1 курс / Психология / Общая психология 2

Как уже было замечено выше, при направлении нами внутреннего усилия, мы чувствуем его так, как будто бы могли сделать больше или меньше того, что обычно делаем.

Одним словом, усилие является нам не в виде неизменной (fixed) реакции с нашей стороны, непременно вызываемой сопротивляющимся предметом, но в виде того, что математики называют «независимой переменной» среди посто­

янных (fixed) данных, а в. этом случае — среди наших мотивов, характера и т.п. Если бы действительно было так, если бы наше усилие не было определенной

функцией этих других данных, в таком случае, говоря общепринятым языком, наша воля была бы свободна. Если же, наоборот, сумма усилий была бы постоян­ ной функцией, так что, какой бы предмет в какое-либо время ни наполнил наше

сознание, он всегда был бы обязан наполнять его тогда-то и там-то и вызывать в нас точно определенное усилие, не большее и не меньшее, чем то, какое мы выставляем для него, в таком случае, наша воля была бы не свободна, а все

наши действия были бы заранее определены. Таким образом, вопрос о факте, в споре о свободной воле, чрезвычайно прост. Он относится только к сумме усилий внимания, которую мы можем выдвинуть в данное время. Продолжительность и

интенсивность этого усилия — постоянная ли функция предмета или нет? Как я уже сказал, нам кажется, что в каждом случае мы можем сделать большее или

меньшее усилие. Если какой-нибудь человек допустил свою мысль в течение

целых дней и недель работать без контроля до тех пор, пока она, в конце кон­ цов, дошла до кульминационного пункта в каком-нибудь подлом, грязном или

жестоком поступке, то впоследствии, во время его раскаяния, весьма трудно доказать ему, что он не мог не совершить его при данном ходе мыслей; трудно заставить его верить, что вся прекрасная Вселенная (против которой он восстал

своим поступком) требовала от него этого поступка, определила его в данный роковой момент, и что в принципе было невозможно ничто другое. Но с другой стороны, тут есть уверенность, что все его волевые действия, если они совер­

шаются без усилия, являются равнодействующими интересов и ассоциаций, сила и результаты которых предопределимы механически строением той физи­

ческой массы, которая называется его мозгом, а общая непрерывность вещей и монистическая концепция мира могут вести непреодолимо к постулату, что крохотный факт, подобный усилию, не может образовать реального исключения

из повсеместно господствующего царства детерминистического закона. Даже в волевых действиях, не связанных с усилием, мы находим также возможным сознание альтернативы или выбора. Конечно, здесь это ошибка, но почему тот

же взгляд не есть ошибка повсюду?

Следует признать факт, что вопрос о свободной воле неразрешим на узко пси­ хологической основе. После того, как какой-либо идее была дана определенная

сумма усилий внимания, очевидно, невозможно говорить о том, могло ли быть

https://t.me/medicina_free

дано это усилие в большей или меньшей степени, чтобы сказать это, мы должны спуститься к предшествующим моментам (антецедентам) усилия и, определив их с математической точностью, доказать посредством закона, о котором теперь

мы не имеем даже и намека, что сумма тех усилий, которые действительно были сделаны, была точной суммой тех усилий, которые были возможны при воздей­

ствии данных предшествующих моментов (антецедентов). Но, конечно, такое

измерение психических и нервных количеств и такое дедуктивное рассуждение, каких требует этот метод доказательств, будут навсегда недостижимы для чело­

века. Никакой серьезный психолог или физиолог не вздумает даже задаваться вопросом о том, как бы это могло быть практически. Не имея никаких других

оснований для решения этого вопроса, можно было бы без затруднений оста­

вить его без дальнейшего рассмотрения. Но от психолога нельзя ожидать такой

внепартийности, потому в его распоряжении имеется очень много оснований в

пользу детерминизма. Он обязан строить науку, а наука есть система «постоян­

ных» отношений. Там, где мы находим независимые переменные, наука оста­ навливается. Таким образом, настолько, насколько наши желания могут быть независимыми переменными, научная психология должна не игнорировать этот

факт и исследовать соответствующие явления лишь настолько, насколько они представляются постоянными функциями. Иначе говоря, научная психология

должна иметь дело исключительно с общими законами желания побудитель­

ным или задерживающим свойством идей, с природой того свойства, которое позволяет им возбуждать наше внимание, с условиями, при которых может воз­

никать усилие, и т.д. Но она не может иметь дело с точными суммами усилий, так как эти суммы, если бы наша воля была свободна, было бы невозможно вычислить. Таким образом, научная психология, не отрицая свободной воли,

ведет свое дело, не принимая ее в расчет. Однако практически такое устранение (абстракция) неотличимо от отрицания, и многие из современных психологов,

не колеблясь, отвергают существование свободной воли.

По-нашему, вопрос о свободной воле должен быть предоставлен метафи­ зикам. Конечно, психология никогда не дойдет до такой утонченности, чтобы

открыть в каждом случае индивидуального решения несоответствие между ее

научными вычислениями и свершившимся фактом. Ее предвидение никогда не будет в состоянии предсказать заранее тот путь, каким разрешится каждая

индивидуальная случайность, как в том случае, когда усилие для его выполне­ ния вполне предопределено предшествующими моментами, так и в том случае, когда такого предопределения нет. Психология останется психологией, а наука

— наукой, будет ли в ней признаваться свобода воли или нет.

Таким образом, мы можем игнорировать свободу воли. Как мы уже сказали

ранее, все действие свободного усилия, если таковое существует, могло бы со­ стоять только в том, чтобы удержать какой-нибудь идеальный объект или часть объекта немного дольше или немного сильнее перед нашей мыслью. Благода­

ря этому из двух возможных исходов, представляющихся в виде альтернативы

https://t.me/medicina_free

нашему уму, один приобретал бы большую силу. И хотя такое усиление одной

идеи может морально и исторически иметь огромное значение, однако, если его рассматривать динамически, оно было бы процессом, который современная

наука должна навсегда нивелировать, как и многие другие физиологические бес­ конечно малые величины.

Этическое значение явлений усилия

Хотя мы устранили вопрос относительно суммы нашего усилия, так как психо­ логия никогда не будет в состоянии решить его практически, однако, я должен

сказать несколько слов о чрезвычайно важном характере, какой принимает в наших собственных глазах, как индивидуальных людей, это явление усилия.

Конечно, мы оцениваем или измеряем себя самих различными мерками. Наша физическая сила и наш ум, наше богатство и даже наши удачи — все это такие вещи, которые как бы согревают наше сердце и заставляют нас чувствовать себя более приспособленными к жизненной борьбе. Но ощущение той суммы уси­ лий, какое мы можем произвести, глубже всех подобных вещей; оно способно удовлетворить само себя без них. Все остальные вещи, перечисленные выше,

являются, в конце концов, лишь результатами и отражениями внешнего мира внутри нас. Но усилие кажется нам принадлежащим совершенно другому миру,

как бы существенной частью нас самих, тогда как все другое кажется нам чем-то внешним, что мы только несем на себе или в себе. Если бы эта внутренняя борь­ ба человека имела своим назначением открытие нам самой нашей сущности,

открытие того, что ведет нас в жизни, то оказалось бы, что это — именно усилие, которое, как нам кажется, мы можем делать. Тот, кто не может сделать его, — только тень, тот, кто может сделать его много — герой. Обширный мир, окружа­

ющий нас со всех сторон, задает нам всевозможные вопросы и испытывает нас всеми возможными способами. Некоторые из этих испытаний мы преодолеваем с помощью нетрудных действий, на некоторые вопросы мы отвечаем отчетливо формулированными словами. Но на самый глубочайший из всех вопросов, ко­

торые когда-либо предлагаются нам миром, не допускается иного ответа, кроме

немого сопротивления воли и сжимания фибр нашего сердца, когда мы как бы

говорим: «Пусть так, а я все же буду делать вот так». Когда перед нами предстает жизненное положение, внушающее ужас, когда жизнь, как целое, обращается

к нам своей темной бездной, тогда наиболее ничтожные среди нас утрачивают совершенно свою власть над положением и либо убегают от его затруднений, отклоняя куда-нибудь в сторону свое внимание, или же, если они не могут этого

сделать, они погружаются в уступчивую трясину жалоб и страха. Усилие, требуе­ мое для того, чтобы взглянуть прямо в глаза ужасному положению или объекту

и признать его, как факт, для них невозможно: это превышает их силы. Только

героическая душа поступает иначе, для нее такие положения или предметы мо­

https://t.me/medicina_free

гут являться ужасными, неблагоприятными, несовместимыми с тем, чего она желает от мира, но она, если это необходимо, может прямо смотреть на них, не теряя своего самообладания и силы относительно всех других явлений жизни и

мира. Таким образом, в героической душе мир находит достойного соперника

итоварища. Это усилие, которое героическая душа способна выполнить, чтобы

не склониться перед ужасным положением и сохранить непоколебимым свое сердце, — прямое мерило его достоинства и его функции в игре человеческой жизни. Он может выдержать этот мир. Он может встретить его и удержать свою веру в него, несмотря на то, что находится под давлением тех самых свойств этого мира, которые заставляют падать его более слабых братьев. Он еще мо­ жет найти в этом мире вкус, не путем того трусливого, как у страусов, прятанья своей головы, чтобы не видеть приближающейся опасности, т.е. не стараясь за­ быть тяжелого положения, а наоборот, посредством противопоставления этому ужасному положению своей чисто внутренней воли и вызываемой ею борьбы.

Иэтим он делает себя господином и властелином жизни. С этого времени с ним нужно считаться, он образует часть человеческой судьбы. Но, подобно тому, как наша храбрость часто есть лишь отражение чужой храбрости, так наша вера способна быть лишь уверенностью в вере кого-либо другого. Из героического примера мы извлекаем новую жизнь. Пророк пьет более глубокую чашу горечи жизни, чем кто бы то ни был другой, но его поведение так непреклонно, а его речь так могущественно возбуждает бодрость, что его воля становится нашей волей, а наша жизнь зажигается его жизнью.

Таким образом, не только наша нравственность, но и наша религия, на­ сколько эта последняя связана с нашей волей, зависят от усилия, какое мы мо­ жем сделать. «Желаете ли вы или нет, чтобы было так?» — вот самый сложный вопрос, который ним всегда предлагают, у нас спрашивают об этом ежечасно,

иотносительно предметов, как самых обширных, так и самых мизерных, как в области теоретической, так и в практической. Мы отвечаем согласием или не­ согласием и не словами. Что же удивительного в том, что эти немые ответы ка­ жутся нам глубочайшими органами, соединяющими нас с природой вещей! Что удивительного в том, что требуемое ими усилие становится для нас мерилом достоинства или ценности людей! Что удивительного в том, если та сумма, ка­ кую мы приписываем этому усилию, есть единственный и оригинальный взнос,

который мы делаем в мир от себя.

https://t.me/medicina_free

С.Л. Рубинштейн

Воля*

Природа воли

Всякое волевое действие является целенаправленным действием. Волевое дей­ ствие сформировалось у человека в процессе труда, направленного на произ­ водство определенного продукта. Направляясь на определенную цель, действие в своем ходе регулируется соответствием с этой целью. Цель, преследуемая дей­ ствующим субъектом, должна осуществиться как результат его действий. Спец­

ифически человеческие действия являются волевыми в этом широком смысле

слова — все они сознательные, целенаправленные действия, все они включают целеустремленность и регулирование хода действия в соответствии с целью.

Однако осознание единичной цели своего желания, порожденной побужде­ нием, которое в данную минуту владеет человеком, представляет еще очень не­ высокую ступень сознательности. Сознательный человек, приступая к действию,

отдает себе отчет о последствиях, которые повлечет за собой осуществление стоя­

щей перед ним цели, а также о мотивах, которые его к этому действию побужда­ ют. В результате может обнаружиться расхождение между желанной целью и не­ желательными последствиями или трудностями, с которыми в силу объективных внешних условий связана ее реализация. Действие, совершающееся в условиях такого конфликта внутренне противоречивых тенденций, — это волевое действие в более специфическом смысле слова. В силу противоречивости действительно­ сти, а также сложной иерархии различных и часто противоречивых побуждений

человека этот, в принципе, частный случай довольно распространен. Он придает волевому действию особую направленность.

Там, где этот конфликт противоречивых тенденций оказывается сверхтруд­

ным, непосильным человеку, волевое действие переходит в аффективное или импульсивное действие — разрядку.

* Рубинштейн С.Л. Основы общей психологии: В 2т. М.: Педагогика, 1989. С. 182,184—187, 190-196, 199-200, 204-206, 209-211.

https://t.me/medicina_free

Различая волевые процессы, мы не противопоставляем их интеллектуаль­ ным и эмоциональным; мы не устанавливаем никакой взаимоисключающей противоположности между интеллектом, чувством и волей. Один и тот же про­

цесс может быть (и обыкновенно бывает) и интеллектуальным, и эмоциональ­

ным, и волевым. Изучая волевые процессы, мы изучаем волевые компоненты психических процессов. Вместе с тем волевой процесс еще более непосредствен­

но и органически, чем процессы эмоциональный и интеллектуальный, включен

в действие и неразрывно связан с ним. Так что изучение волевого акта непосред­

ственно переходит в изучение действия, или, вернее, изучение волевого акта это и есть изучение действия в отношении способа его регуляции. <...>

Будучи в своих первоначальных истоках связано с потребностями, волевое

действие человека никогда, однако, не вытекает непосредственно из них. Волевое действие всегда опосредовано более или менее сложной работой сознания — осо­ знанием побуждений к действию как мотивов и его результата как цели. Волевое

действие, исходя из побуждений, направляется на осознанную цель.

Для правильного понимания волевого действия очень важно уяснить себе

истинное отношение между побуждениями и целью волевого действия. <...>

Осознанная цель, несомненно, играет существенную роль в волевом действии; она должна определять весь ход его. Но цель, которая детерминирует волевой процесс, сама причинно детерминируется побуждениями, мотивами, которые являются отражением в психике потребностей, интересов и т.д. Постановка цели всегда связана с возникновением соответствующих побуждений, в силу которых тот или иной предмет или возможный результат действия становится его целью. Но, с другой стороны, в волевом действии сами побуждения не действуют непо­

средственно в виде совершенно слепого импульса, а опосредованно через осо­

знанную цель.

Для того чтобы действие было осуществлением цели, необходимым усло­ вием становится такое его сознательное регулирование, при котором весь ход

действия определяется целью и приводит к ее осуществлению. Таким образом, волевая деятельность исходит из побуждений, источником которых являются

потребности и интересы человека; направляется на осознанные цели, которые возникают в связи с исходными побуждениями; совершается на основе все более сознательного регулирования. <...>

Выработавшееся у человека в процессе общественной практики подчинение непроизвольной импульсивности сознательному регулированию предполагает новое специфическое отношение человека как субъекта к миру. Человек дол­

жен выделить себя из природы, противопоставить себя предметному миру. Он должен обрести свободу по отношению к непосредственно данному, с тем чтобы

иметь возможность его изменять. Свобода волевого акта, выражающаяся в его независимости от импульсов непосредственной ситуации, не означает, что по­ ведение человека не детерминировано его непосредственным окружением, что

оно вообще не детерминировано. Волевые действия не менее детерминированы

https://t.me/medicina_free

и закономерны, чем непроизвольные — импульсивные, инстинктивные, реф­ лекторные — движения, но только закономерность и детерминированность их иная. Из непосредственной она становится опосредованной. Волевое действие

опосредуется через сознание личности. <...> Возникновение воли у человека необъяснимо только изнутри идущей пере­

стройкой внутренних процессов в духе традиционной функциональной психо­

логии. Оно предполагает изменение во взаимоотношениях индивида с окружаю­

щим внешним миром, обусловливающее и внутреннюю перестройку. Отправ­

ной пункт становления воли заключен во влечениях (а также в их аффективных компонентах, в элементарных чувствах-переживаниях чего-то как желанного, притягательного или отталкивающего). Но пока действия индивида находятся

во власти влечений, определяясь непосредственно органическими, природными

особенностями индивида, до тех пор у него нет воли в специфическом смысле этого слова. Воля в собственном смысле возникает тогда, когда человек оказы­

вается способным к рефлексии своих влечений, может так или иначе отнестись

к ним. Для этого индивид должен уметь подняться над своими влечениями и, отвлекаясь от них, осознать самого себя, как Я, как субъекта, у которого могут иметься те или иные влечения, но который сам не исчерпывается ни одним из них, ни их суммой, а, возвышаясь над ними, в состоянии произвести выбор

между ними. В результате его действия определяются уже не непосредственно

влечениями как природными силами, а им самим. Возникновение воли, таким образом, неразрывно связано — как сторона или компонент — со становлением

индивида как самоопределяющегося субъекта, который сам свободно — произволь­ но — определяет свое поведение и отвечает за него. Таким субъектом, способным к самосознанию и самоопределению, человек становится через осознание своих

отношений с другими людьми. <...>

Волевой процесс

Волевое действие может реализоваться в более простых и более сложных формах.

В простом волевом акте побуждение к действию, направленному на более

или менее ясно осознанную цель, почти непосредственно переходит в действие, не предваряемое сколько-нибудь сложным и длительным сознательным процес­ сом; самая цель не выходит за пределы непосредственной ситуации, ее осущест­ вление достигается посредством привычных действий, которые производятся почти автоматически, как только импульс дан.

Для сложного волевого акта в его наиболее выраженной специфической форме существенно прежде всего то, что между импульсом и действием вкли­ нивается опосредующий действие сложный сознательный процесс. Действию предшествует учет его последствий и осознание его мотивов, принятие решения,

https://t.me/medicina_free

возникновение намерения его осуществить, составление плана для его осущест­

вления. Таким образом, волевой акт превращается в сложный процесс, включа­

ющий целую цепь различных моментов и последовательность различных стадий

или фаз, между тем как в простом волевом акте все эти моменты и фазы вовсе не обязательно должны быть представлены в сколько-нибудь развернутом виде.

В сложном волевом действии можно выделить 4 основные стадии, или

фазы: 1) возникновение побуждения и предварительная постановка цели; 2) ста­

дия обсуждения и борьба мотивов; 3) решение; 4) исполнение. <...> В реальном

протекании волевого действия различные фазы могут в зависимости от конкрет­ ных условий приобретать больший или меньший удельный вес, иногда сосредо­ точивая на себе в основном весь волевой акт, иногда вовсе выпадая. <...>

Основным содержанием первой фазы в развитии волевого действия явля­ ются возникновение побуждения и осознание цели. Они взаимосвязаны и взаи­ мообусловлены. <...> Волевой акт начинается с возникновения побуждения, вы­

ражающегося в стремлении. По мере того как осознается цель, на которую оно направляется, стремление переходит в желание; возникновение желания пред­ полагает известный опыт, посредством которого человек узнает, какой предмет

способен удовлетворить его потребность. У того, кто этого не знает, не может быть желания. Желание — это опредмеченное стремление. Зарождение желания означает поэтому всегда возникновение или постановку цели. Желание — это целенаправленное стремление.

Но наличие желания, направленного на тот или иной предмет как цель,

еще не является законченным волевым актом. Если желание предполагает зна­ ние цели, то оно еще не включает мысли о средствах и хотя бы мысленного

овладения ими. Оно поэтому не столько практично, сколько созерцательно и

аффективно. Желать можно и того, в достижимости чего не уверен, хотя твердое

знание абсолютной недостижимости предмета желания, несомненно, парали­

зует, если не убивает, желание.

Желание часто открывает широкий простор воображению. Подчиняясь же­

ланию, воображение разукрашивает желанный предмет и этим в свою очередь

питает желание, явившееся источником его деятельности. Но эта деятельность

воображения, в которой взаимодействуют чувство и представление, может заме­ стить действительную реализацию желания. Желание обволакивается мечтами,

вместо того чтобы претворяться в действие. Оно приближается к пожеланию. Желать — еще не значит хотеть.

Желание переходит в подлинно волевой акт, который в психологии при­

нято обозначать неуклюжим термином «хотение», когда к знанию цели при­

соединяется установка на ее реализацию, уверенность в ее достижимости и

направленность на овладение соответствующими средствами. Хотение — это устремленность не на предмет желания сам по себе, а на овладение им, на до­ стижение цели. Хотение имеется там, где желанна не только сама по себе цель,

но и действие, которое к ней приводит.

https://t.me/medicina_free

Как бы ни отличались влечение, желание и хотение друг от друга, каждое из них выражает стремление — то внутренне противоречивое состояние недостатка, нужды, страдания, беспокойства и вместе с тем напряжения, которое образует

исходное побуждение к действию. В ряде случаев побуждение к действию, на­ правленному на определенную, более или менее ясно осознанную цель, непо­ средственно влечет за собой действие. Стоит только представить себе цель, чтобы

чувствовать и знать: да, я этого хочу! Стоит только это почувствовать, чтобы уже перейти к действию.

Но иногда за побуждением к действию и постановкой цели не сразу следует действие; случается, что прежде чем наступило действие, появляется сомнение

либо в данной цели, либо в средствах, которые ведут к ее достижению; иногда

почти одновременно появляется несколько конкурирующих целей, возникает мысль о возможных нежелательных последствиях того поведения, которое ведет к достижению желанной цели, и в результате образуется задержка. Положение

осложняется. Между побуждением и действием вклинивается размышление и борьба мотивов.

Основным содержанием второй фазы в развитии волевого действия явля­

ется обсуждение и борьба мотивов.

Иногда говорят, что в отличие от импульсивного, аффективного действия,

которое обусловлено ситуацией больше, чем постоянными, существенными свойствами или установками личности, волевое действие, как избирательный

акт, т.е. результат произведенного личностью выбора, обусловлено личностью

вцелом. Это в известном смысле правильно. Но не менее правильно и то, что

вволевом акте часто заключена борьба, противоречие, раздвоение. У человека есть много различных потребностей и интересов, и некоторые из них оказыва­ ются несовместимыми. Человек вовлекается в конфликт. Разгорается внутрен­ няя борьба мотивов.

Но и тогда, когда противоречие не выступает непосредственно в мучитель­ ном чувстве раздвоения, сознательное, мыслящее существо, перед которым воз­ никает желание совершить некоторое действие, обычно склонно подвергнуть его предварительному анализу.

Прежде всего, естественно возникает потребность в том, чтобы учесть по­ следствия, которые может повлечь осуществление желания. Здесь в волевой процесс включается процесс интеллектуальный. Он превращает волевой акт в действие, опосредованное мыслью. Учет последствий предполагаемого действия сплошь и рядом обнаруживает, что желание, порожденное одной потребностью

или определенным интересом, в данной конкретной ситуации оказывается осу­

ществимым лишь за счет другого желания; желательное само по себе действие

может при определенных условиях привести к нежелательным последствиям. Задержка действия для обсуждения так же существенна для волевого акта,

как и импульсы к нему. Задержке должны подвергнуться в волевом акте другие,

конкурирующие, импульсы. Временной задержке должен подвергнуться и при­

https://t.me/medicina_free

водящий к действию импульс, для того чтобы действие было волевым актом, а не импульсивной разрядкой. Волевой акт — это не абстрактная активность, а актив­ ность, которая заключает в себе и самоограничение. Сила воли заключается не только в умении осуществлять свои желания, но и в умении подавлять некоторые из них, подчиняя одни из них другим и любое из них — задачам и целям, которым личные желания должны быть подчинены. Воля на высших своих ступенях — это не простая совокупность желаний, а известная организация их. Она предполага­ ет, далее, способность регулировать свое поведение на основании общих прин­

ципов, убеждений, идей. Воля требует поэтому самоконтроля, умения управлять

собой и господствовать над своими желаниями, а не только служения им.

Прежде чем действовать, необходимо произвести выбор, надо принять

решение. Выбор требует оценки. Если возникновение побуждения в виде же­ лания предварительно выдвигает некоторую цель, то окончательное установле­ ние цели — иногда совсем не совпадающей с первоначальной — совершается в

результате решения.

Принимая решение, человек чувствует, что дальнейший ход событий за­ висит от него. Осознание последствий своего поступка и зависимости того, что

произойдет, от собственного решения порождает специфическое для сознатель­ ного волевого акта чувство ответственности.

Принятие решения может протекать по-разному.

1. Иногда оно вовсе не выделяется в сознании как особая фаза: волевой акт совершается без особого решения. Так бывает в тех случаях, когда возникшее

у человека побуждение не встречает никакого внутреннего противодействия, а

осуществление цели, соответствующей этому побуждению, — никаких внешних препятствий. При таких условиях достаточно представить себе цель и осознать

ее желанность, чтобы последовало действие. Весь волевой процесс — от перво­ начального побуждения и возникновения цели до ее осуществления — так стянут

в одно нерасчлененное единство, что решение не выступает в нем как особый акт; принятие решения заключено в свернутом виде в признании цели. В тех волевых актах, в которых за возникновением побуждения к действию следует

сколько-нибудь сложная борьба мотивов или обсуждение и действие отсрочива­ ется, решение выделяется как особый момент.

2. Иногда решение как бы само наступает, будучи полным разрешением того

конфликта, который вызвал борьбу мотивов. Произошла какая-то внутренняя работа, что-то сдвинулось, многое переместилось — и все представляется уже

в новом свете: я пришел к решению не потому, что я считаю нужным принять

именно это решение, а потому, что никакое другое уже невозможно. В свете новых

мыслей, которые я, размышляя над решением, осознал, под воздействием новых

чувств, которые на меня за это время нахлынули, то, что недавно еще казалось таким важным, вдруг представилось ничтожным, и то, что не так давно казалось желанным и дорогим, вдруг утратило свою привлекательность. Все разрешилось,

и нужно уже не столько принимать решение, сколько констатировать его.

https://t.me/medicina_free