1 курс / Психология / Зеленая_книга_любви_История,_психология,_экология_интимности_Копытин
.pdf
Рис. 12. Владимир Путейко. «На речке» (1954)
Для хиппи, героев фильма М. Антониони, Марка и Дарьи, Теменосом романтической любви стало местечко Забриски Поинт, расположенное в Долине Смерти. Их пути внезапно пересекаются на дороге, когда Дарья едет на автомобиле по делам, а Марк замечает ее, пролетая над ней на самолете. Далее они оказываются наедине в самом сердце пустыни, становящемся для них местом искренности, доверия, безопасности и близости.
Рис. 13. Кадр из фильма М. Антониони «Забриски Поинт» (1970)
Рекомендовано к покупке и прочтению разделом по психологии отношений сайта https://meduniver.com/
3.7. Природа как источник метафор,
связанных с лексикой интимного общения
Природная среда является богатейшим источником метафор, связанных с лексикой интимного общения. Как уже было отмечено, ритуал интимного взаимодействия в пространстве любовного Теменоса характеризуется опорой на символические средства коммуникации. Партнеры начинают использовать особый символический язык общения, часто приобретающего характер поэтической речи, «откровения», пропеваемого слога, музыки.
Природная среда и ее объекты при этом оказываются связанными с новыми смыслами и ассоциациями. Подчиняясь иным законам оформления высказывания, не тем, которые характерны для обыденной речи и линейного, логического мышления, символический, метафорический дискурс любви отличается дефицитом логических связей, значительной эмоциональной, чувственной наполненностью образов, «аффективной» логикой их связи друг с другом – всем тем, что может быть характерно также для творческого мышления.
Такая, связанная с символизмом среды речь призвана не только и не столько отразить внешние объекты, сколько внутренний «ландшафт» души партнеров, связанный с их потребностями и чувствами, их ожиданиями и представлениями, касающимися отношений, собственной личности и личности партнера.
Петрарка в одном из сонетов уподобляет возлюбленную солнцу. Ярко описывая воздействие солнца на мир земной природы, он с помощью природной метафоры раскрывает то, что переживает сам.
Посылка плодов
Когда делящая часы небес планета, К нам возвращаяся, приходит жить с Тельцом, —
От пламенных рогов щедрота льется света, Мир облекается и блеском и теплом.
Не только лишь земля с наружности одета, Цветами дол пестрит и кроет злаком холм, Но и в безжизненной внутрь влажности нагрета, Плодотворительным чреватеет лучом
И сими нас дарит, другими ли плодами. Подобна солнцу ты меж красными женами, Очей твоих лучом пронзая сердце мне…
(Петрарка, 2009, с. 46[5])
С солнцем, совокупностью красок и динамик восхода сравнивает также А. Блок свою возлюбленную.
Встану я в утро туманное, Солнце ударит в лицо. Ты ли, подруга желанная,
Всходишь ко мне на крыльцо?
Настежь ворота тяжелые! Ветром пахнуло в окно! Песни такие веселые Не раздавались давно!
Сними и в утро туманное Солнце и ветер в лицо!
Сними подруга желанная Всходит ко мне на крыльцо!
(Блок, 2019, электронный ресурс)
А. Ахматова уподобляет переживаемое ею чувство любви разным представителям мира животных и растений – змейке, голубям, левкою – а также скрипке и улыбке.
Любовь (То змейкой, свернувшись клубком)
То змейкой, свернувшись клубком, У самого сердца колдует, То целые дни голубком На белом окошке воркует,
То в инее ярком блеснет, Почудится в дреме левкоя… Но верно и тайно ведет От радости и от покоя.
Умеет так сладко рыдать
Вмолитве тоскующей скрипки, И страшно ее угадать
Веще незнакомой улыбке.
(Ахматова, 2019, электронный ресурс)
Природные метафоры обеспечивают не только выражение, но и организацию эмоционального и чувственного опыта близости, тонких динамик души и тела и того, что происходит в отношениях. Они зачастую наполняют этот опыт новым содержанием.
3.8. Природа как фактор усиления эмоционального и физического присутствия в среде, пробуждения сенсорно-аффективной, эротической
Рекомендовано к покупке и прочтению разделом по психологии отношений сайта https://meduniver.com/
основы интимности
Взаимодействие с природной средой и даже отдельными природными объектами является средством интенсификации эмоционального и физического присутствия в среде, пробуждения сенсорно-аффективной, эротической основы интимности. Пребывание в природной среде способствует самораскрытию на уровне телесных ощущений, чувств и эмоций.
Это связано с тем, что контакт с природными объектами усиливает действие комплекса естественных (визуальных, аудиальных, тактильных, обонятельно-вкусовых) релизеров, связанных преимущественно с перцептивно-аффективным компонентом отношения к природе и феноменом биофилии[6] (Wilson, 1984). Феномен биофилии связан с тем, что природные объекты выступают как наиболее привлекательные для человека, источники переживания удовольствия – гедонистических реакций.
Нахождясь в природной среде, партнеры с большей глубиной и интенсивностью могут почувствовать свою физическую, чувственную, эротизированную связь со средой и друг с другом. Даже те люди, которые характеризуются значительной степенью физической и эмоциональной закрытости вследствие особенностей характера, ограничивающих пуританских установок или переживания депрессивной ангедонии, благодаря пребыванию на природе, могут ослабить броню, отделяющую их от чувственной, эмоциональной стороны жизни.
Восприятие природы, пробуждающей переживание эмоционального и физического присутствия в среде, передает Александр Блок в стихотворении «Мы встречались с тобой на закате».
Мы встречались с тобой на закате. Ты веслом рассекала залив.
Я любил твое белое платье, Утонченность мечты разлюбив.
Были странны безмолвные встречи. Впереди – на песчаной косе Загорались вечерние свечи.
Кто-то думал о бледной красе.
Приближений, сближений, сгораний — Не приемлет лазурная тишь.
Мы встречались в вечернем тумане, Где у берега рябь и камыш.
Ни тоски, ни любви, ни обиды, Все померкло, прошло, отошло. Белый стан, голоса панихиды И твое золотое весло.
(Блок, 2020, электронный ресурс)
Это стихотворение (1902) занимает особое место в творчестве Блока. В то время он испытывал огромную боль от отказа Л. Менделеевой стать его женой. До объяснения в любви и предложения руки произведения поэта были насыщены мистицизмом и загадочными образами. По сути, в них он признавался в любви не живой женщине, а идеальному образу Вечной Женственности – Прекрасной Даме.
Поэт с грустью вспоминает счастливые летние дни, которые он проводил вместе с возлюбленной: катание на лодке, прогулки и робкие встречи. Блок обращает внимание на конкретные черты облика своей любимой («белое платье»), чему раньше не придавал никакого значения. Теперь он понимает, насколько прекрасен был окружающий реальный, а не воображаемый мир («на песчаной косе», «рябь и камыш»). Поэт признает, что в тот момент любил именно физическое воплощение своего идеала.
«Мы встречались с тобой на закате…» – один из шедевров любовной лирики Блока, свободной от символизма. Поэт обладал огромным талантом, но в полную силу проявлял его лишь при сильных жизненных потрясениях, когда не мог уйти в свой воображаемый мир. И сохранить, восстановить связь с реальностью ему, несомненно, помогли природа и любовь к реальной женщине.
Данная функция природы также способствует оживлению, «разблокировке» связанных с интимностью воспоминаний и чувств. Когда они оказываются вытесненными, подавленными или забытыми, природа напоминает партнерам об опыте близости, вызывая сильные эмоциональные реакции, возрождая к жизни образы их отношений. Чувственный, эмоционально заряженный образ партнера и ощущение его присутствия рядом начинают переживаться с особой силой.
Примером могут быть признания Гумберта-Гумберта в любви к Лолите как результат его «прорыва» в чувственную ткань природного ландшафта в самом конце произведения Владимира Набокова:
«Мелкие кузнечики прыскали из сухого придорожного бурьяна. Легчайшее облако как бы раскрывало объятия, постепенно близясь к более основательной туче, принадлежавшей к другой, косной, лазурью полузатопленной системе. Когда я подошел к ласковой пропасти, до меня донеслось оттуда мелодическое сочетание звуков, поднимавшееся, как пар, над горнопромышленным городком, который лежал у моих ног в складке долины.
Можно было разглядеть геометрию улиц между квадратами красных и серых крыш, и зеленые дымки деревьев, и змеистую речку, и драгоценный блеск городской свалки, и, за городком, скрещение дорог, разделяющих темные и светлые заплаты полей, а за этим всем – лесистые громады гор. Но даже ярче, чем эти встречные, безмолвно радовавшиеся краски – ибо есть цвета и оттенки, которые с умилением празднуют свои встречи, – ярче и мечтательнее на слух, чем они для глаза, было воздушное трепетание сборных звуков, не умолкавших ни на минуту при восхождении своем к гранитной полке, на которой я стоял, вытирая мерзостный рот.
И вдруг я понял, что все эти звуки принадлежат к одному роду и что никаких других звуков, кроме них, не поднимается с улиц прозрачного городка. Читатель! Мелодия, которую я слышал, составлялась из звуков играющих детей, только из них, и столь хрустален был воздух, что в мреющем слиянии голосов, и величественных и миниатюрных, отрешенных и вместе с тем волшебно близких, прямодушных и дивно загадочных, слух иногда различал как бы высвободившийся, почти членораздельный взрыв светлого смеха, или бряк лапты, или грохоток игрушечной тележки, но все находилось слишком далеко внизу, чтобы глаз мог заметить какое-либо движение на тонко вытравленных по меди улицах.
Стоя на высоком скате, я не мог наслушаться этой музыкальной вибрации, этих вспышек отдельных возгласов на фоне ровного рокотания, и тогда-то мне стало ясно, что
Рекомендовано к покупке и прочтению разделом по психологии отношений сайта https://meduniver.com/
пронзительно-безнадежный ужас состоит не в том, что Лолиты нет рядом со мной, а в том, что голоса ее нет в этом хоре» (Набоков, 2014, с. 445).
Ярко показан данный эффект пробуждения чувственности вследствие стимулирующего воздействия природной среды в произведении Апулея. Можно видеть, как природные объекты включаются в эротизированное взаимодействие Дафниса и Хлои, превращаясь в посредников их чувственного, эмоционального контакта друг с другом.
«23. Разжигала их и самая года пора. Был конец весны и лета начало, и было все в расцвете. Деревья в плодах, равнины в хлебах, нежное всюду цикад стрекотанье, плодов сладкое благоуханье, овечьих стад веселое блеянье. Можно было подумать, что самые реки сладостно пели, медленно воды катя, а ветры как будто на флейте играли, ветвями сосен шелестя; и яблоки, будто в томленье любви, падали с веток на землю; и солнце – любя красоту – всех заставляло снимать одежды. И, распаленный всем этим, Дафнис в реки бросался; он, то окунался, то за рыбами гонялся, игравшими возле него; и часто глотал он холодную воду, затушить, как будто желая пылавший внутри пожар. Хлоя ж, выдоив овец и почти всех коз, немало времени тратила, чтоб заквасить молоко; очень уж ей мешали мухи противные и жалили, когда их отгоняли. Затем, вымыв лицо, она надевала венок из веток сосновых, и, накинув на бедра шкуру лани, чашу вином с молоком наполняла, и этот напиток
сДафнисом вместе пила.
24.Но вот близок был полдень, и время наступало, когда их глаза попадали в плен очарованья. Когда Хлоя Дафниса нагим видела, ее поражала его краса, и млела она, изъяна малейшего в его теле не замечая. Он же, видя ее одетой в шкуру лани и в сосновом венке, когда подавала она ему чашу, думал, что видит одну из нимф, обитавших в пещере. И вот похищал он сосновый венок с ее головы, сначала его целовал, потом на себя надевал; а она, когда, сняв одежды, омывалась в реке, надевала их на себя, тоже сперва их целуя. Иногда они друг в друга яблоки бросали и голову друг друга украшали, пробором волосы деля: Хлоя говорила, что волосы его похожи на ягоды мирта, так как темными были они, а Дафнис лицо ее сравнивал с яблоком, так как оно было и белым и румяным. Он учил ее играть на свирели, а когда она начинала играть, отбирал свирель у нее и сам своими губами скользил по всем тростинкам. С виду казалось, что учил он ее, ошибку ее поправляя, на самом же деле через эту свирель скромно Хлою он целовал» (Лонг, 2009, с. 39).
Рис. 14. Джорджоне. «Сельский концерт» (1508–1510)
Представитель так называемой венецианской живописной школы Джорджоне знал толк в изображении поэтического эротизированного пасторального пейзажа. В картине «Сельский концерт» (другое название – «Концерт под открытым небом») пейзаж выступает в качестве фактора пробуждения и усиления сенсорно-аффективных и эротических основ интимности. Джорджоне был не только выдающимся художником, но и певцом и музыкантом, творцом романтизированной экопоэтики искусства Высокого Возрождения, утверждавшего ценность земной жизни и ее радостей.
На картине Джорджоне изображены величавые деревья с мягкими очертаниями крон, спокойное летнее небо с медленно проплывающими по нему облаками, небольшой домик на заднем плане и пастух, пасущий коз, – безмятежная пастораль, находящаяся в гармонии с
Рекомендовано к покупке и прочтению разделом по психологии отношений сайта https://meduniver.com/
плавными линиями одеяний юношей и обнаженными формами их подруг. Краски одежд приглушены, движения неспешны. Юноши погружены в музыку, и хотя их взгляды не направлены на женщин, можно предположить, что звучание их инструментов является ярким выражением их чувственной и поэтизированной красоты.
При этом природа на картине, так же как и природа женского тела, подчиняется искусству юношей с музыкальными инструментами. С другой стороны, не исключено, что не столько природа подчиняется искусству, сколько искусство следует за природой. Смолкла свирель в руках одной из женщин. Еще дрожат струны на лютне в руках юноши. Издалека доносятся звуки волынки пастуха. Тихо журчит струйка воды в фонтанчике, на который облокотилась вторая женщина. Образы женских фигур двусмысленны и могут восприниматься и как аллегории природы в ее союзе с искусством, и как образы куртизанок, выехавших на природу.
3.9. Отклик на природную среду как индикатор способности к романтическим отношениям
Несмотря на то, что природа выступает средством интенсификации эмоционального и физического присутствия в среде, пробуждения сенсоро-аффективной, эротической основы интимности и за счет этого может усиливать связанные с ней эмоциональные процессы, в некоторых случаях отклик личности на природную среду оказывается слишком слабым. Это говорит о блокировке чувственной, эмоциональной связи с реальностью и одновременно нежелании или неспособности включаться в интимные отношения. Это может быть связано как с личностными особенностями (в частности, усвоенными ангедонистическими установками), так и текущим состоянием. Например, может быть обусловлено усталостью от отношений, депрессией, в частности, связанной с переживанием деперсонализации и дереализации.
В поэме «Евгений Онегин» Онегин не отвечает на любовь Татьяны, рационализирует свое уклонение от отношений и признается Татьяне:
Но я не создан для блаженства; Ему чужда душа моя; Напрасны ваши совершенства: Их вовсе недостоин я.
Поверьте (совесть в том порукой), Супружество нам будет мукой.
Я, сколько ни любил бы вас, Привыкнув, разлюблю тотчас…
(Пушкин, 2019, электронный ресурс)
Ранее, мы узнали об Онегине то, что:
В красавиц он уж не влюблялся, А волочился как-нибудь; Откажут – мигом утешался; Изменят – рад был отдохнуть.
Он их искал без упоенья, А оставлял без сожаленья,
Чуть помня их любовь и злость.
(Пушкин, 2019, электронный ресурс)
Мы также узнаем, что, приехав в поместье, в «господский дом уединенный», стоящий над речкой, с пестреющими пред ним цветущими лугами и нивами золотыми, Онегин скучал. В то же время, Татьяна характеризуется живыми реакциями на природную среду:
Она любила на балконе Предупреждать зари восход,
Рекомендовано к покупке и прочтению разделом по психологии отношений сайта https://meduniver.com/