Учебный год 22-23 / Егоров А.В. Понятие посредничества в ГП Диссертация

ГЛАВА II ПОСРЕДНИЧЕСТВО ПУТЕМ СОВЕРШЕНИЯ

ФАКТИЧЕСКИХ ДЕЙСТВИЙ

образом, абсолютное субъективное право (право собственности заказчика) возникает в результате действий подрядчика, а значит, есть основания утверждать.

'"" Гршаданскос право: В 2т. Том 2. Полутом 2. Учебник/ Отв. ред. проф. Е.А. Суханов. - 2-е изд., псрераб. и доп. - М.: Издательство БЕК, 2000, с.УО.

Известны примеры таких действий: создание произведения в авторском праве, которое производит правовой э(|)(|)ект, но не является сделкой, а также на.ходка, правовые последствия которой возникают в силу (|)акта на.ходки, независимо от того, присутствовало ли у субъекта желание совершить на.ходку.

102

что подрядчик установил правовые отношения между заказчиком и неопределенным кругом третьих лиц по поводу данной вещи.

Вместе с тем приведенный пример не может означать, что юридический характер услуг проявляется в установлении при помощи посредника относительных гражданских правоотношений (в противовес абсолютным, каковыми являются отношения собственности), поскольку, приняв это положение, мы вьшуждены оставить за границами рассматриваемого определения договор комиссии. Это произойдет на том основании, что в результате деятельности комиссионера (посредника) комитент не получает, по общему правилу, обязательственных (как основной разновидности относительных) прав требования к третьим лицам, с которыми заключает сделку комиссионер, и не становится обязанным по отношению к ним.

Согласно абз.2 п. I ст.990 ГК РФ по сделке, совершенной комиссионером с третьим лицом, приобретает права и становится обязанным комиссионер, хотя бы комитент и был назван в сделке или вступил с третьим лицом в непосредственные отношения по исполнению сделки.

Это правило, безусловно, знает несколько исключений. Во-первьгх, согласно п.2 и п.З ст.993 ГК РФ при неисполнении сделки третьим лицом комитент вправе требовать перевода на него всех прав по этой сделке, в том числе и в случае, когда уступка была запрещена в договоре комиссионера и третьего лица.

Во-вторьгх, исполняя свою обязанность в силу абз.4 ст. 1000 ГК РФ по освобождению комиссионера от обязательств, принятых на себя последним перед третьими лицами, комитент по общим правилам о переводе долга может принять на себя обязанности комиссионера по сделке с третьим лицом.

В-третьих, права и обязанности комиссионера могут перейти к комитенту в силу закона при наступлении указанного в ч.2 ст. 1002 ГК РФ обстоятельства, а

184

именно в случае признания комиссионера несостоятельным Однако, в целом, комитент преследует цель приобретения или отчуждения

вещи (товара), но не цель получения прав к третьему лицу, выступившему покупателем или продавцом вещи (товара).

**' Подробнее см.: Егоров А.В. К вопросу о правах по сделкам, )аключенным комиссионером // Вестник Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации. 2t)()2, № I, с. 116 - 129.

103

Поэтому фраза из приведенного выше определения «...непосредственно или в конечном итоге (выделено нами - А.Е.) создавая правовые последствия для своего клиента...» получает свое выражение для договора комиссии именно в части возникновения у комитента правовых последствий в виде возникновения или прекращения права собственности на веш:и. Более того, применительно к праву собственности комитента можно утверждать, что правовое последствие в виде его возникновения или прекращения наступает непосредственно, а не «в конечном итоге», так как в силу п.1ст.996 ГК РФ «вещи, поступившие к комиссионеру от комитента либо приобретенные комиссионером за счет комитента, являются собственностью последнего». Сложнее дело обстоит с имущественными правами, отчуждение или приобретение которых с использованием комиссионной модели договорньрс отношений нередко встречается на практике. По-видимому, лишь в отношении этих объектов гра^кданских прав можно говорить, что они возникают у комитента «в конечном итоге», так как при комиссии на покупку комиссионер сначала приобретает указанные права в собственном лице и лишь затем передает их с соблюдением установленного порядка передачи комитенту. И, напротив, при договоре комиссии на продажу имущественного права комитент утрачивает это право в момент его передачи (цессии) комиссионеру для последующей продажи третьим лицам. При этом соответствие подобньсс отношений природе договора комиссии способно вызвать сомнение.

Т.Е. Магнутова полагает, что юридические действия выражаются в совершении гражданско-правовых сделок либо иных действий, повлекших юридические последствия. К их числу применительно к действиям экспедитора она относит получение от транспортньос предприятий разрешений на завоз груза к отправителю, заключение договора перевозки, сдачу груза транспортному предприятию, расчеты, получение груза от перевозчика и т.п. К фактическим она относит услуги, которые не порождают юридических последствий. Например, заполнение транспортных накладньос, спецификаций и других сопроводительных документов, укрупнение мелких отправок, подгруппировка грузов по

185

направлениям и пунктам назначения и т.д.

'' См.: Хасн\тдннов А.И. Договор транспортной -зкспсдицпи. - Иркутск. 1974, с.2.1-24.

!04

Представляется, что определение юридических действий через последствия, которые эти действия влекут, не совсем обоснованно. То же самое заполнение транспортной накладной может иметь большое юридическое значение, если эта накладная будет заполнена, к примеру, неправильно, и принципал экспедитора будет требовать от него возмещения убытков. М.Р. Саркисян с полным гфавом, на наш взгляд, утверждает, что фактические действия, также как и юридические, порождают правовые последствия .

Вполне возможно, что подходить к определению юридических услуг надо несколько в другом аспекте. При этом следует заметить, что уже несколько раз произведенное нами по тексту работы отождествление терминов «юридические действия» и «юридические услуги» не является случайным. Господствующий в отечественной литературе подход к услуге определяет ее как деятельность, осуществляемую во исполнение гражданской обязанности и не связанную с созданием вещественного блага . Действия выступают в качестве существа услуги, и хотя являются более широким по своему объему понятием, но применительно к предмету нашего исследования берутся только в той части, в какой они не направлены на создание вещественного блага и могут совершаться в рамках гражданско-правового обязательства.

Подход к юридическим действиям в дореволюционной литературе Рассмотрим, какие определения юридических действий давались в

дореволюционной литературе. Это происходило, как правило, при рассмотрении отличия фактического соучастия при совершении сделок от юридического соучастия.

В работе И.О. Нерсесова мы находим достаточно подробный обзор мнений. Так, он указывает, что Иеринг выводит понятие фактического соучастия, в противоположность юридическому, в том числе и представительству, из отличия юридического действия, которое только производит правовые последствия, от фактического; причем он и в юриди^геских действиях отличает специфически

^" Саркисян М.Р. Биржевое посредничество по «жонодатсльству Российской Федерации. Дисс... канд. юрид. наук. Краснодар, 2000, с. 34 - 35.

Шсшснин Е.Д. Класси(|)нкация фажданско-правовых обя-штсльств по ока:!анию услуг/ Антология уральской цивилистики. 1925-1989: Сборник статей. - М.: «Статут», 2001, с.357

1ЧХ Miiwirkung Гисг frcmdc RcclUsgescliacftc - Jalirbiicclier, Bd.l S.274 (Т.

105

юрид№-[еский элемент от чисто фактического. Первый составляет, по мнению Иеринга, зародыш, ядро, необходимое условие юридической сделки, а второй безразличен для существа ее. Соучастие, относящееся только к этому последнему

189

элементу в сделке, называется фактическим По мнению самого Н.О. Нерсесова, чисто фактические отношения

приобретают при известньгх условиях юридический интерес, и наоборот, необходимый юридический элемент сделки может превратиться в фактическое отношение. Например, воля, считающаяся необходимым юридическим элементом для сделки, будучи выражена не в надлежащей форме, теряет юридический интерес и становится фактическим явлением; наоборот, деятельность писца, написавшего духовное завещание, для которого письменная форма составляет необходимое условие, или деятельность посыльного, передающего другому контрагенту волю своего принципала, является необходимым элементом данного юридического акта,

хотя действия этих лиц не суть юридические, а чисто фактические .

Далее Н.О. Нерсесов приходит к выводу, что гораздо вернее будет основывать указанное отличие на воле лица действующего, т.е. на воле соучастника, составляющей внутренний момент, с которым внешнее действие органически связано'*^'. Всякое действие, как скоро оно составляет внешнее проявление воли самого действующего и направлено на изменение правоотношений, становится юридическим . На этом основании деятельность соучастника при заключении юридической сделки будет фактическая не потому, что его действия не имеют необходимого юридического значения для данной сделки, как говорит Иеринг, а потому, что оно составляет вьфажение воли не самого соучастника, а настоящего субъекта сделки .

Любые фактические действия при совершении юридических сделок имеют между собой то общее, что они направляют лишь волю принципала, единственного субъекта юридической сделки; т.е. фактический соучастник передает, излагает или исполняет только чужую волю, а не свою собственную. В этом, по мнению Н.О.

Нерсесов Н.О. И!бранныс труды по представительству и ценным бумагам в гршкданском праве. М.: Статут (в серии «Классика российской цивилистики»), 1998. с.29.

Нерсесов Н.О. Ука!. Соч., с.30.

I'ji Laband, "Die Stcllvcrtrctung nach D.H.GB." in Goiscliniidls "Zcitschrift fuer das gcsammtc Handclsrccht". Bd. X, S. 192.

'''' Виндшсйд, Pandcktcn. I, § 70. ' " Нерсесов Н.О. Укач. Соч.. с.Ю.

106

Нерсесова, лежит отличие от юридических действий, которые совершает, например, представитель, заключая сделку самостоятельно, т.е. путем вьфажения своей собственной воли, производящей юридические последствия для принципала.

Изложенный подход, на наш взгляд, недостаточно обоснован. Представляется, что в случае с фактическими действиями говорить о воле принципала (клиента посредника) вообще некорректно, поскольку подразумеваться будет иная воля, воля в ином значении (как психическое отношение субъекта к любому своему действию, например, воля лица, бросившего камень), нежели требуется для совершения юридического действия.

Сравнение нунция (посланника) и представителя Особенно отчетливо проблема различия юридических и фактических

действий видна при сопоставлении так называемого нунция (посланника) и представителя.

И.О. Нерсесов указывает на определенный видимый признак, по которому можно узнать нунция: обыкновенно он играет роль посредника'^'', через которого передается отсутствующему контрагенту объявление воли для известного предложения (оферта) или для принятия такового (акцепта), но никак не для того и другого одновременно. Вместе с тем, ученый делает оговорку, что в действительной жизни нередко бывает очень трудно провести резкую грань между представителем и посланником, и вопрос должен быть разрешаем на основании обстоятельств, сопровождающих совершение сделки через посредствующее

195

лицо

в литературе советского периода вьюказывались разные мнения относительно соотношения представителя и посланника. Н.В. Шерешевский предлагал нивелировать различие между представителем и посланником, поскольку «...возникновение сделки и ее характер определяются не столько внутренним психологическим процессом хотения, сколько объективным моментом внешнего обнаружения воли. Если же решающее значение признать за

Интересно заметить, что автор не выдерживает последовательности при употреблении термина «посредник» - в этом случае »щст речь о посреднике (нунций), как соучастнике при сообщении воли принципала, а ранее по текст}' работы НО. Нерсесова речь шла о посреднике, как соучастнике при >;1ключсни» юридической сделки. Непоследовательность проявлена в том. что автор относит оба укачанны.х случая к числу самостоятсльны.х. т.е. не пересекающихся мс^кду собой, видов соучастия.

'"^ Нерсесов Н.О. Ука!. соч., с.^7.

107

волеизъявлением, то подлинным творцом сделки является тот, кто выражает волеизъявление... Поэтому различие представителя и посланца теоретически не имеет оправДания» ^^*'. Напротив, В.А. Рясенцев выступал с критикой подобного подхода и склонялся к мнению, выраженному Н.О. Нерсесовым. Он определял посыльного как физическое лицо, передающее в устной или письменной форме

волеизъявление другого лица или принимающее для передачи ему волеизъявления

197

третьих лиц Следует согласиться с тем, что в противоположность нунцию (посланнику)

представитель не передает чужую волю, а изъявляет свою собственную, и поэтому его действия носят юридический характер. По нашему мнению, различие между представителем и нунцием должно сохранить свое значение только для случаев совершения сделки в письменной форме. Так, если лицо передает кому-либо письменные оферту или акцепт, подписанные не им самим, а третьим лицом (субъектом будущей сделки), то мы имеем дело с нунцием (посланником). В этом случае услуги нунция (посланника) и услуги почтовой связи не имеют никаких существенньсс различий; в обоих сл>^аях контрагент получает волеизъявление другого контрагента и несет одинаковый риск того, что в действительности данное волеизъявление бьшо сделано не тем лицом, которое следует из содержания письменного документа.

Ситуация кардинально меняется в случае, когда лицо передает устное волеизъявление другого лица. По нашему мнению, интересы оборота препятствуют тому, чтобы различать здесь представителя и посланника. Третье лицо, по отношению к которому представитель изъявляет свою волю, всегда должно иметь возможность установить, будет ли представляемый связан этим изъявлением. Эта возможность обеспечивается путем фиксации полномочий представителя в особом письменном документе (доверенности) либо посредством так называемых подразумеваемых полномочий, которые следуют из обстановки, в какой действует представитель. Так или иначе, но третье лицо такой возможностью обладает в случае с представительством и будет ее лишено, если мы признаем допустимость

" Шсрсшсвсккй Н.В. Представительство, поручение и доверенность, комментарий к ст. 38-40 н 251-275 ГК-1922Г.. М.. Правоижишь.. 1925, с. 8.

'" Рясенцев В.А. Представительство в советском гра>Е<данском праве. Дисс... докт. юрид. наук. Т.1, М.. 1948. с. 157158.

108

передачи устных волеизъявлений через посланника, который не имеет никаких полномочий.

Если посланник неверно передаст волеизъявление своего пр1лтщпапй, то при решении конфликта потребуется либо нарушить интересы третьего лица, если мы не признаем принципала связанным тем волеизъявлением, которое сделал посланник, либо интересы самого принципала, если признаем обязательным для него волеизъявление с «искажениями», допущенными посланником. Понятно, что эти интересы никак не нарушаются, если посланник передает письменный документ за подписью своего принципала. Случаи поддельности такого документа относятся к риску третьего лица, который оно принимает на себя, вступая в отношения с контрагентом, находящимся на расстоянии.

Встречные интересы принципала и третьего лица применительно к представительству уже давно получили компромиссное решение в виде такого института, как полномочия представителя, которыми связан прршципал, если представитель действует в их пределах, и которым может доверять третье лицо при принятии каких-либо волеизъявлений от представителя.

В связи с этим соображением представляется разумным отказаться от института посланника при передаче устных волеизъявлений, сохранив его в определенньрс пределах для передачи письменных документов.

Отдельно следует остановиться на случае, когда представитель направляется на переговоры с третьим лицом с одной единственной целью передать положительное отношение своего принципала к полученной ранее оферте, т.е. совершить акцепт. Некоторые авторы полагают, что этот случай нельзя отнести к представительству'^^, поскольку представитель не изъявляет собственной воли, а лишь передает волю своего принципала. Это действительно так, если посланник передает документ за подписью своего принципала. Но если посланник ставит от имени принципала свою подпись под каким-либо документом или передает акцепт устно, он изъявляет собственную волю и может рассматриваться только как представитель, а значит, должен обладать полномочиями на совершение таких действий.

См.; Нсрсссов Н,0. Избранные труды по представительству и ценным бумагам в гра^кданском праве. М. Статут (в серии «Классика российской цивилистики»), 1998, с.36 - 37; на его мнение ссылается таюкс Е.А. Су.ханов. см.: Гражданское право: В 2т. Том 2. Полутом 2. Учебник / Отв. ред. проф. Е.А. Су.ханов. - 2-е ичд.. псрсраб. и доп. - М.: №датсльство БЕК. 2(К)(). с.9.3.

109

Возникает вопрос, как расценить доверенность, в которой представителю предоставляется только право сказать «да» в ответ на определенное предложение третьего лица? С нашей точки зрения, эта доверенность ничем существенно не отличается от любой другой доверенности, в которой представитель обладает более широким объемом полномочий, например, не просто сказать «да» или «нет», но и участвовать в вьфаботке условий сделки. Доверенность наделяет представителя только полномочием, как особым субъективным правом, вопрос об обязанности представителя совершить какое-либо действие лежит в плоскости его обязательственньЕх отношений с принципалом (представляемым). Если представитель обязан в силу этих отношений сказать «да» в рассматриваемом нами примере, это не означает, что он передает чужую волю. Он изъявляет (или не изъявляет!) собственную волю, детерминированную волей представляемого, но от этого не становяшейся волей последнего''^^. Если представляемый хочет сообщить третьему лицу собственную волю, ему следует сделать это в письменном документе за собственной подписью, а не использовать услуги представителя.

Практическое значение разделения посланника и представителя можно усматривать помимо дееспособности, которая требуется для представителя, например, в ситуации, когда нунций передает письмо своего принципала третьему лицу. Отказ третьего лица от принятия этого письма не может произойти по тому основанию, что посланник не имеет полномочий на совершение таких действий, поскольку полномочие может быть дано лишь на совершение юридических действий, т.е. действий, связанных с изъявлением воли субъекта этих действий. Полномочие на совершение фактических действий - нонсенс, contraditio in adjecto.

Исследование характера действий по исполнению существующего обязательства

Вопрос о характере (юридическом или фактическом) действий, направленных на исполнение ул<е заключенной сделки, в виде передачи вещи

'''' Противоположное мнение высклчываст, в частности. И,Б. Новицкий: «Представитель выступает от имени

иул счет представляемого. Он является вырачитслем его воли, и потому юридические последствия волеизъявления прсдстав1ггеля (права и обязанности) вошикают для представляемого». См.: Новицкий И.Б, Сделки. Исковая давность. - М., 1954, с. 121. И. напротив, наше понимание данной проблемы совпадаете мнением А. Гордона, к которому присоединился М.И. Брагинский. Обчор мнений см.: Брагинский М.И., Витрянский В.В. Договорное право. Книга псрв:ш: Общие положения: Ичд. 2-е. нспр. - М.: «Статут», 1999. с. 173 - 175.

110