на которую они вынуждены охо­титься сообща и которую должны распределить, потому что она испортится быстрее, чем они сами способны съесть ее целиком.

Мы еще не говорим о психологии. Мы следим за формированием процесса на биологической основе. Эволюция приблизилась к человеку. Но отец вернулся на более низкий уровень, чем у некоторых видов рыб.