Глава 33
Элизабет не раз встречала мистера Дарси в парке во время бесцельных своих прогулок и в том, что его занесло туда, где бывает только она, усматривала лишь злой рок. Дабы обмануть злодейку-судьбу, она пошла на хитрость и решила предупредить молодого человека о том, что именно эта дорожка является самой ее любимой среди великого множества троп, в изобилии проложенных в более ухоженной части парка. Кто бы мог подумать, что, несмотря на такие ухищрения, вскоре состоится вторая их встреча! Но так оно и случилось, и, более того, за ней последовала третья. Элизабет даже подумывала о каре Господней и злых проделках случая, расшалившегося, как капризное дитя, потому что ничто, кроме подобных причин, не могло принести в эти пустынные рощи мистера Дарси. Сказать друг другу им было нечего, за сухими приветствиями следовали неловкие паузы, и мисс Беннет, не в силах выдерживать молчание, наскоро прощалась и торопилась к дому. Вот лишь несчастье – мистер Дарси всегда считал своим долгом окликнуть знакомую и поспешить рядом с нею. Многословным он не был никогда, да и она не затрудняла себя ни разговорами, ни вниманием к его словам. Только в третью встречу ее поразила мысль о том, что мистер Дарси задает определенно странные, не связанные друг с другом вопросы о ее пребывании в Хансфорде, о любви к уединенным прогулкам и ее впечатлениях относительно семейной жизни четы Коллинзов. Обсуждая же Розингс и ее неприятие домашних устоев де Бург, он решительно заверял попутчицу в том, что, доведись ей снова приехать в Кент, она непременно остановится и там тоже. Мистер Дарси прямо-таки недвусмысленно намекал на этот странный визит, и барышня терялась в догадках. Имел ли он в виду полковника Фитцуильяма? Она полагала, что если спутник ее и имеет хоть что-нибудь в виду, то это чтонибудь, на которое он так настойчиво ссылается, непременно должно случиться еще в этом сезоне. Непонятные его намеки выбивали Элизабет из колеи, поэтому теперь, оказавшись у низкой калитки напротив дома священника, она радовалась как никогда.
Однажды, отчаянно шурша прошлогодними листьями и в третий раз перечитывая последнее письмо Джейн, особенно те его абзацы, из которых явствовало, что писались они в дурном настроении, Элизабет, вместо того чтобы по привычке неожиданно натолкнуться на мистера Дарси, в тихом своем перелеске встретила полковника Фитцуильяма, очевидно,
поджидавшего ее. Немедленно спрятав письмо в рукав, и набросив на лицо улыбку, мисс Беннет изумленно воскликнула:
–Вот уж не знала я раньше, что вам нравится гулять по этой тропинке!
–Я просто бродил по парку, как делаю это каждый год, чтобы потом завершить свой обход у Коллинзов. А вы собираетесь идти еще дальше?
–Нет, собственно говоря. Обычно я поворачиваю уже через пару
шагов.
Сказав это, она тут же свернула обратно, и к дому они побрели уже вместе.
–Вы точно покидаете Кент в субботу? – поинтересовалась Элизабет.
–Да, если Дарси снова не отложит отъезд. Хотя я всецело к его услугам. Он занимается делами только себе в удовольствие.
–И даже если дела его не радуют, он, по крайней мере, наслаждается возможностью выбора. Я не встречала еще человека, более самозабвенно любящего делать только то, что ему приятно, чем мистер Дарси.
–Он действительно любит поступать по-своему, – вторил ей полковник Фитцуильям. – Но разве все мы в этом не похожи на него? Здесь все дело просто в том, что у него для этого больше средств, чем у остальных, – он богат, а многие вокруг бедны. Я знаю, о чем говорю. Младший сын, видите ли, с детства приучается к покорности и самопожертвованию.
–Сдается мне, что младший сын графа едва ли знаком и с тем, и с другим лишением. А вообще, говоря более серьезно, что вы знаете о покорности и самопожертвовании? Когда у вас не было достаточно денег, чтобы поехать, куда вздумается, или купить себе то, что заблагорассудится?
–Все это мелкие невзгоды, хотя, наверное, мне и грех жаловаться на нехватку денег. Но что касается вещей более значимых, то здесь мне денег может и не хватить. Младшие сыновья не могут жениться по велению собственного сердца.
–Если только сердце не указывает им на женщину с состоянием, что случается не так уж и редко.
–Наша привычка к достатку делает нас слишком зависимыми, и среди моих собратьев по несчастью едва ли часто повстречаешься с тем, кто готов презреть деньги ради любви.
–Неужели вы все это говорите специально для меня? – словно сраженная ударом молнии, остановилась Элизабет и, покраснев от собственной догадки, поспешила добавить: – Умоляю, скажите же мне, сколько обычно ст(ит младший сын графа? Если только старший брат не болен, я думаю, вы не станете требовать больше пятидесяти тысяч фунтов.
Рекомендовано к покупке и изучению сайтом МедУнивер - https://meduniver.com/
Он ответил ей в том же игривом духе, и на этом предмет оставили в покое. Для того, чтобы прервать молчание, которое, как Элизабет опасалась, могло оскорбить его после всего, что было сказано, она вскоре заговорила снова.
–Как я понимаю, кузен взял вас с собой только для того, чтобы в его распоряжении постоянно кто-то был. Странно, отчего он не женится, чтобы обеспечить себе это преимущество навечно. Хотя, возможно, сейчас для этой роли вполне годится его сестра; и, коль она находится исключительно под его опекой, он может поступать с ней так, как ему только взбредет на ум.
–Нет, – возразил полковник, – это преимущество он вынужден делить со мной. Я вместе с ним числюсь в опекунах мисс Дарси.
–Неужели? Ах, не томите, расскажите мне поскорее, как вы справляетесь со своей ролью? Ваша подопечная доставляет вам много хлопот? С юными леди ее возраста порой бывает очень трудно сладить, а если в ней к тому же живет истинный дух Дарси, она, наверняка, поступает только по-своему.
Мисс Беннет задавала эти вопросы и в то же время ловила на себе пристальный взгляд сэра Фитцуильяма; и после того, как он немедленно поинтересовался, отчего ей кажется, будто с мисс Дарси не так-то легко ужиться, Элизабет поняла, что так или иначе подобралась слишком близко
кистине, поэтому с ответом она не лукавила.
–Вам не следует меня бояться. О ней я никогда ничего плохого не слышала, и, более того, считаю ее одним из самых сговорчивых созданий в мире. Некоторые мои приятельницы, знакомые с мисс Дарси, а именно, мисс Бингли и миссис Херст, просто без ума от нее. Мне кажется, вы говорили, будто знакомы с ними.
–Да, совсем немного. Их брат весьма приятный джентльмен. Он в большой дружбе с Дарси.
–О да! – скривила губы Элизабет. – Мистер Дарси безгранично добр к мистеру Бингли и чудовищно много о нем заботится.
–Заботится! Я действительно согласен с вами в том, что он заботится, но только там, где заботы его жизненно необходимы. Когда мы ехали нынче в Розингс, из разговора с кузеном я понял, что этот Бингли многим ему обязан. Впрочем, я вынужден извиниться, ведь Дарси не упоминал имен, так что все это лишь мои собственные умозаключения.
–Что вы хотите этим сказать?
–Это такого рода обстоятельство, которое Дарси, я уверен, не хотел бы придавать широкой огласке, потому что, если бы слух дошел до ушей
самой леди, положение создалось бы крайне неприятное.
–Вы можете на меня положиться – я буду молчать как рыба.
–Но помните же о том, что у меня нет веских причин полагать, будто речь шла именно о Бингли. А сказал мне Дарси буквально следующее: он спас недавно своего друга от очень невыгодного и нежелательного брака, хотя он и не упоминал, конечно, ни имен, ни подробностей. Поэтому, зная немного Бингли, я и предположил, что это вполне мог быть он, тем более что все лето, как я слышал, они провели вместе.
–А мистер Дарси ничего не упомянул о причинах, которые его вынудили вмешаться в это дело?
–Как я понял, он имел какие-то сильные аргументы против той девушки.
–К какому же искусству он прибег, чтобы разлучить двух влюбленных?
–Об этом он мне не рассказывал, – улыбнулся в ответ Фитцуильям. – Он сказал мне лишь то, что теперь знаете и вы.
Элизабет шла вперед молча, но сердце ее разрывалось от горечи. Понаблюдав за спутницей немного со стороны, Фитцуильям поинтересовался, о чем она так задумалась.
–Я размышляю над тем, что вы мне рассказали. Поведение вашего кузена не согласуется с моими представлениями о порядочности. Кто выбрал его на роль судьи?
–А вы, как я посмотрю, склонны считать его участие вмешательством?
–Я просто не понимаю, по какому праву мистер Дарси распорядился судьбой своего друга и почему по собственному только суждению он взял на себя смелость ли, дерзость ли – решайте сами – определить, где его друг найдет свое счастье, и даже наставить его на этот путь. Однако, – спохватившись, добавила она, – коль скоро мы не знаем подробностей, мы не вправе его обвинять. Нельзя же и правда, предположить, будто роль его в этом случае только ужасна.
–Вполне разумное предположение, но, даже если оно и верно, ставки Дарси все же резко падают.
Слова эти произносились в шутку, но Элизабет так живо представила перед собой портрет мистера Дарси, что ее потрясла справедливость и логичность всех самых ужасных подозрений на его счет; и поэтому, резко сменив тему, она заговорила о пустяках, и вскоре оба подошли к калитке дома. Там, закрывшись в своей спальне сразу после ухода гостя, мисс Беннет могла спокойно обдумать все то, что ей удалось сегодня узнать.
Рекомендовано к покупке и изучению сайтом МедУнивер - https://meduniver.com/
Совершенно невозможно, чтобы Дарси имел в виду кого-то другого, а не близких и дорогих ей людей. Вряд ли можно было найти второго такого джентльмена, на которого бы он имел столь безграничное влияние. В том, что он спит и видит, как бы разлучить мистера Бингли и Джейн, Элизабет ни секунды не сомневалась; но все же основную долю коварства она все это время приписывала мисс Бингли. И если только Дарси не стал жертвой собственного тщеславия, то именно он был причиной, он, с его гордыней и капризами, был причиной всех тех страданий, через которые прошла Джейн и от которых, вероятно, она терзается и по сию пору. Он убил всякую надежду на счастье, что родилась в этом преданном, самом щедром сердце на свете; и теперь никто не мог с уверенностью сказать, как долго еще будут прорастать семена зла, брошенные безжалостной его рукой.
«Он имел какие-то сильные аргументы против той девушки», – сказал полковник. Главный из них, наверняка, тот, что один ее дядя служит адвокатом, а второй имеет свое дело в Лондоне. «Против самой Джейн он не мог иметь ничего! – в сердцах воскликнула Лиззи. – В ней нет ничего такого, что не может не вызывать восхищения. Она само очарование и доброта! У нее блестящий ум и пленительные манеры. Против папы, который, хотя и не без странностей, но во многом даст фору самому мистеру Дарси, ему тоже нечего возразить. Я уже не говорю о том уважении, которым он пользуется в округе и до которого так далеко этому нахалу!» При мысли о собственной матери, правда, пыл ее несколько поутих, но даже здесь Элизабет полагала, что у мистера Дарси едва ли могла возникнуть к ней неприязнь, потому что гордость его пострадала бы скорее от недостатка связей его друга, чем от его недостатка ума. В итоге она пришла к заключению, что черное свое дело он совершил частично от гордыни, а частично из желания удержать рядом мистера Бингли ради собственной сестры.
За волнением и слезами к Элизабет не замедлила явиться головная боль, которая к вечеру разрослась настолько, что, учитывая нежелание видеть мистера Дарси, она решила не ходить нынче в Розингс, куда Коллинзы были приглашены на чай. Миссис Коллинз, убедившись в том, что подруге ее действительно нехорошо, не стала ту уговаривать и, кроме того, всеми силами попыталась смягчить напор со стороны мужа, который, увы, все же был неизбежен. Однако к чести мистера Коллинза следует заметить, что на этот раз он ограничился лишь мрачным пророчеством того, как не понравится такая вольность леди Кэтрин.