ложь, связанные с большими и высокими рассуждениями. <...> Но ты, который живешь мечтами, тебе больше нравятся софистические изыски и торгашеское мошенничество в большом и отвлеченном, нежели строгое описание естественного и не непосредственно данного».

Итак, чтобы понять природу, следует вернуться к опыту. Мы будем недалеки от истины, если предположим, что Леонардо отталкивается от проблемного опыта; путем рассуждений он вскрывает причины; затем, чтобы проверить рассуждения, он вновь обращается к опыту. Если природа получает результаты, пользуясь определенными причинами, человек от результатов должен обратиться к причинам. Для выявления этих причин необходима «математика» — наука, которая вскрывает отношения необходимости между различными явлениями, т. е. причины, «которые никогда не проявлялись опытным путем». «Необходимость, — повторим еще раз вслед за Леонардо, — основа и создательница природы, ее узда и вечный образец». Леонардо утверждает: «Нематематик не разделит моих принципов». И еще: «Кто порицает высшую точность математики, тот питается неразберихой и никогда не положит конца противоречиям софистических учений, от которых можно научиться только вечным ссорам».

Природа регулируется поддающимся измерению порядком, который обнаруживается в причинном отношении между явлениями. «Именно эта необходимость исключает всякую метафизическую или магическую силу, всякую интерпретацию, которая предшествует опыту и пытается подчинить природу чуждым ей принципам. Эта необходимость в конце концов идентифицируется с необходимостью, свойственной математическому рассуждению, которое выражает отношения соразмерности, составляющие законы. «Разумность» природы явлена в «пропорциях», которые обнаруживаются не только в числах и измерениях, но и в звуках, весах, времени, пространстве и в любой другой природной силе» (Н. Аббаньяно).

В механике Леонардо приблизился к пониманию принципа инерции, «угадал принцип сложения сил и принцип наклонной плоскости, принятый им в качестве основы при объяснении полета птиц. Удивительно то, что эти догадки не остались только на теоретичес-

114 Итальянское Возрождение

ком уровне. БЫЛИ ПОПЫТКИ ИХ реализации или по крайней мере технического проектирования» (L. Geymonat). Будучи сведущ в прикладной гидравлике, Леонардо имел ясное представление о принципе сообщающихся сосудов. Многочисленны его проекты в области гидравлики. То же можно сказать и относительно искусства фортификации, создания оружия, текстильного производства, типографского дела.

Он достиг новых результатов в геологии (объяснив, в частности, происхождение ископаемых), в анатомии и физиологии. Его интерес к анатомии объяснялся желанием лучше познать природу, чтобы усовершенствовать ее художественное воплощение. Невозможно отделить в Леонардо ученого от художника. Да это и не нужно, ибо для него живопись — это наука, более того, — вершина наук. Живопись обладает познавательной ценностью, и художник должен обладать познаниями в области различных наук (анатомии, геометрии и т. д.), если хочет проникнуть в тайны природы: «О созерцатель, не хвались, что ты знаешь венда, которыми руководит сама природа; но радуйся тому, что ты знаешь назначение вещей, начертанное в твоем разуме».

Бернардино Телезио: исследование природы согласно ее собственным принципам

Жизнь и творчество

Бернардино Телезио родился в 1509 г. в Козенце. В самом начале жизненного пути он получил хорошее гуманитарное образование. Его дядя, Антонио Телезио, литератор, стал его первым учителем. Бернардино сопровождал дядю в Милан, а затем в Рим, где в 1527 г. был захвачен в плен солдатами во время знаменитого «римского пленения» и освобожден лишь благодаря вмешательству одного своего соотечественника спустя два месяца после пленения. Он отправился в Падую, где еще сохранялась традиция дискуссий Аристотеля и где он изучал философию и естественные науки (в особенности медицину), и завершил университетское образование в 1535 г.

Бернардино Телезио 115

После получения университетского диплома Телезио жил в разных городах Италии и в конце концов удалился в монастырь братьев-бенедиктинцев (есть мнение, что это был монастырь Семинара).

Позже, с 1544-го по 1553 г., Телезио пользовался гостеприимством семьи Карафа, герцогов Ночеры. В этот период он заложил основы своей системы, создал первый вариант книги «О природе вещей согласно

еесобственным принципам».

В1553 г. Телезио поселяется в Козенце, где остается вплоть до 1563 г. Отсюда он ездил в Рим и Неаполь, но постоянно возвращался в Козенцу; здесь он и умер в 1588 г.

Первые две книги труда «О природе вещей» (De rerum natura) он опубликовал в 1565 г., после многочисленных сомнений и консультаций в Бреше с крупнейшим представителем аристотелизма той эпохи Винченцо Маджи. Положительный исход встречи с Маджи, которого по многим причинам можно было считать идеальным противником, убедил Телезио в своевременности публикации. Но полностью труд — в девяти книгах — вышел только в 1586 г. из-за финансовых трудностей. Другие сочинения

Д. Антисери и Дж. Реале. Западная философия от истоков до наших дней. От Возрождения до Канта - С- Петербург, «Пневма», 2002, 880 с, с ил.

Телезио носят второстепенный характер и ограничиваются объяснением некоторых природных явлений («О землетрясениях», «О кометах», «О паре», «О молнии» и т. д.).

Телезио получил большую известность, и притом гораздо раньше, нежели были опубликованы его сочинения. Академия Козенцы, членом которой он состоял, превратилась в наиболее активный центр по распространению его учения. Могущественные и влиятельные друзья защищали его от атак сторонников аристотелизма, хотя в дискуссиях и полемике недостатка не было.

Среди последователей Телезио был Кампанелла. Лично с ним не знакомый, он посетил собор Козенцы, где находился гроб с телом. «Великого Телезио». Именно Кампанелла стал главным продолжателем дела Телезио.

Новизна физики Телезио

Значение и ценность идей Телезио зависят от перспективы их рассмотрения. Если рассматривать эти идеи с точки зрения научной революции Галилея, выводы не будут отличаться от тех, которые уже сделал Патрици (хотя он и исходил из других оснований). Учение

116 Итальянское Возрождение

Телезио оказывается скорее метафизикой, нежели физикой, вопреки заявленным намерениям.

В глазах человека того времени идеи Телезио представляли собой одну из наиболее радикальных и прогрессивных попыток создания физики как строго автономной области исследования, без магических элементов Возрождения, связанных с герметико-неоплатонической традицией, и аристотелевской метафизики.

Необходимо отметить, что в труде «О природе вещей» отсутствуют магические идеи, более того, Телезио открыто заявляет, что в его книгах нет ничего божественного и достойного удивления. Но у Телезио остается и нечто общее с магическими учениями — убеждение, что в природе все полно жизни.

Аристотель (заодно с перипатетиками) рассматривал физику как теоретическое знание об особом роде бытия. Метафизика (наука о бытии, или о субстанции вообще) для Стагирита составляла необходимую предпосылку физики. Рассуждение о чувственной субстанции неизбежно перерастало в рассуждение о субстанции сверхчувственной, а изучение подвижной субстанции завершилось метафизическим доказательством неподвижной субстанции.

Телезио дает четкие контуры проблемы. Он не отрицает (и мы увидим это несколько ниже) ни трансцендентного Бога, ни неосязаемую душу, но и одно и другое он тематически выносит за пределы физического исследования. Таким образом он утверждает автономию природы и ее основ и, как следствие, автономию исследования этих основ. Это можно назвать «натуралистической редукцией».

Н. Аббаньяно в монографии, посвященной Телезио, обращает внимание на этот момент, уточняя, что такая редукция рождена требованием найти во всех вещах и в каждой из них естественный экспликативный принцип, исключив все прочие. Название труда Телезио выражает это в прекрасной синтетической формуле: «О природе вещей согласно ее собственным началам» (Der varum natura iuxta propria principia), что означает: природа имеет в себе самой принципы своего строения и объяснения. Человеку, чтобы познать их, не нужно делать ничего другого, кроме как заставить говорить саму природу, доверившись ее самораскрытию перед ним, поскольку он является ее частью. Действительно, человек может познать природу, поскольку сам есть природа. Отсюда возникает предпочтение, отдаваемое чувству, а не другим средствам познания.

Бернардино Телезио 117

Человек как природа — это восприимчивость. Способность познавать и понимать он имеет как часть или элемент природы. Телезио первым энергично заявил об автономности природы и первым попытался реализовать ее до конца с помощью тщательного исследования.

Заслуживает внимания еще одно обстоятельство. Телезио, как мы увидим, конструирует качественную физику; однако он предвидит и количественную перспективу, хотя и говорит, что не в состоянии развить ее. Он надеется, что это сможет сделать кто-нибудь другой, дабы — он подчеркивает это — люди могли стать не только «знающими», но и «сильными». Речь идет о двух темах, которые впоследствии станут центральными: первая — у Галилея, а вторая — у Бэкона.

Собственные принципы природы

Телезио реконструирует принципы физики на основе чувства, убежденный в том, что «чувство» обнаруживает реальность природы, поскольку сама природа, в своем естестве, есть жизнь и чувство. Телезио обращается к гилозоизму и досократовскому панпсихизму (тезису об одушевленности всего сущего) с ионийскими мотивами (схема интерпретации реальности, предложенная Анаксименом). Образцом для подражания служат ему не неоплатоники, а в большей степени физики-досократики.

«Чувство» обнаруживает, что основные начала — это горячее и холодное, «тепло» и «холод». Первое оказывает расширяющее воздействие, делает вещи легкими, приводит их в движение. Второе, наоборот, производит конденсацию и поэтому делает вещи тяжелыми и препятствует их движению.

Солнце горячее, а земля холодная. Но солнце, как и все жаркое, не есть только тепло, как и земля есть не только холод. Тепло и холод бестелесны и нуждаются в телесной массе, с которой они могут воссоединиться. Поэтому, заключает Телезио, в основе всего сущего три начала: «Две действующие природные силы — тепло и холод и телесная масса, которая свойственна обеим природным силам и

Д. Антисери и Дж. Реале. Западная философия от истоков до наших дней. От Возрождения до Канта - С- Петербург, «Пневма», 2002, 880 с, с ил.

способна расширяться и распространяться, а также сужаться и уплотняться и принимать любое положение, подходящее для тепла и холода». Иначе существа не могли бы превращаться одни в другие и не было бы того единения, которое на самом деле встречается в природе.

118 Итальянское Возрождение

Вместо физики четырех элементов и концепции сущего как единства материи и формы, поддерживаемой перипатетиками, Телезио строит физику, согласно которой — элементы и все формы вещей — производны от вышеописанных начал. Два действующих начала пронизывают все тела, противодействуют друг другу, отталкивают и заменяют по очереди в телах, взаимно воспринимая друг друга. Эта возможность воспринимать собственные действия и состояния в связи с действиями и состояниями другого заставляет принять то, что сродно и благоприятствует собственному сохранению, и отторгнуть противоположное. Поэтому, заключает Телезио, «все существа чувствуют взаимную связь».

Почему же тогда только животные имеют органы чувств? Животные — сложные существа, и эти органы выполняют функцию путей, по которым в чувствующую субстанцию проникают внешние силы. Простые вещи, именно в силу их простоты, чувствуют непосредственно, напрямую.

Итак, физика Телезио базируется на простейших «качествах» — тепле и холоде. Но в связи с этим, как уже отмечалось, он понимает, что нужно идти дальше к определению «количества» тепла, необходимого для создания различных феноменов. И это «количественное» исследование он оставляет своим последователям.

Человек как природная реальность

Человек поддается объяснению как и любая другая природная реальность. Животный организм Аристотель объяснял как функцию «чувствующей души». Естественно, Телезио не может принять этого тезиса, он чувствует необходимость отличительного признака, отделяющего человека от всего остального, поэтому прибегает к тому, что называет «духом, производным от семени» (spiritus e semine eductus). Терминология (восходящая к стоикам), очевидно, навеяна античной медицинской традицией (с которой Телезио был хорошо знаком). «Дух», тончайшая телесная субстанция, заключен в теле как собственном органе. Вследствие этого «духом» объясняется все то, что Аристотель объяснял с помощью «чувствующей души» (вспомним аналогичную концепцию «духа» у Фичино; однако у последнего он выполняет совершенно иную функцию).

Телезио сразу предупреждает: в человеке помимо «духа» есть нечто большее — «род божественной и бессмертной души». Это, однако, способствует объяснению не природных черт, а лишь тех,

Бернардино Телезио 119

которые выходят за пределы его природы и о которых мы скажем ниже.

Знание в разнообразных формах Телезио объясняет вмешательством «духа», который воспринимает изменения и движения, вызываемые в чувствах вещами. Иными словами тепло и холод, вступая в контакт с организмом, вызывают движение, расширение и сужение «духа», и таким образом рождается восприятие, т. е. осознание модификаций.

Понимание вырастает из ощущения, а точнее, из сходства между воспринятыми вещами, которое мы констатируем, воспоминание о которых мы сохраняем и распространяем путем аналогий на другие вещи, в настоящий момент не воспринимаемые. Например, когда мы видим молодого человека, разум нам подсказывает, что он состарится. Это «старение» не воспринято нами, ибо еще не наступило, и поэтому оно не может вызвать у нас подобного ощущения; однако мы можем «осознать его» с помощью прошлого опыта и сравнения того, что мы воспринимали раньше, с тем, что воспринимаем сейчас.

Телезио ясно говорит, что вовсе не презирает разума, более того, что разуму следует доверять, «как и чувствам». Но чувство вызывает больше доверия, чем разум, поскольку воспринятое чувством не нуждается в последующем исследовании. Сама математика, по Телезио, основана на чувстве, сходствах и аналогиях, как уже объяснено выше.

Природная мораль (этика)

Нравственная сторона жизни человека, по крайней мере на первом уровне, может быть объяснена природными началами. Добро для человека, как и любого существа, — это его самосохранение, а зло — то, что наносит ему ущерб и ведет к разрушению. Радость и печаль также включены в это объяснение через сохранение и разрушение. Радостно то, что услаждает «дух»; а услаждает «дух» то. что оживляет его и таким образом создает благодатную силу. Печально то, что гнетет и подавляет «дух»; а гнетет дух то, что ему вредно. Таким образом, радость — это «ощущение сохранения», а печаль — «чувство разрушения».

Радость и печаль имеют четкую функциональную задачу. Радость не может быть конечной целью, к которой мы стремимся, она средство, помогающее достичь этой цели, которой является, как мы уже

120 Итальянское Возрождение

сказали, самосохранение. В общем, все, чего желает человек, направлено на такое сохранение. И добродетели, если их рассматривать с природной точки зрения, направлены на достижение той же цели, потому что они способствуют сохранению и совершенствованию «духа».

Д. Антисери и Дж. Реале. Западная философия от истоков до наших дней. От Возрождения до Канта - С- Петербург, «Пневма», 2002, 880 с, с ил.