Глава 44
Элизабет полагала, что мистер Дарси привезет к ней свою сестру лишь через день после ее прибытия в Пемберли; и в соответствии с этим она решила, что в то утро не должна будет особенно удаляться от постоялого двора, в котором они остановятся. Однако ее предположения оказались ошибочными, ибо визитеры пожаловали на следующий же день, когда они и сами едва только добрались до Ламтона. Пройдясь немного вместе с тетушкиными подругами по окрестностям, они лишь успели подняться в свои комнаты, где собирались отдохнуть и переодеться к обеду, как услышали шум подъезжающей коляски. Кинувшись к окну, они увидели на улице двухколесный экипаж, в котором сидели мужчина и молодая леди. По строгим нарядам Элизабет сразу же догадалась, что их представят друг другу по всем правилам, однако постаралась никоим образом не показать своим родственникам, что она удивлена. Тетушка и дядюшка поначалу недоумевали; но, заметив, что их племянница не находит себе места, и вспомнив странные обстоятельства предыдущего дня, они смекнули, что за этим визитом, видимо, стоит что-то другое и что такое внимание со стороны молодого человека может объясняться лишь его интересом к Элизабет. В то время как их посещали подобные идеи, бедняжка пребывала в таком смятении, что даже сама не могла понять, почему ей не удается сохранить спокойствие. Возможно, она переживала из-за того, что мистер Дарси мог наговорить в ее пользу много излишне нежных слов; возможно, опасалась, что, в конце концов, не сможет понравиться его сестре, ибо чувствовала, что умение располагать к себе покидает ее.
Боясь быть замеченной, она отбежала от окна и принялась расхаживать по комнате взад и вперед, пытаясь подавить в себе волнение и стараясь не обращать внимания на пытливые взгляды тетушки и дядюшки, которые заставляли ее нервничать еще больше.
Наконец в дверях показались мистер Дарси и его сестра; и для Элизабет начались, пожалуй, самые тяжелые минуты в ее жизни. Вскоре, правда, она обнаружила, что ее новая знакомая находится в таком же замешательстве, как и она сама; и это немного успокаивало ее. Кстати, когда Элизабет осваивалась в Ламтоне, она слышала, как подруги тетушки говорили, будто мисс Дарси является крайне гордой особой; однако сейчас всего несколько минут наблюдений убедили ее в том, что та скорее невероятно застенчива; и вытянуть из нее слово, состоящее более, чем из
Рекомендовано к покупке и изучению сайтом МедУнивер - https://meduniver.com/
одного слога, оказалось делом весьма непростым.
Мисс Дарси была барышней достаточно высокой и более крупной, чем Элизабет; и, хотя ей едва исполнилось шестнадцать лет, фигура ее уже вполне сформировалась и отличалась особой женственностью и грацией. Она не была так же красива, как брат, однако лицо ее светилось интеллектом, а манеры говорили о превосходном воспитании. Элизабет, рассчитывавшая увидеть такую же невозмутимую личность, какой всегда казался мистер Дарси, испытала огромное облегчение, когда поняла, что на сей раз ее ожидания не оправдались.
Спустя четверть часа Дарси вдруг сообщил, что скоро должен подоспеть и мистер Бингли, который тоже желает встретиться с Элизабет; и пока та подбирала нужные слова, чтобы выразить свою радость, со стороны лестницы послышались громкие шаги, и через мгновение на пороге стоял уже сам Бингли. Весь ее гнев по отношению к нему давно прошел; но даже если бы что-то и осталось, то неподдельное радушие, с которым он сейчас поприветствовал ее, заставило бы Элизабет окончательно забыть о своих обидах. Он вежливо справился о здоровье членов ее семьи, и все остальное время вел себя так же непринужденно, как всегда.
Мистер и миссис Гардинер уже давно хотели увидеть его, и для них он сейчас представлял не меньший интерес, чем для самой Элизабет. Вообще же абсолютно все собравшиеся здесь были им весьма любопытны; а подозрения, вызванные странными взаимоотношениями между мистером Дарси и Элизабет, побудили их задать несколько осторожных вопросов, из ответов на которые они поняли, что, по крайней мере, один из них уже знает, что такое любовь. В чувствах племянницы они, правда, все еще немного сомневались; но то, что молодой человек был преисполнен обожанием и восхищением, казалось уже совершенно очевидным.
Элизабет же сейчас беспокоило другое. Прежде всего, она хотела убедиться, что производит на своих гостей приятное впечатление. Впрочем,
ееопасения по поводу того, что она может кому-то не понравиться, были напрасны, ибо здесь ее ждал несомненный успех; и те, ради кого она старалась, – и Бингли, и Джорджиана, и Дарси – были ею вполне довольны.
Встретившись с Бингли, она, разумеется, не могла не вспомнить о своей сестре; и теперь ее мучил один вопрос: думал ли он о ней тоже. Иногда Элизабет казалось, будто сегодня он не так многословен, как прежде, и пару раз она даже замечала, как, наблюдая за ней, он словно пытается отыскать в ее лице схожие черты. Возможно, все это было лишь
еефантазией; но в беспристрастности его обхождения с мисс Дарси,
которая якобы представляла собой соперницу Джейн, Элизабет ошибаться не могла. Ни с одной стороны не было брошено взгляда, который говорил бы о каких-либо симпатиях; и между ними не произошло ничего, что могло бы подтвердить предположения его сестры. Элизабет, таким образом, успокоилась; но, когда Бингли подошел к ней в очередной раз, она все же не смогла удержаться, чтобы не напомнить ему о Джейн; и стоило ей лишь произнести это имя, как тот, заметив, что остальные увлечены беседой, голосом, полным искреннего сожаления, проговорил, что действительно прошло ужасно много времени с тех пор, как он имел удовольствие видеть ее в последний раз, и, прежде чем Элизабет смогла что-либо сказать, добавил:
– Уже больше восьми месяцев… Мы не встречались с 26-го ноября, с того самого дня, когда танцевали вместе в Незерфилде.
Элизабет было приятно обнаружить, что у него такая хорошая память, но сейчас она все-таки рассчитывала услышать другое. Он же, воспользовавшись тем, что теперь им никто не мешал, просто поинтересовался, все ли ее сестры в данный момент находятся в Лонгбурне. Этот вопрос, возможно, и не содержал в себе ничего существенного, равно как и предыдущее замечание; однако то, каким был при этом у мистера Бингли вид, наделяло его слова более глубоким смыслом.
Что до мистера Дарси, то Элизабет старалась пореже смотреть в его сторону; но, когда ее взгляд все же ненадолго останавливался на нем, она каждый раз замечала на его лице выражение крайней почтительности; а в том, что он говорил, барышня больше не видела былой надменности или пренебрежения к собеседникам. Все это убедило ее в том, что хороших манер, которые поразили ее накануне, хватило, по крайней мере, еще на один день. Когда она увидела, как охотно он идет на новые знакомства, и какое благоприятное мнение составляет о тех людях, любое общение с которыми всего несколько месяцев назад он считал бы ниже своего достоинства; когда увидела, насколько он любезен не только с ней, но и с ее родней, которую прежде открыто презирал, и вспомнила все, что произошло в Хансфорде, разница оказалась настолько большой, что с трудом укладывалась в ее голове; и Элизабет теперь приходилось прилагать немало усилий, чтобы скрыть свое удивление. Никогда еще, даже в компании своих близких друзей в Незерфилде или столь высокомерных родственников в Розингсе, он не стремился к тому, чтобы понравиться; а сейчас такое поведение выглядело особенно странным, потому что обещало насмешки и упреки со стороны барышень как из Незерфилда, так
Рекомендовано к покупке и изучению сайтом МедУнивер - https://meduniver.com/
и из Розингса.
Гости пробыли около получаса; и когда настала пора расставаться, мистер Дарси подозвал к себе сестру, чтобы вместе с ней выразить желание в один из ближайших дней непременно увидеть за обедом в Пемберли мистера и миссис Гардинер, а также мисс Беннет. Джорджиана, покраснев и смутившись, все это время лишь согласно кивала головой, что, безусловно, свидетельствовало о том, что она не слишком-то привыкла раздавать приглашения. Миссис Гардинер взглянула на племянницу и попыталась понять, что она думает по поводу ответного визита, ибо считала, что приглашение адресовано прежде всего ей; однако Элизабет поспешила отвернуться. Тогда тетушка, предположив, что такое молчание говорит скорее о минутном замешательстве, чем об отказе, и заметив, что ее мужа, никогда не избегавшего общества, это предложение очень заинтересовало, рискнула объявить о том, что они обязательно будут; и прием, таким образом, был назначен на послезавтра.
Бингли весьма обрадовался, когда узнал, что сможет вновь встретиться с Элизабет, так как, по его словам, он хотел бы еще о многом поговорить с ней и подробнее расспросить ее об их общих друзьях, которых они знают по Хертфордширу. Элизабет, узревшая в этом главным образом его надежду выведать что-нибудь о ее сестре, тоже была очень рада; и потому, когда гости покинули их, она пришла к выводу, что может быть вполне довольной прошедшими тридцатью минутами, хотя, пока они тянулись, ей, откровенно говоря, было не по себе. Желая побыстрее оказаться одной и боясь намеков со стороны тетушки и дядюшки, она задержалась ровно настолько, чтобы услышать их теплые слова в адрес мистера Бингли, после чего заторопилась к себе, чтобы якобы переодеться.
Однако причин опасаться любопытства мистера и миссис Гардинер не было, поскольку они и не собирались вытягивать из Элизабет какую-либо информацию. Им и так было ясно, что она знакома с мистером Дарси намного ближе, чем они предполагали раньше, и что тот очень сильно в нее влюблен. В этих отношениях они видели много интересного, но ничего такого, что могло бы подвигнуть их на излишние и докучливые расспросы.
О мистере Дарси они старались думать теперь только хорошее; да и пока к нему действительно нельзя было придраться. Их весьма тронула его услужливость; и если бы они могли судить о его характере только по собственным ощущениям да по отзыву экономки и не принимали бы в расчет прочие мнения, то в получившемся образе определенный круг людей из Хертфордшира ни за что бы не признал мистера Дарси. Тем не менее, Гардинеры сейчас были склонны доверять именно миссис
Рейнольдс, ибо понимали, что они не вправе отвергать авторитет женщины, которая знает своего хозяина с тех пор, как тому исполнилось четыре года, и которая своим поведением сама вызывает у посетителей лишь уважение. Что касается друзей из Ламтона, то те за последнее время не сообщили ничего, что могло бы в корне изменить сложившееся у Гардинеров впечатление. Нынче они обвинили бы его, пожалуй, лишь в гордости; но возможно, он и не был горд; а значит, это качество ему приписывали просто обиженные жители небольшого городка, который члены его семьи еще ни разу не почтили своим присутствием. Зато мистер и миссис Гардинер единодушно сошлись на том, что Дарси, бесспорно, является щедрым человеком и проявляет заботу о бедных.
Питая симпатии к Уикему, они, однако, были вынуждены признать, что его имя здесь не в почете; и хотя Гардинеры не совсем понимали, в какие дела он вовлек сына своего покровителя, их весьма расстроило известие о том, что Уикем, покинув Дербишир, оставил за собой кучу долгов, которые впоследствии пришлось погашать мистеру Дарси.
Элизабет сегодня тоже весь вечер думала о Пемберли; но за все это время, каким бы долгим оно ей ни казалось, она так и не сумела определиться в своих чувствах по отношению к одному из обитателей этого великолепного особняка. Пытаясь разобраться в себе, она пролежала без сна лишних два часа и успела понять только то, что ненавидеть мистера Дарси она не могла. Нет, ненависть, конечно, уже давно прошла; и теперь Элизабет даже стыдилась того, что когда-то вообще питала к нему своего рода неприязнь. Чувство же уважения, появившееся после того, как она услышала, что он обладает таким набором ценных качеств, больше не вступало в противоречия с ее натурой и, даже более того, переросло в дружеское расположение. Но, помимо всего прочего, помимо уважения и почтения, она испытывала еще и благодарность – и не только за то, что он когда-то любил ее, но и за то, что, несмотря на резкость и грубость, с которыми она его отвергла, он не отказался от своей любви. И кто бы мог подумать, что мистер Дарси, который, как была убеждена Элизабет, станет избегать ее как своего злейшего врага, при первой же случайной встрече постарается сделать все возможное, чтобы сохранить их знакомство; кто бы мог предположить, что он будет вести себя учтиво, что произведет на ее родственников приятное впечатление и даже настоит на том, чтобы представить Элизабет своей сестре? Такие перемены в мужчине, не страдающем от недостатка гордости, могут быть вызваны лишь любовью, и любовью страстной! Потому Элизабет и была благодарна ему. Потому и проявляла живой интерес к его благополучию. Вопрос теперь заключался
Рекомендовано к покупке и изучению сайтом МедУнивер - https://meduniver.com/
только в том, насколько она хотела позволить этому благополучию зависеть от нее самой и насколько она осчастливит их обоих, если воспользуется своим положением и согласится вновь принимать его ухаживания.
Вечером того же дня миссис Гардинер и ее племянница пришли к выводу, что мисс Дарси, посетившая их сразу же после своего приезда в Пемберли, где появилась примерно к завтраку, действовала настолько самоотверженно, что они теперь просто обязаны ответить тем же; и, таким образом, было решено, что они поступят правильно, если нанесут визит в Пемберли следующим же утром. Элизабет была довольна, хотя назвать точную причину своей радости она вряд ли бы смогла.
Мистер Гардинер покинул их вскоре после завтрака, так как накануне он вновь говорил о рыбной ловле и получил приглашение ближе к полудню приехать в Пемберли, где его должны были встретить кое-какие джентльмены.