Бутнев статья (к теме 1)

редаче, и вслед за Д. О. Тузовым допустить, что передача есть вещный договор, то мы заимеем еще один абсурд: соглашение о передаче права собственности заключается во исполнение соглашения о передаче вещи. Как раз наоборот: договоренность о передаче титула тянет за собой договоренность о передаче имущества.

В-четвертых. Объявив традицию вещным договором, последователи Ф. К. Савиньи тем самым объявили ее основанием перехода права собственности6. Между тем законодатель в п. 1 ст. 223 ГК говорит о передаче вещи исключительно как о варианте ответа на возникающий из факта заключения вещного договора вопрос: «В какой момент сторона, приобретающая титул собственника, станет его обладателем?»7. Фразой «… если иное не предусмотрено законом или договором», законодатель подчеркивает, что в роли такого момента может выступать не только передача вещи, но и другое действие, к примеру акт регистрации перехода права собственности на недвижимость, или заключение договора купли-продажи, или оплата товара покупателем. Таким образом, передача, в силу п. 1 ст. 223 ГК,

оказывается в ряду действий, к которым волею закона или ус-

мотрением сторон вещного соглашения может быть приурочено наступление вещного эффекта.

Таким образом, законодатель как автор ст. 223 ГК смотрит на совершаемый между сторонами вещного соглашения акт передачи вещи а) не как на действие, направленное на переход права собственности, не как на его основание (им понятно является договор), а как на действие, по окончании которого лицо, приобретающее право собственности на основании договора (по договору), автоматически становится его обладателем; б) не как на действие, отвечающее на вопрос, почему происходит переход права собственности (ясно – по договору), а как на действие, способное отвечать на вопрос, когда он происходит.

6Ведь всякий договор выступает основанием того правового эффекта, который им устанавливается – будь то возникновение, изменение, прекращение или переход гражданских прав и обязанностей (см. п. 2 ст. 8 ГК).

7Почему вещный договор ставит перед законодателем такой вопрос – тема для отдельного разговора.

81

Все это свидетельствует только об одном: факт, согласно которому передача вещи по общему правилу выступает моментом возникновения права собственности по договору, вовсе не доказывает, что она является основанием такого возникновения, т. е. вещным договором. Быть моментом – не значит быть основанием8. Но основание – заключение вещного договора – может выступать в роли момента перехода. Следовательно, быть моментом – не значит не быть основанием.

Так, может быть, осуществляемая во исполнение договора купли-продажи передача вещи и есть тот самый случай соединения момента перехода права собственности к покупателю с основанием перехода – вещным договором? Ответим категорическим – «нет». Почему?

1)Потому что в процессе передачи вещи продавцу и покупателю некогда и незачем заниматься заключением соглашения

опередаче права собственности: один вручает товар, другой его принимает. Так что природа традиции исключает возможность нахождения в ней вещного договора.

2)Потому что вещное соглашение образует цель и смысл передачи вещи по договору купли-продажи9. Вручая товар, продавец обслуживает интерес покупателя стать его собственником. Если традиция и есть вещный договор, то получается очередная нелепость: в процессе передачи стороны определяются с тем, ради чего они этим занимаются. Разве цель действия выясняется в ходе, а не до его совершения. Гораздо естественнее заключить, что, договариваясь о передаче вещи, продавец и покупатель договариваются о том, ради чего она будет совершаться и, следовательно, договариваются о переходе права собственности. Оба эти соглашения и входят в договор купли-продажи.

3)Потому что концепция «традиция – вещный договор» абсолютно не приемлет мысль об ином, чем передача вещи, моменте перехода права собственности по договору и логически не стыкуется с фразой п. 1 ст. 223 ГК: «… если иное не преду-

8Хотя бы потому, что в роли момента могут выступать разные действия; основание же всегда одно.

9Никто не обязывается к передаче ради самой передачи.

82

смотрено законом или договором». Если предположить, что стороны договора купли-продажи предусмотрели моментом возникновения права собственности у покупателя факт заключения сделки и допустить, что исполнение продавцом обязанности по передаче товара есть вещное соглашение, то получится недоразумение: «титул переходит к покупателю раньше, чем совершается направленный на этот переход договор». Снять это логическое противоречие можно одним способом: признать вещный характер договора купли-продажи. Но тогда рушится вся концепция: традиция, объявленная вещным договором, не вправе в исключительных случаях ею не быть, ибо таким термином определяется природа традиции. И если вещный договор может уходить из традиции, значит, он не является вещным договором10.

Мы же вправе констатировать, что взгляд Ф. К. Савиньи на традицию логически не выдерживает разности моментов

возникновения права собственности по договору, полностью опровергается самим фактом пребывания в роли этого момента иного, чем традиция действия и, таким образом, находится в вопиющем противоречии с правилами пп.1, 2 ст. 223 ГК.

IV. Абсурдность базовой посылки. Итак, анализ п. 1

ст. 223 ГК, именуемой «Момент возникновения права собственности у приобретателя по договору», обнажает абсолютную

10 Именно таким образом «рушит» горячо отстаиваемую идею традиции как вещного договора проф. Тузов. Он замечает, что при консенсуальной системе перехода права собственности договор купли-продажи «является уже не чисто обязательственной, но смешанной, обязательст- венно-распорядительной сделкой: он не только порождает обязательство, но и непосредственно приводит к вещному эффекту – переходу права собственности» (См.: Тузов Д. О. Ещё раз о действительности обязательственного договора продажи… С. 5). Допустив, что вещный договор «покидает» традицию, если она не выступает в роли момента возникновения права собственности у покупателя, автор демонстрирует, с одной стороны, непонимание разницы между основанием и моментом наступления вещного эффекта, а с другой – легкомысленное отношение к такому уникальному качеству сделочного действия как направленность на правовой эффект. Между тем, если традиция – вещный договор, значит она всегда является основанием перехода права собственности, независимо от того, какое действие выступает моментом этого перехода.

83

несостоятельность столь популярного среди отечественных цивилистов представления Ф. К. Савиньи о традиции как вещном договоре. Под конец резюмируем: в чем же и где просчитались концептуалисты?

Прежде всего в базовой посылке: «заключение вещного до-

говора обязательно должно заканчиваться переходом права собственности». Опираясь на этот ничем не обоснованный предрассудок, теоретики решительно отказали договору куплипродажи в праве иметь внутри себя вещное соглашение. Отказали только на том основании, что а) он непосредственно вещного эффекта не влечет, б) значит, вещным характером не обладает в) и, поскольку влечет обязательство, г) является чисто обязательственной сделкой.

Между тем нетрудно понять, что конечная цель, которую преследует лицо, заключающее на стороне покупателя договор купли-продажи, – стать собственником продаваемого имущества и, следовательно, соглашение об этой цели входит в сам договор.

Презрев по отмеченной выше причине эту очевидность и решая вопрос, где находится вещный договор, последователи Ф. К. Савиньи продемонстрировали чудовищную логику: «Договор, который очевидно направлен на переход права собственности, не является вещным договором, если факт его совершения недостаточен для наступления перехода. Сам же вещный договор обитает в том действии, которое необходимо для непосредственного наступления вещного эффекта. И не столь уж важно, что в этом акте нет и в помине вещного соглашения.

Главное, что без него переход права собственности не состоится»11.

Именно под такую логику отечественные последователи Ф. К. Савиньи приспособили п. 1 ст. 223 ГК, устанавливающий в качестве общего правила систему традиции. А дальше, впечатлившись непосредственной близостью совершаемой во ис-

11 «…договор об отчуждении создает, по общему правилу, лишь обязательство, – утверждает проф. Тузов, – для вещного же эффекта необходима новая сделка, пусть и совершаемая во исполнении сделки основной, обязательственной». (См.: Тузов Д. О. О традиции как вещном договоре… С. 69.)

84

полнение договора купли-продажи передачи вещи к факту возникновения права собственности на стороне покупателя, теоретики поспешили объявить, что передачей вещи создается вещное право (Г. Ф. Шершеневич)12, что традиция устанавливает вещное право (В. М. Хвостов)13, что передача выступает способом приобретения права собственности (В. И. Синайский)14. И жестоко ошиблись, поскольку потеряли разницу между а) «ближайшим условием» и «основанием», б) «одновременностью» и «причинной связью», в) «как только» и «в силу», г) «когда возникает» и «почему возникает». Таким образом теоретики примитивно сузили механизм создания перехода права собственности до ближайшего его условия, приписав последнему роль единственной порождающей силы, роль, которую выполняет акт заключения соглашения о передаче права собственности.

Вот так ложный предрассудок – «договор создает только тот правовой эффект, который возникает в момент его заключения» – «заставил» Ф. К. Савиньи и его последователей увидеть в реальном, физическом действии по передаче вещи соглашение о передаче права собственности, которое легко просматривается в таких договорах, как купля-продажа, мена, дарение, названных законодателем основаниями приобретения права собственности (п. 2 ст. 218 ГК).

Этот же предрассудок не позволил приверженцам идеи «традиция – вещный договор» элементарно понять проблему, решаемую ст. 223 ГК, и выйти на главный вопрос, который она ставит перед аналитиком: почему законодатель, регламентирующий договор, направленный на переход права собственности, вынужден определять момент этого перехода?

И сам по себе факт существования проблемы момента перехода права собственностям по договору, и то, как она реша-

12См.: Шершеневич Г. Ф. Курс гражданского права. Т. 2. СПб., 1902.

С. 72.

13См.: Хвостов В. М. Система римского права: Учебник. М., 1996 (по изд. 1908–1909 гг.). С. 240.

14См.: Синайский В. И. Русское гражданское право. М., 2002 (по изд. 1914 г.) С. 163.

85

ется российским законодателем, позволяет построить следующее рассуждение. Этот момент может быть разным и, следовательно, иным, чем момент заключения договора. Значит, нет ничего противоестественного в том, что совершение вещной сделки недостаточно для наступления вещного эффекта. И значит, вопреки логике приверженцев Ф. К. Савиньи, отсутствие на выходе из договора о передаче права собственности перехода этого права не опровергает наличия самого договора, т. е. того, что он был заключен, состоялся как действие.

V. Неисполнимость вещного соглашения. Вернемся к сформулированному выше вопросу: почему законодатель, рег-

ламентируя договор, содержащий соглашение о передаче права собственности, вынужден решать проблему момента перехода вещного права к принимающей стороне?

Допустим, что некий собственник достиг в рамках договора купли-продажи соглашения с другим лицом о передаче ему своего вещного права. Должен ли продавец исполнять такое соглашение? Нет, не должен. Почему? Потому что невозможно за пределами соглашения о передаче права собственности пред-

ставить себе действие по перемещению права из обладания продавца в обладание покупателя. Невозможно, ибо передается

право, а не вещь, передается совокупность возможностей, ин-

тересов, титул, т. е. идеальный, а не материальный объект. Выходит, что за рамками соглашения о передаче права соб-

ственности а) нет и не может быть никакого действия по передаче, б) т. е. нет и не может быть исполнения этого соглашения. Аналитик, обнаруживший внутри договора купли-продажи соглашение о передаче права собственности, должен осознать, а) что никакого особого действия сторон по перемещению вещного права из обладания продавца в обладание покупателя он не увидит, б) ибо собственно сам акт передачи права в силу идеальности объекта не дан в ощущениях.

Таким образом, 1) слитность передачи права собственности со своим основанием, а также 2) невозможность наблюдать сам переход права выступают ответом на вопрос, почему зако-

нодатель, регламентируя содержащий вещное соглашение до-

говор, неминуемо сталкивается с проблемой определения мо-

86

мента перехода права собственности от одной стороны к другой.

Где решает эту проблему российский законодатель? В ст. 223 ГК. Там в первом пункте мы и обнаруживаем передачу вещи одной стороной договора другой в роли условия, которое реализует вызванную имеющим вещный характер договором реальную возможность одной его стороны приобрести право собственности от другой. Здесь акцентируем: именно по воле законодателя и именно в силу вещного договора традиция оказывается условием (отнюдь не всегда обязательным), которое присоединяется к нему как к основанию перехода права собственности для того, чтобы этот эффект произошел.

VI. Популярность системы традиции. Заканчивая анализ п. 1 ст. 223 ГК, остановимся подробнее на причинах законодательной популярности передачи вещи как варианта решения вопроса о моменте перехода права собственности на движимое имущество по договору. За какие такие «заслуги» передача получает от законодателя право выступать в роли условия необходимого для того, чтобы покупатель стал, а продавец прекратил быть собственником движимой вещи.

Ответ кроется в том, что сторона, приобретающая на основании соглашения титул собственника некоторой вещи (покупатель или одаряемый), как правило, желает иметь последнюю в своем владении и, следовательно, заинтересована в совершении другой стороной (продавцом или дарителем) действия по передаче. Это и понятно. Ведь, не получив вещь, покупатель а) не сможет пользоваться ею и б) вполне даже может столкнуться с трудностями в сфере распоряжения. Значит, потребность покупателя в передаче вещи от продавца объясняется тем, что данный акт, перенося владение создает для него как стороны, приобретающей по договору титул, возможность полноценной реализации последнего, т. е. позволяет ему нормально, по своему усмотрению осуществлять правомочия, составляющие право собственности.

Такой смысл, такую цель передача получает только и ис-

ключительно потому, что договор купли-продажи в сути своей является вещным договором.

87

Дальше логика подводит нас к знаменательному выводу. Со-

глашение о передаче права собственности, порождая интерес

одной из сторон стать собственником некоторого имущества,

вызывает у неё интерес стать владельцем и, следовательно,

требует заключения соглашения о передаче. Иными словами,

акт достижения вещного соглашения инициирует необходимость того, чтобы стороны договорились о передаче вещи и, таким образом, выступает подлинным основанием этого действия. Продавец потому и обязывается к традиции (вынужден обязываться), что, заключая сделку купли-продажи, он выражает готовность передать покупателю титул собственника.

А дальше нас ждет решающее для понимания сути вещного договора рассуждение. Он не обнаруживает отдельного,

самостоятельного, «чистого» существования хотя бы потому, что имеет своим постоянным спутником соглашение о передаче вещи. Заключение соглашения о переходе права собственности происходит в рамках договора, по которому собственник ещё обязуется передать (иногда передает – в силу реального характера сделки) имущество.

Возникает вопрос: может ли договор с вещным содержанием порождать какое-либо иное обязательство? Только ли одно соглашение о передаче вещи сопутствует договоренности о передаче права собственности на неё?

Здесь уместно подумать о мотиве, который побуждает собственника заключить соглашение о передаче своего права. Им, очевидно, может выступать его законный интерес в совершении другой стороной действия в ответ на возможность получения титула и вещи, как то: уплаты цены, передачи товара в обмен, выплаты ренты. Значит, вещное соглашение а) не только имеет своим постоянным спутником соглашение о передаче собственником вещи, б) но и может сопровождаться заключением соглашения, по которому сторона, приобретающая титул, встречным образом обязывается перед собственником.

Так мы подошли к пониманию пространства бытия вещного договора. В реальности он существует как центральный элемент, смысловое ядро ряда договоров, своеобразие и наименование которых определяется тем, какую именно обязанность приобретающий титул стороны они устанавливают и устанав-

88

ливают ли вообще. Если устанавливают, то мы наблюдаем до-

говор купли-продажи, мены или ренты. Если нет – договор дарения.

Не имея самостоятельного существования, вещное согла-

шение выступает существенным признаком некоторых сделок,

благодаря которому они образуют род вещных договоров, на-

правленных на переход права собственности. В каждом из этого рода договоре присутствует своя заданная вещным эле-

ментом обязательственная часть15, состоящая из соглашения о передаче собственником вещи и – кроме договора дарения – соглашения о совершении стороной, приобретающей титул, встречного предоставления.

Так мы подобрались к объяснению того, почему законодатель, решая вопрос о моменте перехода прав собственности в результате заключения договора, направленного на такой эффект, достаточно часто выбирает систему традиции. Потому что подобных вещных договоров достаточно много, но любой из них содержит вещно-обязательственную константу: соглашение о передаче не только права собственности на вещь, но и самой этой вещи. Какой бы вещный договор не заключал собственник – куп- ли-продажи, мены или дарения, – он всегда обязывается по нему передать вещь стороне, приобретающей титул16.

Таким образом, передача собственником вещи 1) высту-

пает единственным действием, которое исполняет практически любой конкретный вещный договор17 (кроме реальных догово-

15Исключение образует реальный договор дарения, который считается заключенным с момента передачи дарителем вещи одаряемому и, следовательно, содержащееся в нем соглашение о передаче не порождает соответствующего правоотношения. В силу же безвозмездности сделки дарения она, будучи заключенной, вообще остается без обязательственного эффекта. На выходе – лишь вещный эффект – переход к одаряемому права собственности на переданную вещь. Получается, что реальный договор дарения – это «чистый» вещный договор.

16По реальным договорам дарения и ренты действие собственника по передаче вещи не образует его обязанности, поскольку выступает моментом, с которого договор считается заключенным.

17В отличие, скажем, от уплаты покупной цены, которая исполняет только договор купли-продажи.

89

ров дарения и ренты) 2) и, следовательно, вполне может пре-

тендовать на роль универсального момента перехода права собственности по любому договору, направленному на такой переход.

Законодатель, ищущий момент перехода права собственности по вещному договору в пространстве его исполнения, обязательно (с известными оговорками) увидит там действие уступающего свой титул собственника по передаче владения и выберет систему традиции. Мы же увидим общее правило п. 1

ст. 223 ГК.

90