Jemen-zemlya_ushedshikh_v_legendy_imenitykh_tsarstv

рые он занимал; и они подвергали их тотальным грабежам. Мятеж был подавлен. Ахмед Фейзи-паша усмирял Йемен на протяжении трех лет (1892–1895); затем был направлен на подавление мятежа в Эль-Хасу. Он хорошо укрепил турецкий гарнизон, расквартированный в г. Сана’а’; возвел фортификационные дозорно-сторожевые посты на горах вокруг Сана’а’ и захватил все крепости в близлежащих окрестностях.

Два генерал-губернатора, управлявшие Йеменским вилайетом в 1897–1900 и 1900–1904 гг. соответственно разительно отличались от Ахмеда Фейзи-паши. Первого из них историки именуют чинов- ником-миротворцем, уповавшим в сношениях с воинственными йеменскими племенами на мирные переговоры. Следует сказать, что правителей и вождей, не способных демонстрировать силу оружия и удерживать власть мечом, то есть делами ратными и «подвигами щедрости», как говорят в Аравии, йеменцы не уважают и не привечают. И потому этого наместника турецкого султана они попросту игнорировали. Второго же из них, прозванного йеменцами Мясником, возненавидели до глубины души. Он отличался невероятной жестокостью. Печально прославился репрессиями, особенно массовыми избиениями жителей Тихамы, что и подвигло их к выступлению против турок.

Яркую страницу в историю освободительной борьбы йеменцев против турецкого ига вписал потомок имама Мухаммада Йахйи ал-Мансура, Йахйа ибн Мухаммад ибн Йахйа Хамид ад-Дин (1867– 1948). В 1904 г., после смерти отца, он унаследовал его власть и стал имамом зейдитов. Надо сказать, что согласно традиции, любой из претендентов-соперников на место имама зейдитских племен мог вызвать его на открытую теологическую дуэль. Но Йахйа, имея сильную поддержку со стороны конфедераций племен ал-хашид (к нему принадлежала его мать, а сам он был женат на сестре вождя этого племенного союза) и ал-бакил, мог позволить себе проигнорировать такой вызов, что он, к слову, и сделал.

Сильнейшим соперником имама Йахйи был в то время 60-лет- ний саййид Мухаммад ал-Хашим ад-Дахйани, зейдитский имам Са’ады. Человек деятельный, хорошо образованный и трезво мыслящий он управлял к тому же крупным и могучим независимым

племенем. Поэтому Йахйа, став имамом, сделал все от него зависевшее, чтобы сразу же подмять его под себя и утвердиться в Са’аде. Заставил его даже отказаться – в свою пользу – от сбора податей со всех подвластных ему племен, обитавших в землях вокруг Са’ады.

Упрочив свои позиции в межплеменной структуре Йемена, имам Йахйа призвал племена к всеобщему восстанию против турок (1904), и возглавил его. Оно сотрясало Йемен на протяжении семи лет, и было для османов крайне болезненным. В период с 1904 по 1911 гг. они ежегодно теряли в Йемене до 10 тыс. чел. убитыми.

Документы Архива внешней политики Российской империи (АВПРИ) свидетельствуют, что русские дипломаты, работавшие в Джидде, Багдаде, Басре и Константинополе, уделяли пристальное внимание в своих донесениях антитурецкому восстанию в Йемене.

«С 1896 г., – докладывал консул Российской империи в Джидде Владимир Владимирович фон Циммерман, – население Йемена проявляет крайне мятежные настроения. …Такое состояние умов в Йемене объясняется несправедливостями и вымогательствами всякого рода, чинимыми турецкими гражданскими и военными чинами, … которые предаются полному произволу».

Немалую роль во всем происходящем в Йемене, доносил консул, играют англичане, преследующие там свои цели. «Исподволь и всячески они стараются поддерживать мятежный дух среди населения» Северного Йемена. Поговаривают о том, что британские власти в Адене «уже давно завязали тайные сношения» со старшинами многих йеменских племен, в том числе и Хадрамаута; и «не пренебрегают ничем, чтобы снискать среди них симпатии и доверие». Стоит шейху какого-нибудь самого небольшого племени «из упомянутых местностей только показаться в Адене, чтобы быть удостоенным там самых неслыханных для него почестей».

Одаривая шейхов йеменских племен подарками и снабжая их оружием, англичане планомерно и целенаправленно укрепляли свое влияние в этой стране, отмечал консул (3).

В конце июня 1904 г., говорится в депеше русского посла в Турции Ивана Алексеевича Зиновьева от 30.06.1904 г., в Константинополь поступила телеграмма от генерал-губернатора Йемена Абдуллы-паши о положении дел в этой области Турецкой Аравии. «Значительная часть местного населения, еще недавно остававшегося верным оттоманскому правительству, – сообщалось в ней, – начинает отказываться от уплаты податей. В некоторых местностях … жители решаются даже нападать на турецких чиновников. Из-за неурожая в Асирском санджаке смертность приобретает угрожающие размеры. Вследствие всех этих обстоятельств повсеместно господствует смута. Войск для восстановления порядка и спокойствия недостаточно. Не будучи в силах оставаться свидетелем неминуемой гибели оттоманского владычества в этом крае, … я обращаюсь к нашему Верховному Повелителю с ходатайством об увольнении меня с должности генерал-губернатора Йемена и командующего тамошними войсками». Прошу назначить на мое место сановника, который смог бы с имеющимися в его распоряжении «военными и финансовыми средствами» вывести край из его нынешнего «опасного положения».

Ознакомившись с этой телеграммой, извещал И. А. Зиновьев, «султан уволил Абдуллу-пашу», и поручил министрам военного и финансового ведомств «позаботиться о приискании средств, необходимых для безотлагательной отправки в Йемен шести батальонов и двух батарей» (4).

На место Абдуллы-паши, уведомлял И. А. Зиновьев (16.08.1904), генерал-губернатором в Йемен назначен «Тауфик-паша, служивший муташаррифом в Иерусалиме, а затем валием в Салониках».

Что касается положения дел в Йемене, то, согласно донесению тамошнего «временного управляющего», поступившему на днях в Константинополь, «за отсутствием судов, необходимых для наблюдения за побережьем, контрабанда оружием в Йемене приобрела небывалые размеры». Благодаря содействию англичан, предводитель мятежных племен «объединил значительные силы». В виду этого «не представляется возможным ни собирать подати, ни обеспечивать общественную безопасность».

Не желая «оставаться свидетелем порабощения Йемена англичанами», где, по словам самих же служащих там турок, писал

И.А. Зиновьев, они «могут считаться только наполовину хозяевами этой области, временный управляющий вилайетом просит о немедленном отзыве его в Константинополь» (5).

«Положение дел в Йемене, – информировал МИД России

И.А. Зиновьев (01.10.1904), – нисколько не улучшается». Новый генерал-губернатор Йемена, Тауфик-паша, как и его предшественник, Абдулла-паша, «навлекший на себя гнев султана», жалуется, что, «несмотря на неоднократные обращения в Константинополь, ему не высылают ни деньги, необходимые для содержания войск, ни суда, при помощи коих можно было бы перекрыть ввоз в Йемен оружия, сбываемого бедуинам». Антитурецкое выступление племен в Асире, резюмировал посол, вслед за восстанием в Горном Йемене, разрастается (6).

Всентябре 1904 г., как явствует из депеши И. А. Зиновьева от 04.10.1904, генерал-губернатор Йеменского вилайета направил в адрес турецкого правительства телеграмму следующего содержания. Находящиеся в Йемене войска нуждаются в провианте. Войск не хватает. Давно обещанное подкрепление не получено. В силу всего сказанного выше предпринять военную экспедицию для подавления мятежа не представляется возможным. Восстание ширится. Англичане в складывающихся условиях «интригуют все более и более» (7).

Вноябре 1904 г. имам Йахйа с 15-ю тысячным войском осадил Сана’а’. Порта перебросила в Йемен (морским путем, через Ходейду) подкрепление, численностью в 3 000 военнослужащих, которые незамедлительно проследовали в Сана’а’. Беспрепятственно пропустив турок в город, йеменцы наглухо заперли их в столице, вместе с теми, кто уже там находился. Османы голодали; ели собак и кошек. Мясо лошади «сделалось деликатесом». Цена на лошадь подскочила до 400 луидоров Марии Терезии.

Из-за голода сдался турецкий гарнизон в Эль-Хаддже (1 200 человек). Ибб, Катабу и Йарим восставшие племена захватили штурмом. Власть имама распространилась до границ Аденского протектората. Складывалась ситуация, доносили российские дипломаты,

чреватая для Порты распространением восстания, опалившего Йемен, на всю Турецкую Аравию.

Пользуясь трудными для турок временами в Йемене, докладывал из Константинополя И. А. Зиновьев (17.11.1904), англичане заняли жесткую позицию в споре с Портой о пункте, к которому должна примыкать – у Баб-эль-Мандебского пролива – «пограничная линия, имеющая отделить Аденский протекторат от Йеменского вилайета». Англичане «поставили условием», чтобы означенная линия проходила до пункта, лежащего поблизости Шейх Са’ида, что к северу от оконечности Аравийского полуострова у Баб-эль-Ман- дебского пролива, где «около восьми лет тому назад турки выстроили небольшое укрепление». Оттоманское правительство «попыталось склонить лондонский кабинет» к передаче спорных вопросов на рассмотрение третейского суда, но «предложение это было решительно отвергнуто лордом Лэнсдауном».

«С включением в Аденский протекторат Аравийского берега до Шейх-Са’ида, – заключает И. А. Зиновьев, – Малый проход Баб-эль-Мандебского пролива, лежащий между материком и островом Перим, очутится под исключительным контролем Англии» (8).

«Состояние турецких войск в Йеменском вилайете, – сообщал из Джидды русский консул В. В. фон Циммерман (09.12.1904), – самое печальное. Инсургенты [повстанцы] выгнали их из Асира; осаждают Сану [Сана’а’], главный город вилайета. Положение осажденных – в высшей степени критическое; и вряд ли им удастся долго продержаться… Подкрепление, предназначенное для Йемена, … в составе 28 батальонов, послано из Константинополя только на днях». К настоящему времени туда переброшено: «1200 солдат из Медины» и отряд в таком же количестве из Ходейды (9).

В начале декабря 1904 г., извещал И. А. Зиновьев (05.01.1905), генерал-губернатор Йемена донес, что мятежники продолжают удерживать в осаде город Сана’а’. «Муташарриф Ходейды набрал отряд добровольцев в составе двух батальонов из остающихся верными Турции нескольких арабских племен. Вооружил их ружьями Мартини … со склада в Ходейде», и бросил на выручку санскому гарнизону.

25 декабря муташарриф Ходейды, согласно депеше И. А. Зиновьева, уведомил Константинополь о том, что вследствие осады

г. Сана’а’ мятежниками сообщение с городом прервано. «Вожди окрестных племен – на стороне мятежников. Для спасения Саны [Сана’а’] потребуется … не менее дивизии».

Военное ведомство в Константинополе, отмечал И. А. Зиновьев, «проводит деятельную работу по сосредоточению в Ходейде 20-ты- сячного корпуса». Но «вследствие оскудения турецкой казны и неудовлетворительного состояния военных запасов сделать это будет непросто». Пугает Порту и «возможность вмешательства в происходящее английского правительства», которое, как телеграфирует турецкий посол в Лондоне, «с живым интересом следит за ходом событий в Йемене, и, по его мнению, не намерено ограничиваться ролью безучастного зрителя» (10).

Телеграммами от 19 и 21 декабря 1904 г., говорится в депеше И. А. Зиновьева от 12. 01.1905, «муташарриф Ходейды информировал Порту о захвате мятежниками восьми укрепленных постов, где размещались турецкие гарнизоны». Подчеркнул, что «ко времени прибытия обещанного подкрепления» может случиться так, что и «все остальные посты равным образом перейдут в руки мятежников». И тогда турецким войскам «придется отвоевывать у них всю провинцию» (11).

В конце апреля 1905 г. турецкий гарнизон в Сана’а’, половина которого умерла от голода, сложил оружие и сдался осаждавшим город повстанцам. Имам Йахйа позволил всем находившимся там турецким чиновникам покинуть город, вместе с их семьями, и выехать в Ходейду. После занятия г. Сана’а’ «йеменскими инсургентами, – указывается в донесении И. А. Зиновьева от 10.05.1905 г., – претендент [имам Йахйа] согласился отпустить генерал-губернатора Йемена Тауфика-бея, командующего войсками Али Резу-пашу и всех остальных правительственных должностных лиц. При этом … поручил двум названным выше сановникам довести до сведения султана, что готов был бы признать над собой главенство Его Величества, но на известных условиях». Главным из них – и на этом он решительно настаивает – является «предоставление ему положения высшего правительственного лица в известной части Йемена».

Информируя Санкт-Петербург о реакции Константинополя на требования, выдвинутые Порте имамом Йахйей, И. А. Зиновьев

уведомлял, что «султан предпочел уклониться от переговоров с претендентом, на которого он смотрит как на мятежного подданного, и предписал военному министру поспешить с отправлением в Йемен подкрепления». Из той же депеши И. А. Зиновьева явствует, что «несколько арнаутских [албанских] батальонов решительно отказались следовать в Йемен». Тауфику-паше, генерал-губернатору Йеменского вилайета, и командующему тамошними войсками Али Резе-паше султан велел Йемен не покидать, оставаться в Ходейде «в качестве частных лиц, и воздерживаться от всякого вмешательства в дела края».

Как бы то ни было, но к началу мая 1905 г. туркам удалось собрать войско, численностью в 50 тыс. человек, зафрахтовать суда в Одессе и Марселе, и перебросить этот контингент в Йемен.

Новым командующим войсками в Йемене, доносил И. А. Зиновьев, «назначен мушир [маршал] Ахмед Фейзи-паша, руководивший военной операцией турок в Эль-Хасе», и успевший, как говорят, до своего перевода в Йемен занять главные города той области – Бурайду и ‘Унайзу. Он уже «на пути в Медину». Оттуда отправится в Ходейду. Проследует через Джидду. В течение нескольких лет Ахмед Фейзи-паша «исполнял должность генерал-губернатора Йемена; хорошо знаком с этим краем». Ко времени прибытия в Йемен Ахмеду Фейзи-паше исполнилось, со слов И. А. Зиновьева, 75 лет. Человеком он слыл решительным, а военачальником – опытным.

Согласно сведениям, собранным англичанами в Адене, с начала восстания в Йемене и до июня 1905 г. турки потеряли до 20 тыс. чел. убитыми. Военный кулак, собранный ими за это время в Йемене, составил «80 000 ружей (пехотинцев), 500 сабель (кавалеристов) и 15 батарей артиллерии». На нужды армии было «экспроприировано у местного населения 3 000 верблюдов, и доставлено в Йемен (из Анатолии) 3 000 мулов».

Неудачи, постигшие турецкие войска в Йемене, докладывал И. А. Зиновьев, великий визирь объяснял двумя причинами. Во-пер- вых, «большой ошибкой», как он выразился, допущенной военным министром, направившим в Йемен войска V корпуса. Дело в том, что, будучи представленными рекрутами «из сирийских арабов», потомков йеменцев-переселенцев, они «поддались влиянию йемен-

ских арабов и неохотно дрались с ними». Во-вторых, просчетами мушира Али Резы-паши. Получив приказ «поспешить на помощь» санскому гарнизону, он должен был по прибытии на место трезво все просчитать, и понять, что дальнейшие наступательные действия на мятежников «при недостаточности имевшихся в его распоряжении войск» чреваты печальными последствиями. Действовал он «крайне неосторожно». Ему следовало «выждать прибытия в Йемен подкрепления и пополнения запасов», и потом только разворачивать наступление (12).

Муташарриф Таизского санджака, пограничного с Аденским протекторатом, информировал И. А. Зиновьев (18.05.1905), телеграфирует, что между имамом Йахей и начальником расквартированных в том санджаке турецких войск «заключено перемирие». Сообщает, что «часть Таизского санджака находится в руках инсургентов»; и что шейхи нескольких крупных арабских племен после вытеснения османов из Сана’а’ настроены по отношению к турецким властям «крайне враждебно». «Громко заявляют, что намереваются отстаивать свою независимость» с оружием в руках, жестко и непримиримо (13).

Согласно сведениям, полученным на днях турецким правительством из Йемена, уведомлял И. А. Зиновьев (15.06.1905), англичане, обеспокоенные выступлениями арабов «в пределах Аденского протектората», а также возможностью вторжения в него северойеменских мятежных племен, «усиливают свой гарнизон в Адене». В целях «предупреждения недоразумений с Англией», командующему турецкими войсками в Йемене предписано незамедлительно направить в Таизский санджак четыре арнаутских батальона, и разместить их на линии разграничения с Аденским протекторатом (14).

Антитурецкое выступление в Йемене, как следует из депеши действительного тайного советника И. А. Зиновьева от 01.07.1905 г., эхом отозвалось и в соседних с ним землях Хиджаза. Мекканский шариф ‘Аун ар-Рафик, извещал посол, поставил великого визиря в известность о том, что «вследствие восстания в Йемене и медлительности с принятием мер к его подавлению», мятежные настроения «стали выплескиваться» и в Хиджазе. И что в складывающихся условиях надлежало бы «позаботиться об обеспечении Священных

городов, Мекки и Медины, от грозящей им опасности», равно как

ио «восстановлении авторитета турецкого правительства в Хиджазском вилайете». Султан поручил великому визирю передать шарифу, что «меры по восстановлению порядка в Йемене и охране Священных городов составляют предмет постоянного внимания

изаботы Его Величества». Донесение шарифа султан повелел обсудить на специальном заседании кабинета министров, который «пришел к заключению, что для предупреждения беспорядков в Хиджазе необходимо, прежде всего, позаботиться об усилении расквартированных в том вилайете турецких войск». Однако на деле, «за недостатком финансовых средств», резюмировал посол, турки ничего пока так и не сделали.

24 мая, доносил И. А. Зиновьев, генерал-губернатор Хиджаза оповестил великого визиря о том, что войска в Хиджазе «терпят крайнюю нужду и громко ропщут». И в случае «непринятия немедленных мер к удовлетворению их требований», «можно ожидать вооруженного восстания, которое повлечет за собой прискорбные для Константинополя последствия» (15).

Вавгусте 1905 г. Ахмед Фейзи-паша предпринял наступление на Сана’а’. Вошел город без боя. Воспользовался тем, что шейхи целого ряда крупных племен, осаждавшие Сана’а’ и захватившие до этого несколько крупных населенных пунктов, где располагались турецкие гарнизоны, и, взяв там военную добычу, отодвинулись от Сана’а’ и ушли на какое-то время в свои даиры (места проживания), дабы порадовать родных и близких добытыми ими трофеями.

Будучи не в силах оказать сопротивление подошедшим к Сана’а’ туркам, имам оставил город и отодвинулся в горы, в деревушку Шахару. Османы попытались, было, перехватить его по пути туда, но попали в устроенную им западню, и понесли тяжелые потери.

После того, как Ахмед Фейзи-паша потеснил имама Йахйю из Сана’а’, на него тут же вышел саййид Мухаммад ал-Хашим адДахйни, который задался мыслью восстановить свою власть в Са’аде. Узнав о его контактах с турками, имам направил ему письмо. Предложил договориться, и выступить против османов вместе, рука об руку. На что ад-Дахйани ответил, что имамом, согласно завету предков, становится человек, избранный всей племенной общиной зей-

дитов; человек, хорошо сведущий в делах веры и самый мужественный и храбрый на поле боя, в возрасте старше 40 лет. Он же, Йахйа, этот завет нарушил – получил имамат по наследству. Поэтому, если он примет брошенный ему им вызов, и сойдется с ним в открытом конкурсе-поединке, дабы померяться силой слова и теологическими знаниями, и выиграет схватку в знаниях веры, то он прилюдно признает его имамом и станет одним из самых горячих и верных его сторонников.

Имам Йахйа вызов ад-Дахйани не принял; и тот стал обхаживать и ублажать турок усерднее, чем прежде. Обратился даже к ним с просьбой о предоставлении ему специальной субсидии – на борьбу с имамом. На столь необычное обращение Ахмед Фейзи-паша отреагировать сам не решился, и передал его в Константинополь, на рассмотрение султана. Надо сказать, что владыка Османской империи был разгневан на имама Йахйю, глубоко обижен и оскорблен нежеланием имама признать его, султана, «отцом и защитником правоверных». Дело в том, что на соответствующее обращение султана Османской империи по этому поводу к имаму Йемена, тот ответил, что таковым титулом могут быть наделены только потомки Пророка Мухаммада, в том числе и из рода Зейда, одного из потомков членов «дома Пророка».

Понимая, что ад-Дахйани мечтает лишь о том, чтобы восстановить утерянный им титул имама зейдитов Са’ады, и никаких планов и намерений в отношении того, чтобы обрести власть во всем Йемене не имеет, султан решил помочь ему, и сделать его своим послушным орудием.

В мае или в июне 1906 г. Ахмед Фейзи-паша получил указание султана насчет обращения ад-Дахйани. В нем говорилось, что он может, если сочтет это своевременным и уместным, предоставить финансовую субсидию ад-Дахйани. Но ни в коем случае не выдавать ему оружие, как бы он не просил об этом, ибо нет гарантий того, что тот не обратит это оружие и против турок.

Сведений о том, как поступил Ахмед Фейзи-паша, в архивах времени не сохранилось. Известно только, что в своих намерениях ад-Дахйани не преуспел. Жил после этого тихо и спокойно, и скончался то ли в конце 1920-х, то ли в начале 1930-х годов.