Онлайн Библиотека http://www.koob.ru

разностный, и дифференциальный пороги. Отображаемая мыслью величина различия двух интенсивностей в принципе может быть также как угодно малой (разностный порог), и отношение прироста интенсивности к ее исходной величине здесь не является константой. Иначе говоря, основные законы классической психофизики (куда мы относим и закон ВебераФехнера, и закон Стивенса) здесь не действуют. Таким образом, все виды порогов действительно снимаются.

Снятие порогов интенсивности и выхода за пределы действия классических законов психофизики принимается и здесь – под действием логического шаблона, базирующегося, повидимому, на иллюзии того же рода, что и в сфере пространственно-временных и модальных параметров, – за исчезновение интенсивностной характеристики вообще. Но выход за пределы действия законов классической психофизики не является выходом вообще из сферы психофизики в такой же мере, например, как выход за границы диапазона действия законов классической механики не означает прекращения действия более общих принципов механики, скажем, механики релятивистской или квантовой.

Это теоретическое отступление в контексте данного эмпирического описания и именно в данном пункте продиктовано тем, что оно относится по существу в одинаковой мере к положению вещей в области всех трех рассмотренных выше первичных характеристик – пространственно-временных, модальных и интенсивностных. По отношению ко всем этим трем

фундаментальным параметрам, воплощающим в себе исходную специфичность психической информации по сравнению с общекодовым уровнем организации нервных сигналов, срабатывает, как уже упоминалось, бихевиористская схема, исключающая собственно психические компоненты из психологии (в данном случае из психологии мышления), т.е. по существу освобождающая мышление от психики и тем самым отождествляющая его с оперированием символами на уровне "элементарных информационных процессов".

Глава 12

ОСНОВНЫЕ ПРИЗНАКИ МЫСЛИ

В предыдущей главе была описана общая эмпирикотеоретическая ситуация, которая

сложилась в сфере первого блока составляемого здесь списка основных свойств мысли. Следующая группа свойств, входящих в составляемый перечень, охватывает характеристики,

содержащие уже собственно родовую специфику всего класса мыслительных процессов,

включающего и допонятийную, и высшую – понятийную – их формы (взятые здесь в соответствии с общим генетическим принципом – как стадии развития). При этом в

соответствии с принятой выше стратегией составления этого перечня в первую подгруппу

войдут характеристики, составляющие структурные особенности мысли как результата

мыслительного процесса, поскольку они представлены в более явной и определенной форме, "сверху" задающей вектор последующего описания характеристик самого процесса становления мысли как результативного образования.

Структурная формула мысли

Онлайн Библиотека http://www.koob.ru

Факт необходимой включенности речевых компонентов в мыслительный процесс, или облеченности мысли в речевую форму, носит довольно скрытый характер и требует специального экспериментального обоснования, поскольку он относится не только к мысли как

готовой результативной форме, но и ко всей динамике процесса мышления.

Что же касается зрелой формы и структурной единицы отдельной мысли, то не требует никаких специальных комментариев и экспериментальных обоснований тот простой и ясный факт. что законченная отдельная мысль, взятая не в ее ситуативной, а в контекстной

общепонятной форме, не может быть выражена отдельным словом, а по необходимости получает свое воплощение в целостном высказывании, или фразе. При этом минимальной

структурной единицей такой фразы, сохраняющей еще специфику мысли как законченного целого, является трехчленное предложение, содержащее подлежащее, сказуемое и связку.

Предельным же минимумом состава этой структурной единицы, возникающим при переходе связки в скрытую форму, но сохраняющим все же законченный характер, является

двухкомпонентная структура, содержащая подлежащее и сказуемое.

Этот универсальный характер трехчленного предложения как необходимой речевой единицы законченной мысли был очень отчетливо подчеркнут в его не просто лингвистическом (что общепризнано), но именно психологическом и даже психофизиологическом значении еще И.

М. Сеченовым, анализ которого вообще очень глубоко проник в психологическую структуру мысли и определил ее место в общем ряду познавательных психических процессов.

Приступая к рассмотрению вопроса о структуре и механизмах предметного (что в

упоминаемом контексте означает – конкретно-образного) мышления, И. М. Сеченов (1947)

сразу же указывает, что вопрос этот: "...разрешим лишь при условии, если всё почти бесконечное разнообразие мыслей может быть подведено под одну или несколько общих формул, в которых были бы совмещены все существенные элементы мысли. Иначе пришлось бы разбирать сотни тысяч разных случаев. К счастью, такая формула существует давнымдавно, и мы все знаем ее с раннего детства, когда учились грамматике. Это есть трехчленное предложение, состоящее из подлежащего, сказуемого и связки" (с. 376). Анализируя далее

вопрос об универсальном характере этой структурной формулы мысли, И. М. Сеченов столь

емко и точно обосновывает ее всеобщность, что целесообразно и здесь дословно воспроизвести его аргументацию: "Убедиться в ее (т.е. этой формулы. – Л. В.) всеобъемлемости можно, к счастью, очень легко и притом разом. У всех народов всех веков, всех племен и всех ступеней умственного развития словесный образ мысли в наипростейшем виде сводится на наше трехчленное предложение. Именно благодаря этому, мы одинаково легко принимаем мысль древнего человека, оставленную в письменных памятниках, мысль

дикаря и мысль современника. Благодаря тому же, мы можем утверждать с полной

уверенностью, что и те внутренние скрытые от нас процессы, из которых возникает бессловесная мысль, у всех людей одинаковы" (там же).

Трехкомпонентность речевой структурной формулы мысли И. М. Сеченов вполне обоснованно выводит из того, что предметная мысль отображает не просто изолированные объекты, а предметные отношения. Отношения же по самой своей природе минимум двухкомпонентны. Раскрытие отношений, в свою очередь, требует сопоставления этих двух компонентов, или

соотносящихся объектов. Тем самым в структурной формуле речевой оболочки мысли должны быть представлены эквиваленты не только самих соотносящихся объектов, но и эквивалент

акта их соотнесения. Поэтому структурная формула речевой единицы мысли как отражения

отношений включает в себя, если это выразить в современных терминах, два операнда и один оператор.

Универсальность же этой формулы – и именно это особенно важно здесь подчеркнуть – И. М. Сеченов связывает с тем, что бесконечное разнообразие отображаемых мыслью отношений вписывается, однако, в общую рамку. Такая рамка создается универсальностью именно

пространственно-временных межпредметных отношений. Поэтому И. М. Сеченов считает

Онлайн Библиотека http://www.koob.ru

приведенную трехчленную речевую форму эквивалентом мысли как членораздельной пространственно-временной группы, компонентами которой являются два предметных эквивалента и эквивалент операции их связывания, или соотнесения: "Насколько мысль

представляет членораздельную группу в пространстве или во времени, связке в чувственной

группе всегда соответствует двигательная реакция упражненного органа чувств, входящая в состав акта восприятия. Помещаясь на поворотах зрительного, осязательного и других форм чувствования, мышечное чувство придает, с одной стороны, впечатлению членораздельность, а с другой – связывает звенья в осмысленную группу" (там же, с. 381).

В итоге трехчленная структурная формула, по И. М. Сеченову, одновременно воплощает в себе, с одной стороны, эквиваленты пространственно-временной организации образнопредметного материала мысли, воспроизводящего в ней соотносимые объекты, и, с другой

стороны, – эквивалент символической, речевой операции этого соотнесения. Эти эмпирикотеоретические положения И. М. Сеченова в большей мере отвечают логике и структуре

характеристик мысли, чем более поздние данные экспериментальной психологии мышления, в которой закрепился традиционный разрыв логико-символических и пространственновременных свойств мысли.

Это объясняется общей теоретической монолитностью сеченовской концепции, впервые охватившей единым принципом организации не только нервные и элементарные нервно-

психические процессы, но и нервно-психические процессы самых разных уровней, начиная от

простейших ощущений и кончая высшими формами мышления. Своим синтетическим охватом,

базирующимся – в отличие от общефилософского синтеза – на глубинном аналитическом рассмотрении известного к тому времени конкретного психофизиологического материала, относящегося к отдельным генетическим этапам развития психических процессов и к соответствующим этим этапам зрелым формам, сеченовская психологическая теория далеко опередила не только свое время, но и весь последовавший за ней период, самым характерным моментом которого было явное преобладание аналитического подхода, а не

теоретико-экспериментального синтеза.

Подход, в самой своей общей стратегии и логике необычайно близкий к современному, и в частности к реализуемому в данном исследовании, поставил И. М. Сеченова перед необходимостью вслед за взятием рубежа "нервный процесс-ощущение" приступить к

постройке эмпирико-теоретического "концептуального моста" (Анохин, 1974) через сечение

"образ-мысль". А эта задача, в свою очередь, повлекла за собой логическую необходимость исследовать случаи "истинного возникновения мыслей или идейных состояний из психологических продуктов низшей формы, не имеющих характера мысли" (Сеченов, 1947), и тем самым "...указать на самые корни, из которых развивается мысль, и указать с полным убеждением, что предшествующие формы более элементарны, чем их дериваты" (там же). Такое направление поиска обязательно предполагает выяснение пространственновременной структуры исходных и производных психических форм. Именно благодаря своей универсальности эта структура как раз и составляет такой общий корень или "психический радикал" всех познавательных процессов, над которыми надстраиваются все дериваты, и в частности трехчленная конструкция предложения в качестве речевой единицы мысли.

Суждение как единица мысли

Трехчленное или в предельных случаях двучленное предложение как структурная единица

внешней речевой формы мысли, естественно, скрывает за собой и соответствующий ей структурный эквивалент, относящийся уже не к речевой "оболочке" мысли, а к ее внутренней или так называемой логической форме. И здесь возникает старый, но не получивший еще однозначного решения эмпирико-теоретический вопрос о том, что является простейшей

структурной единицей или универсальной логической формой мысли. Логика и психология, объекты исследования которых в этом пункте перекрещиваются, отвечают на этот вопрос

большей частью по-разному.

Онлайн Библиотека http://www.koob.ru

Логика, соответственно специфике ее подхода и предмета исследования, во всяком случае в ее традиционных вариантах, считает, как правило, такой исходной логической формой понятие. И это остается справедливым для высших уровней мышления, в которых элементом

суждения действительно является понятие. Здесь последовательный ряд логических форм,

упорядоченный по критерию нарастающей сложности, идет от понятия через суждение к умозаключению.

В логике высказываний, составляющей часть современной общей теории символической логики, исходной формой считается суждение, поскольку высказывание является предложением, которое выражает суждение. Элементарным высказыванием и,

следовательно, соответствующим ему элементарным суждением является высказывание

(суждение), части которого сами не являются высказываниями (суждениями). От внутренней структуры элементарного высказывания и соответствующего ему суждения, рассматриваемых здесь как далее неразложимые единицы, эта логическая система отвлекается. Тем самым

вопросы о том, из каких единиц построено суждение, является ли такой единицей понятие или какая-либо другая структура, соответствует ли эта структурная единица, входящая в состав

суждения, логической форме более общей, чем суждение, или такая наиболее общая логическая форма есть само суждение, остаются в пределах этой логической системы открытыми.

Логика предикатов, являющаяся более широкой логикосимволической теорией, получаемой из

логики высказываний путем введения кванторов общности, проникает во внутреннюю

субъектно-предикатную структуру высказывания-суждения. Более элементарная единица такой структуры, являясь логическим "атомом" суждения как "молекулярного" образования, вместе с тем по необходимости носит более общий характер. Если такой внутренней структурной единицей суждения является понятие, то, следовательно, и здесь (как и в

традиционной логике) оно оказывается наиболее общей логической формой. Однако от

собственной внутренней природы и структуры более дробных единиц, входящих в состав суждения, т.е. от природы тех структур, которые репрезентируют в мысли субъект и предикат суждения, логика предикатов как символическая система (не исследующая конкретный реальный "состав" мыслительной "ткани", скрывающийся за ее знаковой формой) по существу совершенно отвлекается. Вместе с тем она абстрагируется и от вопроса о том, является ли внутренняя структурная единица суждения более общей, чем само суждение, логической, т.е.

мыслительной, формой, или структурным элементом суждения может быть и образ –

первичный или вторичный (т.е. перцепт или представление).

Такое абстрагирование естественно еще и потому, что образ – первичный или вторичный – как

собственно психическая структура вообще не является предметом логического исследования.

Но тем самым из логики выпадает и вопрос о том, является ли более высокий ранг общности

внутренней структурной единицы суждения (по сравнению с самим суждением) результатом того, что эта единица представляет более общую, чем суждение, мыслительную, логическую

форму, или выражением принадлежности этой структурной единицы к более общим психическим познавательным процессам, выходящим уже за рамки мысли (как это было бы в том случае, если такой структурной единицей суждения на более элементарных уровнях

организации мысли является образ).

Когда ребенок преддошкольного возраста формулирует свои первые суждения такого, например, типа, как "лампа горит", "собака лает" или "человек бежит", то вряд ли есть сколько-

нибудь серьезные основания утверждать, что элементы этих суждений – их субъекты и

предикаты, скрывающиеся за соответствующими словесными именами, выражают собою понятийные обобщения ("лампа", "собака" или "человек"). Не требуется никаких приемов

психологического экспериментирования и теоретической интерпретации, чтобы увидеть и

заключить, что за соответствующими словесными обозначениями скрываются сенсорно-

перцептивные образы. Это здесь ясно подсказывается самой динамикой соотношения

речевого акта с перцептивным поведением – со следящими движениями глаз, поворотами

Онлайн Библиотека http://www.koob.ru

головы и . т.д. Достаточно очевидно, что эти первичные образы и составляют здесь структурные компоненты суждения. Эти структурные элементы отображают объекты (предметы или их признаки), отношения между которыми выражены в суждении как

простейшей форме мысли.

Когда ребенок уже дошкольного возраста формулирует более сложные суждения такого, например, типа, как "вилка – это палочка и зубчики на ней" или "лошадь – это живот, спина, голова, хвост и четыре ноги по углам" (Люблинская, 1958), то и здесь нет еще понятийных

обобщений, а расчленяемыми и связываемыми структурными элементами суждения опятьтаки являются образы, которые, однако, на этой ступени могут быть уже не только первичными

(сенсорно-перцептивными), но и вторичными (представлениями). И только на грани школьного возраста суждения ребенка приобретают характер первоначальных понятийных обобщений, имеющих пусть еще элементарную, но уже родо-видовую структуру, в которой расчленены и

соотнесены более частные и более общие компоненты. Таковы, например, суждения ребенка:

"Вилка – это посуда", "Вилка – это вещь такая", "Лошадь – это зверь, это животное", "Кукла – игрушка" (там же).

Из всех этих эмпирических данных ясно, что суждение, структурными элементами которого являются понятийные обобщения, представляет лишь высшую, частную форму суждений. Такое эмпирическое заключение вытекает, однако, не только из данных генетической психологии, относящихся к онтогенезу мысли, т.е. к детской психологии, и даже не только из соответствующих им эквивалентов исторического генеза мысли, в которых еще также не были представлены понятийные обобщения (ЛевиБрюль, 1930), но и из аналогичных данных психологии мышления взрослого человека. Так, если взять элементарные суждения взрослого человека, являющиеся гомологами приведенных выше суждений маленького ребенка, т.е. суждения типа "лампа горит", "человек бежит" или "собака лает", то здесь, хотя элементами таких суждений могут быть и понятийные структуры (поскольку взрослый человек ими

владеет), вряд ли есть серьезные основания утверждать, что фактически в общем случае

компонентами таких суждений являются понятия как образования, имеющие родо-видовую организацию.

Весь семантический и поведенческий контекст таких простых суждений взрослого человека свидетельствует в пользу положения о том, что и здесь более общим является вариант, в котором структурными компонентами или операндами, связываемыми операцией суждения в суждение как речемыслительную структурную форму мысли, являются первичные или вторичные образы. Поэтому совершенно не случайно, что в психологии мышления, особенно в генетической, в противовес логике, давно существует эмпирически обоснованная точка

зрения, утверждающая вторичный, производный характер понятия как структурной единицы

мысли и, соответственно, генетическую первичность суждения как универсальной структурной формы мысли.

Так, еще К. Бюлер, базируясь на экспериментальном материале своих исследований, пришел к заключению о том, что понятие, будучи производным и тем самым более поздним продуктом развития мышления, вырастает из двух компонентов. Первым из них являются, согласно К. Бюлеру, обобщенные и сгруппированные представления, а вторым – функция суждения. Представления и суждения, взаимодействуя между собой, порождают понятие как вторичную, более сложно организованную и вместе с тем более частную структурную единицу мысли. Первичной же, корневой и более общей формой мысли является, согласно этой точке зрения,

суждение, элементами которого являются еще не понятия, а представления.

Л. С. Выготский, критикуя К. Бюлера за то, что он не учитывает важнейшей роли речи в организации этих мыслительных структур, принимает, однако, его эмпирический вывод о генетической и структурной первичности суждения по сравнению с понятием, считая это заключение экспериментально обоснованным и нашедшим подтверждение в фактическом материале его собственных исследований: "Подобно тому как слово существует только внутри

Онлайн Библиотека http://www.koob.ru

целой фразы, и подобно тому, как фраза в психологическом отношении появляется в развитии ребенка раньше, чем отдельные изолированные слова, подобно этому и суждение возникает в мышлении ребенка прежде, нежели отдельные, выделенные из него понятия" (Выготский,

1956, с. 209).

Таким образом, согласно Л. С. Выготскому, суждение в развитии мышления ребенка предшествует понятию, а "...понятие всегда существует только внутри общей структуры суждения как его неотделимая часть" (там же). Из существа всех этих эмпирических выводов

Выготского, также как и из данных его исследования стадий развития понятийной мысли (из них только последняя отвечает подлинной структуре понятия), ясно следует, что не всякое

суждение состоит из понятий. Понятие является более сложной, высокоорганизованной, но вместе с тем и более частной формой и структурной единицей мысли. И тем самым, в соответствии со смыслом этих положений Л. С. Выготского, именно суждение является

универсальной логической формой и структурной единицей мысли. Таким образом, в области

фактов и закономерностей, относящихся к развитию мыслительных процессов – актуальному и особенно онтогенетическому, – этот вывод имеет надежные эмпирико-психологические основания.

В том генетически более раннем и, вместе с тем, более общем случае, где структурной единицей самого суждения не является еще понятие, таким структурным компонентом,

воплощающим психическое отображение соотносимых мыслью объектов, служит образ –

первичный или вторичный. Будучи структурным компонентом суждения, образ не является,

однако, структурной единицей мысли в ее специфическом по сравнению с другими познавательными процессами родовом качестве. Здесь образ – "атом" мысли, но не ее "молекула", поскольку атом мысли – это еще не мысль, так же как атом водорода или кислорода – это еще не вода в ее физико-химических свойствах, а молекула воды – это уже

вода. Поскольку структурная единица явления данного уровня сложности обладает уже

основным родовым качеством, воплощающим специфику этого уровня организации по

сравнению с другими, такой структурной единицей или "молекулой" мысли является именно

суждение.

Этот вывод имеет не только эмпирико-психологические, но и принципиально теоретические основания. Если отображение отношений является хотя и недостаточным, но необходимым признаком мысли, то ее структурная единица, как и структурная единица ее речевой формы, принципиально моногокомпонентна, в частности трех– или в пределе двухкомпонентна. Можно сказать иначе: молекулярная единица мысли, воплощающая еще ее родовое специфическое качество "отображение отношений", – "двухатомна", но трехкомпонентна. Два "атома"

реализуют отображение соотносимых объектов, а третий компонент – связка воплощает в

себе "химическую связь" между атомами, соединяющую атомы в молекулу. Эта связка соответствует оператору. Таким образом, молекулярная структурная формула мысли включает два операнда и один оператор, реализующий соотнесение операндов. Операнды на разных уровнях сложности, соответствующих различным стадиям развития, могут быть разными. В более общем и генетически более раннем случае – это понятия (структурную специфичность которых предстоит выяснить на следующих этапах нашего анализа).

Необходимостью наличия минимум двух операндов и одного оператора в молекулярной структурной единице мысли и определяется как структура суждения, воплощающего универсальную логическую форму мысли, так и структура его речевого эквивалента – трехчленного предложения. Здесь, в этой универсальной трехкомпонентной формуле –

именно потому, что в ней разведены компоненты, относящиеся к операндам и оператору, и оператор представлен отдельным элементом – связкой, воплощено единство структурной формы и операционного состава мысли.

Суждение – это одновременно логическая структурная единица мысли и вместе с тем акт

мысли, объективированный в этой структуре. Иначе говоря, суждение – это универсальная