6 курс / Медицинская реабилитация, ЛФК, Спортивная медицина / Успехи геронтологии 2011 №01. Том 24

В последние десятилетия наблюдается феномен постарения населения за счет сокращения рождаемости

инепрерывного роста продолжительности жизни, которое имеет почти линейный характер. На наш взгляд, этот рост в ближайшие годы прекратится и произойдет значительное сокращение продолжительности жизни. Ориентировочно это должно произойти после 2010 г., когда в пожилой возраст начнут вступать лица, рожденные во второй половине XX в., то есть после 1950 г. Причина этой драмы, на наш взгляд, заключается в катастрофическом ухудшении качества первичного здоровья у лиц, рожденных во второй половине XX в., вследствие действия факторов «стоп-эволюция» и кризиса среды обитания. Под определением «первичного здоровья» мы понимаем совокупность врожденных резервов саногенных процессов с врожденной предрасположенностью к заболеваниям. Определяется первичное здоровье совокупностью качеств генома индивида

иособенностями его антенатального онтогенеза, включая период родов. Среди факторов «стоп-эволюция», то есть факторов, нарушающих эволюционный отбор, за счет резкого снижения числа рождений и нарушения фертильности и, как следствие, ухудшающих врожденный резерв саногенных процессов, мы рассматриваем, прежде всего, социальные факторы. Среди факторов, действующих вследствие кризиса среды обитания и ухудшающих первичное здоровье, прежде всего за счет увеличения «врожденной патогенности», мы рассматриваем антропогенные факторы (развитие медицины, изменения в питании), техногенные факторы. При анализе собственных данных по больным диабетом, родившимся в разные периоды ХХ в. (группа рожденных до 1908 г., в период 1909–1923, 1924–1938, 1939– 1953 гг.), оказалось, что наблюдается существенное уменьшение числа долгожителей в семье (30,7; 35,0; 25,4; 27,8 %, соответственно), а с другой стороны — резкое увеличение частоты случаев фамильного сахарного диабета по мере изменения даты рождения от конца ХIХ в. к середине ХХ (20,0; 5,9; 36,8; 64,7 %, соответственно). Таким образом, уже в первой половине XX в. проявилось действие ряда описанных нами факторов. Для преодоления же данного «кризиса геронтологии», по-видимому, необходим междисциплинарный подход, включающий совместные исследования с последующей выработкой рекомендаций, с участием не только геронтологов/гериатров, но и педиатров, андрологов/гинекологов, эндокринологов, генетиков, экологов и социологов.

Ключевые слова: кризис, геронтология, старение, первичное здоровье

«…во многих случаях в попытке воссоздать общую картину, когда многих частей ее недостает, автор исходит из убеждения, что в научном поиске следует относиться к интуиции как к орудию познания».

В. М. Дильман

Сегодня на наших глазах происходит стремительное постарение населения. Демографами это явление названо красивым термином «демографический переход», хотя явление это настолько масштабно, что впору его назвать «демографическим исходом». Объясняют это тем, что в связи с развитием экономики во всех странах, включая страны третьего мира, растет общая культура, прежде всего медико-социальная, что выражается в уменьшении рождаемости, смертности и увеличении продолжительности жизни. Так, численность пожилых людей в период 1959–1999 гг. удвоилась, а к 2050 г. еще увеличится в 2–3 раза [33, 71]. Некоторые исследователи строят графики роста увеличения продолжительности жизни в XX в., которые носят относительно линейный характер, и на этом основании делают вывод, что поскольку научно-технический прогресс будет и далее улучшать условия для увеличения продолжительности жизни, таковые темпы роста будут сохраняться и в последующем.

Но так ли это однозначно? Есть обоснованные точки зрения, что эта кривая перестанет расти [63]. Во-первых, средняя продолжительность жизни уже приблизилась к своему видовому пределу (90–120 лет). Во-вторых, некоторые авторы считают, что эпидемия ожирения в мире существенно затормозит этот процесс в ближайшие годы [64].

Но это сугубо рациональный, внутридисциплинарный подход. На наш же взгляд, если подойти к этой проблеме непредвзято, то можно сделать вывод, что кривая темпов роста продолжительности жизни в ближайшее время действительно «обломится», но по другой причине. Эта причина такова: катастрофическое ухудшение качества пер-

вичного здоровья у лиц, рожденных во второй половине XX в., вследствие действия факторов «стоп-эволюция» и кризиса среды обитания.

И, соответственно, как только эти лица, родившиеся после примерно 1950 г., станут вступать в пожилой возраст (старше 60 лет), то после 2010 г., когда именно они станут определять основную массу пожилых, вышеупомянутая кривая устремится вниз.

I. НЕОБХОДИМОСТЬ НОВОГО ОПРЕДЕЛЕНИЯ — КАЧЕСТВО ПЕРВИЧНОГО ЗДОРОВЬЯ

В прежние времена медицина имела дело с больным человеком, имеющим тяжкое заболевание (особо опасные инфекции и пр.) практически в отсутствие средств борьбы с ним. Потому практиковались различные методы, преимущественно имеющие в своей основе стимуляцию саногенных процессов в организме (кровопускание, кровоотсосные банки и т. д.). Но при этом медицина имела своим субъектом пациента, прошедшего с момента рождения горнило естественного отбора, где значительная детская смертность перекрывалась многочисленным деторождением. Достаточно вспомнить профессора медицины С. П. Боткина, имевшего 13 детей, или его отца — купца 1-й гильдии П. К. Боткина, имевшего 25 детей [18].

Таким образом, как правило, медицина имела дело с первично здоровым человеком, приобретшим определенное заболевание. Потому здоровье справедливо рассматривалось как отсутствие болезни. Но сегодня отсутствие болезни не отражает истинное здоровье человека, поскольку в результате успехов медицины (резкое снижение детской смертности и выживания лиц с наследуемыми хроническими заболеваниями) и, как следствие, отмены законов эволюции, а также влияния кластера социальных, антропогенных и техногенных факторов на человека еще до рождения (на стадии эмбриогенеза, гаметогенеза и т. д.), само здоровье первично стало другим. И, соответственно, презумпция первичного здоровья, по существу, потеряла право на существование.

Таким образом, если здоровье рассматривать как динамическое равновесие патогенных и саногенных факторов, то первичное здоровье — это

совокупность врожденной предрасположенности к заболеваниям с врожденным резервом саногенных процессов.

Необходимо отметить, что автор этих строк принадлежит к адептам русской медицинской школы, основанной М. Я. Мудровым, Г. А. Захарьиным и С. П. Боткиным, в клиническом мышлении которой приоритет отдается анамнестическим и физикальным данным — с одной стороны, в силу их простоты и интегральности, а с другой, благодаря их информативности и достоверности.

Потому и определение «качества первичного здоровья», то есть качества врожденного здоровья, нам представляется целесообразным описать двумя составляющими. Первая — «врожденная саногенность», должна включать такие параметры, как фамильные долгожительство, плодовитость (большое количество детей, более трех) и полигамность (две и более семьи), то есть факторов, традиционно характеризующих долговечность и пассионарность родных пробанда. Вторая составляющая — «врожденная патогенность», должна включать факты наличия в семье у пробанда передающихся по наследству клинически-значимых возрастассоциированных заболеваний (сахарный диабет II типа, рак, ранний атеросклероз, ранняя гипертоническая болезнь и проч.) и наследственных заболеваний (аутоиммунных, эндокринных, неврологических и проч.).

А в дополнение к этим двум составляющим, безусловно, было бы полезно проводить лабораторно-инструментальные генетические исследования (определение генетической нестабильности, наличия определенных морбидных мутаций и т. д.), то есть используя достижения активно развиваемой ныне предиктивной генетики.

При подготовке статьи автор обнаружил в интернете определение «первичного здоровья», изложенное ранее [62]. Тем не менее, отдавая часть приоритета, автор настаивает на собственной позиции — считать первичным здоровье человека ДО рождения, то есть полученное с геномом и реализованное в антенатальном онтогенезе (герминальном, эмбриональном и фетальном периодах). Данный подход обусловлен не только юридическими и статистическими аргументами (только ребенок, в отличие от плода, имеет право на жизнь, на отдельную медицинскую документацию и т. д.), но и, прежде всего, той недостаточно учитываемой сегодня важности этого периода для всего

последующего постнатального онтогенеза, которым занимается вся клиническая медицина, включая клиническую геронтологию.

II. ЭТИОПАТОГЕНЕТИЧЕСКИЕ ФАКТОРЫ, ВЛИЯЮЩИЕ НА КАЧЕСТВО ПЕРВИЧНОГО ЗДОРОВЬЯ В XX В.

ВXX в. индустриальная цивилизация коренным образом стала влиять на здоровье человека как позитивным, так и негативным образом. Безусловно, и ранее социальные явления имели свои медицинские последствия, тому есть классические примеры: покорение Америки и эпидемия сифилиса, походы крестоносцев и эпидемия чумы

вЕвропе и т. д. Но в индустриальную и, особенно,

впостиндустриальную эпоху, с развитием социальной индустрии, эти влияния приобрели качественно иной характер и создали кластер социальных, антропогенных и техногенных факторов, практически отменивших все прежние законы существования в природе вида Homo sapiens.

1.Социальные факторы

Впоследнее столетие происходят столь глобальные социобиологические изменения в странах, прежде всего принадлежащих к европейской цивилизации, что, для остроты позиции, здесь позволительно предложить термин — «социоптоз», то есть «программированная гибель нации». И здесь, прежде всего, имеются в виду события первой половины XX в., когда после социальных революций в мире в рамках практической евгеники в Европе и США началась массовая стерилизация и Холокост, в СССР — Беломорканал и ГУЛАГ, а затем весь цивилизованный мир сошелся в братоубийственной Второй мировой войне. Последствия этих событий очевидны, массовая (десятки миллионов жертв) гибель пассионариев, вследствие чего и резкая их депопуляция, с резким сокращением их генетического потомства. Все это не могло не сказаться и на здоровье населения. Но это была первая часть «марлезонского балета».

Вконтексте данной статьи речь пойдет о процессах второй половины XX в., которые не менее, а, нам представляется, более явно отражаются сегодня на здоровье населения и, соответственно, на продолжительности жизни.

События эти, прежде всего, связаны со сверхразвитием техносферы и вступлением человечества

вфазу «политического общества» с развитой соци-

альной индустрией, направленной на активное преобразование общественных отношений [28]. В силу этого, появились качественно новые методы политической борьбы, оказавшие принципиальное действие на радикальную смену морально-этических установок с так называемых патриархальных, или традиционных, ценностей (долг, честь, доблесть) на либерально-гедонистические (свобода, наслаждение, деньги). Произошла подмена разума культом информации, распространился массовый китч с уходом в иллюзорный мир, расцвело «тысячами цветов» умение казаться — имиджмейкерство, произошла подмена энергии воли «энергией» денег и так далее [34]. И во всем этом парадоксальным образом оказались заложены первопричины для снижения качества первичного здоровья — резкое

снижение рождаемости и утверждения феномена «стоп-эволюция».

Фактор первый. Коммерциализация медицины

Во второй половине XX в. в либеральном обществе индустриализация медицины превратила ее в высокодоходный бизнес со всеми вытекающими последствиями в виде PR-технологий, принципа «заинтересованности сторон», ориентации на прибыль в ущерб этике. Так, в 2006 г. оборот средств в системе здравоохранения США превысил 2 триллиона долларов — и это не предел [67]. В этих условиях мирное существование союза «паци- ент–врач–фармацевт» стало возможным только под неусыпным оком закона. Этот процесс нашел свое выражение в пропаганде неодеонтологической парадигмы «конфликта интересов» для рационального решения рыночных противоречий, а также принципов доказательной медицины (точнее, медицины, основанной на «уликах»), формально научно-экономической, но, по сути, рыночнополицейской. А доверительная медицина, когда врач принимает решение, сообразуясь со своей совестью и клиническим опытом — как личным, так и его школы, — и лечит за благодарность, но не за профит, в значительной мере канули в Лету [26].

В документах ВОЗ обсуждается допустимость практикуемой врачами «хирургии сафари» (Конго), когда врач за гонорар готов пренебречь правилами и оперировать больного на дому, не считаясь с риском для больного в такой ситуации. Другим аспектом коммерциализации медицины называют избыточное (в 2–5 раз) назначение небезразличных для организма исследований и медикаментов [10].

Наши учителя и представить не могли, что врачи будут участвовать в ассистируемых самоубийствах, а эвтаназия уже разрешена и применяется

внескольких странах. И финансовый аспект для этих «врачей», по-видимому, тоже имеет не последнее значение.

Еще одной формой выражения расцвета корыстных интересов в медицинской среде можно назвать явление «disease mongering» («впаривание болезней»), когда фармацевтические компании, пренебрегая этикой, расширяют понимание о нездоровье, создавая препараты, к которым подбирают болезни, расширяя толкование тех или иных состояний [60].

Онедопустимости участия денег в общении врача с пациентом, как это ни парадоксально, писал еще известный капиталист Г. Форд в 1922 г.: «Кажется, господствует мнение, что больной, в особенности если он обращается в больницу, становится собственностью своего врача. … В моей больнице минимум содержания врача равняется тому, что они могли бы зарабатывать при самой успешной и широкой частной практике. Ни один из них ничуть не заинтересован в пациенте с финансовой точки зрения» [36].

Таким образом, на наших глазах медицина отказывается от решения вопросов жизни и смерти

впользу предоставления пациенту требуемой им медицинской услуги. Тем самым медицина практически отказалась от сакральных и воспитательных функций в обществе (напомним, что «отец медицины» Гиппократ был жрецом и его с почтением вызывали для решения важных социальных вопросов), удовлетворившись местом «продавца медицинских услуг», и, как следствие, удалилась от коррекции, важного в данном контексте, девиантного гендерного и матримониального поведения, занимаясь получением доходов от лечения последствий (бесплодия, врожденных уродств, неклассических венерических заболеваний и пр.). К сожалению, и пациенты сегодня склонны рассматривать услуги здравоохранения как товар [10].

Фактор второй. Феминизм

Идея сексуального равенства, рожденная, как считается, в умах «униженных менструирующих» женщин в некоторых ортодоксальных религиях, приобрела популярность с развитием техники и промышленности, когда с уменьшением в обществе доли мускульного труда женщина оказалась равной добытчицей в брачном союзе. А закрепилась эта мысль идеями Фрейда и его сторонников, урав-

нявших секс и любовь и пропагандировавших сексуальное удовлетворение в ущерб браку. Данный принцип был активно поддержан в XX в. сначала тоталитарными режимами, а потом и либеральными, поскольку особенности феминного сознания включают большую приспособляемость, что стало особенно ценным для массовой манипуляции электоратом в условиях «политического общества» [35]. В итоге, жизненные ценности из старых добрых «трех К» (Kirche, Kinder, Küche) у современных женщин превратились в «два К» (карьера и «клубничка»).

Вследствие распространения таких установок количество родов резко уменьшилось, а их возраст отодвинулся на преклимактерический [44]. Соответственно, резко уменьшилось число детей, вступающих в эволюцию, и, напротив, резко увеличилось число генетически скомпрометированных новорожденных, так как известно, что фолликулярный резерв женщина проносит через всю свою жизнь и чем более продвинут возраст зачатия, тем более выражен риск генетических нарушений, особенно в современной экологически загрязненной среде [50, 74].

Другим последствием эмансипации и деструкции нравов стало массовое уклонение от материнского долга и сдача детей в сиротские приюты. Так, у 95 % социальных сирот жив как минимум один родитель, на этот факт обратил внимание еще П. Ю. Хлебников [37]. Таким образом, резко увеличивается число генетически и социально скомпрометированных детей, которые, в свою очередь, усилят и закрепят эффект ухода от традиционной биологически протективной морали.

Массовое курение женщин, особенно молодых, явилось еще одним характерным маркером равенства полов. В то же время, курение в совокупности способствует развитию эстрогендефицита, андрогенизации, интоксикации, ановуляции и, как следствие, снижению репродуктивной функции и увеличению хромосомных болезней плода [3, 75].

Отметим популярную сегодня у молодых эмансипированных современных женщин ненаркотическую зависимость от экстремальных видов спорта и развлечений (прыжки с «тарзанки», горные лыжи и пр.), что также, по всей видимости, способствует снижению фертильности поколения за счет известного подавления стрессом репродуктивного гомеостата.

И напротив, оборотной стороной феминизма исследователи называют «феномен андроцида», то есть ущемление основных прав мужчин. Так,

действительно, нетрудно представить, что закон о «sexual harassment», жестко подавляя естественное маскулинное поведение мужчин, способствует развитию у них хронического стресса, что, повидимому, не может не сказываться негативно на его фертильности (см. III раздел).

Фактор третий. Сексуальная революция

Сексуальная раскрепощенность, возникшая вследствие победы идей либерализма и феминизма, на фоне материального комфорта второй половины XX в. и массового производства оральных контрацептивов, что «излечило человечество от болезни века» — беременности, привела к увеличению числа бесплодных браков за счет увеличения числа классических и неклассических венерических заболеваний. Так, с началом сексуальной революции в России в 90-х гг. заболеваемость только сифилисом увеличилась в 62 раза [29]. В Москве ежегодно регистрируется 10 тыс. беременностей среди подростков, большинство из них идет на аборт. Число 14-летних, совершающих аборты в Москве, составляет 1 тыс. человек в год [7].

Соответственно, не удивительно, что число бесплодных пар достигло в России 5 млн [21], что на фоне общего снижения фертильности за счет, в частности, постарения населения означает соответствующее прогрессивное падение рождаемости и снижение эффективности механизмов эволюции.

Расовое смешение, как проявление сексуальной революции, возникшее на фоне миграции населения и ослабления родовых связей, по некоторым данным, через механизм родовой травмы, также способствует ухудшению качества первичного здоровья. Так, в старых антропологических работах, написанных до эпохи толерантности и политкорректности, указывалось, что форма таза у различных рас настолько разнится, что этот дифференцирующий признак можно считать одним из основных. Отмечался феномен строгого соответствия тазового кольца матери и головки новорожденного, и, соответственно, что «при метисации роды текут гораздо труднее, а иногда становятся невозможными» [22, 24].

Другим феноменом сексуальной революции, который нельзя не учитывать, явился эффект телегонии. Суть его сводится к тому, что во время спаривания семенная жидкость достигает выхода из фаллопиевых труб и аплицируется на яичник. В работах отечественных ученых было показано, что радиоактивная метка из ДНК сперматозоидов в последующем определяется в зародышевом

эпителии самки [4]. Известно также, что при половом контакте также передаются другие носители ДНК — вирусы и плазмиды, которые a priori могут через ДНК матери передаваться будущему ребенку. Таким образом, можно предположить, что инспирируемый либеральными СМИ промискуитет, особенно добрачный, вплоть до спортивного подсчета количества партнеров за месяц (!), способствует генетическому «заражению» будущей матери неизвестными дефектами. Не с этим ли, в частности, феноменом связано шестикратное увеличение числа детей с дефектами развития речи за последние 20 лет?

Сторонники актуальности этой проблемы напоминают, что в истории человечества все великие достижения сделаны народами, исповедующими женскую целомудренность, и, напротив, у примитивных народов жена хозяина была «угощением» гостю.

Таким образом, можно полагать, что все эти биологические последствия сексуальной революции в целом ведут к вырождению человеческой породы. И в то же время, коммерческая медицина, ориентированная на получение прибыли и паразитирующая на либеральной морали «медицина — это рынок медицинских услуг, а врачи на этом рынке — игроки», предлагает решение проблемы через ЭКО и создание перинатальных центров.

В то же время, хорошо известный факт, что посредством выкидыша природа избавляется от генетически дефектных плодов, выражается в значительном статистическом увеличении числа врожденных пороков развития — в 2–4 раза у детей, зачатых и выношенных с помощью вспомогательных репродуктивных технологий. И с другой стороны, у юношей, рожденных с помощью ЭКО, чаще наблюдают сниженную фертильность [31].

Из вышесказанного следует, что, несомненно, все вышеупомянутые явления будут способствовать снижению качества первичного здоровья в последующих поколениях.

Фактор четвертый. Революция секс-меньшинств

Сама по себе проблема однополой любви, казалось бы, достаточно проста. В разных обществах во все времена признавали право на ее существование, это регламентировалось как определенная особенность частной жизни и не более. Но в условиях либерально-гедонистической морали стал активно пропагандироваться образ гомосексуала.

Кто видел гей-парады в Париже, может сравнить их с первомайскими демонстрациями в эпоху СССР и согласится, что по эффектности и многочисленности последние явно уступают первым.

Как известно, явных гомосексуалов в популяции рождается не более 5 %, но при этом число латентных, или потенциальных, достигает порядка 25 % [20]. Поэтому массовая пропаганда однополой любви легко активировала эту «спящую» статистическую долю, и сегодня в Европе насчитываются миллионы таких нерепродуктивных граждан. Учитывая, что во многих странах Европы разрешили однополые браки, можно ожидать весомой лепты в прекращение эволюции Нomo sapiens как вида и с этой стороны [32].

Дело, собственно, в том, что биологически половое размножение считают главным базисом для эволюции, так как оно способствует умножению в поколениях скрытого мутационного резерва, благодаря чему достигается необходимая комбинативная изменчивость, способствующая полноценному отбору и развитию устойчивости надорганизменных систем в изменяющейся среде [11]. Этот адаптивный механизм, например, эффективно используют дрожжи, что обеспечивает им соответствующее эволюционное преимущество. Так, при достаточном питании они размножаются вегетативно, а при недостатке пищи, угрожающем существованию, переходят к мейозу [52].

Фактор пятый. Система образования — провокатор гендерного дионтогенеза

В XX в. было отменено раздельное обучение мальчиков и девочек, в результате чего дети разных полов и, соответственно, разной гендерной психофизиологии стали учиться и воспитываться вместе. Параллельно этому, педагогика как отрасль социальной индустрии стала преимущественно женской. В этих условиях от ребенка стали требовать унифицированного стандарта поведения, преимущественно феминного образца, как наиболее психологически привычного для педагогов-женщин, так и более удобного дидактически — менее энергозатратного для педагога. В этих условиях, под страхом наказания, мальчик оказался вынужден подавлять в себе маскулинные проявления и оказался в ситуации, как называют некоторые авторы,

«гендерной дезинтеграции» [59]. Так, для мальчика, к тому же физиологически несколько отстающего в детстве по развитию от сверстницы-девочки, школа стала источником хронического стресса. Функциональные парты заменили на «гламурные» столы, появились «мигающие» люминесцентные лампы, в связи с ростом информации изменилась структура предметов и резко вырос объем необходимых знаний. Эту проблему школьного стресса подробно разобрал профессор В. Ф. Базарный, назвав только из дидактических стрессов 7 позиций. Потому неудивительно, что в таких стрессовых условиях девочки вырастают с маскулинными проявлениями, а мальчики с евнухоидными, это не считая патологии опорно-двигательного аппарата, вегетоневроза и пр. [2]. Эти наблюдения имеют прямое отношение к фертильности и эволюции.

Здесь мы можем также обозначить проблему «счастливого детства» и ее влияние на последующие стадии онтогенеза, в частности на способность создать семью, выработать достаточную стрессоустойчивость и т. д., что, несомненно, также имеет отношение к нашему вопросу.

На наш взгляд, существенно, что в рамках общего процесса секуляризации в XX в., в связи с практическим отказом от воспитания в пользу образования, произошел также отказ от традиционной религиозной морали, исповедуемой еще Моисеем, имеющей основополагающее гигиеническое значение (целомудренность, гигиена души, тела и т. д.), с соответствующими последствиями (см. фактор третий).

Был утерян основополагающий обряд инициации. Так, традиционно во всех культурах мальчики становились мужчинами, проходя обряд посвящения, который заключался в преодолении «взрослых» препятствий. И это носило конкретный психофизиологический смысл [16]. Но в постиндустриальном обществе исчезли за ненадобностью последние аналоги инициации (обязательная служба в армии, российское «know how» — стройотряды, полигеографическое распределение после вуза и т. д.). Таким образом, к моменту создания семьи мальчик не имел возможности пройти обряд посвящения в мужчины, и, соответственно, семья вместо ответственного союза взрослых людей (спутников жизни) превратилась в сожительство инфантильных подростков (секс-партнеров). Как следствие, число разводов превышает число заключаемых

браков, резко падает рождаемость, и, в итоге, все это проявляет себя феноменом «стоп-эволюция».

С точки зрения распада традиционного института семьи и снижения рождаемости, стоит отметить и активно внедряемое сегодня социальное нововведение — «ювенильную юстицию». По-видимому, последствия этих реформ будут наглядно видны всего через одно поколение, поскольку уже сегодня остается открытым вопрос: «Способен ли Павлик Морозов создать семью и зачем ему, собственно, дети?»

Фактор шестой. Психоэмоциональный стресс

Более 50 % мирового населения проживает в городах и подвергается стрессорному воздействию урбанизации [10]. В целом, современный человек подвергается целому ряду искусственно созданных

инеосознанно производимых обществом стрессорных раздражителей. Так, психику современного человека агрессивно фрустрируют СМИ (с целью манипуляции общественным сознанием политологами стал широко использоваться прием индукции хронического страха путем негативации новостей, разжигания чувства материального недовольства через рекламу дорогой и псевдодоступной жизни, красивого и молодого идеального тела, безудержной скрытой сексуальной рекламой), подвергают принудительному воздействию громкой ритмичной музыки в магазинах, кафе и супермаркетах, передаваемой в целях рекламы (ранее используемой примитивными народами для вхождения в экстатический транс), разрушению межличностных, прежде всего родственных, связей, стрессу «насильственного общения» вследствие урбанизации,

ивсе это происходит в условиях безусловного доминирования телесного над духовным. И, видимо, не случайно получили такое массовое распространение различные религиозные секты с ярко выраженными зомбирующими и «транквилизирующими» функциями [13].

Вроссийских условиях данный стресс демонстративно проявился в самом начале перестройки массовой установкой населением металлических квартирных дверей.

Вданном контексте с полным правом можно ожидать проявления латентного синдрома «аменореи военного времени», то есть снижения инстинкта размножения и фертильных возможностей в популяции в условиях хронического стресса.

2. Антропогенные факторы

Научно-технический прогресс в XX в., особенно во второй его половине, привнес в развитые экономические страны комфорт и покой. Но какова оказалась его цена?

Фактор первый. Успехи медицины

Другой важной стороной генезиса феномена «стоп-эволюция» является развитие фармакологии и медицины. Начиная с 50-х гг. XX в. после открытия антибиотиков и появления развитой медицинской инфраструктуры и науки, улучшения питания населения произошло резкое снижение как общей, так и детской смертности. Так, если основными причинами смерти в начале XX в. были инфекции (туберкулез, пневмонии, грипп, кишечные инфекции), то в конце века преобладали «нормальные болезни» по В. М. Дильману, то есть преимущественно атеросклероз и его последствия [14]. Но и здесь были приложены значительные усилия, что послужило выживанию лиц с хроническими заболеваниями. А это закономерно приводит к накоплению болезней у потомков, причем с опережающим дебютом в онтогенезе по принципу антиципации.

Недостаточно изученным пока является важный, на наш взгляд, феномен — «эмбриональный стресс», индуцируемый УЗИ-исследованиями плода. Так, в России принято трехкратное скрининговое ультразвуковое исследование всех беременных: на 10–14-й, 20–24-й и 32–34-й неделях беременности [23]. В то же время, остается открытым вопрос о последствиях термального и нетермального воздействий ультразвука на эмбрион. Так, при исследовании шумовых эффектов УЗ отмечается, что шум, возникающий от вторичной вибрации матки, может достигать 100 дц (!), что и проявляется клинически усиленными движениями плода во время УЗИ [51]. Невротические последствия таких воздействий для ребенка, находящегося практически в плацентарной «нирване», можно только пока предполагать. В эксперименте на животных под действием УЗ отмечают повреждение сосудов, питающих развивающуюся кость, а при ретроспективных исследованиях обнаружено достоверное увеличение числа левшей и детей с задержками речевого развития среди лиц, подвергшихся программному УЗИ-обследованию в период эмбриогенеза, что свидетельствует о сонографическом повреждении мозга плода [46, 48, 56]. В пользу этих фактов свидетельствует обна-

руженное нарушение нейрональной миграции в коре головного мозга эмбриона при УЗ-облучении в диапазоне, используемом в акушерстве, беременных мышей на ранних стадиях эмбриогенеза [42].

Есть данные, свидетельствующие о том, что кесарево сечение, практикуемое в некоторых странах, таких как Китай, страны Латинской и Южной Америки и т. д., в массовом порядке (более 40 %) приводит к девиантному поведению, аутизму, нервной анорексии, наркомании, увеличению риска развития бронхиальной астмы, дисбактериозу и аносмии [25].

Таким образом, усовершенствование медицинской аппаратуры, новые технологии и некорректное их использование приводит к биологически важным отдаленным последствиям, снижающим качество первичного здоровья следующего поколения.

Фактор второй. Питание

Во второй половине XX в. практически прекратились случаи массового голода. Обеспеченность питанием населения улучшилась за счет роста производительности сельского хозяйства и возможностей длительного хранения продуктов. Но неожиданно обнаружились новые проблемы.

Действительно, урожаи выросли, но так как они выросли на интенсивно разрабатываемых полях и потому серьезно истощившихся, количество микронутриентов и витаминов в овощах и фруктах с этих полей стало значительно меньше, а вот содержание остатков органических удобрений, которыми стали обильно сдабривать поля, значительно увеличилось. Продукты длительного хранения обрабатывают антисептиками (формальдегид, хлор) и консервируют в металлической таре. Таким образом, с продуктами питания в организм поступает значительно меньше полезных нутриентов, но критически больше токсинов и консервантов. Продукты рафинируют, они приятнее на вкус, но резко повышают свою энергетическую ценность, теряя при этом полезные свойства.

Наглядный пример — пищевой сахар. Рафинированный сахар состоит на 99 % из сахарозы. При употреблении этого химически чистого продукта, что в принципе невозможно в природе, создаются условия метаболического стресса для организма — резкая постпищевая гликемия, затем реактивная инсулинемия с последующей реакцией контринсулярных гормонов и т. д. При употреблении же источника сахара — свеклы — такого эффекта не наблюдается, напротив, в овоще содержится «фак-

тор, улучшающий толерантность к глюкозе», который превентирует развитие диабета [6].

Употребление калорийных продуктов приводит к эпидемии ожирения (мы уже упоминали об этом

вначале статьи), а также является фактором, способствующим акселерации. Притом, что известным является факт пропорционального отношения продолжительности жизни и возраста окончания полового созревания, и, соответственно, вследствие акселерации развития можно ожидать сокращения продолжительности жизни в последующих поколениях.

Всвою очередь, нитраты, консерванты, пестициды, а также ныне широко применяемые в животноводстве (птицеводстве, рыбоводстве) гормоны и антибиотики потенциально сократят жизнь за счет увеличения частоты развития новообразований [5, 19].

Впоследней четверти XX в., с внедрением технологий работы с ДНК и появлением возможности переносить генный материал из одной клетки в другую, были созданы и внедрены в массовое сельскохозяйственное производство новые культуры, содержащие гены других представителей флоры и даже фауны. Это позволило резко увеличить урожайность данных сортов. Таким образом, в пищу человека в большом количестве стали поступать самые разные экзотические гены в разных комбинациях. Сообщения отдельных смелых исследователей (а чтобы сегодня выступить против корпоративных интересов транснациональных компаний, получающих миллиардные прибыли, надо иметь мужество) о том, что ГМ-продукты вызывают нарушения эмбриогенеза, иммуносупрессию и аллергические реакции, в печати распространения не получили [49, 69]. Более того, после добавления

вкорм самок мышей плазмид с геном pEGFP-C1 были обнаружены чужеродные ГМ-вставки в клетках разных органов, в том числе сердца, мозга, печени, селезенки, семенников, кожи и кишечника у потомства этих маток [68].

Активно рекламируются слабоалкогольные напитки как наименее вредные. К сожалению, нам, клиницистам, приходится только констатировать рост пивного алкоголизма, артериальной гипертензии, синдрома псевдо-Кушинга, стеатогепатита печени и т. д. Имеются немногочисленные сообщения о гиперпролактинемии и impotentia generandi, развивающихся под влиянием фитоэстрогенов хмеля, обязательного компонента пива [41, 47].

Большой резонанс вызвала история с губчатой энцефалопатией британских коров. Как оказалось,

в погоне за прибылью британские фермеры еще в 80-х гг. стали широко использовать в пищу коровам так называемые продукты вторичной переработки, то есть кожу, кости, копыта и прочее. Таким образом, коровы стали в своем роде каннибалами, то есть стали поедать себе подобных, и массово (до 25–30 тыс. случаев в год) стали болеть «болезнью каннибалов» [57, 65]. Более того, с 1995 г. в Англии стали регистрировать случаи болезни среди людей. Уже известно о более 80 смертельных случаях. Число заболевших может резко возрасти за счет тех, кто ел говядину еще до введения санитарной экспертизы на мясокомбинатах Западной Европы, — инкубационный период коровьего бешенства у коров составляет от 3 до 8 лет и более.

Фактор третий. Вода

В ХХ в. вода пришла в каждый дом, но не в природном виде, а обработанная хлором. Таким образом, присутствующие в большом количестве органические примеси в воде водозабора любого крупного города превращаются после обработки в галогеноуглеводороды. Хорошо известен классический представитель данной химической группы веществ — ДДТ (дихлордифенилтрихлорметилметан). Токсичность этого вещества широко известна. Так, вместе с водой городские жители, а их теперь большинство в развитых странах, получают целый набор диоксиноподобных молекул, обладающих канцерогенными и гормоноподобными свойствами, которые вследствие этого называют также эндокринными дисраптерами [19, 58].

Что любопытно, суммарный эндокринный эффект этих веществ проявляется как эстрогенный, что, в частности, приводит к нарушению эволюционного правила гендерного рождения и к уменьшению числа рождений мальчиков [12]. В целом, пристальное внимание обращено на изучение эффектов эндокринных дисраптеров на репродуктивную сферу мужчин. Так, в этой связи отмечают существенный рост числа случаев гипоспадий, крипторхизма, тестикулярного рака и значительное ухудшение качества семенной жидкости [54].

3. Техногенные факторы

Фактор первый. Радиация

Действие радиации во второй половине XX в. складывалось из действия медицинской радиации (регулярные рентгенологические исследования), частых авиаперелетов (по мощности приравнивае-

мых к рентгенологическим медицинским исследованиям) и избыточного УФ-облучения вследствие образования озоновых дыр.

Менее известным является факт «мирового испытательного чернобыля». Так можно назвать испытания ядерного оружия на земле и в атмосфере в период с 1945 по 1980 г. Максимум этих взрывов пришелся на период 1954–1963 гг. Всего было проведено 423 испытания ядерного оружия в атмосфере. Существуют исследования, демонстрирующие резкое увеличение радиоактивных изотопов стронция-90 и цезия-137, которые имеют период полураспада около 30 лет, в продуктах питания в странах, расположенных на другом конце земного шара от взрыва [30]. Считается, что за последние 60 лет в атмосферу попало несколько тонн плутония в результате ядерных испытаний и работы заводов по его переработке. По-видимому, совершенно невозможно игнорировать эти факты и отрицать соответствующее повреждающее действие на генофонд лиц, рожденных во второй половине ХХ в.

Сегодня генетиков интересует выраженная генетическая нестабильность и связанная с этим онкологическая и другая патология у потомков лиц, подвергшихся воздействию радиации (дети хибакуша — переживших Хиросиму и Нагасаки, дети ликвидаторов последствий на ЧАЭС). Так, у детей ликвидаторов находят высокую частоту хромосомных аберраций, а врожденные аномалии сердца регистрируются в 4–10 раз чаще, чем у сверстников контрольной группы [38].

Другим новым для человечества фактором стал электросмог. Есть мнение, что наша планета светится в радиочастотном диапазоне как солнце. Действительно, вся планета покрыта радиопередающими станциями. Специалисты по ЭМ-загрязнению обращают внимание на беспрецедентный уровень числа и разнообразия источников ЭМП. Отмечены случаи комплекса неспецифических вегетоневротических симптомов, что предлагают обозначать как «гиперчувствительность к ЭМ-полям» [8]. Изучается возможная связь действия ЭМП с детской лейкемией, депрессией, сердечно-сосудистыми расстройствами, нарушениями развития, модификацией иммунных реакций и нервными дегенеративными заболеваниями [9]. Пристальное внимание привлекают эндокринные расстройства, часто наблюдаемые при избыточном воздействии ЭМП. И, прежде всего, отмечают влияние ЭМП на секрецию мелатонина — гормона, тесно ассоциированного с процессами старения

и канцерогенеза [1, 55]. Существенно, что нарушение функции гипоталамуса, наблюдаемое в виде вегетоневроза при ЭМП-расстройствах, лежит в основе ускоренного старения и выключения репродуктивной функции человека.

При отсутствии пока окончательных данных исследователи продолжают изучать генотоксический эффект ЭМП, в частности радиоволнового диапазона [73].

Таким образом, данные технопатогенные воздействия возникли во второй половине XX в. и имеют непосредственное отношение к теме первичного здоровья.

Фактор второй. Гиподинамия

В последние 50 лет в связи с развитием транспорта, а также механизацией и роботизацией как сельскохозяйственного, так и промышленного производства, физическая активность человека в развитых странах резко минимизировалась и приобрела характер патентованного, строго дозированного средства, «выдаваемого в фитнесс-центрах», что в условиях эволюционно приобретенного «бережливого» генотипа индуцировало эпидемию ожирения, инсулинрезистентности и ассоциированных с ними болезней, прежде всего сахарного диабета II типа (СДII) [61, 66]. Влияние калорийного питания и гиподинамии на индукцию ожирения и СДII получило название «вестернизации» или «кокаколонизации», поскольку наибольший эффект прихода западного образа жизни сказался на красной и черной расах, где заболеваемость СДII, как например у индейцев Пима, достигла 40 % [43]. В российских условиях примером тому являются родовые казаки — лица, генетически предназначенные к тяжелому физическому труду и у которых при уходе в малоподвижные профессии (музыкант, клерк) стремительно развиваются болезни обмена веществ, имеющие в основе инсулинрезистентность (диабет, ожирение, вторичная подагра и атеросклероз).

В целом, по данным ВОЗ, ежегодно в мире умирает по меньшей мере 1,9 млн человек от болезней, обусловленных недостаточной физической активностью [45].

III. НЕКОТОРЫЕ ФАКТЫ О КАЧЕСТВЕ ПЕРВИЧНОГО ЗДОРОВЬЯ И ФАКТОРАХ «СТОП-ЭВОЛЮЦИЯ»

ВXX В.

Онакоплении в популяции хронических болезней уже говорилось выше. Наглядный пример тому — резкий рост заболеваемости СДII. Так, к 2025 г. в мире ожидается 380 млн больных диабетом II типа и еще 418 млн лиц с нарушенной толерантностью к глюкозе [72].

Мы проанализировали собственные данные по больным диабетом, родившимся в разные периоды начала ХХ в. (группа рожденных до 1908 г.,

в1909–1923, 1924–1938, 1939–1953 гг.). Оказалось, что наблюдается существенное уменьшение числа долгожителей в семье, а с другой стороны — увеличение частоты случаев фамильного сахарного диабета по мере изменения даты рождения от конца ХIХ в. к середине ХХ в. (таблица) [27]. Таким образом, уже в первой половине ХХ в. происходили те изменения качества первичного здоровья, о которых мы говорили, большей частью

вприложении к концу ХХ в. По-видимому, сказалось действие указанных нами факторов, которые начали действовать уже с начала века (хлорирование воды, социальные стрессы и т. д.)

В течение XX в. стремительно ухудшалось мужское репродуктивное здоровье. Так, объем семенной жидкости уменьшился в два раза, а нижняя норма содержания сперматозоидов пересматривалась три раза в сторону понижения [70].

За период 1962–1980 гг. наблюдалось снижение размеров апертуры таза у беременных, что выражалось в более частом определении у них андроидного таза [40]. В России за последние 10 лет доля абсолютно здоровых девочек уменьшилась с 28,6 до 6,3 %; до 60 % детей страдают хрониче-