3 курс / Гигиена / Работа Стадс Теркел

Я по большей части держусь сама по себе. Мне трудно разговаривать с товарищами, у них свои сложившиеся взгляды, они осторожные. А я — человек горячий, й по­ скольку я их не собираюсь переделывать, а они — меня, то разговоры наши сводятся к сплетням да пересудам. Кончаешь тем, что всем улыбаешься и стараешься ни с кем не портить отношений. Так оно вернее.

ПОСТСКРИПТУМ: Когда я приезжаю домой, в свое баптистское семейство, меня спрашивают, пью ли я и если пью, то что. Когда я говорю: «лимонад», мне не верят. Приедешь раз в год домой — хочется порадовать родных, привезти им подарки. Как загулявший отец семейства при­ возит подарки детям...

Рекомендовано к покупке и изучению сайтом МедУнивер - https://meduniver.com/

ЭНН БОУГЭН секретарша

Мы на тридцать втором этаже небоскреба, в приемной президента корпорации. Она его

личный секретарь. Вид отсюда поразительный: река, сор­ тировочная станция, мосты, причудливый абрис города.

«Восемь лет я была секретарем у руководителя одного из отделов. У самого президента, в верхах, работаю недав­ но. Эта работа отличается от прежней и очень мне нравит­ ся. Я многому учусь».

Не переношу болтунов-мечтателей. Уважаю людей де­ ловых. А то многие лишь болтают о своих замыслах, но дальше разговоров дело не идет. Еще хуже мечтателей люди пассивные. У этих вообще нет ни замыслов, ни цели: день прошел, и ладно... А больше всего на новом месте мне правится вот что: я тут общаюсь с разными представителя­ ми руководства, не только с моим хозяином. Они теперь держатся со мной совершенно по-другому. Относятся ко мне скорее как... к начальству, спрашивают совета по раз­ ным вопросам, и мне это приятно. Это окрыляет.

Я-то себя знаю и могу сказать, что всегда предпочитала иметь дело с мужчинами, а не с женщинами. Женщину я могу раскусить очень быстро. С мужчинами сложнее. Все же я подбираю себе приятельниц — из тех немногих жен­ щин, с которыми не так скучно. Со всеми прочими лажу, по они меня не интересуют. Завтракать с ними, водить компанию не доставляет мне никакого удовольствия.

Послушаешь их разговоры и сразу поймешь, что они собой представляют. Совсем просто. Так же несложно опре­ делить, кто из них еще продержится у нас, а кто нет: по их

51

интересу к работе. У многих он вообще отсутствует, они не дают себе труда углубиться. Таким девушкам куда ин­ тереснее болтать в туалете. Не знаю, может, это теперь пошли такие служащие? Но ведь всегда бывало: одни де­ вушки пусть и не слишком стремятся продвинуться, но проявляют какое-то усердие, стараются хорошо работать. Другие же не хотят лишний раз пальцем шевельнуть.

Ну а я в какой-то мере причастна к деловой жизни мужчин, и поэтому мне гораздо больше по душе работать помощником большого начальника, чем на другом, более подходящем для женщины месте, пусть бы даже там луч­ ше платили. Зато я не ощущала бы того размаха, который свойствен деятельности преуспевающего руководителя. Мое теперешнее положение меня полностью устраивает.

Она родом из маленького городка в штате Индиана. Восемнадцати лет вышла замуж. После школы сразу же устроилась на работу в крупной компании. «Мой муж бшл строителем. Мы кочевали в автоприцепе с места на место. Так жили многие. В конце концов мне это здорово надое­ ло. Когда живешь вот такой походной жизнью, бок о бок с другими людьми, то чересчур с ними сблиоюаешься, за­ водишь много друзей и массу времени тратишь впустую.

Ятам ухлопала много лет, прежде чем перешла сюда».

Ябываю на обедах с бизнесменами, мне это нравится. Приятно обедать под тихую музыку, как это заведено в некоторых ресторанах. Это очень успокаивает, создает уют и ничуть не мешает беседе. Мне нравится и вся атмо­ сфера, и мои собеседники — люди преуспевающие.

Если я и пользуюсь успехом в мужском обществе, то это потому, что умею слушать мужчин, интересуюсь их миром, Я слушаю их с удовольствием, мне это не надоеда­ ет. Они со мной делятся, рассказывают о личной жизни, о делах семейных, финансовых, о сложности воспитания детей. Большинство этих мужчин в разводе. Слушая их рассказ о прошлой семейной жизни, я примерно представ­ ляю себе, что ее разрушило. Будь я на месте их жен, я бы интересовалась работой мужа. Если бы жена такого биз­ несмена сперва поработала секретаршей, она была бы бо­ лее хорошей женой. Ведь секретарша привыкает приспо­ сабливаться к настроениям босса. Если бы жены до заму­ жества прошли такую школу, многие браки были бы го­ раздо счастливее.

Рекомендовано к покупке и изучению сайтом МедУнивер - https://meduniver.com/

РИП ТОРН актер

Он приехал в большой город из маленького городка в восточном Техасе. Из-за неза­

висимой манеры держаться, непонятной тем, кто нанимает актеров, его объявили «ершистым». Хотя у него как акте­ ра репутация прекрасная, как человек он не устраивает многих продюсеров и рекламодателей.

«У меня есть недостатки в характере. То, что называ­ ется эмоциональностью. Я легко сероюусь. Легко огорчаюсь. Вот я и решил, что как актеру мне все это будет только на руку. В театре мои слабости обернутся силой. Я счи­ тал, что театр восславляет человека, что тут зримо вопло­ щается предельно комический и предельно трагический человеческий опыт. Я говорю: «Да, я это могу сделать. Вот так я вижу жизнь». Раз я чувствую, то могу исполь­

тоже так тружусь,—по свои чувства я использовать не могу. Вот почему я стал актером. Но оказалось, что это им не нужно. (Смеется.) Им нужно, чтобы ты был глиной в их руках».

Актеры превратились в зазывал. Вот, помнится, сни­ мался я в телефильме лет десять назад — для телевидения я уже восемь лет не работаю. И курил сигару — длинную, кубинскую. Персонажу, которого я играл, кавалерийскому полковнику, шла сигара. Я сел на лошадь, и мы должны были кинуться в атаку на холм. Снималась атака общим плавом. Вдруг режиссер и продюсер хором завопили: «Стой! Стой! Это что еще за сигара?» Я говорю: «Я сигар

53

не курю, но это нужно для роли. В эпоху Грлждпнской войны сигарет еще и в помине не было». Они киюрят: «Не в этом дело, вы не понимаете». А я говорю: «Тгиерь-то я прекрасно понимаю, только ведь программа ироде бы не рассчитана на рекламу сигарет». Рекламодателем, был «Понтиак». Но за ними сохранялось право па перепрода­ жу, и потому полковник времен Гражданской войны не смел курить сигару — вдруг да купит программу сигарет­ ная компания, и мое вживание в роль вредно скажется на рекламе их товара! Они потребовали, чтобы я бросил сигару. Нет, мы — ярмарочные зазывалы, и ничего больше.

Актера в первую очередь используют для рекламы то­ вара. Это приносит хорошие деньги. Но мало того: акте­ ры теперь рекламируют политических деятелей. Этим не брезгуют даже те, кто мне, вообще-то говоря, симпатичен. Помню, один такой прямо назвал актеров расхожим поли­ тическим товаром. Им нужно, чтобы актер был мальчи­ ком на побегушках.

Я вовсе не презираю тех, кто снимается в рекламных передачах. Мне даже такой работы ни ‘разу получить не удалось. Один мой приятель объяснил мне, к кому пой­ ти. Она говорит: «Вам придется сбрить бороду». Тогда еще бороды и длинные волосы не вошли в моду. Я гово­ рю: «Это же голос за кадром. Так какая разница?» Она отвечает: «Вы не подойдете». Ну, я прочел рекламный текст про крем для бритья. В контрольную будку, навер­ ное, человек сорок набилось. А обычно больше пяти там не бывает; Словно из всех кабинетов сотрудники сбежа­ лись. Меня не взяли. А они собрались поглядеть на чокну­ того. Я еще три-четыре раза пробовался на голос за кад­ ром. Всем нравилось, как я читаю, но работы я так-таки и не получил.

Ну, не знаю. Не так, что ли, им кланяешься. Если бы я мог научиться, как надо кланяться, то, может, и попро­ бовал бы. Прямо как в армии. В армии есть такое поня­ тие — «недисциплинированность в манере держаться». Вроде бы за человеком нет никаких проступков, чтобы ска­ зать: «Вот я наложу на него взыскание. На всю катушку». Просто как-то он не так держится. Говорит по уставу «да, сэр», «нет, сэр». Но что-то в нем есть такое, отчего вас тянет сказать, что его манера держаться отдает недис­ циплинированностью. Не целует он одно место, как поло­

54

Рекомендовано к покупке и изучению сайтом МедУнивер - https://meduniver.com/

жено. Есть в нем что-то такое. Про лошадь бы сказали: «Плохо объезжена» — не сразу подчиняется команде и узде.

Когда я работал в Голливуде, давно уже, мне кто-то сказал: «Ты не понимаешь. Тут все держится на страхе, а ты словно бы ничего не боишься». Каждый чего-то боит­ ся. По-моему, антоним к любви и счастью совсем не не­ нависть. По-моему, это страх. Вот что, по-моему, губит все. Праведный гнев — это можно. Но если говорить с ними прямо, ничего не получается. Я не понимаю, в чем тут дело... Как-то раз попал я на вечеринку. Ее устроил один видный продюсер. На открытом воздухе, у бассейна. Чуть не двести человек собралось. Вдруг вижу — на де­ реве установлен трамплин. Я и вспомнил, что мальчиш­ кой нырял с такой высоты и делал двойное сальто. Кто-то

«Давайте хоть пари заключим. Ставлю доллар». Жаль, я тысячи не поставил. Вся компания на меня смотрит. Ну, я влез туда и нырнул. Тип этот сердито сунул мне доллар, и больше со мной никто не желал разговаривать. Словно я что-то непотребное устроил. Это была какая-то крупная шишка, и ему хотелось надо мной посмеяться. Ну, я по­ казал ему, что не треплюсь, а это обернулось светским про­ махом. Мне бы надо было скушать пилюлю и сказать: «Дада, вы правы». Ну, а я этого не могу.

Года через два-три я пробовался на рекламу «Пан-Аме­ рикен». Автор текста выходит из контрольной кабины и говорит: «Я вас помню. У бассейна в Голливуде. Вы тог­ да что-то много о себе понимали. И меня, вы, конечно, не помните». Наверное, он был одним из тех, кто в тот ве­ чер не желал со мной разговаривать. Он говорит: «Вы, ко­ нечно, считаете, что в этом тексте нет ц намека на худо­ жественность. Так позвольте вам сказать, что на двадцать строк этой рекламы потрачено больше мысли, больше ху­ дожественности, больше времени и больше денег, чем на любую вашу бродвейскую пьесу». Я говорю: «Ну и пре­ красно». Тогда он говорит: «Продемонстрируйте нам, по­ жалуйста, силу вашего голоса». Я читаю: «Самолеты «ПанАмерикен»...» Он меня перебивает: «Вот вы произносите «Пан-Америкен»...» Я говорю: «Я же показывал вам силу голоса, а не читал». Ну, я попробовал еще раз, а он заяв­

55

ляет: «Ничем не лучше». Он просто искал, к чему бы при­ драться. Как, по-вашему, он сводил со мной счеты за мой светский промах? (Смеется.) За то, что я — это я?

Кто сейчас всем заправляет? Торгаш. Для того чтобы выражать эту культуру, чтобы преуспеть, надо самому быть торгашом. Люди, которые пишут песенки для рекла­ мы, зарабатывают куда больше тех, кто пишет оперы. И по общим меркам они преуспевают больше. А мерки эти тор­ гашеские, и все прибрал к рукам торгаш. В глазах амери­ канской публики актер хорош, только если он хорошо за­ рабатывает.

На похоронах моего деда ко мне подошел мой дядя и сказал: «Неважно, что из тебя получилось. Мы тебя все равно любим. И хотим, чтобы ты знал, что у нас для тебя всегда найдется место. Так бросил бы ты эти глупости и вернулся домой!» В их глазах я неудачник.

Считается так: поработай в рекламе, обеспечь себе фи­ нансовый успех, а потом можешь заняться творческой pa-v ботой. Это миф. Я ни одного человека не знаю, кому бы это удалось. Мне говорят: «У тебя ведь был такой шапс». Меня приглашали сниматься в шестидесяти с лишком те­ левизионных сериях. Но я всегда считал, что это реклама товара, и только. Мне твердили одно и то же: «Пойди на это, а потом вернешься в театр и сможешь играть роли, какие захочешь». Но я не знаю никого, кому потом уда­ лось бы вернуться к работе, в которой он видел свое при­ звание.

Ко мне часто подходят молодые актеры и говорят: «Я вас уважаю, потому что вы не продались». А я про­ давался, и не один раз. Нам всем приходится приспосаб­ ливаться к обществу, в котором мы живем. Надо платить за квартиру. Вот мы pi делаем что можем. Я брался за работу, которой вовсе не горжусь. Но и в нее вклады­ ваешь что можешь. Стараешься из уважения к себе, что­ бы вышло чуть пристойнее. Собственно, у нас в стране суть труда ргзменилась именно в этом — люди перестали гордиться своей работой. А ведь жизнь человека — в его работе.

Даже среди плотников теперь таких нет... «А, к черто­ вой матери!» — вот что они говорят. И знаете, они даже не зенкуют! Они больше ие находят радости в работе. В Мексике даже улицы мостили как-то интересно, по-сво­ ему. Бордюр укладывала ие машина, его укладывали вруч­

56

Рекомендовано к покупке и изучению сайтом МедУнивер - https://meduniver.com/

ИНИД ДЮБУА

распространительница подписки на газету

Три месяца она работала в чикагской газете, занимаясь распространением^ подписки по

телефону. «В этом отделе были почти одни женщины лет около тридцати. Мы все сидели в большом зале с телефо­ нами. Четверо из нас были черными».

Я искала работу. И увидела в газете объявление: «Рав­ ные возможности. Заработная плата плюс комиссионные». Я позвонила туда и говорила очень вежливо. Сотруднику, который со мной разговаривал, понравился мой голос, и он пригласил меня для личной беседы. По дороге туда чего только я не передумала! Ведь я же буду работать на Норт-Мичиган-авеню! На такой улице! Я себя не помнила от радости. Меня взяли сразу. Ведь нужно было всего только распространять подписку на газету.

Продумывать, что бы там сказать, нам не приходи­ лось. Все было написано заранее. Берешь карточку и зво­ нишь по алфавиту всем, кто стоит в списке. Карточек тебе дают около пятнадцати — с фамилией, адресом и номером телефона. «С вами говорит миссис Дюбуа. Вы не уделите мне минуту своего времени? Нас интересует, подписаны ли вы на какую-нибудь газету. Не согласитесь ли вы подпи­ саться па нашу газету всего на три месяца ради благород­ ного начинания?» Ну, там помощь слепым детям или «Кампания милосердия». Газета все время что-нибудь устраивала. «Через три месяца, если вы не захотите полу­ чать газету, можете отказаться от подписки. А им вы по­ можете. Они нуждаются в вас». Называешь себя по фами­ лии. Если хочешь, можешь придумать себе любую фами­

58

Рекомендовано к покупке и изучению сайтом МедУнивер - https://meduniver.com/

лию. А говорить надо так, словно ты настоящая актриса. (Смеется.) Сначала я очень увлеклась — пока не разобра­ ла, что к чему.

Платили нам всего доллар шестьдесят центов в час. Надо было получить в день девять-десять подписок. Ина­ че платили тебе только эти самые доллар шестьдесят цен­ тов. Это называлось «субсидированием». (Смеется.) Если тебя требовалось субсидировать еще раз, то с тобой тут же расставались.

Комиссионные определялись по району. Фешенебель­ ный давал около трех с половиной долларов, а гетто — всего полтора. Ведь некоторые не оплачивают подписки. А есть такие улицы, куда газет вообще не доставляют. Мальчишки-почтальоны боятся туда ходить. Их там гра­ бят. Самые лучшие районы — это пригороды.

За приличный район — не самый фешенебельный, но приличный — платили два с половиной доллара. А по­ том — на тебе! К концу недели выясняется, что кто-то от­ казался от подписки. Заведующий входит и говорит: «Они отказались, так что вы этих двух с половиной дол­ ларов не получите». А мы не знаем, правда это или нет. Откуда нам известно, что они отказались? Но комиссион­ ные мы не получаем.

Если за неделю у тебя подписчиков выйдет мало, то работаешь сверхурочно — по четыре-пять часов. Мы ведь знали: нет подписчиков — не будет денег. (Смеется.) Мы даже по субботам приходили.

Были там и настоящие профессионалы. Но они обзва­ нивали пригороды. А мне давали гетто. Опытные распрост­ ранительницы и правда показывали класс. Они знают, как обработать человека. Говорят быстро-быстро. Тот хочет повесить трубку, а они: «Но ведь дети нуждаются в вас, нуждаются в вашей помощи. И ведь всего на три коро­ теньких месяца!» Ну, тому остается только сказать «лад­ но» и кончить разговор.

У них наготове был еще один трюк. Те, кто продлит подписку, получали бесплатно набор столовых ножей. От­ кажешься — ничего не получишь. Ну, а всем нравится получать что-нибудь бесплатно.

А заведующий входил в зал и говорил: «Эй, вы тут! Почему нет заказов на подписку? Чем вы тут занимае­ тесь?» Ввалится и заорет: «Я ведь могу .набрать, сюда сколько угодно бродяг с Мэдисон-стрит!» Все время при­

59