istor-i-teor soc

нии взаимоотношений индивидов, поскольку они являются членами группы, и групп между собой (8, 304).

Кроме того, Зиммель одним из первых вышел на вычленение отдельных социальных форм для социологического исследования, что обозначило тенденцию разработки проблематики «социологии среднего уровня» как самодостаточных целей в фрагментарном анализе самой социальности1. В частности, к ним относится «социология религии» (7) и, в определенной мере, «социология конфликта».

Необходимо отметить, что Зиммель не выработал систематического метода в социологии и подчас сближал ее с художественным творчеством. Методологические установки «философии жизни» Зиммель разрабатывал, опираясь на девиз Спинозы: надо «не смеяться, не плакать, а понимать». В академических кругах, враждебно настроенных по отношению к позитивизму и социологии, Зиммель, еврей по происхождению, воспринимался как чужак-интеллектуал, который подходит к исследованию социальной жизни с позиций модерна и излагает свои работы в эссеистско-эстетствую-щем стиле.

Концепция социологии включена у него в широкую рамку «философии жизни», сближая социологию и философию и прокладывая путь «понимающей социологии».

3,1,1. Теоретический фундамент социологии

Постигаемый мир является продуктом познающего духа, ибо в нем мы познаем лишь то, что вложено самим духом.

Г. Зиммель

Принадлежа к сторонникам «философии жизни», Зиммель выступает против позитивизма, материалистической и идеалистической (спиритуалистической) метафизики, опираясь на исходное понятие «жизнь» («жизненность»): только «живой опыт» (жизнь и опыт) содержит связи, в которых раскрывается все познание и все мышление. Жизненная стихия есть проявление бесконечной творческой силы, создающей различные формы своего воплощения. Последние становятся устойчивыми (объективированными) образованиями в бесконечном ритме жизни. Форма — это граница, организация тела, определенная внутренним единством. При этом органическая форма неорганического тела определена ему извне физико-хими- ческими влияниями. Органическое же тело создает свою форму изнутри; формообразующая сила принадлежит самой жизни (8, 77).

Пока жизнь существует, ей нужна форма. Однако, «жизненное стремление» постоянно вступает в противоречие со всеми застывшими (стабильными) формами, создавая имманентное состояние конфликта современной культуры (7, 483). Жизнь как непрестанный поток противостоит той жизни, которая уже сформировалась в конкретных образованиях: «она на-

! Данный подход получил развитие у американского социолога Р. Мертона, и на рубеже 60-70-х годов XX века «теории среднего ранга» стали формой развития социологии.

292

ходит себе прибежище только в формах и в формы не вмещается, а потому разбивает всякую ею самой воздвигнутую форму» (8, 22). В этом смысле жизнь является «более жизнью» по сравнению со всем тем, что помещается ею в высеченной и взращенной ею самой форме. По отношению к содержанию, которое обрело жизненную форму там, где имеет место творческий процесс, — духовная жизнь также жизнь более любого ей присущего содержания. В этом смысле она выступает как «более — чем — жизнь». Таковы, по Зиммелю, два измерения трапсценденции (выхода за свои пределы) жизни.

При таком рассмотрении действительность есть лишь форма, в которую заключено содержание. В данном дуализме форма противостоит содержанию (материалу) и формирует его с точки зрения выполняемых ею функций.

Диалектика их взаимодействия такова: а) форма отражает несколько содержаний одновременно, образуя их единство; б) при обретении формы эти содержания отделяются от других содержаний; в) формы структурируют содержания, которые они отражают во взаимодействии друг с другом.

Процесс развития закладывает в форму и содержание —- силы разрушения, которые выводят эти образования за их рамки. Тем самым они открывают возможность для создания новых форм и обновления всей культуры как результата духовной и практической работы. В этом смысле философия жизни есть у Зиммеля одновременно и философия культуры: духовная жизнь образует культуру путем саморефлсксии, поэтому культура — это путь души к себе самой.

Динамика (поток) жизни «сносит» устаревшие культурные формы и заменяет их новыми бесчисленное число раз, образуя бесконечное чередование культурных форм. Это вечное становление создает трагическую ситуацию в самом моменте бытия культуры: трагическое противоречие между объективной значимостью и самоутверждением жизненных форм текущей вперед жизни — вытеснением старых форм новыми (7, 495). «Жизнь во всех ее областях бунтует против самой необходимости быть втиснутой в какие-либо жесткие, устойчивые формы» (7, 497). При этом происходит замена старой проблемы новой, одного конфликта другим (7, 514). В этой непрерывности заключается «хронический» конфликт культуры и жизни1 (7, 483).

В изучении истории (в отличие от природы) неизбежно незнание всего комплекса социальной действительности. Отсюда вытекает потребность исследовать форму, способную охватить известное и неизвестное. Через нее материал превращается в эмпирические тела. Содержание разных форм (или тотальных явлений) есть предмет изучения других социальных наук. Для исторической теории познания остается проблема: как жизнь принимает духовную форму исторического?

1 По Зиммелю, противоречивость культуры и жизни порождает конфликты, создающие исторический фон последней. Такие его типы, как спор, конкуренция, состязание и т. п., имеют позитивное значение: они выступают как необходимость, внутри которой общение (борьба) протекает по обоюдно признанным нормам и правилам. Задача здесь заключается в том, чтобы знать и сохранять противоположности (а не разрешать), а также уметь обращаться с ними.

293

Отделимая от содержания идеальная форма есть «чистая форма» — эмансипированная от жизни (8, 67). Но это не «форма форм». В «чистой форме» лишь исчезают все различия конкретных форм, поэтому она стоит по ту сторону изменения и многообразия. Деятельность историка (гуманитария) лежит по ту сторону природной каузальности и предстает как «трансцендентальное формотворчество», в котором отсутствует онтологическое содержание. Трансцендентальное познание есть сугубо гносеологическое и в нем предметы должны сообразовываться с нашим познанием. Источником творчества является индивид с присушим ему априорно заданным видением. В соответствии с формами последнего складывается многообразие культуры (философия, религия, искусство, наука и др., обладающие собственной внутренней организацией и уникальной «логикой»).

Понимание

В «науках о духе» («науках о культуре»), в отличие от «наук о природе», познание есть духовный процесс, совершаемый самим субъектом как воссоздание субъективности — душевного акта, происходящего в «других», то есть имеющего типическую (надличностную) рациональную значимость. Данное личностное воссоздание в нас самих тех актов сознания (душевных процессов), которые позволяют «войти в душу» другого по аналогии, и есть понимание «духовного содержания». По Зиммелю, понимание есть отношение одного духа («Я») к другому («Ты») (8, 511). Человек выходит за свои пределы (трансцснденция) и сталкивается с другой индивидуальностью — одушевленным «Ты».

Понимание позволяет: а) понять сказанное, которое воссоздает в слушателе душевные процессы, аналогичные оным говорящего; б) понять мотивирующее значение говорящего. В результате индивидуальность постигается другой индивидуальностью не строго логически, а через погружение в материал переживания другого, живущего в форме духа, и воспроизведение его в себе заново. На основе единства взаимопонимания формируется самосознание — знание себя как другого (обобщенного) (8, 514). Чужая индивидуальность — «Другой» — видится «Я» и как некий «тип», к которому мы ее причисляем. «Другой» аналогично видит «Я»1. Это априорное представление характеризует непрерывность видения индивидуального (фрагментального) и типического с духовной жизнью.

Применительно к постижению истории Зиммель делает вывод, что историческая истина вообще не может считаться отражением исторической действительности: «познаваемого человека творят природа и история, но познающий человек творит природу и историю» (7, 531). Отсюда его кредо звучит в кантиантском духе: «Постигаемый мир является продуктом познающего духа, ибо в нем мы познаем лишь то, что вложено самим ду-

хом» (8, 190).

Историк совершает «трансцепдентальное формирование» (а не отражение) событий как «типичное» (или «необычное»). Историческая истина есть духовная активность, которая наделяет внутренне воссоздаваемый материал неким смыслом, исходя из общности душевных процессов, на -

1 Проблематика взаимодействия «Я» и «Другого» стала основой направления символического интеракционизма.

294

следуемых потомками. При этом каждое видение оправдано — историческая истина релятивиа. Исторический мир, общественное развитие есть «творение души»: жизненное чувство индивидов и сцепление их судеб. Цели и принципиальные предпосылки решают вопрос о том, какой «мир» создается душой, и действительный мир есть лишь один из многих возможных'. Различные суверенные миры практической повседневной действительности

— религии, искусства, науки — сводятся к различным принципам организации нашего духа, который формирует в них совокупность материалов бытия по особой «формуле».

В соответствии в этим Зиммель отрицает объективную истинность научных теорий: общеобязательное знание в сущности недостижимо. Ни один из типов философского мировоззрения, опирающихся на объяснение приро - ды (позитивизм) и на разум (идеалистическая метафизика), не в состоянии постичь сущность мира. Парадокс заключается в том, что «в непрерывном процессе познания количество принятых истин уравновешивается количеством отклоненных заблуждений, что в никогда не останавливающемся движении столько же «истинных» познаний поднимается по парадной лестнице, сколько «ошибок» сбрасывается с черного хода» (8, 82).

Релятивизм форм ведет к «бунту» против всяких установленных форм вообще. В экономике он порождает бурные революционные изменения; в морали — возрождение «настоящей эротической жизни», разрушающей существующие половые отношения, из которых черпает содержание но вая этика; в искусстве — тягу к абстрактному искусству как модернистскому «самовыражению» индивида. В философии — возникновение «философии жизни», рассматривающей человеческое познание как «переживание», порождаемое «волей к жизни»: в нем субъект и объект являются связанными (неразрывными) элементами «опыта жизни». Главное — это переживание отдельного индивида: что у него в голове, что могут знать многие, — не имеет высокой ценности; что у него в сердце, что доступно ему одному, — то единственно ценно. Это делает неизбежным субъективность истолкования. Однако она не является «тем недостатком, который следует преодолеть, но формой, посредством которой сырой материал данных философских учений приходит к новому образцу — к истории философии» (7, 541). Личностный характер учений заключает абсолютно индивидуальное, неповторимое и неразделяемое ни с кем другим. При этом теоретические положения бывают «истинными» лишь тогда, когда они случайно соответствуют нашей воле к жизни.

Жизнь — это поток поколений, но ее носителями являются индивиды (8, 15), то есть «социальные атомы»2, обособленные друг от друга суще-

1 Зиммель обосновывает установку, альтернативную историческому материализму (марксизм), что каждая из форм жизни, в том числе и хозяйственная — экономическая, может быть постигнута только как результат психологических предпосылок.

3В качестве «социальных» (эмпирических) атомов Зиммель рассматривает наряду

синдивидами и группы, которые действуют как единства и во взаимодействии с другими могут образовывать общество.

295

ства. Следовательно, человечество есть индивидуализированное образование (8, 172). Применительно к нему общий (формальный) закон схватывает лишь витальное содержание не в форме жизненности, а в форме понятийной содержательности. Поэтому обший закон не может относиться к внутренним процессам, поскольку они находятся внутри связи индивидуаль - ной жизни (8, 139). Каждая жизнь как нечто законченное содержит вырастающий из нее корень (собственный центр) — точка ее единственности (отличительности), то есть индивидуальность. При этом последняя не есть субъективность (личностное) или произвол. Но в каждом индивидуальном живет, как выражение закона сущности, и «общсчеловек» (типическое) (8, 195). «...Индивидуальным может быть только действительное, а не иде- ально-нормативное, а законным только общее, а не индивидуальное, -таковы связи, расторжение которых было совершено на этом длинном пути, для того, чтобы связь индивидуальности и законности могла осуще-

ствиться» (8, 183).

Чем более формализуются социальные и культурные образования, тем более отчужденным от них оказывается индивидуум, воплощающий в своем «душевном» существе глубинные движения самой жизни. Отчуждение, равнозначное его свободе, обусловливает единственный регулятор морального поведения — «индивидуальный закон» (2, 170). Последний, наряду с созданием культурных форм, инициируя способность жизни к творчеству, определяет жизнь и поведение индивида1. Таким образом происходит связь «индивидуальности» и «законности» — ритмом (закон) сущности индивида (8, 112), то есть образуется «индивидуальный закон» самоосуществления индивида. Данный закон происходит из протекающей как долженствование жизни индивида, которая содержит в себе все следствия «своего прошлого, все напряжения своего будущего» (8, 156).

Каждая жизнь — каждый феномен (фрагмент «типа») — содержит только для нее самой значимый «индивидуальный закон», который приоритетен по отношению к приходящему извне общему закону (нравственному), имеющему в виду «общее благо». Неудержимый динамизм социальных явлений проявляется в элементах «жизненного.опыта» — воля, чувства, мысль, действия. Поэтому данный опыт есть творение наших душевных сил и исключает закономерность и всеобщность: он дается в переживании1 (иррационален) и неподвластен разуму.

Зиммель утверждает, что исторические события как «выражение жизни» индивидуальны и неповторимы. В силу этого к ним неприменимо понятие «исторического закона» (всеобщего). В действительности имеет место лишь «индивидуальный закон» (судьба), который в «науках о духе» («исто-

1 Зиммель выступает против социализма с приоритетом общего над индивиду-, альным: освобождение от индивидуальной ответственности и инициативы сообщает индивиду беззаботную уверенность и спокойствие, которые задерживают формирование его сколонностей (8, 399). Коллективное, стоящее над индивидуальным, создает возможность равенства и справедливости для всех, но снижает уровень социальности, от которого страдает вся совокупность.

296

ричсских науках») постигается посредством интеллектуальной интуиции

— постижение целого посредством целостной функции. В этом суть психологического истолкования «индивидуального закона», заменяющего «закон исторический» (всеобщий). «Историческая истина» также представляет собой активность духа, которая делает из своих предметов нечто, чем они еще не являются.

Данные методологические установки, по мысли Зиммеля, относятся и к социологии.

3.1.2. Социологическая концепция

Она является наукой эклектической, поскольку продукты других наук составляют ее материал.

Г. Зиммель Здесь с осторожностью (лат.).

Концепция социологии Г. Зиммеля в определенной мере является социологической версией философии жизни. Это позволяет сводить основные положения, выдвинутые им в разных социологических работах в различные периоды его творчества, в один текст. Тем более, что сам он высказывался в том духе, что развитие его взглядов есть в большей степени восполнение предшествующего, чем отрицание.

Зиммель рассматривает социологию как автономную «понимающую» дисциплину в рамках различения «наук о природе» и «наук о духе» по методу отношения духа к своему предмету. В «науках о духе» он выделяет:

1)Историю, изучающую исторические деяния и устанавливающую «ин дивидуальные законы», приложимые к единичным случаям в психологи ческом истолковании.

2)Философию истории, которая занимается разыскиванием «истори ческих законов» — наука о законах.

3)Социологию, изучающую собственный предмет, — социальное су щество (психологический индивидуум), из побудительных импульсов и це лей которых образуется единство — общество.

Сам индивид является единством двух сторон: а) психического акта (желания, припоминания, утверждения) и б) содержания сознания (того, что желается, припоминается, утверждается). Отделив второе, мы получаем объективное содержание сознания, не являющееся психическим: оно есть то, что в философии жизни понимается как опыт, и есть «материя» или «тело» социального.

,Зиммель утверждает, что психологические феномены — первичные психические процессы, которые лежат в основе общественных явлений, относятся к взаимодействию социальных (эмпирических) атомов. Поэтому социальное настолько «психично», насколько психическое «социально». Однако в общественном развитии решающую роль играют психологические факторы. Внешние (естественные, природные) явления — почва, климат и т. п. прямо или косвенно влияют на психическое состояние народов. Но последнее, в конечном счете, через душевные состояния и импульсы («жизненное чувство индивидов», «сцепление их судеб») формирует общсствен-

297

ные явления, осуществляет социальный процесс. В этом суть его ипидиви-дуалистического подхода к социологическому психологизму.

Как сторонник «психологической школы» Зиммель рассматривает социологию в теоретико-познавательном отношении в одном ряду с психологией: в исследованиях образования общественных форм она использует методы сравнительных психологических наук1. Однако социология, как нарождающаяся наука, дает лишь новую точку зрения для рассмотрения известных актов. «Она пользуется данными исторических исследований, антропологии, статистики, психологии как полуфабрикатами; она не обращается непосредственно к сырому материалу, который перерабатывают другие науки, но, будучи наукой, так сказать, второй степени, она творит новый синтез из того, что уже является синтезом для первых» (8, 302).

Социология, по Зиммелю, принципиально не обращается непосредственно к «примитивному материалу» — первичным данным. Анализ конкретного содержания явлений осуществляется другими науками. Социология же, используя их выводы, исследует социальные формы, подвергая их вневременной интерпретации. Тем самым Зиммель разрабатывает основы «формальной социологии», которя строится на аксиоматическом основании, принятом в математических науках. Ее аналитичность противопоставляется описательности историко-эволюционистских (натуралистических) концепций социологии.

Разрабатывая свою социологическую концепцию, Зиммель особое внимание уделяет проблематике взаимодействия и обобществления.

Взаимодействие

По Зиммелю, социология дает ответ на вопрос: «Как возможно общество?» В исторической реальности содержание (общественно оформленный человеческий материал) формируется в определенный социальный мир. При этом общество, как процесс реализующейся жизни непрерывно

1 В частности, в интерпретации религии Зиммель также следует психологизму и отделяет вопрос о бытии бога, как объективном факте, от вопроса о непосред - ственной значимости религии в жизни человека и общества. Он отмечает, что в религии нарастает мистическая тенденция, которая разрушает существующие религиозные формы: человек творит свои объекты таким образом, что совершенно' безразлично, существует ли вообще содержимое, сочетающееся в этой особой форме^ или нет. Религия является порождением души (8, 561) и становясь целостным, психологическим комплексом (8, 553), она создает регламентирующие нормы для многих других сфер жизни. Религиозная потребность основывается на любви и с необходимостью порождает религиозную веру, которая примиряет людей с деи -, ствителыюстью. Поэтому, если бог как продукт религиозного сознания представляет собой объект, признание и значимость которого совершенно не зависит от-его существования, то и религия не зависит в своей значимости и «истине* от существования или несуществования бога. Для подобного «религиозного атеизма»' важна практическая сторона, то есть, как «работает» понятие бога в жизни обще-'-' ства: без религиозной веры общество не существовало бы. «...Бог есть не что иное,г как воплощенное единство бытия» (8, 595). Таким образом Зиммель стремится укрепить религию и веру в бога исходя их психологических оснований.

298

порождается взаимодействием1. В работе «Социальная дифференция» он описывает взаимодействие на основе релятивизма как набор альтернатив (форм) по типу «если..., то...». «Все находится со всем в каком-либо взаимодействии, что существуют силы и переходящие туда и обратно отношения между каждой точкой и каждой иной точкой мира...» (8, 314). Динамическое взаимодействие частей (эмпирических атомов) является основанием, которое придает сочленение и единство обществу. В этом смысле общество

— это продукт взаимодействующих единичных атомов.

Для социологического исследования важны лишь эти эмпирические атомы (представления, индивиды, группы), которые действуют как единства, все равно, делимы ли они в себе все дальше и дальше. В частности, группы также действуют как единства и во взаимодействии с другими образуют общество. Поэтому оно есть единство, состоящее из единств (8, 315). По отношению к реальным взаимодействиям частей, общество является «только вторичным, только результатом, причем и объективно, и для наблюдателя» (8, 315). Оно — только название для суммы этих взаимодействий.

По Зиммелю, границы социального существа проявляются в различных формах взаимодействия личностей. Оно заключает в себе не только их субъективные состояния или поступки, но и объективные образования, которые обладают известной независимостью от отдельных участвующих во взаимодействии личностей. Поэтому основную задачу социологии он видит в описании форм современного бытия людей и нахождении правил, лежащих в основании взаимодействия как индивидов, которые также являются и членами группы, так и групп между собой (8, 304).

В социальных группах реализуется пространственный аспект взаимодействия, понимаемый Зиммелем в кантианском смысле: пространство — это форма организации социальной жизни и занимаемое группой пространство воспринимется как ее единство (и наоборот). Поэтому важное значение имеет проведение в пространстве границ, влияющих на развитие ин-

дивидуальности. Размер группы обусловливает границы ее вариаций и уро-

вень индивидуальной свободы. В этом проявляется действие «принципа числа», то есть воздействие количества на качество (род) взаимодействия. Чем меньше группа, тем она теснее связана по уровню контроля над ее членами

итем меньше возможностей для вариации индивидуальности и проявления свободы (8, 323; 326). Наоборот, количественный рост группы расширяет пространственные возможности индивидуальной свободы. Он ведет к дифференциации ее элементов и к развитию самостоятельной ответственности, освобождая индивидов от морального бремени (8, 324). При этом возрастание индивидуализации членов социальной группы сопровождается развитием их интеллекта: способности к абстракции, к ассоциациям

иразвитию сознания.

1В работе «Философия денег» Зиммель развивает идею, что каждое взаимодействие выступает у людей в форме обмена, являющегося изначальном функцией межиндивид уальнои жизни, где прибылью является также возможность отдавать (8а). Данная идея получила развитие во второй половине XX века в теории социального обмена Дж. Хоманса, П. Блау, Б. Скиннера и др. / См. об этом: Култыгин В. П. Концепция социального обмена в современной социологии // СОЦИС. 1997. № 5.

299

По мнению Зиммеля, именно то, что предмет социологии заключает в себе отношение индивидуума к обществу, причины и формы образования групп, психологическое содержание отношений внутри них, ставит эту науку в теоретико-познавательном плане в один ряд с психологией.

Обобществление

Зиммель исходит из установки, что общество творится человеком, когда во взаимдействие вступает множетсво индивидов: лишь общающиеся представляют собой общество (8, 489). Становясь независимым от человека, оно выступает как процесс, который непрерывно порождается взаимодействием. Процессы взаимодействия образуют единство индивидуальных носителей в виде влечений, интересов, психических состояний, целей и т. п. Поэтому они означают для индивида факт обобществленности, то есть сумму форм связи (взаимовлияния), которые функционально обобществляют — соединяют индивиды в единство на основании их процессов. Тогда общество — это комплекс обобществленных индивидов1. В свою очередь, обобществление ведет к усиленной социализации, понимаемой Зиммелем как «совершение общества»: усложнение (развитие) в результате многообразных процессов взаимодействия. Таким образом, обобществление «есть в бесконечном количестве способов реализующаяся форма, в которой индивиды в основе разнообразных... мотивов и интересов создают особое единство, внутри которого эти мотивы и интересы находят свое воплощение» (8, 486—487). Какие формы должны быть здесь основополагающими — суть теории познания общества.

Число участвующих является формальным признаком обобществления: оно возможно, когда во взаимодействие вступают несколько индивидов, образуя группу. Каждый из них занимает в ней некую позицию, необходимую для реализации своего социального существования. Это та типизация индивидов, которая формирует социальность — сплошное общество, не знающее разрывов2. Мера данной гармонии между индивидом и обществом есть показатель обобществленное™. Социология, как новая наука, призвана исследовать в совокупности взаимодействий лишь формы последней, отвлекаясь от их содержаний (материала социальных процессов, наполняющих формы). По существу — это новый метод рассмотрения специфического предмета, заключающийся в различении формы и содержания общества.

1 Термин «обобществление» означает у Зиммеля соединение (срастание) инди видов в единство, порождаемое общением: взаимодействуя, индивидуумы дела ются общественными. Данная интерпретация отличается от понимания обобще ствления как передачи средств производства или собственности в руки общества (марксизм).

2 Зиммель (в отличие Тенниса и Дюркгейма) не считает солидарность основопо лагающим социальным фактом общественной жизни. Он видит обобществление также и в борьбе — состязании, споре, вражде, конкуренции, имеющих обще ственную значимость и социальную сплоченность. Отсюда, социальность суще ствует п корреляции форм солидарности (функциональное единство) и конфлик та (несолидарное поведение). Во второй половине XX века проблематика конф ликта стала центральной для «социологии конфликта» и едва ли не самой попу лярной (Р. Дарендорф, Л. Козер, Р. Миллс, Р. Мур и др.).

300

В системе социологического знания Зиммсль выделил три области с соответствующими группами социологических проблем: общую, философскую и формальную социологии.

1. Общая (историческая) социология.

Формирующаяся социология вторгается в сферы, изучаемые другими «науками о духе»: историей, политической экономикой, правом и др. В частности, она исследует «ритм» («закон») общественного развития и устанавливает судьбы обществ. Поэтому, по Зиммелю, социология вторгается в сферу истории, которая в немецкой школе сделалась таким же идолом, каким раньше им сделали понятие природы (7, 539). Ей приписывалась способность разрешить все мировые загадки. Данное пересечение социологии и истории образует у Зиммеля общую или историческую социологию.

Он исходит из установки, что существует всегда только историческое, то есть обусловленное техникой, возможностью своего выражения, которое не может охватить все безграничное множество содержания мира. Предметом истории как эмпирической науки является эволюция культурных форм: она выясняет конкретных носителей эволюции в каждом отдельном случае. Внешнее бытие жизненной стихии предстает как процесс зримого вытеснения старых форм новыми (7, 495). Непрерывная изменчивость содержания культурных явлений обусловливает неповторимость качественной идентичности исторических событий — индивидуализированность1. Содержание делается историческим, когда оно делается пространствен- но-временным (соединенным) по причине вне временно го познания. «Обременение» содержания означает фиксацию его в определенном месте — времени между всем предшествующим и всем последующим (7, 521). Это и составляет смысл неповторимости и индивидуальности. «Историческое образование есть то единственное, что в качестве исторического выведено из прошлого и в котором, следовательно, происходит лишь преобразование оставшихся эквивалентными элементов прошлого» (7, 537). Зиммель делает вывод, что действительность существует всегда только как историческая индивидуальность (8, 29), и не может быть сведена к общим законам2.

Общая (историческая) социология рассматривает проблемы развития общества как функциональной дифференциации, которая сопровождается одновременной интеграцией ею различных элементов. Общество предстает как смена "культурных форм, бесконечно порождаемых жизнью. При этом новые формы также застывают и становятся тормозом развития последней. Такова общая судьба всех форм культуры, и в этом заключен конфликт формы и содержания. Формы экономического развития Зиммель тоже рассматривает как разновидности культурных форм.

В социальном развитии результаты действия бесчисленных факторов в одни периоды, выходя за их пределы принимают снова совершенно раз-

' Естественнонаучное познание, наоборот, сводит индивидуальное к вссобшему закону, для которого безразлично, неповторимое оно или неповторяющееся

(7, 521-522).

2 Здесь Зиммель выступает против исторического материализма (марксизма) с его односторонностью и метафизическим произволом в формировании всеобщих (общих) законов общественного развития.

301