Тема 23. Мировая политика и международные отношения 601

экспертов Экономической комиссии ООН в отношении Латинской

Америки. Сами латиноамериканцы (аргентинец Р. Пребиш, бразилец

С. Фуртацу и др.) отмечали двойственную динамику своих стран,

обусловленную периферийным положением в международном разделении

труда (МРТ) и зависимостью от развитого капиталистического

центра. Импульсы центра, расходясь к периферии, рассекают ее

экономическую структуру на два сектора — отсталый традиционный

и современный капиталистический, интегрированный в мировое хозяйство

для обслуживания воспроизводственного процесса именно

стран центра. Сила центра позволяет ему навязать периферии роль

аграрно-сырьевого придатка. Мировая торговля становится механизмом

обогащения центра за счет периферии при содействии туземных

элит, подражающих моделям потребления центра.

В 70-е годы XX в. экономисты С. Амин, А. Гундер Франк и

И. Валлерстайн составили школу миросистемного анализа, развивающую

традицию системного исследования капиталистической цивилизации,

заложенную французом Фернаном Броделем (1902—1985).

Он предложил понятие «мир-экономика» для исторически складывающихся

хозяйственных целостностей, охватывающих большие

географические пространства. Миры-экономики функционируют во

«времени большой длительности». Высший их тип представляет капиталистическая мир-экономика Запада, стянувшая к себе всемирные

товарные цепочки. И . Валлерстайн в отличие от своего учителя

Ф. Броделя считает западную мир-экономику единственной в истории,

а предшествовавшие и сосуществовавшие с ней другие крупные

целостности —«мир-империями». Но он согласен с Ф. Броделем

в том, что эта мир-экономика — И. Валлерстайн называет ее также

современной, или капиталистической мир-системой — обязательно

предполагает иерархии рынков (от сельского базара до мировой биржи),

классов (в том числе разнослойности предпринимательства), регионов

(центральный и периферийные).

§ 6. Новые вызовы и риски в системе международной политики

Радикальные изменения в мировой политике ведут свой отсчет от

11 сентября 2001 г., когда террористической атакой были уничтожены

Всемирный торговый центр и часть Пентагона. Это событие высветило

ряд проблем, ставших в центре современного этапа международных

отношений.

Во-первых, нарастающая пропасть между «Севером» и «Югом» —

бедными и богатыми странами. До сентября 2001 г. подлинная пропасть

в уровне жизни 30 стран—членов Организации экономического

сотрудничества и развития (ОЭСР) — «золотого миллиарда» — и остальных 5 млрд мирового населения была предметом статистики, делом

справочников, обстоятельством страноведения. После 11 сентября это

различие (примерно 30 к 1) стало главным фактором мировой политики.

Отныне невозможно игнорировать тот факт, что за последние

15 лет доход на душу населения понизился более чем в 100 странах;

потребление сократилось более чем в 60 странах. В начале XXI столетия

пятая — богатая — часть населения планеты (Запад) имела 86% мирового

внутреннего продукта, 82% мирового экспортного рынка, 74%

мировых телефонных линий, главного средства современных коммуникаций.

91% пользователей Интернета живут в «богатой части». Эта

пропасть не уменьшается, а увеличивается. За последние десять лет

доля 10% наиболее процветающего населения планеты увеличилась в

продукте с 50 до 60% и соответственно уменьшилась доля остальных

90% мирового населения. Совокупный капитал 225 богатейших людей

превышает 1000 млрд. долл., что равняется ежегодному доходу 2,5

млрд. бедняков, составляющих 47% человечества. Общее состояние

трех самых богатых людей планеты превышает совокупный валовой

внутренний продукт 48 наименее развитых стран. Потерявшие надежду

на привлекательное будущее молодые и энергичные горожане Каира,

Джакарты и Мехико-сити, которым нечего терять, являются потенциальными

рекрутами мирового терроризма-. Тем самым проблема Север

— Юг обозначилась страшной новой гранью.

Во-вторых, произошло крушение мифа о глобальной гегемонии

США в мировой политике. До сентября 2001г. колоссальный отрыв

военной системы Соединенных Штатов Америки от менее оснащенных

вооруженных сил остального мира, казалось, давал Вашинггону

шанс на десятилетия силового доминирования, на роль конечного судьи

в международных спорах. После 11 сентября уязвимость Америки

стала фактором мировой политики. Возникли сомнения, которых

ранее не было: зачем Соединенным Штатам Америки электронное

высокоточное оружие, слежение из космоса, колоссальные по мощности

боеголовки, самолеты-невидимки, глобальные по охвату радарно-командные системы, если противник, вооружаясь ножом, просто

берет билет на внутренние рейсы американских авиакомпаний? Буквально

на глазах радикально изменился характер внешней угрозы.

И, несмотря на 33 млрд. долл., идущих на глобальную разведку, США

не знают, кто их атаковал, с какой целью и с какими мотивами. Действительно, страшной для Запада стала истина, что традиционное,

привычное сдерживание больше «не работает». Если противник готов

ради достижения своих целей совершить самоубийство, то ничто

не заставит его отступить. «Холодная» война не превратилась в «горячую

» именно потому, что обе противостоящие стороны были согласны в одном: нужно избежать взаимоуничтожения. Но вот пришли

люди, на которых этот неписаный кодекс выживания не действует.

11 сентября 2001 г. стал очевидным довольно удивительный факт:

Североатлантический союз (НАТО), об уникальной эффективности

которого было столько сказано, оказался неэффективным военным и

внешнеполитическим инструментом. Ценность партнеров США понизилась

чуть ли не до нуля. Да, все члены военного союза впервые

за 52 года существования НАТО заявили о введении взаимной обороны.

На деле же европейские союзники послали лишь пять самолетов

с экипажами патрулировать американское воздушное пространство.

Как выяснилось, старый альянс способен решать только старые цели.

Мегатонны ядерных взрывов, точечная аккуратность современных

ракет, гарантированный ответный удар —все эти понятия уходят из

реальной политики в область динозавров. Когда твой противник готов

умереть, его не страшит уничтожение.

В-третьих, на первый план вышел фактор противостояния мировых

цивилизаций. До сентября 2001г. отчетливые различия в языке

культуре, традициях семи мировых цивилизаций были предметом

изучения этнографов и культурологов, делом музейных работников.

После 11 сентября цивилизационные различия стали одним из ведущих

факторов политики. Мир обернулся на Восток. Исламская, китайская,

индуистская цивилизации активны до агрессивности. Две из

них в последние годы обрели ядерное оружие. На Западе уже созданы

многомиллионные «филиалы» этих цивилизаций. Лица 19 террористов

хорошо известны, их фотографии распространило американское

правительство. Каждому заинтересованному видно общее — их принадлежность Востоку и исламу. Практически все границы исламского

мира представляют собой линии фронта —от Сараево и Грозного

на севере до Коломбо на юге, от Алжира на западе до Филиппин на

востоке. Однако при этом сотни тысяч молодых и энергичных защитников

ислама приобщились к современной технике и западной организации

в ходе этого периода «бури и натиска».

В-четвертых, современная фаза геополитического противостояния

связана с борьбой за перераспределение энергетических ресурсов.

В связи с этим нефть является самым сильным оружием мусульманского

мира. 65% разведанных мировых запасов нефти располагается в

регионе Среднего Востока. Четверть мировых запасов этого драгоценного

сырья находится под юрисдикцией Саудовской Аравии. Немудрено,

что американцы не желают покидать военные базы, созданные

на территории Саудовской Аравии в 1990 г. Сразу же после событий

11 сентября 2001 г. президент Буш призвал к большей независимости

Соединенных Штатов Америки от импорта нефти — всем было ясно,

почему, все знают, откуда берет начало этот поток. И против самого острого оружия мусульманского мира был выставлен достойный клинок.

Осенью 2001 г. на фоне рушащихся нью-йоркских башен Россия

проявила себя как подлинный конкурент Аравийского полуострова.

На мировой арене появилось нечто новое —российские нефтяные

компании. Обнаружилось, что СШ А и индустриальный Запад могут

ослабить свою исключительную зависимость от арабской нефти.

У Ближнего Востока появляется энергетический конкурент—Россия

и ее ближайшие соседи.

В-пятых, Россия превращается в самостоятельного игрока на мировой

сцене, правда, пока благодаря своим запасам углеводородов. В феврале

2002 г. Россия обошла Саудовскую Аравию по добыче нефти и стала

ее крупнейшим производителем в мире. Открытые на Каспии месторождения

оказались богаче, чем ожидалось. В октябре 2001 г. завершилось

строительство трубопровода, по которому к Новороссийску пошла неожиданно богатая казахстанская нефть. Российское руководство оценило

новые возможности. Президент В. Пуган совершил поездку по региону,

стремясь создать нечто вроде каспийского общества стран—экспортеров

нефти, руководимого Россией. Скоростными методами построен нефтяной

терминал близ Петербурга—выход в Финский залив. Россия создала

гигантский, уступающий лишь Новороссийску, порт Приморск, затратив

2 млрд. долл. Энергетическая экспансия России заставляет Запад

с опаской относится к ее возрождению в качестве глобального игрока.

Новые вызовы и угрозы требует нового ответа. Чтобы найти его,

необходимо нетрадиционное мышление, ставящее во главу угла обозначенные проблемы.