Бутнев статья (к теме 1)

в ГПК РФ комплекса норм, регулирующих особенности рассмотрения дел с участием несовершеннолетних3, 4) рядом авторов обосновывается также необходимость принятия семейнопроцессуального кодекса4. Обобщая высказанные в литературе мнения относительно целесообразности и эффективности осуществления в современных условиях вышеназванных концепций, полагаем, что реформирование гражданского судопроизводства в сфере рассмотрения дел с участием несовершеннолетних должно двигаться в двух направлениях. В законодательной сфере – путем закрепления в ГПК РФ самостоятельного раздела, посвященного особенностям участия несовершеннолетних в гражданском процессе, в судоустройственной – путем специализации судебных составов на уровне районных судов (избегая дробления звеньев системы судов общей юрисдикции через создание специализированных судов), учитывая, что в настоящее время, как показывает практика, в некоторых районных судах уже существует негласная «специализация» судей по рассмотрению отдельных категорий дел, в том числе и семейных. При этом, как справедливо отмечается в литературе, судьи, рассматривающие дела с участием несовершеннолетних, должны не только обладать высоким уровнем судейского профессионализма, но и владеть знаниями в сфере педагогики и психологии5. Следует также отметить, что повышению эффективности защиты прав и интересов детей при рассмотрении семейных дел будет способствовать и сужение

3 См., напр.: Туманова Л. В. Указ. соч. С. 97; Батова О. С. Особенности процессуального положения несовершеннолетнего по делам, связанным с воспитанием детей // Проблемные вопросы гражданского и арбитражного процессов / Под ред. Л. Ф. Лесницкой, М. А. Рожковой. М., 2008 (Справочно-правовая система «КонсультантПлюс»).

4О целесообразности разработки семейно-процессуального кодекса см., напр.: Кострова Н. М. Судебная защита семейных права: процессуальный аспект // Проблемы гражданского, семейного и жилищного законодательства / Отв. ред. В. Н. Литовкин. М., 2005. С. 152–153.

5Ионова Д. Ю. Гражданская процессуальная дееспособность: Автореф. дис. … канд. юрид. наук. М., 2009. С. 23; Нечаева А. М. Семейное право: актуальные проблемы теории и практики. М., 2007. С. 157; Туманова Л. В. Указ. соч. С. 87.

41

подсудности мировых судей по рассмотрению споров, затрагивающих интересы детей путем внесения соответствующих изменений в ст. 23 ГПК РФ, а также в Федеральный закон от 11.11.1998 г. № 188-ФЗ «О мировых судьях»6. Необходимость таких изменений давно обсуждается в юридической науке7.

Закрепление в абз. 2 п. 2 ст. 56 СК РФ права несовершеннолетнего самостоятельно обращаться в суд при нарушении его семейных прав и законных интересов требует осмысления его правового положения в гражданском процессе как истца по данной категории дел. В характеристике субъекта любого правоотношения важную роль играет вопрос о его правоспособности и дееспособности. Применительно к субъектам гражданских процессуальных отношений правоспособность является одной из предпосылок участия граждан в гражданском процессе, в то время как возможность самостоятельно осуществлять процессуальные права и обязанности связывается с наличием дееспособности8. В соответствии с указанными выше представлениями о правосубъектности участников гражданских процессуальных правоотношений в ст. 37 ГПК РФ законодателем сформулированы правила, касающиеся участия несовершеннолетних в гражданском судопроизводстве, в соответствии с которыми лично осуществлять про-

цессуальные права и обязанности несовершеннолетний может в случае приобретения им дееспособности в полном объеме до достижения совершеннолетия (ч. 2 ст. 37 ГПК РФ), т. е. в случае вступления в брак (ст. 21 ГК РФ) или эмансипации (ст. 27 ГК РФ).

Кроме того, в случаях, предусмотренных федеральным законом,

по делам, возникающим из гражданских, семейных, трудовых, публичных правоотношений, несовершеннолетние в возрасте от

6Федеральный закон от 11.11.1998 г. № 188-ФЗ «О мировых судьях»

//Собрание законодательства РФ. 1998. № 51. С. 6270.

7См., напр.: Ильина О. Ю. Интересы ребенка в семейном праве РФ.

М., 2006. С. 155; Кострова Н. М. Указ. соч. С. 147–148.

8См.: Бутнев В. В. Правовое положение несовершеннолетних в гражданском процессе // Юридические записки ЯрГУ. Ярославль, 1998. Вып. 2. С. 178; Зейдер Н. Б. Гражданские процессуальные правоотношения. Саратов, 1965. С. 39, 44; Гражданское процессуальное право: Учебник / Под ред. М. С. Шакарян. М., 2004. С. 76–78; Советский гражданский процесс / Под ред. проф. А. А. Добровольского. М., 1979. С. 34.

42

14 до 18 лет вправе лично защищать в суде свои права, свободы и законные интересы (ч. 3 ст. 37 ГПК РФ). Однако суд вправе привлечь к участию в таких делах законных представителей несовершеннолетних. Применительно к данной норме в литературе возникают дискуссии о том, что понимать под «случаями, предусмотренными федеральными законами». Полагаем, что вопрос о категориях споров, по которым несовершеннолетний может самостоятельно обращаться в суд за защитой нарушенных семейных прав и законных интересов, должен решаться исходя из доминирующих в науке гражданского процессуального права представлений о том, что гражданская процессуальная дееспособность находится в непосредственной связи с материальной дееспособностью. Иными словами, «когда несовершеннолетние имеют право самостоятельно распоряжаться материальными правами,

то они должны иметь право самостоятельно защищать эти права в суде»9.

Системное толкование положений ч. 3 ст. 37 ГПК РФ и абз. 2 п. 2 ст. 56 СК РФ приводит к выводу, что к таким случаям, когда ребенок, достигший 14 лет, вправе самостоятельно обратиться в суд в качестве истца, закон относит прежде всего неисполнение или ненадлежащее исполнение родителями (одним из них) 1) обязанностей по воспитанию, 2) образованию ребенка либо 3) при злоупотреблению родительскими правами. В юридиче-

ской литературе право на воспитание трактуется прежде всего как обеспечение ребенку возможности жить и воспитываться в семье10, как право на воспитание своими родителями11. Следует отметить, что употребление ст. 54 СК РФ, закрепляющей право ребенка на воспитание своими родителями, и ст. 63 СК РФ, устанавливающей обязанность родителей воспитывать детей, не правового, а сугубо педагогического понятия «воспитание», на наш взгляд, вызовет в правоприменительной практике трудности с опрелением в дейст-

9Ионова Д. Ю. Гражданская процессуальная дееспособность: Автореф. дис. … канд. юрид. наук. М., 2009; С. 20. Об этом см. также: Гражданский процесс / Под общ. ред. С. Н. Абрамова. М., 1948. С. 88; Зейдер Н. Б. Указ. соч. С. 48.

10См.: Антокольская М. В. Семейное право: Учебник. М., 2002. С. 191.

11Нечаева А. М. С. 157.

43

виях родителя состава правонарушения применительно к данной обязанности. Что касается злоупотребления родителями своими правами, то согласно положениям ст. 69 и 73 СК РФ данная форма поведения родителей в отношении ребенка является основанием для лишения либо ограничения их родительских прав. Однако, учитывая, что в п. 1 ст. 70 и п. 3 ст. 73 СК РФ исчерпывающе определен круг лиц, способных обращаться в суд с данными требованиями, совершенно очевидно, что ребенок лишен возможности даже при достижении 14 лет обращаться в суд с исками о лишении или ограничении своих родителей в родительских правах. Вместе с тем необходимо отметить непоследовательность законодателя в предоставлении несовершеннолетнему возможности самостоятельно защищать свои интересы при злоупотреблении правами со стороны законных представителей. Так, в частности, ст. 141 и ст. 142 СК РФ предусматривают право несовершеннолетнего требовать отмены усыновления, в том числе и по основанию злоупотребления усыновителем (усыновителями) родительскими правами, в то время как по своему правовому статусу в рамках семейных правоотношений усыновители приравниваются к родителям. Наряду с этим, закрепив право несовершеннолетнего, достигшего 14 лет, просить органы опеки о назначении ему попечителя (п. 3 ст. 13 Федерального закона от 11.04.2008 г. № 48-ФЗ «Об опеке и попечительстве»12), законодатель, на наш взгляд, тем самым признал за ним право требовать отмены опеки в случае ненадлежащего осуществления попечителем своих обязанностей. В свете сказанного положения п. 2 ст. 56 СК РФ нуждаются в уточнении путем замены термина «родителями» на формулу «законными представителями».

Буквальное толкование п. 2 ст. 56 СК РФ (использование законодателем формулировки «в том числе») свидетельствует о том, что указанными в диспозиции нормы категориями дел не исчерпывается возможность самостоятельной защиты несовершеннолетними с 14 лет своих прав и интересов в суде. В частности по прямому указанию закона (п. 3 ст. 62 СК РФ) несовершеннолетние родители вправе устанавливать отцовство в отношении своих де-

12 Федеральный закон от 11.04.2008 г. № 48-ФЗ «Об опеке и попечительстве» // Собрание законодательства РФ. 2008. № 17. Ст. 1755.

44

тей. При этом, используя системное толкование положений п. 1, ст. 1, п. 2 ст. 56 и п. 2 ст. 62 СК РФ, можно сделать вывод о том, что в судебном порядке может быть разрешен спор между несовершеннолетним родителем и опекуном его ребенка и (или) органом опеки и попечительства об участии несовершеннолетнего родителя в воспитании, в том числе и по иску самого несовершеннолетнего родителя, достигшего 14 лет. В отсутствие императивной нормы об обязательности согласия 14-летнего ребенка при заключении родителями соглашения о месте его проживания и порядке общения, а также при рассмотрении аналогичных споров в литературе справедливо, на наш взгляд, отмечается, что «право на судебную защиту предполагает очевидную связанность решения суда с позицией несовершеннолетнего 14 лет и старше»13. Бесспорной, по нашему мнению, также является возможность 14летнего в судебном порядке самостоятельно защищать свое право на общение с отдельно проживающим родителем, а также с другими родственниками (ст. 55 СК РФ). Таким образом, следует признать, что самостоятельное обращение несовершеннолетнего, достигшего 14 лет, с иском в суд для защиты семейных прав и интересов возможно во всех случаях их нарушения, если закон в отношении конкретного искового требования не содержит прямого запрета либо ограничений по субъектному составу.

Характеризуя способность несовершеннолетнего, достигшего 14 лет, осуществлять судебную защиту своих прав, нельзя не затронуть проблему самостоятельности совершения несовершеннолетним процессуальных действий в случае привлечения по инициативе суда к участию в деле его законного представителя в порядке ч. 4 ст. 37 ГПК РФ, который в силу ч. 3 ст. 52 ГПК РФ вправе от его имени совершать любые процессуальные действия. Так, в частности, закон не дает ответа на вопрос о том, чьей позицией (несовершеннолетнего или его законного представителя) при необходимости совершения в ходе процесса распорядительных действий должен руководствоваться суд? Представляется, что во избежание указанных противоречий из нормы ч. 4 ст. 37 ГПК РФ необходимо исключить привлечение законного предста-

13 Тарусина Н. Н. Семейное право: Очерки из классики и модерна.

Ярославль, 2009. С. 287.

45

вителя несовершеннолетнего по инициативе суда, предусмотрев решение этого вопроса на усмотрение несовершеннолетнего. А при привлечении законного представителя в случае противоречий его позиции и несовершеннолетнего по поводу совершения распорядительных действий суду необходимо руководствоваться позицией несовершеннолетнего, но с учетом мнения его законного представителя и органов опеки и попечительства.

Следует также отметить, что, определяя гражданскую процессуальную дееспособность как способность своими действиями осуществлять процессуальные права и выполнять процессуаль-

ные обязанности, а также поручать ведение дела представителю

(ч. 1 ст. 37 ГПК РФ), законодатель, на наш взгляд, необоснованно исключил для несовершеннолетнего возможность пользоваться услугами договорного представителя, применив формулу «лично защищать» в суде свои права, свободы и законные интересы. В этой связи заслуживает внимания позиция ученых, предлагающих

вкачестве одной из процессуальных гарантий интересов несовершеннолетних в гражданском процессе закрепление в ст. 50 ГПК РФ права на получение несовершеннолетним участником процесса

бесплатной профессиональной юридической помощи с внесением соответствующих изменений в Федеральный закон14 от 31.05.2002 г. № 63-ФЗ «Об адвокатской деятельности и адвокатуре

вРоссийской Федерации»15.

Проведенный нами анализ особенностей судопроизводства по семейным делам с участием несовершеннолетних обнаружил существенные противоречия в нормах, регламентирующих их правовое положение в процессе, недостаточность юридических гарантий обеспечения их интересов, что в свою очередь далеко не лучшим образом сказывается на правовой защищенности несовершеннолетних в гражданском процессе.

14Федеральный закон от 31.05.2002 г. № 63-ФЗ «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации» // Собрание законода-

тельства РФ. 2002. № 23. Ст. 2102.

15См. об этом: Батова О. С. Указ. соч.; Туманова Л. В. Указ. соч. С. 90.

46

О. Г. Миролюбова

Соединение требований в бракоразводном процессе

как способ защиты интересов ребенка, супругов и семьи

Нормы СК РФ, предусматривающие и регулирующие рассмотрение в бракоразводном процессе ряда сопутствующих вопросов, на наш взгляд, занимают центральное место в ряду норм, направленных непосредственно на защиту интересов семьи и наименее защищенных субъектов семейных правоотношений. Расторжению брака сопутствует целый спектр личных и имущественных интересов как супругов, так и детей, а также интересов семьи, общества и государства. Предусмотренная законом возможность рассмотреть совместно с расторжением брака иные вопросы способствует осуществлению и защите наиболее значимых из них.

Вместе с тем анализ норм гражданского процессуального и семейного законодательства, регулирующих соединение требований в одном процессе, наиболее ярко и наглядно показывает сложное взаимодействие общих и специальных процессуальных правил, а также противоречия между ними.

Общие процессуальные нормы о соединении исковых требований предусмотрены ст. 151 ГПК РФ. Право на соединение нескольких связанных между собой исковых требований предоставлено в первую очередь истцу (ч. 1 ст. 151 ГПК РФ); однако ч. 2 данной статьи предусматривает право суда выделить одно или несколько соединенных требований в отдельное производство с позиций целесообразности. Норма ч. 4 той же статьи предоставляет суду право с учетом мнения сторон объединить в одно производство несколько однородных дел, в которых участвуют одни и те же стороны, либо несколько дел по искам одного истца к различным ответчикам или различных истцов к одному ответчику. Критериями для такого объединения дел являются:

47

а) совпадение субъектного состава; б) однородность дел; в) условие, что такое объединение будет способствовать правильному и своевременному рассмотрению и разрешению дела.

Обращает на себя внимание диспозитивность данных норм, которая выражается в усмотрении сторон или суда при решении вопроса об объединении требований и в отсутствии указаний закона на обязательность такого соединения при определенных условиях.

Рассмотренные нормы являются общими правилами соединения требований в гражданском процессе. Они должны распространяться на все виды споров, рассматриваемых по правилам гражданского судопроизводства, в том числе и на семейно-правовые споры. Вместе с тем специальные правила, установленные Семейным кодексом, значительно отличаются от них при отсутствии указания на это в процессуальном законодательстве.

Нормы ст. 24 СК РФ посвящены сопутствующим вопросам, разрешаемым судом при вынесении решения о расторжении брака. К их числу относятся следующие: 1) проживание несовершеннолетних детей после расторжения брака; 2) алиментирование несовершеннолетних детей разводящихся супругов; 3) алиментирование нетрудоспособного нуждающегося супруга; 4) раздел общего супружеского имущества.

Эти вопросы могут решаться несколькими способами: 1) утверждением судом соглашения супругов по данным вопросам; 2) при отсутствии соглашения – разрешением судом требования, заявленного супругами (или одним из них) в порядке соединения исковых требований, либо принятием встречного иска; 3) при отсутствии соглашения или заявленного требования – решением по инициативе суда, но только по вопросам проживания и алиментирования несовершеннолетних детей.

В первую очередь обращает на себя внимание императивный характер данных норм в отличие от диспозитивных общих норм ГПК РФ. Суд обязан принять к рассмотрению соответствующие требования и разрешить их вместе с основным – о расторжении брака. Суд обязан вынести решение по вопросам проживания и алиментирования несовершеннолетних детей разводящихся супругов, даже если они об этом не просят. Е. А. Позднякова полагает, что императивный характер нормы п. 2 ст. 24 СК РФ в ситуации,

48

когда требование об определении места проживания ребенка и о взыскании алиментов на его содержание не заявлено, противоречит диспозитивности общей процессуальной нормы, предоставляющей суду право выйти за пределы исковых требований, и предлагает внести соответствующее изменение в ст. 24 СК РФ1. С этим предложением мы не можем согласиться, поскольку императивность данной нормы обоснована ее целью – защитой интересов семьи и ребенка со стороны государства. Необходимость принятия таких норм связана со спецификой семейно-правовых отношений, которые характеризуются, во-первых, свойством «системности», во-вторых, присутствием государственного интереса в специальной (дополнительной) защите прав и интересов ребенка, женщи- ны-матери, иных социально слабых субъектов2. При этом степень императивности-диспозитивности меняется в зависимости от того, на чью защиту направлена норма. Так, когда речь идет об интересах ребенка, суд вправе (и обязан) по своей инициативе рассмотреть связанные с их защитой вопросы. Когда же речь идет об интересах супругов, действует общегражданский принцип диспозитивности: суд рассматривает вопрос только по требованию супругов. Однако в отличие от общего правила соединения требований, суд обязан рассмотреть данные требования в процессе о расторжении брака. Обязанность суда утвердить соглашение или разрешить спор о разделе имущества, безусловно, установлена с целью защиты интересов детей. С одной стороны, в самом разделе имущества присутствует интерес ребенка, что дает суду право отступать от принципа равенства долей, с другой стороны, скорейшее урегулирование данного вопроса способствует нормализации семейной жизни, в том числе и жизни ребенка.

Важно отметить, что зарубежное бракоразводное законодательство также предусматривает аналогичные нормы, направленные на защиту интересов детей и социально не защищенных супругов. В качестве примера можно привести ст. 90 Граждан-

1См.: Позднякова Е. А. Особенности гражданских процессуальных норм, содержащихся в Семейном кодексе Российской Федерации: Автореф. дис. … канд. юрид. наук. Воронеж, 2007. С. 9–10, 13.

2См., напр.: Тарусина Н. Н. Защита семейных прав: Учеб. пособие. Ярославль, 1985. С. 38.

49

ского кодекса Испании, предписывающую разводящимся супругам и суду урегулирование целого ряда вопросов, а именно: порядок проживания, воспитания и алиментирования несовершеннолетних детей, полномочия по использованию семейного жилья и предметов обихода, прекращение режима семейного имущества, выплата содержания в пользу одного из супругов3.

Проведенный автором настоящей статьи анализ практики судебных участков г. Ярославля показал, что при разрешении дел о расторжении брака мировыми судьями не соблюдаются требования п. 1 ст. 23 и п. 1, 2 ст. 24 СК РФ в части обязательного разрешения вопроса о месте проживания детей после развода и взыскания алиментов на их содержание. Указание в исковом заявлении на отсутствие спора о воспитании и содержании детей или устное утверждение супругов об этом в судебном заседании оцениваются судьями как факт достижения между ними соглашения (в устной форме). Вместе с тем следует согласиться с Ю. Ф. Беспаловым в том, что «форма соглашения должна быть письменной, а текст соглашения должен содержать обязательное указание на местожительство ребенка после расторжения брака между родителями, даты его заключения, подписи родителей, а в случае если ребенок достиг возраста 14 лет, требуется и его участие в соглашении»4.

Правила ст. 24 СК РФ устанавливают лишь перечень тех вопросов, которые в императивном порядке должны присоединяться к требованию о расторжении брака, и не содержат запрета присоединения каких-либо других требований. Для сравнения: норма ч. 3 ст. 38 СК Республики Молдова прямо запрещает рассмотрение в процессе о расторжении брака иных споров, не предусмотренных данной статьей, за исключением требования мужа об оспаривании отцовства5. Однако традици-

3См.: Гражданское, торговое и семейное право капиталистических стран: Сборник нормативных актов: Гражданские и торговые кодексы. М., 1986. С. 200.

4Ильина О. Ю., Беспалов Ю. Ф. Заключение и прекращение брака: материально-правовые и процессуально-правовые проблемы. Владимир, 2008. С. 102.

5См.: Семейный кодекс Республики Молдова от 26 октября 2000 г.

№1316-XIV (по состоянию на 10.06.2000). Кишинев, 2001. С. 62.

50