5 курс / Психиатрия детская (доп.) / Нейропсихология / Govard_Gardner_Struktura_Razuma

два вопроса: почему люди обладают определенными видами интеллекта и какие факторы приводят к развитию интеллектов именно в такой форме?

Эти вопросы тесно связаны с психологией развития, дисциплиной, которую я изучал. Мою собственную работу по исследованию интеллекта можно считать частью общей тенденции этой науки рассматривать разные сферы или "модули разума" (Carey & Gelman, 1991; Fodor, 1983; Keil, 1989).

В результате этих продолжительных исследований была предпринята попытка определить, каковы различные ограничения в работе разума, — например, установить, какие предположения делают маленькие дети относительно чисел или причинности, какими стратегиями пользуются младенцы при освоении родного языка, какие понятия дети создают, а какие практически невозможно у них сформировать.

Исследование "ограничений" выявило, что к концу раннего детства дети уже обладают мощными и сложными теориями относительно окружающего их мира: мира физических объектов и сил; мира живых существ; мира людей, в том числе и их разума. Удивительно, но вопреки утверждениям великого исследователя в области психологии развития Жана Пиаже (Mussen & Kessen, 1983) эти наивные

"понятия" и "теории" очень сложно изменить даже несмотря на обучение в школе. Поэтому часто бывает так, что "разум пятилетнего ребенка" не испытывает на себе никакого влияния школьных лет. В книге The Unschooled Mind ("Необучаемый разум") (Gardner, 1991) я рассказывал о силе этих ограничений, доказав, что в любом предмете школьной программы разум пятилетнего по-прежнему крепко удерживает свои позиции.

формированию представления о человеке, которое значительно отличается от распространенного всего поколение назад. Во времена расцвета

характеристика, а людей — с их изначальным состоянием "чистого листа" — можно обучить всему, если подойти к этой задаче с правильной стороны. Сейчас все больше исследователей склоняются к противоположному мнению: существует множество интеллектов, во многом независимых друг от друга; у каждого вида интеллекта есть свои сильные и слабые стороны; разум совсем не определен от рождения; невероятно трудно обучить человека тому, что идет вразрез с его "наивными" теориями или противоречит естественным этапам развития данного интеллекта и связанных с ним культурных сфер.

На первый взгляд, такое определение звучит смертным приговором системе формального образования. Очень сложно развить у человека один интеллект, что же говорить о семи? Очень сложно обучать даже тогда, когда есть что учить, а что же делать в случаях с явными отклонениями и значительными ограничениями для познания и обучения?

На самом же деле психология не руководит образованием (Egan, 1983), она просто помогает понять условия, при которых происходит процесс обучения. Слабости одного человека могут оказаться сильными сторонами другого. Семь видов интеллекта позволяют разработать семь способов обучения, а не один. А любые мощные ограничения, существующие в разуме, можно использовать для знакомства с определенным понятием (или целой системой мышления) таким образом, что ребенок

быстрее запомнит его или, по крайней мере, не исказит. Парадоксально, но ограничения могут наталкивать на размышления и в конечном итоге освобождать разум.

КРИТИКА ТЕОРИИ МНОЖЕСТВЕННОГО ИНТЕЛЛЕКТА

В течение 10-летней дискуссии теория множественного интеллекта подверглась острой критике, а мне представилась масса возможностей отреагировать на эти выпады. Поскольку некоторые из замечаний и ответы на них уже были заранее предсказаны в главе 11 и изложены в книге

Multiple Intelligence: Theory in Practice ("Множественный интеллект: теория и практика"), теперь я сосредоточусь на тех вопросах, которые кажутся мне самыми важными: терминология, корреляция между интеллектами, интеллект и жизненные стили, функционирование интеллектов и опасность повторения ошибок тестирования IQ.

Терминология. Многие люди, легко признающие существование различных способностей и наклонностей, не согласны с использованием слова интеллект. "Талант — допустим, — говорят они. — Но интеллектом нужно называть более общие виды способностей". Конечно, можно по-разному играть словами. Но, пытаясь дать узкое определение интеллекта, можно легко упустить из виду те способности, которые не попадают в такое понятие. Например, танцоры или шахматисты могут быть талантливыми, но не смышлеными. Мне кажется, музыкальные или пространственные способности вполне можно назвать талантом, но только если закрепить то же понятие и за речью или логикой. Однако я не согласен с предположением, что одни способности человека можно произвольно счесть пригодными для того, чтобы называться интеллектом, а другие — нет.

Корреляция между интеллектами. Некоторые критики напомнили мне, что существует общая положительная корреляция (так называемое позитивное многообразие) между результатами различных тестов способностей (скажем, пространственных и лингвистических). Другими словами, в психологии почти каждый тест способностей связан, по крайней мере незначительно, с другими тестами. Такое положение дел успокаивает тех, кто отстаивает существование "общего интеллекта".

Я не могу признать существование такой корреляции. Почти все современные тесты интеллекта составлены так, что основываются преимущественно на лингвистических и логических способностях. Часто сама формулировка вопроса может содержать подсказку. Получается, что человек, владеющий достаточными навыками для того, чтобы добиться успеха в этих сферах, покажет хорошие результаты даже в тестах музыкальных и пространственных способностей, а тот, кто не слишком одарен лингвистически или логически, не справится с такими стандартными тестами, даже обладая незаурядными способностями в тех сферах, которые как раз и проверяются.

Правда состоит в том, что мы до сих пор досконально не изучили, насколько в действительности взаимосвязаны разные виды интеллекта (или, как я привык говорить, проявления разных интеллектов). Мы не знаем, может ли человек, обладающий интеллектом для успешной игры в шахматы или занятий архитектурой, одновременно иметь способности, достаточные для того, чтобы преуспеть в музыке, математике или риторике. И мы не узнаем этого, пока не разработаем такие способы диагностики, которые давали бы верное представление об

интеллектах. Тогда у нас будут все шансы установить определенные корреляции между интеллектами, и в результате подобных открытий изменится все представление о сфере познания человека. Но я бы очень удивился, если бы большая часть интеллектов, представленных в этой книге, исчезла в свете таких находок; однако намного легче соглашусь с возможностью появления новых видов и подвидов интеллекта.

Интеллект и стилевые характеристики.

Многие указывали на то, что моя классификация видов интеллекта похожа на те, которые были

т.п. Меня спрашивали, что же нового содержится в моей формулировке. Безусловно, у этих классификаций обязательно будет что-то общее, и я вполне могу рассматривать многие из тех вопросов, которыми занимаются при изучении стилевых характеристик. Но все-таки три аспекта моей теории действительно оригинальны.

Во-первых, я выделил семь видов интеллекта уникальным, на мой взгляд, методом: с помощью

понятий (см. главу 4). Большинство других классификаций рассматривают либо корреляции между результатами тестов, либо эмпирические наблюдения, например, за учениками в школе.

Во-вторых, мои виды интеллекта особенно тесно связаны с содержанием. Я утверждаю, что люди обладают определенными интеллектами благодаря информационному содержанию, которое существует в мире, — числовой информации, пространственной информации, информации о других

аналогами стилевых характеристик и не могут быть сведены к последним — для них требуются отдельные категории. Возможно, стилевые характеристики связаны с интеллектами, или наоборот. Более того, существует эмпирическое свидетельство по этому вопросу. В рамках нашей образовательной программы для маленьких детей, которая называется проектом "Спектрум" (Gardner

непосредственно связаны с содержанием самой деятельности. Один и тот же ребенок с одним содержанием работает вдумчиво, заинтересованно, а с другим ведет себя импульсивно или невнимательно. Почему это происходит, мы не знаем, но этот факт не позволяет прийти к заключению, будто стилевые характеристики не зависят от содержания или что интеллекты могут быть сведены к стилевым характеристикам.

Функционирование интеллектов. Некоторые сочувствующие критики не сомневались в существовании нескольких видов интеллекта, но критиковали меня за то, что я занимался исключительно их описанием. С их точки зрения, задача психолога — определить процесс функционирования умственной деятельности.

Я признаю, что Структура разума во многом описательна. Уверен, что с такого описания лучше всего начинать, т.е. обосновывать положение о множественности интеллекта. Конечно, книга не содержит никаких ограничений для дальнейшего

исследования процессов работы интеллектов, и в ней я часто высказываю предположения о том, какие процессы и операции могут быть связаны с пространственным, музыкальным и другими видами интеллекта.

Вероятно, стоит отметить, что во время выхода книги Структура разума большинство психологов были уверены, что обработку человеком информации лучше всего можно представить в виде компьютера фон Неймана. За последние годы эта точка зрения кардинально изменилась, и считается, что правильнее всего можно объяснить познание человеком человека (или артефакта) с помощью так называемой параллельно- дистрибутивной обработки (Gardner, 1987). Возможно также, что в 1983 году я неумышленно воздержался от более подробной характеристики каждого вида интеллекта, потому что к 1990 году такую работу считали бы в корне ошибочной. И все же, поскольку научный прогресс стал возможен только благодаря разработке детальных моделей,

"смоделировать" различные интеллекты и выяснить, как осуществляется их совместная работа.

Опасность повторения ошибок тестирования

IQ. Многие критики интеллекта и тестов интеллекта считают, что я совсем не поразил дракона, а лишь вооружил его дополнительными рогами и острыми зубами. С их пессимистической точки зрения, семь интеллектов — это еще хуже, чем один: теперь можно чувствовать себя ущербным в самых разных сферах, а саму классификацию можно применять и для того, чтобы приклеивать ярлыки отдельным людям и целым группам ("Джонни одарен в физикокинестетическом отношении", "У Салли только лингвистические способности", "Все

девочки лучше в X, но намного хуже в У", "Эта этническая группа превосходит другие в интеллекте А, зато вот эта расовая группа

теория множественного интеллекта разрабатывалась как исключительно научная и не предназначена для социальной политики. Разные люди могут воспользоваться ею по-разному, как и любой другой теорией. Создатель теории не может, да и не должен, пытаться контролировать ее применение. Тем не менее у меня есть возражения по поводу недостатков, указанных в таких замечаниях. Не думаю, чтобы недостатки практики тестирования интеллекта нужно было обязательно связывать и с теорией множественности интеллекта. Я уверен, что невозможно оценить отдельный вид интеллекта в его чистом виде, а те способы диагностики, которым я отдаю предпочтение, радикально отличаются от применяемых в стандартизированных тестах интеллекта. Я не поддерживаю утверждений, что отдельные люди и целые группы обладают тем или иным интеллектуальным профилем. Если в один момент человек или группа проявляет определенный ряд интеллектов, то эта картина может быстро

совершенствования. Рассматривая в главе 14 метод музыкального образования, предложенный Ш. Сузуки, я хотел показать, что решение общества вкладывать значительные ресурсы в развитие определенного интеллекта может сделать все общество довольно образованным в этом отношении. Я убежден, что интеллекты не высечены из камня,

они постоянно модифицируются в связи с изменениями доступных ресурсов, а вместе с этим меняется и восприятие человеком собственных способностей (Dweck & Licht, 1980). Чем больше человек верит в контекстный и дистрибутивный подходы к интеллекту, тем бессмысленнее утверждать, что интеллектуальные достижения имеют какие-либо пределы.

Иногда меня спрашивают, не обидно ли мне, когда люди используют мою теорию или понятия неприятным для меня способом. Конечно, такие случаи меня удручают, но я не могу отвечать за правильность или ошибочность использования моих идей другими людьми. И все же, если кто-то из моих коллег применял бы мои взгляды подобным образом, я бы попросил его создать отдельную терминологию и не связывать свою работу с моей.

продолжаться и в будущем. Я также надеюсь и на ее дальнейшее развитие. Для такого прогресса я во многом рассчитываю на своих учеников, уже

готовится к печати; Hatch & Gardner, готовится к печати; Kornhaber, Krechevsky, & Gardner, 1990).

Несомненно, образовательная работа и дальше будет продолжаться в традициях теории множественного интеллекта. Более того, кажется, что такие исследования расширяются с каждым месяцем. Я больше не могу уследить за тем, что происходит, не говоря уже об оценке качества этой работы. Б книге Multiple Intelligence: Theory in Practice я попытался оценить сегодняшнюю ситуацию. Надеюсь дополнить

количество публикаций, упомянутых здесь, и, конечно же, предоставлять информацию для проведения экспериментов и проектов в ключе теории множественного интеллекта.

Вдальнейшем моя работа будет продолжаться

вчетырех направлениях.

1.Исследование различных контекстов, в которых развиваются интеллекты, и способов их развития. Я уже провел тщательное исследование интеллекта в рамках другой культуры — Китайской Народной Республики (Gardner, 1989), а теперь вместе с коллегами занимаюсь исследованием интеллекта в школьном контексте (Gardner et al., готовится к печати).

2.Изучение феномена человеческого творчества и возможностей для его роста. В своем последнем проекте, посвященном творцам современной эры, я развиваю метод, с помощью

которого можно было бы изучить природу творчества в различных культурных сферах. При этом я исследую роль разных интеллектов и их комбинаций в творческих достижениях высшего порядка. Хотя этот подход основан на теории множественного интеллекта, он в то же время дополняет ее в некоторых отношениях. Творчество зависит не только от интеллекта, важную роль в нем играют личностные факторы, факторы культурной сферы и факторы социального окружения

интеллекта. Интеллекты сами по себе не могут

лингвистический интеллект в позитивных целях, Йозеф Геббельс — для разрушения; Иосиф Сталин и Махатма Ганди понимали других людей, но использовали свои межличностные интеллекты