осуществляются на конкретном материале с помощью испытательных приборов, созданных вручную с использованием инструментов. Экспериментальная наука •— форма знания, отличная от религиозного, метафизического, астрологического и магического, технического и ремесленного. Современная наука, какой она предстает к концу научной революции, больше не университетское знание, но она и не сводится к практике ремесленников. Объединив теорию с практикой, с одной стороны, она в союзе с действительностью делает подконтрольным и объединяющим труд разных людей, с другой стороны, углубляет познания в «механических искусствах» (в качестве испытательного полигона для теорий и практического применения теорий) и придает им новый статус, уже не социальный, а эпистемологический.

Зарождение, развитие и успехи новой формы знания идут рука об руку с новой фигурой ученого, или мыслителя, и новыми институтами, предназначенными для проверки получаемого знания. «Чтобы стать ученым, тогда не обязательно было знание латыни или математики, не требовалось и широкое знакомство с книгами или университетская кафедра. Публикация в Актах академий и участие в научных обществах были доступны всем — профессорам, экспериментаторам, ремесленникам, любопытствующим, дилетантам» (Паоло Росси).

Сложный процесс развития науки часто осуществляется вне стен университетов, чуждым доктринам новой философии — «механической» и «экспериментальной». Наука распространяется через книги, периодические издания, частные письма, деятельность научных обществ, но не через университетские курсы. Обсерватории, лаборатории, музеи, мастерские, дискуссионные клубы зарождаются вне,

156 Научная революция

а часто и вопреки университетам. И, однако, несмотря на этот разрыв, нельзя забывать о том, что связывало научную революцию с прошлым. Речь идет об обращении к авторам и текстам, актуальным для новой культурной перспективы: Евклиду, Архимеду, Витрувию, Герону и др.

Оформление научного инструментария и его использования

Тесная связь теории и практики, науки и техники порождает еще один очевидный феномен научной революции — быстрый рост и совершенствование инструментария (компаса, весов, механических часов, астролябий, печей и т. д.), типичного для предшествующих эпох: в XVII в. происходит «как бы неожиданно быстрая их модернизация» (Паоло Росси). В начале XVI в. весь инструментарий сводился к немногим предметам, связанным с астрономическими наблюдениями и топографическими открытиями, а в механике применялись рычаги и блоки. Теперь же, всего лишь за несколько десятилетий, появляются телескоп Галилея (1610); микроскоп Мальпиги (1660), Гука (1665) и ван Левенгука; циклоидальный маятник Гюйгенса (1673); в 1638 г. Кастелли дал описание воздушного термометра Галилея; в 1632 г. — водяного термометра Жана Рея, и в 1666 г. Магалотти изобретает спиртовый термометр; в 1643 г. появляется барометр Торричелли; в 1660 г. Роберт Бойль дает описание пневматического насоса.

Но более интересно в истории идей не просто перечисление инструментов (его можно продолжить), а то, что в ходе научной революции инструменты, предназначенные для опытов, становятся неотъемлемой частью научного знания. Не знание и рядом с ним — инструменты. Инструмент неразделен с теорий; он сам становится теорией. В рукописных заметках члена академии Чименто (Флоренция) Винченцо Вивиани читаем: «Спросить у Гонфиа (искусный стеклодув), какая из жидкостей наиболее подходяща для жара, т. е. для получения высокой температуры среды». Ниже мы узнаем о мужестве Галилея, которому удалось внедрить в науку, несмотря на многочисленные препоны, приспособление «презренных механиков» — подзорную трубу и использовать ее для научных целей, хотя вначале она служила целям практическим, в частности военным. Ньютон во введении к первому изданию «Начал» восстает против различия между «рациональной механикой» и «механикой практической», которое проводилось «древними».

Общая характеристика 157

Но углубимся немного в проблему инструментов и рассмотрим их роль в научной революции. Одна из наиболее важных задач, решаемых с помощью инструментов в период научной революции, по мнению ученых, — это усиление потенции и органов чувств. Галилей утверждает, что при использовании древних машин — рычага и наклонной плоскости — «наибольшее удобство изо всех, которые нам предоставляют механические инструменты, — это усиление мощности при перемещении...

как, например, в работе мельниц мы используем течение реки или силу лошади, чтобы достичь результата, невозможного даже при участии четырех или шести человек». Инструмент здесь выступает как помощник мускулам. Так, Галилей пишет: «Прекрасная штука эта подзорная труба, ведь заманчиво видеть тело Луны, удаленное от нас почти на шестьдесят земных полудиаметров, как если бы оно находилось всего на расстоянии двух единиц той же меры». Первое, что нужно сделать в отношении чувств, утверждает Гук, — это попытаться восполнить их слабость инструментами, т. е. добавить к естественным органам искусственные.

В других исследованиях — например, в работе А. Кромби — указывается, что некоторые «основанные на чувстве опыты» Галилея (как опыты по проверке закона гравитации) предполагают использование инструментов не для простого усиления возможностей органов чувств, а в качестве действенного средства корреляции величин, существенно различных (негомогенных и, следовательно, несопоставимых по канонам древней науки), — речь идет об отказе от старой пространственновременной концепции (С. Д'Агостино).

Д. Антисери и Дж. Реале. Западная философия от истоков до наших дней. От Возрождения до Канта - С- Петербург, «Пневма», 2002, 880 с, с ил.