действия, человек понимает (воспринимает, измеряет, оценивает), опираясь на содержимое тех мнемических контекстов, которые были ранее сформированы.

Д.Н. Узнадзе породил аномалию, которую сам не смог устранить. В его интерпретации полученных результатов нет ответа на вопрос «Почему возникают контрастные иллюзии?» Контрастные иллюзии демонстрируют своеобразную реверсию мнемического контекста. К подобному феномену можно также отнести обратный эффект плацебо [См. Росс, Нисбет, 1999, с. 376, 377].

Таким образом, эффекты неосознавания или ошибочного осознавания могут быть напрямую связаны с влиянием ранее осознанной информации.

2.5. Влияние на эффекты осознания актуально неосознаваемой информации

Влияние фона на восприятие фигуры не получило в психологии достаточного теоретического осмысления, хотя современная экспериментатика, начиная от психофизики, когнитивной психологии и заканчивая экспериментальной персонологией, дает богатый материал для анализа. Эффекты, возникающие вследствие влияния фона на осознание фигуры, были обнаружены во многих экспериментах. И хотя эти эксперименты выполнены в русле принципиально отличных друг от друга исследовательских подходов, их результаты могут трактоваться как проявления единого эффекта. Рассмотрим несколько показательных эмпирических примеров, иллюстрирующих влияние актуальной неосознаваемой информации на конечные эффекты осознания.

Многочисленные свидетельства влияния фона на эффекты восприятия фигуры обнаружены в психологии зрительного восприятия. Одна и та же фигура, например, серого цвета, воспринимается по-разному в зависимости от того, на каком фоне она предъявлена: на белом фоне она будет восприниматься всегда как темная, а на

191

черном фоне, напротив, как светлая фигура. Контраст светлоты всегда увеличивается по мере возрастания разницы между интенсивностями фигуры и фона. Если же серую фигуру предъявлять на цветном фоне, например, на темно-синем и ярко-желтом, то будет иметь место не только эффект контраста светлоты, но и цветовой контраст. Серая фигура на синем фоне будет выглядеть желтоватой, на желтом фоне эта же фигура приобретает синеватый оттенок [Глейтман и др., 2001, с. 231]. Аналогично этому черная фигура, например, круг, на красном фоне будет выглядеть зеленоватым, на фиолетово-голубом – зеленовато-желтым, а на голубом фоне будет казаться медным. Это все проявления цветового контраста.

Среди эффектов зрительного восприятия еще со времен античности известна иллюзия «луны над горизонтом». На горизонте луна кажется значительно больше, чем когда она находится высоко в небе. Фон, который определяется наличием земли, таким образом, обусловливает наше восприятие размеров луны.

Иллюзия Дельбефа может быть также причислена к разряду влияний фона на эффекты осознания фигуры. Данная иллюзия возникает в экспериментальной ситуации, когда испытуемому предъявляют два одинаковых по диаметру круга А1 и А2. Круг А2 предъявляют изолированно, в то время как круг А1 вписан в окружность В. В этом случае под влиянием окружности В круг А1 субъективно воспринимается больше круга А2. Существенным при этом оказывается диапазон изменений радиуса окружности В [Экспериментальная психология, 1978, с. 17]. В нашем исследовании, проведенном совместно с Е.А. Воробьевой, иллюзия Дельбефа в подавляющем большинстве случаев возникала и тогда, когда окружность В была вписана в круг А1 [Агафонов, 2003, с. 251].

Громкость одного и того же звука оценивается по-разному в зависимости от того, воспринимается ли этот звук на фоне шума определенной интенсивности или в абсолютной тишине, а также в

192

зависимости от того, воспринимается ли он в абсолютной темноте или при свете.

Вкогнитивной психологии было неоднократно установлено, что буква быстрее опознается в составе слова по сравнению со скоростью опознания в случайном наборе букв (эффект превосходства слова). В свою очередь, слово воспринимается быстрее, если оно предъявляется в смысловом контексте, то есть в составе предложения [См. Когнитивная психология, 2002, с. 150, 151]. «Отдельное слово, отдельная фраза, – пишет М.А. Розов, – просто не существуют вне контекста, контекст их не изменяет, а порождает» [Розов, 1996, с. 145].

Вэкспериментальной психологии памяти свидетельством значимости влияния фона является эффект фон Ресторф: независимо от характера стимульного материала, если в заучиваемом ряду разнородные элементы перемежаются с большим количеством однородных, то эти разнородные элементы воспроизводятся лучше, чем однородные [Флорес, 1998, с. 597].

Г.В. Биренбаум, работая под руководством К. Левина, провела эксперимент, позволивший обнаружить эффект забывания намерения. Данный эффект можно также отнести к обсуждаемому типу влияния на механизм принятия решения об осознании. Эксперимент Биренбаум состоял в следующем: испытуемый должен был выполнять различные задания в письменном виде. Каждое задание выполнялось на отдельном листе бумаги. В инструкции к заданию указывалось, что после того, как оно выполнено, испытуемый должен подписать лист своим полным именем. Инструкция о подписи на каждом бланке была подчеркнута. Среди заданий, предлагаемых испытуемому, было задание нарисовать собственную монограмму. Забывание или, напротив, осуществление намерения, в качестве которого рассматривалась подпись, являлось зависимой переменной. Результаты показали, что испытуемые чаще случайного забывали ставить свою подпись после выполнения задания «изобразить мо-

193

нограмму», то есть деятельности, родственной по смыслу намерению. Характерно, что подпись не забывалась, если испытуемые стремились украсить монограмму, придать ей своеобразный, художественный вид. Б.В. Зейгарник, объясняя этот экспериментальный эффект в соответствии с духом и буквой концепции потребностей К. Левина, вместе с тем отмечает: «Когда испытуемые старались, например, нарисовать красивую монограмму, подпись не забывалась. Она забывалась, если монограмма означала лишь начальные буквы имени» [Зейгарник, 2000, с. 373]. Если сознание неосознанно воспринимает фон, и лишь затем осуществляется осознание смысла фигуры, тогда смысл, приписываемый фигуре, всегда образуется в соотнесении к семантике фона. Все эффекты выделения фигуры из фонового окружения предполагают установление сознанием различий между фигурой и фоном. В эксперименте Г.В. Биренбаум выполнение дополнительного задания («поставить подпись») осуществлялось на перцептивном «фоне» завершенного основного задания. Чем меньше смысловое сходство, установленное сознанием, тем вероятней, что смысл фигуры не будет зависеть от фона. Понятно, что решение математической или мнемической задачи в куда более существенной степени отличается от написания собственного имени, чем изображение монограммы. Следует предположить, что экспериментальный эффект был бы еще более выражен при тождественности основного и дополнительного заданий. (Процедура возможного эксперимента могла бы выглядеть так: вместо изображения монограммы в качестве выполнения основного задания испытуемый должен расписаться привычным для себя способом. Естественно, желательно, чтобы это тривиальное задание для испытуемого сохраняло свою контекстную принадлежность к экспериментальной процедуре. Для этого, например, можно сообщить, что наряду с исследованием интеллектуальных способностей в эксперименте изучаются также графологические особенности испытуемых. Неизменным дополнительным заданием служит собственная

194

роспись испытуемого по окончании выполнения каждого основного задания). В этом случае фигура оказывается неразличимой на фоне семантически однородного с ней фона. И поэтому при данных условиях следует предположить еще большую выраженность эффекта забывания намерения.

Социальный психолог Е.Л. Доценко, анализируя различные манипулятивные технологии, которые люди используют в процессе межличностного взаимодействия, особо обращает внимание на то, что «общение всегда происходит где-то, когда-то, при каких-то обстоятельствах». В связи с этим такие внешние переменные, как обстановка, «сенсорная палитра» (особенности освещения, запахи, температура воздуха, уровень шума) и т.д., являясь ситуационным фоном, влияют на результативность тех или иных приемов манипуляции [Доценко, 2000, с. 117], то есть на эффекты осознания, возникающие у объекта манипулятивного воздействия.

С. Корен и Д. Миллер в результате наблюдения установили, что спортивные комментаторы среднего роста воспринимаются очень низкими, когда они берут интервью у баскетболистов, и высокими − рядом с жокеями. «В то же время, – отмечает П. Скотт, – рост корреспондента не кажется меньше, когда он стоит рядом с большой скаковой лошадью» [См. Скотт, 1998, с. 61].

Зависимость осознания от актуальной неосознаваемой или частично осознаваемой информации выражается также в эффекте семантической наводки как частного случая явления интерференции. Этот эффект был обнаружен, в частности, в экспериментах Дж. Льюиса. Процедура эксперимента выглядела следующим образом. Испытуемым по релевантному каналу (контролируемому вниманием) диктовали последовательность несвязанных между собой слов. Одновременно регистрировалось латентное время вторения. По нерелевантному каналу в это же время предъявляли список, состоящий из слов, которые в первом случае ассоциативно связаны со словами релевантного сообщения, во втором – семантически связа-

195

ны и в третьем случае не связаны с соответствующими, одновременно предъявляемыми словами релевантного списка. Оказалось, что среднее время вторения слов релевантного канала зависит от категории слов, параллельно предъявленных по нерелевантному каналу. Больше всего (726 мс) испытуемые запаздывали при сло- вах-синонимах и меньше всего (643 мс), если одновременные слова были противоположны по смыслу, то есть антонимами. Вторение релевантных слов проходило безошибочно, а слова нерелевантного списка при этом не осознавались. Как указывают Ю.Б. Дормашев и В.Я. Романов, «…данные этого исследования показывают довольно тонкий интерференционный эффект значений слов нерелевантного сообщения и, следовательно, говорят об их анализе на семантическом уровне» [Дормашев, Романов, 1999, с. 88]. Заметим, что, несмотря на то, что нерелевантные слова не осознавались, они семантически обрабатывались, что лишний раз свидетельствует о возможности понимания значения вербальной информации без участия в работе когнитивной системы механизма осознания.

Э. Трейсман провела серию экспериментов в парадигме бинаурального слушания. При бинауральном предъявлении сообщения подаются одновременно на два слуховых канала. Тексты, как правило, зачитываются одним и тем же голосом, в одном и том же темпе, то есть нерелевантное и релевантное сообщения максимально уравнены по своим физическим характеристикам. В одном из экспериментов Э. Трейсман испытуемым по релевантному каналу всегда зачитывались отрывки из романа. Содержание нерелевантного сообщения варьировалось от опыта к опыту. В одном опыте испытуемым зачитывали отрывки из того же романа, в другом – тексты по биохимии, а также тексты на иностранном языке и бессмысленный ряд псевдослов с фонетической структурой английского языка. Результаты показали зависимость эффективности вторения релевантного сообщения от содержания нерелевантного материала. «Легче всего было отслеживать релевантный текст, – ком-

196

ментируют результаты эксперимента Ю.Б. Дормашев и В.Я. Романов, – если параллельно подавался текст по биохимии, а не отрывки из того же романа. Испытуемым со знанием иностранного языка нерелевантный текст на этом языке мешал больше, чем испытуемым, его не знающим». Тем, кто надеется спокойно почитать книгу в заполненном пассажирском поезде, Э. Трейсман советует найти место в вагоне рядом с японцами или эскимосами [Дормашев, Романов, 1999, с. 65, 66]. В этом случае нерелевантная информация будет оказывать меньшее интерферирующее влияние на работу сознания.

Исследование эффектов семантической наводки продолжил Д. Маккей. Испытуемые в его эксперименте вторили предложения, содержащие омонимы, например: «Он нашел ключ на поляне». Слово «ключ» в зависимости от контекста предложения может означать либо родник, либо то, чем открывают замок. По нерелевантному каналу параллельно слову «ключ» первой группе испытуемых предъявили слово «вода», второй – «дверь». После данной процедуры испытуемых просили опознать предложение, которое они вторили, выбрав его из двух однозначных по смыслу предложений: «Он нашел родник на поляне» и «Он нашел отмычку на поляне». Испытуемые первой группы выбирали первое предложение, а испытуемые второй группы – второе. При этом ни те, ни другие не могли вспомнить (иначе, осознать) слова, предъявленные по нерелевантному каналу [См. Там же, с. 88, 89].

Обобщая эмпирические данные, можно сделать следующий вывод: эффект осознания обусловлен неосознаваемой семантикой актуальной нерелевантной информации. Данный эффект предлага-

ется называть эффектом превосходства фона по аналогии с эффектом превосходства слова, который, в свою очередь, может рассматриваться как частный случай.

197