Делеви В.С. - Социально-психологическая реабилитация матерей наркозависимых подростков

стей и их выполнения в рамках условного семейного устава.

4 модель: каждый из членов семьи живет своей жизнью, культивируя тем самым «наркоманский культ эгоцентризма» или условное «параллельное существование» [80].

Недостаточно исследованное проявление созависимости у родителей наркозависимых в большей степени наблюдается при внешнем взаимодействии с социальной средой, именно на этом полюсе видны в поведенческих реакциях некоторые нестандартные схемы межличностных взаимоотношений. И характеристика отклоняющегося поведения родителей, при котором девиантное граничит с делинквентным поведением, представляет собой более целостную картину реагирования созависимых на установившиеся в обществе образцы, стереотипы «нормативной» жизни. Зачастую это протекает в рамках импульсивного типа отклоняющегося поведения, при котором под влиянием сильного возбуждения, вопреки собственным стандартам происходит временная частичная утрата самоконтроля за эталоном нормативного поведения, а иногда начинает доминировать аномия [10,11,56].

Таким образом на общем фоне межличностного контакта созависимого с социальным окружением складываются некоторые условия для дезадаптации в поведении.

В первую очередь необходимо указать на условия формирования у родителей наркозависимых роли «объекта», так как взрослые не замечают основного изменения происходящего в них самих - деформация собственного «я» из-за страха перед социальной оценкой общества, из-за возможного негативного оценивания и осуждения. Это приводит к многочисленным попыткам повлиять на ребенка-наркомана, который уже давно стал «объектом» воздействия со стороны субкультуры наркоманов из-за деформации своей эмоционально-волевой сферы и потери автономности. Тем самым родитель теряет свою субъектность в поведении, и весь уровень притязаний ограничивается стремлением изменить своего

24

ребенка до «эталона» социальной нормы [14,101,140].

Во-вторых, в форме психологической защиты более актуальной становится роль жертвы, так как стереотип мученика близок по своим временным характеристикам: душевные мучения и физиологические аномалии нервной системы проявляются каждый день - идет формирование не только привычки, но и своего образа «нового» Я. Как и у ребенканаркомана, так и у взрослого формируется иллюзорный выдуманный мир, где нет реальных поступков, а существует лишь действия в рамках воображаемого пространства по формуле: « вот бы было хорошо, если бы я... и мой ребенок...». Статус «мученика» закрепляется на уровне подсознания и позволяет формировать некую инертную линию поведения соглашения со всем, что посылают обстоятельста (по мнению «мученика»

- судьба) [17,20,22].

Но среди «посредников», а более конкретно родителей, чаще всего матерей, можно наблюдать некоторые деформации в психическом развитии, а также социальную дезадаптацию поведения в повседневной жизни; все перечисленные отклонения можно обозначить следующими признаками:

-деформированное логическое мышление;

-повышенная утомляемость;

-апатия к жизни (суицидальное настроение);

-озлобленность;

-стремление ограничить свой прежний круг общения с целью сокрытия информации, что их ребенок наркоман (искусственно создаваемая социальная изоляция самих себя от общественной жизни, за исключением работы);

-вера в приметы, чрезмерная суеверность;

-проявление крайне полярных, эмоциональных чувств по отношению к ребенку - чувство безграничной любви и чувство ненависти ( иногда переходящее в желание убить своего ребенка);

-многие другие индивидуально-психологические особенности, свя-

25

занные с отклонением от нормы поведения в социуме [22,31 ]. Вышеуказанные признаки дезадаптации родительского поведения ука-

зывают на определенное сходство с поведенческими реакциями наркомана, что свидетельствует о явном влиянии среды наркоманской субкультуры на поведение родителей, или можно говорить о созависимости - по мнению Ю.В.Валентика - о специфических психологических особенностях взаимоотношения наркомана и его родителей, где в процессе общения «побеждает» психическая привязанность ребенка к наркотику и вынуждает жить родственников наркозависимых в ритме и атмосфере наркоманской субкультуры, которая до сих пор остается плохо исследованной, как психологами, так и медиками [31,55,69].

Механизм формирования созависимости четко неопределен, но, скорее всего, проекция негатива воспроизводится в поведение родителей через чувство любви, чувство эмпатии, которое как раз и позволяет взрослым уйти от логического анализа ситуации на чувственный уровень восприятия ситуации, который в дальнейшем может через определенные чувства и качества привести к эмоциональной дезадаптации

[88,102,141].

По мнению Вернона Джонсона (Vernon E. Johnson ) такими чувствами

икачествами, приводящими к дезадаптации, являются:

-гнев как форма психологической защиты от невозможности изменить сложивщуюся ситуацию;

-стыд как форма переживания и сожаления за негативный поступок своего ребенка;

-обида как форма переживания за себя, своего ребенка, а также несогласие и протест против сложившейся ситуации, которые порождают косвенную агрессию - обвинение всех, но только не себя;

-страх и неуверенность как форма восприятия своего «я» в рамках того, что все возможно, а также невозможность управлять собой;

-одиночество как форма внутриличностного кризиса, которая

26

граничит с деформацией общения, любви и произвольностью своего поведения;

-желание быть совершенством как форма своей психологической защиты и реабилитации своего собственного «я» в «глазах и устах» общественного мнения как человека, имеющего успех;

-бунтарство как форма проявления негативизма по отношению к укладу существующей социальной жизни, который в большей степени проявляется в тех случаях, когда идет ломка восприятия окружающего мира и проявляется несогласие с его моделью;

-апатия как форма констатации своего бессилия и невозможности изменить свое состояние, которое граничит с критерием оценки чувственного восприятия мира - отсутствие чувств и ощущение угнетающей пустоты;

-вина как форма проявления ограниченной логики, конечным результатом рассуждения которой станет какая-то определенная, конкретная причина [50].

Основные признаки созависимых взаимоотношений описаны Уайнхолд

иУайнхолд:

•Даже если вы располагаете множеством объективных доказательств того, что существующие отношения не идут вам на пользу, вы не предпринимаете никаких шагов для того, чтобы разорвать эти созависимые модели.

•Вы замечаете, что ищете оправдания для себя или своего партнера, чтобы скрыть правду от других людей.

•Когда вы думаете об изменении или разрыве взаимоотношений, вас охватывает чувство страха, и вы цепляетесь за них еще крепче.

•Предпринимая первые шаги к изменению взаимоотношений, вы испытываете сильное беспокойство и ощущаете сильное недомогание, от которых можно избавиться только путем восстановления старых моделей созависимости.

•Если вы все же начинаете осуществлять изменения, вы испытываете сильную тоску по старым моделям поведения либо чувствуете испуг, полное

27

одиночество или опустошенность.[ ]

1.2 Особенности копинг – поведения зависимых от психоактивных веществ и созависимых

1.2.1 Теория стресса и копинга

Биологическое понятие «стресса» впервые сформулировано канадским физиологом Г. Селье: «Стресс – совокупность всех неспецифических изменений, возникающих под влиянием любых сильных воздействий и сопровождающихся перестройкой защитных систем организма» [198]. Селье рассматривал стресс как ответ человеческого (или животного) организма на требования окружающей его среды. Таким образом, стресс – это комплекс адап- тационно-защитных реакций организма на все воздействия, которые нарушают динамическое равновесие различных процессов в организме.

В концепции Селье о стрессе имеются три основных положения. Он считает, что физиологическая реакция на стресс не зависит от природы стрессора, а также от вида животного, у которого она возникает. Синдром ответной реакции представляет универсальную модель защитных реакций, направленных на защиту человека (животного) и на сохранение целостности его организма. Таким образом, источник стресса не имеет значения и неспецифическая защитная реакция в основном одинакова для всех животных и человека. Во-вторых, Селье считает, что защитная реакция при продолжающемся или повторяющемся действии стрессора проходит через три определенные стадии. Взятые вместе, эти стадии представляют «общий, или генерализованный адаптационный синдром» [198]. Во время первой стадии – реакции тревоги – в организме появляются изменения, характерные для первоначального воздействия стрессора, и в это время уровень резистентности организма снижается. Затем по мере наступления адаптации во второй стадии – стадии резистентности – организм начинает адаптироваться к продолжающемуся воздействию стрессора. На третьей стадии – стадии истощения – сопротивляемость организма снова падает ниже нормы. При длительном воздействии одного и того же стрессора, даже того, к которому организм при-

28

способился, энергия, необходимая для адаптации, может истощаться. Третье положение концепции Селье заключается в том, что защитная

реакция, если она будет сильной и продолжительной, может перейти в «болезнь адаптации», т. е. «отклонения общего адаптационного синдрома» [198] Это произойдет в том случае, если защитная реакция продлится очень долго и истощит ресурсы физиологических механизмов, или в случае, если эта реакция окажется чрезмерно сильной.

Леви и Каган развили взгляд Селье на стресс и разработали теоретическую модель для описания психологических факторов как посредников в возникновении физического заболевания [241]. Основная гипотеза заключается в том, что психосоциальные стимулы могут быть причиной таких расстройств. Леви и Каган предполагают, что в большинстве случаев изменения условий существования вызывают физиологическую стрессорную реакцию, которая готовит личность к активному физическому противодействию стрессору.- Эта реакция организма, особенно если она длительна, интенсивна или часто повторяется, сопровождается повышенной усталостью, изнурением человека и вызывает как органические, так и функциональные повреждения.

Внешние влияния, определяемые как психосоциальные стимулы, переплетаются с генетическими факторами и с влиянием ранее действовавшей окружающей среды. Эти индивидуальные факторы Леви и Каган называют «психобиологической программой». Они определяют эту программу как «склонность к реагированию по определенному образцу», например, при решении проблемы или адаптации к определенным окружающим условиям [39, с. 22]. Вместе психосоциальные стимулы и психобиологическая программа определяют ответную реакцию на стресс, которая, в свою очередь, может вызвать состояние, предшествующее заболеванию, а затем и саму болезнь. Такому ходу событий могут способствовать или, наоборот, противодействовать, различные процессы – помехи. Они могут быть как внутренними, так и внешними, психическими или физическими и могут модифицировать влияние причинных факторов (психосоциальных стимулов и психобиологической

29

программы) на любой последующей стадии процесса.

Одной из важных черт этой модели является то, что она представлена как система с непрерывной обратной связью между всеми ее компонетами. В этой схеме стресс определяется как основанный на прямой ответной реакции.

Отличный взгляд на природу стресса был предложен Р.Лазарусом [260] в рамках транзакционального подхода к стрессу, сформировавшегося в середине 1970-х гг. Фокус интересов сместился на анализ индивидуально – психологических факторов, обуславливающих развитие стресса. Центральное место в этом анализе заняли субъективная значимость ситуации, в которой действует человек, и те способы (или стратегии поведения), с помощью которых он пытается преодолеть затруднения. Разграничивая понятия физиологического и психологического стресса, Лазарус подчеркивал, что во втором случае стрессовую реакцию следует понимать как результат того, «что в каждой конкретной ситуации индивид требует от самого себя» и может ли он «эффективно справиться с субъективно воспринимаемой угрозой, если ситуация кажется ему таковой» [45, с. 11]. «Стресс развивается в том случае, когда требования, предъявляемые человеку, являются для него испытанием или превосходят его возможности приспосабливаться» [39, с. 38] . Лазарус обращает особое внимание на оценку человеком ситуации, в которой он находится, и на ту роль, которую играет в появлении стресса разочарование, конфликт или угроза.

Разочарование он рассматривает как форму опасности и вреда, которые уже испытал человек. Это то, что помешало ему или задержало его деятельность при достижении какой-то важной цели. Конфликт – это наличие одновременно двух (или, возможно, более) несовместимых тенденций в действиях или целях. Если деятельность, направленная на достижение одной цели, неизбежно помешает достижению другой, то это может привести к срыву. Пока человек будет стремиться к достижению обеих несовместимых целей, благоприятного разрешения конфликта быть не может. Из конфликта может возникнуть угроза. Угроза воспринимается как ожидание возможного вреда, т.е.

30

нанесение физического, физиологического или социального ущерба. Интенсивность угрозы зависит от того, насколько человек чувствует себя в состоянии справиться с опасностью или вредом, с которыми он может встретиться. Если человек чувствует, что может справиться с опасностью или предотвратить вред, то угроза минимальна. Но если человек чувствует себя беспомощным и полностью неспособным справиться с ситуацией, угроза будет чрезвычайно сильной.

В прикладном аспекте эта линия исследований получила развитие в транзакциональной модели профессионального стресса Т. Кокса [39, с.32]

Кокс и Маккей полагают, что стресс является индивидуально воспринимаемым феноменом, причина которого кроется в психологических процессах. Стресс может быть наиболее точно описан как часть комплексной и динамической системы взаимодействия человека и окружающей его среды. Система включает пять стадий. Первая представлена источником требований (физиологические и психологические потребности), предъявляемых человеку и является частью окружающей его среды. Эти потребности объединяются в общее внутреннее требование. Осознавание человеком этого требования и его собственная способность справиться с этим требованием составляют вторую стадию. Стресс возникает при нарушении равновесия между осознаваемым требованием и осознаваемой человеком возможностью справиться с этим требованием.

Для человека важна когнитивная оценка потенциально стрессогенной ситуации и своих возможностей с ней справиться. Критическое нарушение равновесия сопровождается субъективными (эмоциональными) переживаниями стресса. Это в свою очередь сопровождается изменениями физиологического состояния и когнитивными и поведенческими попытками мобилизовать жизненный опыт для ослабления стрессогенного характера предъявляемого к личности требования. Психофизиологические изменения рассматриваются как третья стадия в системе и представляют собой ответные реакции на стресс. Четвертая стадия касается последствий реакции противодействия

31

стрессу. Пятая – это обратная связь, которая отмечается во всех остальных стадиях системы стресса и которая эффективна в формировании исхода каждой из этих стадий.

Таким образом, Кокс и Маккей определяют стресс как «феномен осознавания, возникающий при сравнении между требованием, предъявляемым к личности, и ее способностью справиться с этим требованием» [39, с. 40]. При отсутствии равновесия между требованием и способностью личности справиться с ним возникает стресс и ответная реакция на него, которая является попыткой справиться с источником стресса. Преодоление стресса включает психологические (когнитивная и поведенческая стратегии) и физиологические механизмы. Если человек не может справиться с ситуацией, то стресс продолжается, и могут появиться патологические ответные реакции. Патологические реакции и длительное стрессорное состояние могут вызвать функциональные и органические повреждения. Их развитие и протекание стресса, по мнению Кокса и Маккей, обусловлены индивидуально-личностными особенностями человека.

Для моделей транзакционального подхода характерно соотнесение основных этапов развития стресса с блоками психологических операций, обеспечивающих субъективную репрезентацию (или построение «образа») наличной ситуации, ее когнитивную оценку с точки зрения мотивационно – потребностных установок субъекта и формирование стратегии преодоления или «выхода» из сложившихся обстоятельств [45, с. 11]. Описание поэтапной трансформации субъективного «видения» ситуации дополняется указанием на то, как преобразуется этот процесс в зависимости от использования разных типов стратегий преодоления стресса: эмоционального («смягчение» ситуации, аффективный отказ и пр.), когнитивного (переоценка ситуации) и деятельностного (целенаправленное воздействие на объективную ситуацию).

Концепция копинг-процессов стала центральным аспектом современной теории стресса, а копинг, преодоление стресса, стал рассматриваться как стабилизирующий фактор, который может помочь личности поддерживать

32

психосоциальную адаптацию в период воздействия стресса. Нацеленность внимания исследователей на то, как люди отвечают на стресс, как они его преодолевают, становится и настоящее время основным направлением исследования в определении детерминант здоровья и болезни. Данная проблема очень интенсивно разрабатывается на Западе, однако исследований и публикаций по проблеме копинг-поведения в России и СНГ сравнительно мало[14, 15, 38, 49, 70, 71, 99, 106, 112]. Это обстоятельство во многом определило выбор следующих направлений литературного обзора, позволяющих представить анализ копинг-поведения как психологической проблемы.

1. Транзакциональная когнитивная теория стресса и копинга и характеристика взаимосвязи стресса и механизмов его преодоления.

Существующая интегративная копинг-модель основывается на работах Р.Лазаруса и С.Фолкман, описавших и определивших ключевую роль психических факторов в регулировании результатов поведения. Модель является транзакциональной, так как поведение рассматривается как результат транзакций между человеком и его средой, влияющих один на другого. Согласно Р.Лазарус и С.Фолкман [258], данная теория базируется на связи стресса и копинга. Связующие характеристики заключаются в рассмотрении стресса как связи между личностью и средой, которая оценивается личностью как испытывающая или превышающая ее ресурсы, как угрожающая ее благополучию. Стресс рассматривается не как "собственность" личности или среды, не как стимул и ответ, а как особая связь между личностью и средой, которые находятся в динамических связях, постоянно изменяются, а связи управляются с двух сторон - личностью и средой. По мнению авторов теории, взаимодействие среды и личности регулируется двумя ключевыми процессами: когнитивной оценкой и копингом.

В процессе эволюции человека видную роль играет оценка. Мы преодолеваем трудности, оценивая их значимость для себя, и от этого зависит интенсивность и характер эмоций, которые человек выражает, встречаясь с проблемами. Эмоциональный процесс регулирует два вида активности. Ин-

33