книги / Экономическая социология переходной России. Люди и реформы

идеологии, переставшей выполнять мобилизующую роль и оказавшейся больше неспособной подогревать трудовой эн­ тузиазм, но это отнюдь не всегда означало отрицание со­ циалистической идеи, несогласие с ней.

Проведенное в 1988 г. в Барнауле социологическое ис­ следование было посвящено изучению ценностей одной из массовых групп населения СССР — городской интеллиген­ ции. Было опрошено 425 ее представителей, включавших девять подгрупп: партийных и советских руководителей го­ родского и районного уровней, преподавателей вузов, творческую интеллигенцию (художники, журналисты, акте­ ры), учителей школ, врачей, ИТР, работников торговли (ру­ ководители торгов, директора магазинов), студентов вузов.

Прежде всего удалось выявить отношение городской ин­ теллигенции к социалистическому прошлому страны, к по­ литике разных руководителей КПСС.

Надо сказать, что обстановка в Алтайском крае в мо­ мент проведения опроса была раскованной, как никогда ранее. В стране “бушевала” перестройка — гласность, не­ зависимые кооперативы, другие инновации в экономике. Поэтому люди отвечали на вопросы анкеты довольно от­ кровенно.

Ответы на вопрос о правильности политики разных ру­ ководителей показаны в табл. 45. Если учесть, что идея со­ циализма отождествлялась с именем Ленина, то этот ре­ зультат говорит о приверженности опрошенных идее соци­ ализма. Вместе с тем противоположная структура оценок, данных Сталину, свидетельствует о том, что, во-первых, люди отделяют идею социализма от тех методов, которыми она насаждалась во времена культа личности, и, во-вторых, что образ социализма носил довольно абстрактный, идео­ логизированный характер.

Действительно, ведь трудно говорить о какой-либо ре­ альной модели социализма, существовавшей до смерти Ленина, хотя бы потому, что это и “военный коммунизм”, и начало нэпа. К тому же, как уже отмечалось, “простые люди” не являются специалистами по теоретической мо­ дели социализма, как и по политике КПСС. Не говоря уже о том, что доля тех, кто помнил первые “лозунги Ок­ тября”, к 1988 г. была уже невелика, за 70 лет успело сме­ ниться много поколений. Так что высокая оценка Ленина была показателем прочности “идеологии марксизма-лени­ низма”.

Высокая оценка Андропова (на фоне почти полного за­ черкивания Брежнева) свидетельствовала об огромной по­ требности жителей страны в восстановлении социального порядка, дисциплины, хозяйского отношения к собственно­ сти и т.п. Ведь Андропов, бывший ранее одним из руково­ дителей КГБ, славился “жестким курсом”. И этот курс ак­ тивно поддерживался населением страны. Это было бук­ вально единодушное настроение общества. Кстати, для ны­ нешнего момента тогдашнее настроение очень важно: как я уже отмечала (см. гл. I), в 1997 г. 76% населения России считали, что порядок в обществе важнее, чем демократия. Оппозиция успешно играет на этом настроении. А основа­ ний для него в стране более чем достаточно.

В целом приверженность опрошенных жителей Барнау­ ла коммунистическим лидерам оказалась довольно сильной: 3/4 респондентов одобрили политику Ленина, 2/3 — Анд­ ропова, 51% — Горбачева.

Ответы на вопрос “В чем, на ваш взгляд, состоят глав­ ные завоевания Октября?” (табл. 46) тоже свидетельствова­ ли скорее о симпатии опрошенных к идеологии социализ­ ма: около половины оценили эти завоевания позитивно (хо­ тя доля положительных оценок здесь меньше, чем в оценках вождей).

Обращают на себя внимание около 1/3 ответов “не знаю”. Это означает, что исходные лозунги, под которыми

Таблица 46

ОТНОШЕНИЕ НАСЕЛЕНИЯ К ЗАВОЕВАНИЯМ ОКТЯБРЯ (в %)

Позиции населения___________________________________ __________

делалась революция 1917 г., стерлись, ушли из сознания. Несмотря на то что, как я писала в гл. IV, идеологическая обработка масс была чрезвычайно сильной, руководство КПСС все время обновляло свои лозунги, программы, при­ зывы. Например, в 70-е годы таким лозунгом стал “социа­ листический образ жизни”. Проводилась многолетняя кам­ пания — “к 2000 году каждая семья будет иметь отдельную квартиру” и др. Так что исходная идеология КПСС посто­ янно обновлялась, дополнялась все новыми и новыми “це­ левыми ориентирами”, вокруг которых строилась экономи­ ческая и социальная политика.

Кстати, социальной политике КПСС действительно уде­ ляла большое внимание. Достаточно напомнить о многолет­ ней практике социального планирования, о которой я уже писала.

Выразительнее всего были ответы на вопрос “Как вы от­ носитесь к той модели социализма, которая долгое время была общепринятой в СССР?” (табл. 47). По долям оценок отвечавшие на вопрос как бы разделили черты модели на три группы. Первую группу образовали те черты модели социализма, которые собрали наибольшее количество голо­ сов: от 2/3 до 3/4 голосов “за” (эта черта важна и должна быть достигнута) в сочетании с наибольшим числом (10%) ответов “не нужна”. В эту группу вошли черты модели со­ циализма, которые обеспечивают материальное положение людей и социальную справедливость. Вторую группу обра­ зовали сугубо идеологические черты модели — отмирание государства и социальная однородность. Здесь картина оценок противоположная: считают их важными соответст­ венно 18 и 24 %, тогда как оценок “не нужна” — 39 и 32%. Промежуточной оказалась ценность государственной соб­ ственности на средства производства: ее важность отмети­ ли 38% опрошенных —- в 2 раза меньше, чем в ответах на вопрос о “создании условий для развития личности”. Если учесть, что в принципе весь комплекс отмеченных респон­ дентами материальных условий зависит от государства, то небольшая доля подтвердивших важность государственной собственности (16%) свидетельствовала о слабой вере в то, что государство обеспечит те материальные условия, кото­ рые, по мнению 2/3 опрошенных, им необходимы. Тем са­ мым опрашиваемые выявили противоречие между условия­ ми жизни, которых, по их мнению, нужно достичь, и той формой собственности, на которой базируется социализм. Наконец, на возрос “Хотели бы вы, чтобы мир двигался к какой-либо форме социализма?” ответ “да” дали 57% опро­ шенных и “нет” — 14% (29% ответили “не знаю”).

ОЦЕНКА ГОРОДСКОЙ ИНТЕЛЛИГЕНЦИЕЙ ВАЖНОСТИ ЧЕРТ СОЦИАЛИЗМА (в %)

В целом анализ показал, что в 1988 г. 56—76% городской интеллигенции подтверждали свою приверженность социа­ листическим ценностям: свою верность Ленину, “социали­ стическому выбору”, материальным и социальным преиму­ ществам социализма, хотя 35% опрошенных считали, что государственная собственность на средства производства не нужна. Иначе говоря, разочарование коснулось скорее методов социалистического развития, а не его целей.

Однако что люди ценят в социализме, какие преимуще­ ства имеет СССР перед развитыми капиталистическими странами Запада, а какие — они перед нами? Ответы на этот вопрос представлены в табл. 48. Как видно, доля счи­ тавших, что экономика западных стран лучше, чем экономика СССР, в 5 раз превосходит долю тех, кто дал противоположную оценку (36% против 7%). Анализ тексто­ вых ответов показал: критерий “лучше” для СССР и для стран Запада имеет разный смысл. Те 7% респондентов, ко­ торые в числе преимуществ СССР назвали экономику, име­ ли в виду отсутствие безработицы и частной собственности, твердые государственные цены, централизованное планиро­ вание, наличие резервов роста. Из числа респондентов, указавших те или иные преимущества СССР, большинство (22%) назвало “социальную защищенность”. К ней респон­ денты отнесли отсутствие безработицы, бесплатное образо­ вание и лечение, гарантированные права трудящихся, низ­ кую квартплату, социальное равенство, социальную спра­ ведливость, уверенность в завтрашнем дне, свободный вы-

бор профессии. Те же 36% респондентов, которые указали, что экономика лучше на Западе, имели в виду рынок, кон­ куренцию, частную собственность (12%), уровень экономи­ ческого развития, НТП, высокое качество продукции, вы­ сокую производительность труда, эффективность (29%).

Интересно, что 17% респондентов, которые указали “со­ циальную защищенность” как преимущество стран Запада, оказались весьма слабо информированными о том, в чем эта защищенность состоит.

“Социальные качества народа” как преимущество разви­ тых стран Запада назвала почти такая же доля респондентов, как и доля назвавших это как преимущество СССР (14 и 11% соответственно). Но обоснование “лучших качеств” советско­ го и западного народов оказалось разным. Для СССР были отмечены сострадание, участие, сердечность, желание по­ мочь, духовность, трудолюбие, терпение, боль за народ, чув­ ство Родины, коллективизм, патриотизм. Для Запада же был назван другой набор социальных качеств: культура, отноше­ ние к труду, профессионализм, политическая активность, дисциплинированность. Как видно, “западный” набор не включает эмоциональных качеств, он более рационален. При­ чем несколько более низкая доля тех, кто оценил социальные качества населения СССР как лучшие (по сравнению со стра­ нами Запада), связана не с предпочтением “западного” набо­ ра качеств, а с дефицитом (на момент опроса) именно “совет­ ского” набора социальных качеств. Так, на вопрос “Как повашему, люди в настоящее время стали лучше или хуже, чем прежде?” 72% ответили, что люди стали хуже, причем боль­ шинство мотивировали свой ответ тем, что люди утратили милосердие, взаимовыручку, коллективизм. Ухудшение отно­ шения к труду отметили лишь 5%.

Таблица 48

СРАВНИТЕЛЬНЫЕ ОЦЕНКИ ПРЕИМУЩЕСТВ СССР

И РАЗВИТЫХ СТРАН ЗАПАДА* (в %)

* Сумма ответов по столбцам более 100%, ибо респонденты могли давать более чем один ответ.

В целом проведенное сравнение оказалось не в пользу

СССР: 16% считали, что у СССР нет преимуществ перед За­ падом, и еще 31% не смогли ответить на этот вопрос. Един­ ственным бесспорным преимуществом СССР оказалась оценка социальной защищенности советского типа.

Полученный результат показывает, что в массовом соз­ нании происходила переориентация: огульное очернение Запада сменялось гиперкритицизмом по отношению к себе. Анализ дифференциации ответов по возрасту показывает, что эта перемена связана с изменением критериев оценки. Так, пенсионеры демонстрировали более глубокую социа­ листическую ориентацию, которая определяла не только отношение к историческому прошлому, но и оценки совре­ менной жизни. Ни один пенсионер не считал, что у СССР

нет преимуществ перед Западом. Никто в этой группе не назвал какие-либо преимущества западной политической системы или западного типа социальной защиты. Доля ука­ завших на высокий уровень жизни в странах Запада среди пенсионеров в 2,4 раза ниже среднего. В основном же под­ черкивались уровень экономического развития и социаль­ ные качества населения. В отличие от пенсионеров для бо­ лее молодых главными были условия жизни.

Отношение населения страны к социализму в конце 80-х годов проявлялось и через отношение к перестройке. Поэ­ тому в исследовании городской интеллигенции был задан вопрос: “Какова главная причина того кризиса, тех отрица­ тельных результатов, с которыми мы пришли к середине 80-х годов, когда была признана необходимость перестрой­ ки?” Вопрос был открытый, люди могли говорить (или пи­ сать) все, что они думали. В результате обработки ответов была получена следующая структура причин (табл. 49).

Ответы раскрыли глубокое противоречие: только 5% оп­ рошенных считали, что причиной, которая привела к необ­ ходимости смены курса, была неверная теория социализма, тогда как 80% назвали те или иные объективные дефекты советского общества, советской системы. Причем главными из них респонденты считали дефекты управления экономи­ кой. Так что, судя по этим данным, причиной смены курса люди считали отнюдь не ошибочность модели социализма, заложенной в основу строительства социализма в СССР, а дефекты практического воплощения этой модели в жизнь. Кризис в экономике они объясняли неумелым хозяйствова­ нием, проистекавшим из дефектов системы управления и занятых в ней кадров.

Если это так, то по мере углубления экономической ре­ формы, все большей “капитализации” России народ должен

МНЕНИЯ О ПРИЧИНАХ ЭКОНОМИЧЕСКОГО КРИЗИСА КОНЦА 80-х ГОДОВ (в %)

был бы дать “задний ход”, выражая протест против разви­ тия капитализма. Однако пока этого не произошло. Как мы видели, в марте 1992 г., в самый разгар гайдаровской “шо­ ковой терапии”, за продолжение экономической реформы высказывались 47% опрошенного по репрезентативной вы­ борке ВЦИОМа населения России. С марта 1992 г. по июнь 1993 г. доля считавших, что экономические реформы “надо продолжать”, выросла с 47 до 52%; доля считавших, что их “следует прекратить”, снизилась на 11% [1].

В принципе поддержка населением рыночных реформ и его приверженность социализму совмещаются слабо. На­ личие в сознании опрошенных и того и другого объясня­ ется поверхностностью понимания опрошенными сущ­ ности либо социализма, либо рыночной реформы, либо то­ го и другого. При всем этом перемены происходят значи­ тельные.

§ 44. Новые виды экономического поведения

Перемены в классовом экономическом сознании очевидны. Они проявляются в двух разных, если не противополож­ ных, формах.

Первая форма культурной переориентации — усвоение новых стереотипов экономического поведения, соответст­ вующих рыночной экономике и культуре цивилизованных стран мира. За короткий срок с начала рыночных реформ население России вплотную соприкоснулось с множеством новых для него стереотипов поведения в сфере экономиче­ ской культуры. Приведем примеры.

1.Операции с деньгами: обмен рублей на доллары и дол­ ларов на рубли; открытие банковских счетов под проценты; открытие долларовых счетов; приобретение акций и их продажа; выполнение обязанностей акционеров — получе­ ние дивидендов, участие в принятии хозяйственных реше­ ний; продажа акций и др.; покупка товаров в иностранных магазинах; продажа земли, недвижимости; приватизация жилья; потребление услуг в частных фирмах (туризм, дет­ ские учреждения, курсы, транспорт и др.) и т.д.

2.Сейчас в России происходит “бум” в сфере потреби­ тельского рынка, включая и защиту прав потребителей. С одной стороны, сами потребители обучаются своим правам

иумению защищать их. С другой стороны, государство ос­ ваивает новые для него формы защиты прав потребителей, учится контролировать качество товаров и услуг, выраба­ тывает способы воздействия на торговые фирмы, руковод­ ство рынков, частных и государственных магазинов и др.

Вотличие от этой конструктивной формы культурной переориентации существует ее другая форма: обход тех или иных законов, моральных или гражданских запретов, нарушение тех или иных известных норм. Примеры видов такой культурной переориентации, к сожалению, беско­ нечны: это все виды экономической преступности — от коррупции госчиновников до тяжких преступлений обыч­ ных бандитов, а также разнообразные формы обхода за­ конов, которые вырабатываются у населения страны в по­ рядке поиска выхода из тяжелого материального положе­ ния. Примером могут служить “несуны” в постсоветских колхозах. Они и раньше были выражением протеста доя­ рок, животноводов и механизаторов против плохих усло­

вий труда, низкой зарплаты, отсутствия нормального снабжения деревни продуктами питания и непродовольст­ венными товарами. Но в 1992—1993 гг., когда государство прекратило дотирование хозяйств, провело их акциониро­ вание, сняв с себя ответственность за их дальнейшую судьбу, хищения приняли массовый и почти открытый ха­ рактер. Люди рассуждают так: раз Сеять на колхозном по­ ле нечем, раз машины не готовы лучше мы засеем на этих машинах личные поля. Раз удобрений для колхозно­ го поля нет (обеспеченность всего 1/3) — лучше мы ис­ пользуем эти удобрения на своем Клине земли.

Нечто похожее представляют собой и забастовки. В си­ туации, когда “социальное партнерство” еще не оформи­ лось, забастовки рабочих оказывается их основной реак­ цией на отказ государства платить За их труд. Но ясно, что

забастовки — это варварский путь решения проблем. Рабо­ чие это понимают и идут на них сознательно.

Эти примеры показывают, что определенные стереотипы поведения людей возникают как реакция на объективные условия, которые, в свою очередь, являются следствием других стереотипов — экономической политики “верхов”. Ведь невыплата зарплаты шахтерам, как и отсутствие тра­ кторов и горючего, удобрений и кормов в колхозах, — это последствия рыночных преобразований, непосредственно ухудшивших условия труда и жизни людей. И люди выра­ батывают свои способы борьбы с этими условиями, нахо­ дят свои пути компенсации потерь.

Более того, в связи с лишением былой социальной защи­ ты люди чувствуют себя как бы вправе компенсировать от­ нятое у них государством. Ведь так или иначе, но свои 60, 120, 450, 600 руб. техничка, кассирша, главный инженер, профессор, директор завода в СССР получали автоматиче­ ски. Угрозы потерять работу не было. Правила приобрете­ ния “джентльменского” набора материальных благ были хорошо усвоены: чтобы получить жилье, надо было встать на очередь по месту работы или по месту жительства; что­ бы получить больший метраж, требовалось увеличение се­ мьи; чтобы продвинуться вверх, надо было вступить в чле­ ны КПСС; чтобы купить дефицит, нужен был “блат?’ и т.д. И когда все знакомые, привычные нормы поведения пре­ кратили свое действие, а новые еще не сложились, тогда люди стали действовать на свой страх и риск, стали сами искать способы для выживания.

Конечно, не все случаи этого второго вида культурной переориентации (т. е. поведения в обход законов) уклады­ ваются в схему “неблагоприятные условия — обход этих условий путем тех или иных правонарушений”. Например, коррупция не укладывается в эту схему. Но все же назван­ ные два вида культурной переориентации, бесспорно, суще­ ствуют. Хотя назвать их можно и более обобщенно:

1)конструктивная культурная переориентация, способ­ ствующая формированию рыночной культуры в России;

2)не конструктивная, а, напротив, разрушительная куль­ турная переориентация, спекулирующая на тех или иных дефектах государства и общества и приводящая к еще большей их дезорганизации.

Природа этих двух форм поведения сходна — она адап­ тационная. Но адаптация происходит по-разному. Одни люди адаптируются путем приобретения новых навыков и умений, а другие — путем присвоения того, что “плохо ле­ жит”. Но и те и другие включены в процесс культурной пе­

реориентации. Иными словами, этот процесс отнюдь не сводится к достижениям, успехам. Он включает и негатив­ ные тенденции, деградацию людей. Многие ранее бывшие трезвенниками начали пить, другие — “колоться”. Многие ранее честные люди стали преступниками. Но и эти катего­ рии населения (как и успешно осваивающие новые профес­ сии, честным трудом добивающиеся признания окружаю­ щих) тоже проходят культурную переориентацию.

При изложенной трактовке процесса культурной пере­ ориентации приходим к выводу, что сегодня в него вовле­ чена огромная масса населения России. Думаю, что из тру­ доспособного населения страны в него вовлечено не менее половины.

Одним из самых широко употребляемых слов в годы ре­ форм стало слово “выживание”. “Выживать”, “выжить”, “выживаем” — это то, что постоянно “на устах” у основной части населения страны. Это слово означает именно то, о чем я тут пишу: разного рода попытки создать для себя и семьи хотя бы минимальные условия жизни, поддержать их около нормального уровня. И это, как правило, сопряжено с теми или иными приработками, подчас весьма не тради­ ционными, новыми для человека занятиями. А это и озна­ чает вовлеченность в адаптационный процесс, ту или иную культурную переориентацию.

Как ясно из сказанного, культурная переориентация — это формирование тех или иных новых для людей стерео­ типов экономического поведения. Приведу пример из лич­ ного опыта, когда в дореформенные времена я работала в НИИ. Была привычка писать научные отчеты за зарплату и издавать книги в плановом порядке в издательстве “Наука”. Но уже в 1989 г. издательства начали разоряться, научные издания стали убыточными. Включенные в тематические планы книги не издавались. Чтобы издать книгу, автору пришлось искать новые пути. Это означало выработку но­ вых стереотипов поведения, не таких, которые он приобрел как служащий государственного института, как советский научный работник, а совсем новых и первоначально неве­ домых. Надо было издать книгу на “свободном рынке”. Это означало, что нужно: 1) найти независимое издательство; 2) найти “спонсора”; 3) самостоятельно приготовить^ ориги­ нал-макет; 4) сделать расчет стоимости книги; 5) найти рас­ пространителя; 6) оформить контракт с издательством и т.д. Но сначала надо было все это узИ^ть>понять, усвоить, выполнить. Это означало сформировать новый стереотип поведения на издательском рынке.