Выпуск 7

сической японской поэзии. Другие придворные развлечения

иигры в виде соревнований [ута-авасэ, э-авасэу кай-авасэ)

также предполагали знание классической поэзии и живопи­ си, поэтому постепенно ароматы стали таким же предметом искусства, которым восхищались и наслаждались. Постепен­ но все чаще стали использоваться не «природные» ароматы, а созданные руками человека, они носили название такимоно — «воскуряемые» или «ароматные предметы». Позднее появилась игра такижоно-авасэ, «сочетание ароматов», дав­ шая начало традиции Кодо. Также благовония применялись при дворе императора в качестве ароматических средств для одежды, когда курильницы помещали под подставки с разве­ шанными на них кимоно. Особо ценные элементы буддийско­ го обихода, связанные с культурой аромата, а также образцы наиболее изысканной и редкой ароматной древесины пере­ давались в императорскую сокровищницу Сёсоин в Нара, где они хранятся и поныне. К ним относится знаменитый «Пер­ вый аромат Поднебесной» — кусок древесины с территории современного Вьетнама, который датируется X веком. Он был удостоен этого титула за необыкновенно изысканный аромат

иогромные размеры и получил особое имя Рандзятай4. Постепенно обычай воскурять благовония проник в среду

богатых горожан и торговцев, которые стремились во всем подражать представителям аристократических семейств. В XIV веке среди богатейшей знати басара-даймё процвета­ ли «чайные турниры», на которых устраивались розыгрыши дорогих призов. Призы доставались тем, кто правильно уга­ дывал сорта предлагаемых чаёв, число которых, по разным данным, доходило до ста. Помимо каллиграфических свитков и парадных одежд в качестве призов предлагались душистые образцы древесины дзинко элитных сортов, ценившейся на вес золота за свой тонкий, изысканный аромат5. Таким обра­ зом, уже в эпоху раннего средневековья и чай, и благовония выступают на равных, становясь предметом искусства и раз­ влечения. Они играют немаловажную роль в жизни богатей­ ших представителей японского общества, приобретая форму изящного досуга или утонченной игры. В обществе одинаково

4 Каори то асобу. С . 110.

5 Там же. С . 111-112.

«Путь Чая» и «Путь Аромата» — точки соприкосновения 191

высоко ценятся как умение правильно угадать сорт чая, так и умение определить название воскуряемых ароматов.

Точки соприкосновения двух традиционных нскусств

В традиции «Пути Аромата» и сейчас можно видеть многие другие черты, которые роднят ее с традицией «Пути Чая». На­ чиная с момента распространения буддизма в Японии самое широкое применение в практике религиозных церемоний по­ лучили три обязательных компонента (мицу-гусоку) — цветы, светильники (свечи) и благовония. Они располагались перед алтарём в строго определенном порядке, при этом курильни­ ца коро с воскуряемыми благовониями занимала центральное место. Но со временем цветы, свечи и благовония стали столь же неотъемлемым атрибутом «Пути Чая» и «Пути Аромата», как и буддийских обрядов. Цветы, благовония и свечи используются в «Пути Чая» и поныне, без них невозможно предста­ вить себе чайное пространство. Цветы располагаются в нише токонома, а благовония кладутся в очаг. Светильники же и свечи в настоящее время в традиции «Пути Чая» в токонома не используются. Их можно видеть преимущественно в вечер­ них или ночных чаепитиях ёбанаси как источники мягкого, приглушенного света. Однако в некоторых чайных церемо­ ниях, проводимых по особо торжественным случаям, в нише чайной комнаты можно также видеть элементы парадного буддийского набора мицу-гусоку — цветы и курильницу с бла­ говониями. Свечи при этом не зажигаются, а заменяются еще одной композицией с цветами. Считается, что токонома в этой церемонии уподоблена алтарю, на котором выставлены элементы мицу-гусоку, туда же впоследствии ставится чаша с чаем. Само приготовление и подача чая в токонома перед изображением патриарха «Пути Чая» Сэн-но Рикю проходит в полной тишине и напоминает религиозную церемонию. Факт использования отдельных элементов мицу-гусоку указывает на четкую преемственность между храмовым церемониалом и чайным действом. Таким образом, в философии «Пути Чая» несомненно присутствует буддийский субстрат, особо выде­ ляется глубокая духовная составляющая стремления к про­ светлению и самосовершенствованию,претендующая на роль своеобразной первоосновы данной культурной традиции.

«Путь Чая» и «Путь Аромата» — точки соприкосновения 193

Так, именно в XVII веке основатель школы Ёнэкава-рю мастер ЁнэкаваДзёхаку7 (ум. 1676) вместе с известными чайны­ ми мастерами того времени (Сэн Сотан) и другими деятелями культуры составили классификацию ароматов, распределив их по шести группам и пяти вкусам — риккоку-гоми8. Данная классификация была принята за образец и стала считаться классической; на ее основе были созданы наборы ароматов куми-ко. Они стали использоваться во время специальных со­ браний кодо-кай— «ароматических турниров». Подобно тому как во время проведения чайной встречи (тякай) «хозяин» общается с «гостями», так же и во время встречи по распо­ знанию и наслаждению ароматом (кодо-кай) предполагается обязательное участие организатора ко-мото («хозяина») и «го­ стей». Сходство двух традиций по этому признаку носит чисто функциональный характер, однако благодаря этому распре­ делению «ролей» сама встреча «хозяина» и «гостя» стала стро­ иться по определенным правилам и представлять собой при­ мер своеобразного общения в условиях единого культурного и эстетического пространства. В процессе подготовки «хозя­ ин» чайной церемонии пользуется шелковым платком фуку­ са, символически протирая утварь от «мирской» пыли. Точно таким же шелковым платком пользуется ко-мотоупротирая утваръ на глазах у «гостей»9.

Еще в средние века во время встреч кодо-кай участникам необходимо было, угадав тип и название аромата, сложить стихотворение хайку, через поэтические образы которого рас­ крывался бы характер и суть данного аромата. Организаторы

7 Интересно, что Ёнэкава Дзёхаку являлся придворным экспертом по благовониям, преподававшим искусство «о-ко» самой Тофукумонъин — супруге императора Гомидзуно. И одновременно с этим государыня обучалась чайному этикету у величайшего чайного мастера того времени Сэн Сотан, внука Сэн-но Риюо, который принимал участие в разработке классификации ароматов. Несомненно, два великих мастера были вхожи во дворец и обща­ лись между собой, что дает повод предполагать активное взаимовлияние и обогащение двух традиций в то время.

8 Деление на шесть типов ароматной древесины (одно название — алой­ ное дерево и далее названия пяти стран: кяра, ракоку, манабан, манака, сасора, сумотара) и пять вкусов (острый, сладкий, кислый, соленый, горький). Вкусы составляют дополнительную классификацию пород древесины.

9 См. видео: Кодо — японское искусство воскурения благовоний / http:// www.art-perfume.ru /library/kodo3 •html.

«Путь Чая» и «Путь Аромата» — точки соприкосновения 197

щим гостям, а те по очереди «слушают о-ко». Термин «нюхать» в искусстве воскурения ароматов не употребляется, вместо него употребляется глагол кику, «слушать», или термин мон-ко, «восприятие аромата на слух». После завершения процедуры «прослушивания о-ко» курильница возвращается к первому гостю, который возвращает весь поднос помощнику «хозяи­ на», а тот ставит его в нишу токонома. В процедуре сядза наиболее точно отражается процесс мон-ко, который во мно­ гом копирует те же действия в традиции Кодо. Гости долж­ ны уметь правильно обращаться с о-ко — правильно возжечь, правильно провести процедуру мон-ко, передать курильницу следующему гостю.

Существуют также особые виды чайных встреч, проводи­ мых по поводу воскурения особо ценных благовоний — мэй-ко тякай или мэй-ко тядзи. Участники церемонии понимают, что им предстоит воскурять особо изысканные и редкостные сорта ароматов, когда, проходя по саду и направляясь к чай­ ному домику, они видят при входе в чайную комнату сложен­ ные стопкой листы бумаги татэ-гами. Дверь чайного домика при этом остается плотно закрытой, что, казалось бы, проти­ воречит традиционным правилам чайного этикета. Однако делается это умышленно, чтобы драгоценный аромат не «уте­ кал» через приоткрытую дверь.

Можно приводить множество других примеров взаимо­ проникновения и взаимовлияния двух традиционных ис­ кусств — «Пути Чая» и «Пути Аромата», но главное, что следу­ ет отметить, — это то взаимное уважение двух исторически развивавшихся бок о бок традиций, которое помогло каждой из них стать неповторимой, обогатившись во взаимном обще­ нии. Обе традиции, пройда долгий путь развития, приобрели современные формы специфической ритуальной процедуры примерно в одно и то же время. Обе традиции бережно хра­ нятся и поддерживаются теми, кому небезразлична собствен­ ная культура12. Обе они не стоят на месте, а развиваются и имеют большой потенциал в будущем.

12 Интернет-ресурс на японском языке, посвященный искусству «Пути Ароматов» / http://www.kogado.co.jp/wp/

Яцухаси Кэнгё и «Рокудан-но сирабэ»:

тайна несекретной пьесы для кото

Н. Ф. Клобукова (Голубинская)

(Московская государственная консерватория, ИВКА РГГУ, ИСАА МГУ)

Прибытие 15 августа 1549 г. в порт Кагосима священника ордена иезуитов, португальского миссионера Франциска Кса­ вье (1506-1553), считается началом так называемого «христи­ анского столетия» в Японии (1549-1639 гг.).

Принято считать, что влияние «христианского столетия», оставив свой след в японском языке и материальной культу­ ре, в области духовной, и в частности музыкальной культуры, было минимальным. Так, Л.Д. Гришелева считает, что первое знакомство с западной цивилизацией «посеяло семена, кото­ рые дали всходы через два столетия, когда после революции Мэйдзи Япония стала поспешно воспринимать западную культуру во всех ее проявлениях, и, возможно, помогло это­ му восприятию»1. Вместе с тем в области музыки, как пишет исследовательница, благодаря христианству произошло всего лишь «знакомство с многоголосием, которого японцы не зна­ ли, и европейскими музыкальными инструментами»2. Иэнага Сабуро также признает главной заслугой «христианского сто­ летия», во время которого были «широко распахнуты — пусть на короткий срок — ворота в мир»3, расширение кругозора жителей Страны восходящего солнца. Однако этот японский исследователь расценивает португальскую «культуру южных варваров» (намбандзин) как средневековую региональную субкультуру Южной Европы, не являющуюся репрезентантом

1Гришелева А Д . Формирование японской национальной кулыуры. Ко­ нец XVI — начало XX века. М.: Наука, Главная редакция восточной литерату­ ры, 1986. С. 25.

2 Там же.

3 Иэнага Сабуро. История японской культуры. М.: Прогресс, 1972. С. 141.

культуры западной цивилизации в полном объеме. Приведем также мнение искусствоведа Н.С. Николаевой, которая счи­ тает, что последствия деятельности миссионеров «были сведе­ ны к минимуму не только благодаря репрессиям и гонениям на христианство, но и в силу естественной инерции культуры и особенностей коллективной памяти народа»4.

Однако в последнее время появилось несколько публи­ каций, авторы которых имеют весьма неожиданную точку зрения по данному вопросу. Минагава Тацуо, крупнейший в Японии музыковед-исследователь европейской музыки Сред­ них веков и эпохи Возрождения, а также один из признанных мировых специалистов в области ранней японской христи­ анской музыки, высказал в своих недавних работах5мнение, что сольная пьеса для цитры кото «Рокудан-но сирабэ» («Пье­ са в шести частях») имеет христианские корни. Более того: по мнению Минагавы, эта пьеса, являясь основополагающей композицией классического репертуара сокёку (музыки для кото), представляет собой не что иное, как инструментальную интерпретацию католической молитвы Credo («Верую»). Коль скоро данная концепция является новой и, безусловно, абсо­ лютно революционной, остановимся на ней подробно.

Начать следует с общепринятой версии происхождения пьесы «Рокудан-но сирабэ». Считается, что начало классиче­ ской традиции сокёку было положено музыкантом по име­ ни Кэндзюн (1534?-1623?), монахом буддийского монасты­ ря Дзэндодзи (г. Курумэ, совр. преф. Фукуока), создавшим собственную школу игры на кото Цукуси-рю и стиль игры цукусыгото. Новый стиль сочетал в себе черты старинных придворных пьес для кото, церемониальной музыки га­ гаку, буддийских песнопений сёмё и манеры игры на ки­ тайском цине. Основу репертуара школы составил корпус

4 Николаева Н. С. Япония — Европа. Диалог в искусстве. Середина XVI — начало XX века. М.: Изобразительное искусство, 1996. С. 38.

5 См.: Минагава Тацуо. Сокёку «Рокудан» то Грегорио сэйка «Кредо» ни­ хон дэнто онгаку то христиан онгаку то но дэай (Пьеса для кото «Рокудан» и григорианский гимн «Кредо»: встречатрадиционнойяпонской ихристианской музыки) Аудио CD VZCG-743. Буклет, с. 48-71; Минагава Тацуо. Ёгаку торай ко: Кириситан онгаку-но эйко то дзасэцу (Изучение представления западной музыки в Японии: слава и поражение христианской музыки). United Church of Christ, 2004.