Вина при нарушении служебных обязанностей

Простого нарушения служебных обязанностей с причиненным вредом все еще не достаточно для возмещения последнего. Для наступления ответственности за вред, причиненный при нарушении должностным лицом возложенных на него обязанностей, необходимо, чтобы это нарушение было совершено умышленно или по неосторожности (абз. 1 § 839 ГГУ). И хотя данное требование не содержится в ст. 34 Основного закона, историческое и системное развитие данного института ответственности (взаимосвязь ст. 34 ОЗ и § 839 ГГУ) приводит к тому, что ответственность государства в смысле ст. 34 ОЗ будет наступать за виновное нарушение служебных обязанностей.

Требование наличия вины необходимо понимать прежде всего в связи с исторической особенностью конструкции ответственности государства как персональной ответственности должностных лиц: если должностное лицо должно самостоятельно нести ответственность, представляется логичным, что его ответственность будет связываться с его виновностью. Ответственность же государства может существовать и без такого элемента, как вина, поскольку при неправомерности со стороны государства с причинением вреда вряд ли можно себе представить, что где-то внутри государственного административного аппарата не была совершена вменяемая ошибка - будь то самим должностным лицом, либо же на уровне надзирающего за ним начальника. Так, на уровне первичной правовой защиты не ставится вопрос о том, было неправомерное государственное решение, за отменой которого обращаются, приято виновно или невиновно.

Законодатель, в принципе, уполномочен самостоятельно решать, считать вину одним из оснований ответственности государства или нет. В этом смысле показательно, что ст. 34 ОЗ не упоминает о заданном с конституционно-правовой точки зрения принципе вины как основании ответственности государства. Требование наличия вины отсутствовало также в ч. 2 § 2 Закона об ответственности государства 1981 г. (который так и не вступил в силу), где предусматривалась ответственность за неправомерное вмешательство в основные права. Исходя из этого несколько удивляет решение Конституционного Суда РФ в отношении ст. 1070 Гражданского кодекса РФ*(21), в соответствии с которым вина является подразумеваемым с конституционно-правовой точки зрения элементом ответственности.

Немецкая судебная практика все чаще приближается к рассмотрению ответственности вне зависимости от вины*(22). Это происходит, в частности, в рамках использования понятия объективного вменения: дело не в том, действовало ли виновное должностное лицо исходя из своих персональных способностей (что было бы более подходящим для конструкции вины как персонального (субъективного) вменения), а в том, являются ли такие действия виновными или нет, если брать за основу "усредненного" лица*(23). Тем самым персональное вменение, которое является существенной характеристикой ответственности, становится неважным. Поэтому можно сказать, что судебная практика приблизила ответственность государства к объективной ответственности.

Однако возможны и другие ситуации. Так, ответственность должностного лица исключается при наличии оснований § 827 ГГУ (исключение или уменьшение ответственности в связи с психическими расстройствами). Если ответственность должностного лица исключается в узком (административно-правовом) смысле этого слова, то ответственность государства за причиненный ущерб все же будет иметь место, но уже на основе абз. 2 § 1 Закона об ответственности Рейха за своих служащих (Gesetz ueber die Haftung des Reichs fuer seine Beamten, RBHG). В соответствии с данной нормой возмещение вреда Федерацией возможно, как если бы должностное лицо действовало неосторожно, но только в том размере, в котором справедливость требует устранения ущерба. Данное правило действует в отношении только должностных лиц в узком (административно-правовом) смысле этого понятия. Существует, однако, мнение*(24), что в связи с изменением (расширением) понятия "должностное лицо" в рамках права ответственности государства, а также с учетом требования абз. 1 ст. 34 ОЗ и абз. 1 ст. 3 ОЗ ("все люди равны перед законом") данная норма должна применяться и тогда, когда речь идет о служащем, не подпадающем под узкое понятие "должностное лицо".