Великобритания

Многие обозреватели назвали беспорядки в августе 2011 г. самым тяжелым кризисом с момента вступления Кэмерона на пост премьер-министра Великобритании. Однако Кэмерону удалось продемонстрировать в этой сложной ситуации политическую твердость и решительность, что немало способствовало укреплению его рейтинга среди избирателей. Это впечатление укрепилось в сентябре 2011 г., британский премьер впервые за шесть лет посетил с визитом Москву. В ходе переговоров с Медведевым и Путиным Кэмерон не постеснялся поднять «неудобные» для России вопросы по делам Литвиненко, Ходорковского и Магнитского. Но настоящим испытанием для правительства Кэмерона стал кризис еврозоны. Кэмерона оказался в двусмысленном положении – среди его однопартийцев усилились скептические отношения к будущему ЕС, но такая политика могла окончательно разрушить правящую коалицию и ослабить позиции Великобритании в Европе. Поэтому с осени 2011 г. Кэмерон начал активно поддерживать усилия Франции и ФРГ по урегулированию финансового кризиса. В частности, он призвал увеличить объем и возможности Европейского фонда финансовой стабильности, провести вызывающие доверие инвесторов стресс-тесты европейских банков и принять план рекапитализации банков, устранить неопределенность в отношении будущего Греции, усилить роль МВФ в разрешении кризиса. Но на саммите глав государств и правительств Евросоюза в Брюсселе Кэмерон заявил, что намерен отстаивать в первую очередь британские интересы и, в частности, не готов передавать Брюсселю больше полномочий по регулированию финансового рынка. Еще более жесткую позицию Кэмерон занял на саммите Евросоюза в сентябре 2012 г., подвергнув критике проекты введения поста президента ЕС, создания единой армии и ввода универсальной визы (с этими предложениями выступила Группа по вопросам будущего Европейского союза, в которую входят министры иностранных дел 11 стран – Австрии, Бельгии, Германии, Дании, Испании, Италии, Люксембурга, Нидерландов, Польши, Португалии и Франции). На фоне этих событий последовал и закономерный провал внеочередного саммита Европейского союза, посвященного обсуждению проекта долгосрочного бюджета на 2014-2020 годы, и состоявшегося в ноябре 2012 г. Причем утверждению бюджета помешала прежде всего позиция Великобритании. Кэмерон настаивал на существенном урезании бюджета. Германия и Франция также высказались за сокращение расходных статей. Однако участникам саммита не удалось договориться о том, где именно следует экономить. Так, Франция и государства Южной Европы выступили категорически против уменьшения субсидий аграрному сектору. А в декабре 2012 г. The Times уже сообщила о разработке в правительстве планов по проведению референдума о выходе страны из Евросоюза. Причем ранее Кэмерон заявлял о намерении сформулировать вопрос референдума гораздо более мягко – «желает ли народ в будущем поддерживать связи с Европой или хочет их ослабить», но не ставить на голосование вопрос о выходе Великобритании из ЕС. В январе 2013 г. правительство заявило о том, что референдум может состояться в 2015 г., после очередных парламентских выборов, если победу на них одержат правящие в настоящее время консерваторы. Сам Кэмерон, впрочем, заявил, что к выходу Великобритании из ЕС не стремится, но желает для своей страны «лучших условий». Речь Кэмерона вызвала широкий резонанс, как в Великобритании, так и за рубежом. Даже некоторые видные консерваторы сочли угрозы Кэмерона Евросоюзу «неоправданным риском». США дали понять, что они решительно против выхода Великобритании из Европейского союза. Озабоченность выразило и руководство Еврокомиссии. Но в ноябре 2013 г. последовала еще одна «громкая» инициатива Кэмерона: он предложил ограничить приток иммигрантов из стран Восточной и Южной Европы в более богатые страны Евросоюза, для этого пересмотреть одно из фундаментальных положений ЕС – свободу передвижения рабочей силы. Кроме того, Лондон намеревается выступать за введение национальными правительствами предельных квот на работу граждан из других государств Евросоюза. Премьер подчеркнул, что он не ставит под сомнение общие принципы ЕС, однако заметил, что не считает справедливым право мигрантов на получение высоких пособий по безработице в Великобритании, а также возможность использования ими бесплатной системы здравоохранения. Показательным случаем, иллюстрирующим этот новый вектор британской политики, стал уход в отставку в феврале 2014 г. государственного министра по делам иммиграции Марка Харпера после того, как он был уличен в найме уборщицы-иностранки, не имевшей разрешения на работу в Великобритании. Кэмерон же в начале 2014 г. добавил к своим прежним инициативам еще и призыв «вернуть рабочие места из Китая в английский Лидс, а из Индии в Уэльс», то есть обеспечить перевод британских активов на родину для стимулирования британской экономики и создания новых рабочих мест. Предполагается реализация комплексной программы стимулирования экономики, состоящей из пяти пунктов: снижение дефицита бюджета и контроль над уровнем госдолга, снижение налогов на трудовую деятельность, сокращение иммиграции, поддержка образовательных программ и льготы для бизнеса, создающего новые рабочие места. «Это свежий драйвер роста. Великобритания должна стать страной возвращения экономики», – заметил премьер.