Сванидзе А.А. (ред.) - Город в средневековой цивилизации Западной Европы. Т. 1. - 1999

ко колонизовали, разорили и аграризировали ее, но и “окультурива­ лись” сами. Если античный мир с его высочайшими достижениями упо­ добить горе, одиноко возвышавшейся на краю степной равнины, а наше­ ствие варваров - землетрясению, то последствия его можно представить так: землетрясение срыло верхнюю часть горы, но ее основание оста­ лось; остались традиции, многие наработанные знания, навыки, осколки учреждений и целых структур. Обломки горы частично рассыпались в прах, частично усеяли степь: больше вблизи горы, меньше - в удаленных от нее местах. Поверхность равнины поднялась, образовалось плато с холмиками урбанизированных поселений. С этого уровня и начался путь Средневековья на значительной части Европы.

Обладая мощной собственной культурой, сыгравшей свою, подчас первостепенную, роль в сложении средневековой цивилизации, варва­ ры, однако, не знали городской жизни. И в составе полученного ими ве­ ликого античного наследия важнейшее место занимали города. Собст­ венно, греческий полис, римский муниципиум в социальном смысле - это не просто города, а общины сограждан. И стоит напомнить о том, что античное общество сложилось вокруг городов, господствовавших над деревней как своим придатком. Изначально каждое государство в Греции и Риме представляло собой именно город с его сельской округой, иногда городами-сателлитами. Но основу гражданства в этом комплек­ се составляло совладение государственной землей. Город не был отде­ лен от деревни и не вел самостоятельную политику, но полностью под­ чинялся государству, они как бы “растворялись” друг в друге. Начало го­ сударственности происходило как раз именно через выделение города и концентрацию общества вокруг него.

Развал античной системы и, особенно, варварские завоевания со страшной силой ударили по античным городам. Полностью сохранились лишь позднерабовладельческие полисы в Византии, не подвергшиеся столь разрушительному завоеванию: там процветали тогда многие бога­ тые города с прекрасными постройками, искусными ремеслами и ожив­ ленной торговлей. Сотни городов Западной Римской империи, в том числе значительные, в разной степени запустели. А главное - в услови­ ях всеобщего упадка хозяйственной жизни они аграризировались и по большей части служили теперь политико-административными центрами или (и) укрепленными пунктами, либо епископскими резиденциями. Площадь и население почти всех городов резко уменьшились. Зачастую гильдии исчезли или влачили жалкое существование, а муниципальные органы либо также исчезли, либо переместились в деревню. Торговля и ремесла сократились, на некоторых городских площадях стали сеять хлеб и выпасать скот. На территории Италии, Испании, Франции, Запад­ ной Германии место многих античных городов заняли аграрные поселе­ ния, и об их славном прошлом напоминали только имя, незначительные традиции и римские постройки (баня, акведук, укрепления, фонтаны). Наиболее стойкими оказались города на побережьях морей и больших рек - благодаря крупной торговле, особенно с Востоком. Но даже на от­ носительно благополучной территории бассейнов Рейна и Дуная, не ис­ пытавших на себе особенно разрушительных варварских набегов и со­

20

хранивших значение важных торговых плацдармов, города превратились преимущественно в небольшие административные и военные центры с не­ значительным ремесленным населением и полуаграрной торговлей.

На остальной территории Европы, где не было античных традиций, су­ ществовали отдельные очаги урбанизации в виде мелких ремесленных и торгово-ремесленных поселений, крепостей и коллективных убежищ, а также редких так называемых ранних городов. Среди них главенствовали центры племенных союзов или крупных племен, где находились резиден­ ция местного короля, его дружина, главное святилище и дома родовой зна­ ти; там же поблизости селились обслуживающие их ремесленники, мест­ ные и приезжие торговцы. В известные дни года там совершались общие религиозные церемонии, созывалось народное собрание племени (сход, тинг, мот), проводились ярмарки. Этот центр, обычно укрепленный, слу­ жил и убежищем или воинским опорным пунктом. Таким образом, ранний город имел многие функции, но по преимуществу политические. Другой важной разновидностью раннего города были торговые эмпории - центры межрегиональной и вообще дальней, транзитной торговли. Они возникали в пунктах пересечения торговых путей и, как правило, также неподалеку от культовых центров и резиденций правителей.

В VIII в. крупные ранние города образовали обширное “торговое полукольцо”, которое начиналось от Северной Франции, британских проливов и Фландрии, захватывало побережье Балтийского моря, затем продолжалось вдоль Днепра и Волги: Руан, Амьен, фризский Квентовик, Домбург, Дорестад на Маасе, англо-саксонские гавани Лондон, Хамвих (будущий Саутгемптон), Дорчестер и Дройтвич, затем Бардовик (около будущего Гамбурга), южношотландский Хедебю (Шлезвиг), Экеторп на о-ве Эланд, Хельге и Бирка шведов (оз. Меларен, неподалеку от будущего Стокгольма), норвежский Каупанг в Ослофьерде, Любек ободритов, вендский Йомсборг, Юмне (Волин), Щецин и Гробин помор­ ских славян, (Старая) Ладога, Новгород, Гнездово, (Старая) Русса, Рос­ тов Великий, Киев русичей, Булгар камских болгар и хазарский Итиль в устье Волги, а также множество более мелких поселений и стоянок по берегам Северного и Балтийского морей и оз. Ладога.

Происхождение ранних городов у многих народов варварской зоны было смешанным, в их генезисе последовательно и (или) параллельно сменялись поселения типа торговой эмпории и убежища.

Итак, с IV-V вв. процесс средневековой урбанизации в Европе про­ шел путь от эмбриона (в том числе в виде остатков античного предше­ ственника) до раннего города с набором новых функций и признаков. В раннем городе зачастую был марковый строй управления, но иногда и особое социально-политическое устройство; ремесленники выполняли характерную для неразвитого рынка работу на заказ, хотя нередко об­ служивали и внешний сбыт. Город имел выраженный аграрный отпеча­ ток и редко обладал особыми правами - за исключением специфических торговых и купеческих привилегий.

Ранние города жили примерно по два века. Многие из них погибали и ходе обычных тогда междоусобиц и набегов и были слишком слабы­ ми, чтобы подняться вновь. Их сменили развившиеся поблизости преем­

21

ники: место Хамвиха занял Винчестер, Бирки - Сигтуна, затем Сток­ гольм, Квентовика - Монрэ, Дурстеде - Тиль, старого Любека - возник­ ший южнее новый Любек и т.д. Однако множество новых городов в бывшей “античной” зоне и немало - в других регионах (те же Руан, Амь­ ен, Маастрихт, Шлезвиг и др.) стали непосредственным продолжением ранних городов. Разрыв между ранним и собственно средневековым го­ родом был не механическим, а качественным.

В раннее Средневековье города и поселения городского типа были редкими и не имели заметного экономического значения. Но они заняли важное место как опорные пункты нарождающейся, развивающейся го­ сударственности, церковной организации и общественной элиты. Оче­ видно, что уже в этот период города (в том виде, в каком они существо­ вали) играли заметную роль в сложении средневековой общественной системы, причем по всему континенту, от Италии до Швеции. Однако города были еще на ранней стадии своего развития и в масштабах кон­ тинента городской строй как система еще не сложился.

Дальнейшие урбанистические процессы Средневековья были связа­ ны, с одной стороны, с развитием феодальных монархий, завершением христианизации и сложением основных классов-сословий феодального общества: крупных землевладельцев-сеньоров и зависимого крестьянст­ ва. С другой - с процессом отделения и специализации ремесленной и торговой деятельности, которая и стала основой процветания средневе­ ковых городов. С третьей - с ростом производительности сельского хо­ зяйства, способного теперь прокормить все более значительные группы людей, чьи основные занятия не связаны с непосредственным использо­ ванием земли.

Государство и церковь видели в городах свои опорные пункты и ис­ точники значительных денежных поступлений. В среде монархов и гос­ под, с их дворами и дружинами, все более возрастал спрос на оружие, предметы роскоши, особые предметы быта, необходимые им для под­ держания своего престижа. Несомненно, это способствовало развитию торговли и ремесел.

Ремесло всегда развивалось быстрее сельского хозяйства с его не­ подвижной производственной основой и традиционной инструменталь­ ной базой. Теперь ремесленная деятельность требовала все большей специализации, становилась несовместимой с крестьянским трудом и все более отделялась от него. А по мере складывания крестьянской зависи­ мости в города стала уходить и часть крестьян. Города, городки, ремес­ ленные слободы, рыночные местечки возникают теперь по всему конти­ ненту - около замков и крепостей, при крупных светских вотчинах и мо­ настырях, у речных переправ, мостов и на перекрестках больших дорог, около корабельных стоянок и промысловых стойбищ, на приречных холмах, посреди плодородных ополий, среди богатых (урожайных) хлеб­ ных или рыбных угодий, - словом, всюду, где имеются благоприятные условия для торговли и ремесленной деятельности, для наиболее без­ опасного проживания и для прокормления тех, кто занимается несель­ скохозяйственным трудом. Так, в IX-XI вв. получил необходимую соци­ альную, экономическую и демографическую основу следующий, третий

22

этап - массовая урбанизация в Западной Европе: складывание город­ ской системы, завершившееся в целом в XII-XIII вв.

Итак, в формировании феодально-средневековых структур город и бюргерство заняли свое место: на юге - в числе первых, на севере - последних - после монархии, сословия светских господ, церковных инсти­ тутов и сословия духовенства и, наконец, разных групп зависимого кре­ стьянства. Завершение этой структурной композиции городом означило вступление эпохи в пору своего расцвета - и позволило его достигнуть.

Давно замечено, что история вообще асинхронна, к тому же ей прису­ ще чередование взлетов и падений. Конечно, рост и развитие городов в от­ дельных областях также происходил отнюдь не равномерно. Как уже гово­ рилось выше, различие в формах и темпах движения, в частности, урбани­ зации зависело от ряда конкретных условий, но на раннем этапе в значи­ тельной мере от населения, традиций, истоков. Уже к X в. средневековые города как социально-экономическая структура сложились в Италии, где восстановились многие старые города, наново развились Генуя и Флорен­ ция, выросли Риальто (будущая Венеция) и другие новые города. В X-XI вв. сформировались и города Южной Франции: Марсель, Тулуза, Арль, Нарбонна, Монпелье и многие другие. В эти же столетия поднимаются пире­ нейские города: в Каталонии - Валенсия, Барселона, в Португалии - Коим­ бра; усиливаются Кордова и Толедо, позднее появляются многие новые го­ рода. Их росту способствовали арабы, которые нередко обосновывались в городах, а также подъем торговли в Западном Средиземноморье. Боль­ шинство городов в этой зоне имело античную подоснову. Эти традиции, равно как не пересыхавшие потоки торговли с Византией и Ближним Вос­ током, были основой того, что градообразовательные процессы в среди­ земноморских регионах проходили наиболее быстро.

В X-XII вв. стали складываться города по Днестру и Дунаю, в Север­ ной Франции, Нидерландах, Англии, Германии, но в первую очередь - рейнские. И в этих районах многие города имели античные корни: Па­ риж (римская Лютеция), Мец, Бордо развивались на месте старых рим­ ских городков; Регенсбург, Лорх, Лестер и многие другие - на месте ла­ герей римских легионов. На Рейне совершенно новую жизнь обрели Майнц и Вормс, на Шельде - Турне, на Маасе - Маастрихт. На развали­ нах малых соседствующих римских городков в X в. были возведены номые княжеские резиденции, ставшие эмбрионами будущего Будапешта. Заново выросли на месте римских поселений Гент, Антверпен, Куртэ. Однако большинство городов в этой зоне, где воздействие античных и племенных начал было примерно уравновешенным, поднималось совер­ шенно наново. Это прежде всего касалось “классического” региона Средневековья - Северной Галлии (территории между Луарой и Рей­ ном), т.е. будущих Восточной Франции и Западной Германии. Уровень урбанизации в предшествующую эпоху здесь не был столь высок, как, папример, в Италии или Греции, но этот регион не испытал и таких раз­

23

Другое дело, что возникающие города сохраняли поразительную верность месторасположению, удачно выбранному предшественниками, античными или варварскими. И примечательно, что город как бы вби­ рал в себя наследие обоих предшествующих типов. Пример дает хотя бы Англия, где средневековые города сложились в течение X-XII вв. Пер­ вичным поселением многих из них было древнее, еще кельтское ярма­ рочное и культовое местечко, использованное затем для устройства ла­ геря римскими легионерами; позднее оно служило центром одного из ранних англо-саксонских королевств или опорным пунктом норманнов. Например, Винчестер - это кельтская Вента племени белгов, затем рим­ ская Вента Белгарум, англо-саксонский Винтачесестер, где в заглавии уже запечатлен каструм, крепость. Кельтский Глева, затем римский Глевум, англо-саксонский Глочестер превратился в средневековый Гло­ стер и т.д. Впрочем, такой же была картина и на других, даже на собст­ венно римских территориях. Например, французскому городу Сен-Рено предшествовал Ализ (Алезия), предшественниками германских Локра и Виртенберга были древние Локритум и Виродунум, северо-балканского Белграда - Сингидунум и т.д. А итальянскому Милану предшествовал (с I тысячелетия до нашей эры (!)) кельтский Медиолан, имевший, веро­ ятно, еще этрусского предшественника. Так впитывалось, прорастало новым качеством то, что, казалось, давно ушло, похоронено, забыто...

В ХП-Х1П вв. сложились города на северных окраинах и во внутренних областях Зарейнской Германии, в странах Скандинавии, в Ирландии и Вен­ грии, т.е. там, где не было зрелых предшествующих социумов и развитие происходило на разлагающейся родоплеменной основе. Здесь города вы­ растали, как правило, из рыночных, торгово-ремесленных местечек, быв­ ших племенных центров и укреплений - бургов.

Распределение городов по территории Европы, конечно, тоже было неравномерным. Особенно много их было в Северной и Средней Италии, в Северной Франции, Фландрии и Брабанте (где выросли Гент, Брюгге, Ипр, Брюссель, Лувен), по Рейну. На Рейне города стояли так густо, что почти соприкасались предградьями. На Маасе к IX в. города располагались через каждые 15-20 км. Скопления крупных городов, кроме долин Рейна и Маа­ са, сложились в Центральной Италии, в бассейне Среднего Дуная, на гер­ манском побережье Северного моря, в Юго-Восточной Англии, с центром в Лондоне. Мелких городов во Франции, Италии и Германии были тысячи. В Англии, судя по знаменитой книге “Страшного суда”, в 80-е годы XI в. было до 100 городов и местечек; через два столетия они насчитывались сотнями. В целом по Западной Европе плотность размещения разного рода городов была такова, что в зрелое Средневековье житель деревни мог до­ браться до какого-нибудь из них в течение одного дня, а нередко и вернуть­ ся обратно. В Х1П в. в совокупности они вмещали уже заметный, а подчас и высокий процент населения: во Фландрии и Брабанте - свыше 60%, во Франции, Италии и западных германских землях в среднем до 25%, в Анг­ лии - 9-10%, в Скандинавских странах - 3-5%.

Возникновение новых городов и урбанизированных поселений про­ должалось на протяжении всего Средневековья. Однако волна XI-XIII вв. была не только особенно мощной и всеобъемлющей, но и ре­ шающей - как акт созидания всей общегородской системы Европы.

24

. ГОРОДА

в с редн ев ек о во й о бщ ес тв ен н о й си стем е

Принципиальная новизна средневековых городов в сравнении с обо­ ими предшествующими типами обнаруживалась, как можно убедиться, уже по мере их складывания; она не могла не проявиться в условиях но­ вого социального строя, в среде которого формировался город.

Средневековый город развивался как органичная часть, как струк­ тура феодальной среды - и в целом, и в той ее разновидности, которая была характерна для каждого региона. Но прежде чем мы рассмотрим это положение, необходимо сделать некоторые общие замечания.

Со сложением городов европейское Средневековье вступило в свой новый этап, который с позиций нашей темы может трактоваться как этап распространения городского образа жизни. Теперь ведущей линией общественной эволюции стала динамика взаимоотношений города и де­ ревни. В общеевропейском масштабе этот этап ознаменовался новой “расстановкой” регионов, что четко проявилось как в дальнейшей типо­ логии самого урбанизационного процесса, так и в развитии феодальных отношений в целом. Что здесь имеется в виду?

Как легко заметить, процесс средневекового градообразования имел общеевропейский характер и в целом укладывается в ряд универ­ сальных форм и стадий, которые прослеживаются на всем историческом пространстве Европы. Этот процесс может быть в первоначально об­ щей форме типологизирован по оси юг-север, т.е. как бы по старой гра­ нице между античным и племенным миром. След и влияние этой оси со­ хранялось и много позднее. Но, когда процесс средневекового градооб­ разования завершился и городская жизнь плотно вошла в тело общест­ ва, основная типологическая ось развернулась по линии запад - восток Европы - обстоятельство, которое будет не раз напоминать о себе в хо­ де дальнейшей истории...

Итак, средневековый город. Его отличие от античного полиса про­ явилось в том, что (как заметил еще М. Вебер) он сразу же социально стал отделяться от деревни, заняв определенное место в распределении как центр товарного обмена, в административно-политической облас­ ти - как центр управления и укрепленный пункт, в религиозной жизни - как центр епархий, скопление духовенства, в общественной стратифика­ ции - как отдельная общность, со своим судом, правом и самоуправлени­ ем, привилегиями и корпорациями. Отличие возникло очень рано тем (юлее потому, что город возникал как сеньориальный, т.е. принадлежа­ щий какому-то господину, будь то отдельное лицо, корона или “учреж­

дение”.

Здесь следует вспомнить о том, что в рамках феодального средневе­ кового строя - и это было его сущностной чертой - каждая структура, группа населения, отдельный человек должны были иметь и знать сво­ его господина, включиться в универсальную систему господства-подчи- пения. В Западной Европе эта схема приняла очень четкий и фиксиро­ ванный характер. По одной линии “графика” “откладывались” отноше­ ния между сеньором и его вассалами, что в целом, в масштабах общест­

25

ва составляло стержень, изнутри объединяющий сам господствующий класс-сословие разными уровнями господства-подчинения, начиная с монарха. Но по другой линии “откладывались” отношения между госпо­ дами и низшими классами-сословиями, прежде всего между каждым сеньором и его крестьянами. Основой всего служила земельная собст­ венность, а формой - личный договор, закрепленный в праве и ритуалах и отраженный в принципе: “вассал моего вассала - не мой вассал” Го­ род возникал на чьей-то земле. И в зависимости от того, на чьей земле он возникал, он подчинялся королю, барону, епископу, монастырю и т.д. На Пиренеях, в Англии, Дании, Швеции подавляющее большинство го­ родов возникало на королевской или государственной земле (что было на практике тогда почти одно и то же), и их господином становился ко­ роль, который управлял городами через своих должностных лиц. Если в городе находилась резиденция епископа, там складывался епископский сеньориат: такой порядок образовался, например, в регионе Рейна и стал образцом для всех епископских городов к востоку от Рейна, а так­ же многих городов в других странах.

Второй сущностной чертой феодального строя было разного вида соединение земельной собственности с судебно-политической властью землевладельцев над подданными и держателями, во многих случаях и над их личностью. Сеньор имел право не только получать разного рода подати с держателей своей земли, но и судить их, подвергать наказанию и вообще распоряжаться их судьбой, в том числе в вопросах брака и на­ следования. Являясь поневоле держателями или коллективными васса­ лами какого-либо сеньора, горожане оказывались от него в зависимо­ сти: платили ренты деньгами и товарами, подвергались произвольным поборам, нередко принуждались к барщине, даже полевой, были зависи­ мы и лично (вплоть до уплаты брачной и посмертной пошлин) и т.д. Это было несовместимо с городскими занятиями и городской жизнью. И хо­ тя короли, монастыри и отдельные сеньоры были заинтересованы в воз­ никновении и процветании городов на их земле, всячески поддерживали в них развитие промыслов и торговли, власть и произвол сеньоров были обременительны для горожан, а подчас просто невыносимы.

Как известно, феодальная схема, о которой шла речь, включала - естественно, в идеале - четкое деление всего населения на разряды, ко­ торые различались по объему и характеру прав и обязанностей, или, точнее, правообязанностей, ибо они переплетались, образуя нераздели­ мое целое как в законах, так и в сознании эпохи. Право рыцаря на несе­ ние конной воинской службы взамен тягла было неотделимо от его обя­ занности воевать по призыву короля; право сеньора на верность вассала было совокупно с его обязанностью защищать того, кто отдал ему свою верность; право господина на труд держателя означало обязанность пре­ доставить соответствующие средства труда, защиту и т.д.

Основные по правообязанностям разряды населения составляли со­ словия: светские и духовные господа и крестьяне. И хотя внутри каждо­ го сословия складывались группы и страты, каждая со своим статусом (т.е. совокупностью правообязанностей), их положение определялось прежде всего принадлежностью к этим основным сословиям, что в ко­

26

нечном счете означало место, - т.е. определенный способ участия - в распределении ренты и власти. Буквально каждый человек, группа, структура были обязаны действовать в соответствии со своим сослов­ ным статусом, который приобретался по праву рождения или путем по­ лучения привилегий. Привилегии, или, как их тогда называли, “свобо­ ды” (именно во множественном числе!) означали прежде всего иметь “подключение” к возможностям и правам данного статуса.

Значительное место в этой системе привилегий, как форме распре­ деления и способе обеспечения статуса, занимали иммунитеты: налого­ вые, судебные, административные. Они означали освобождение от из­ вестных обязательств в рамках позиции своего сословия или сословной группы. Как правило, иммунитет формировался в плоскости отношений между государством и личностью, а также учреждением, известной группой или ее частью, которым, таким образом, центральная власть передавала часть своих властных функций и прерогатив. Как правило, иммунитеты, подобно и прочим привилегиям и свободам, постепенно ох­ ватывали всю страну. Поскольку привилегии, иммунитеты и свободы являлись способом распределения и, говоря метафорически, входили в состав собственности, они тщательно охранялись каждой владевшей ими группой и стратой. Сословия замыкались. Но еще резче замыкались стабильные малые группы, они превращались в жесткие корпорации, которые обычно оформлялись путем все тех же привилегий. Такой кор­ порацией мог стать и монастырь, и государев двор, и военное объедине­ ние служилых людей на местах, и аристократический род.

Видимо, надо различать два подхода к понятию “корпорация”. Пер­ вый - максимально широкий: корпорация - это ограниченного размера группа, общность с известным единством интересов; узкий же это то, что является корпорацией в юридическом смысле слова (строго говоря, союз равных, связанных одной клятвой, чаще всего добровольной), яв­ ляющийся при этом юридическим лицом, “корпусом”. Корпоративизм сословий и малых групп пронизывал средневековое общество Западной I Европы сверху донизу, был его сущностной чертой. Социальная мобиль­ ность внутри каждого сословия была нелегкой, между ними - тем труд­ нее, чем выше шел подъем, но она была почти невозможна вне узких групп.

По мере градообразования горожане стали добиваться для себя оп­ ределенных свобод, привилегий и иммунитетов, что вылилось в антиссньориальную, или, как чаще говорят, коммунальную борьбу (борьбу ia коммуну). Ее главной задачей была свобода от злоупотреблений сень­ ориальной администрации - свобода рыночной деятельности и личности горожанина. Сначала борьба шла за отдельные, конкретные привиле­ гии, прежде всего торговые, охраняющие жизнь, имущество и честь куп­ цов и всех, кто выходил на городской рынок со своими товарами. Эти привилегии, как правило, охотно выдавались сеньорами, заинтересован­ ными в рыночных доходах. Но уже вскоре стало ясно, что для развития города ему необходима политическая и финансовая независимость, и го­ рожане потребовали для себя самоуправления. Это привело их к столк­ новениям с сеньорами.

27

Коммунальное движение городов началось в X в., т.е. одновременно со сложением городской системы. В XI в. борьба за коммуну охватила, вызывая ненависть господ, всю Западную Европу, оно составило значи­ тельные параллели и к фиксации привилегии феодалов (поскольку речь шла в общем о сословной идентификации города и горожан), и к массо­ вым антикрепостническим движениям крестьянства. Собственно, свою демографическую базу, необходимую для достижения зрелости, город получил благодаря притоку крестьян. Крестьянские движения протеста были массовыми и в большинстве своем принимали еретическую окра­ ску; в этих случаях освободительное движение горожан с ними смыка­ лось (яркий пример - история Камбре). С начала второго тысячелетия протест крестьян, развивавшийся на фоне демографического бума, не­ хватки земель, закрепления личной зависимости и эсхатологических на­ строений, выразился также в массовом исходе из деревни, который стал основой двух крупнейших миграционных потоков: бегства в города и крестовых походов. Крестьяне - те, кто двинулся в Иерусалим, чтобы освободить гроб Господень и получить за это свободу, землю и место в Царствии Небесном, были тогда из той же среды, что и те, кто уходил в город. В последнем случае они раскрестьянивались: превращались в ре­ месленников, мелких торговцев, углежогов, моряков, огородников, на­ емных работников и т.д. Многие из них переселялись в города с согласия своего сеньора, заинтересованного в денежном оброке. Но и все прочие поначалу сохраняли зависимость от прежнего господина, который имел право разыскать и вернуть их. Обычаи и навыки общинного устройства, перенесенные в города крестьянами, оказали большое влияние на ран­ ние формы внутригородской организации и сплачивали горожан.

Коммунальная борьба длилась три-четыре столетия. В нее вмеши­ вались императоры, короли, князья, папы. По этой и другим причинам она сливалась с другими местными и общегосударственными конфлик­ тами, была важной частью политической жизни всей Западной Европы. Как полагалось в средневековом обществе, каждый город проходил свой путь к свободам самостоятельно, а конечные результаты зависели от условий в стране и могущества сеньора. Но это всегда была борьба не против принципов сеньориального режима и, тем более, существующе­ го строя вообще: города стремились наиболее удобно разместиться в нем. Формы коммунальной борьбы также варьировали, они зависели от экономической и стратегической значимости города, положения его сеньора в феодальной иерархии, соотношения социальных и политиче­ ских сил в данной области и даже во всей стране. Иногда городу удава­ лось купить вольности и привилегии, иногда приходилось добиваться их вооруженной рукой: так было, в частности, в Италии и в Германии. Так или иначе, но в Италии уже в IX-XII вв. сложилась своеобразная систе­ ма городов-государств, каждое из которых владело обширной террито­ рией, с городами-сателлитами и многими поселениями. Во Франции в те же столетия наиболее самостоятельными стали города-коммуны, обла­ давшие своими органами власти, судом, финансами, ополчением и т.д. и зачастую вставшие в позицию коллективного сеньора в отношении при­ легающей территории. Одновременно многие из них сохранили вассаль-

28

im.ic обязательства финансовой и военной поддержки по отношению к крупным сеньорам. В Германии “вольными” стали крупные имперские юрода - фактически независимые республиканские общины, формаль­ но подчинявшиеся императору и принимавшие участие в его избрании.

Получая свои привилегии и иммунитеты, город превращался в замк­ нутую общность, полноправие в которой - право гражданства или бюр­ герства - также имело личный и сугубо местный характер, т.е. касалось лишь данного города.

Впрочем, большинство средневековых городов так и не обрело пол­ ной самостоятельности. Очень трудной, ожесточенной и редко резуль­ тативной была борьба за свободу городов, входивших в сеньории епи­ скопов и монастырей. Города на королевской земле, в странах с относи­ тельно сильной центральной властью, как правило, контролировались должностными лицами короля, даже если там имелись выборные город­ ские советы и мэры. Так получилось в Англии (в том числе в Лондоне), но многих крупнейших городах Франции (в том числе в Париже), в скан­ динавских и пиренейских королевствах (в том числе в их “столицах”), ко­ торые, тем не менее, пользовались достаточно широкими привилегиями п пели свою политику. Ограниченные муниципальные свободы были ха­ рактерны для многих городов Германии.

Но множество средних и, особенно, мелких городков, не обладав­ ших необходимыми силами и денежными средствами, остались под вла­ стью сеньориальной администрации и в лучшем случае обладали лишь о тдельными привилегиями, а их жители нередко несли повинности сень­

вплоть до барщины.

Наиболее полный комплекс привилегий, которых добились города в результате коммунального движения, включал: политическую самосто­ ятельность (самоуправление), правовую автономию, подсудность своему суду, подвластность своей администрации, право самообложения и рас­ поряжение всем налогом (или значительной его частью), избавление от псего (или значительной части) экстраординарного обложения, рыноч­ ное право, монополию в области торговли и ряда ремесел, право на при­ легающие угодья, право на городскую округу (обычно в радиусе трех миль) и, наконец, отделение от негорожан, точнее, всех тех, кто не явля­ ется жителем данного города. Коммунальное движение, особенно в сво­ их силовых формах, отнюдь не было всеобщим. И нельзя не напомнить, что если говорить обо всех средневековых городах, то самыми распро­ страненными среди них были только торговые привилегии - и это от­ четливо рисует главную цель города в понимании самих его жителей и исех современников. Вместе с тем итог коммунального движения касал­ ся всех городов: он обозначил, закрепил общий статус бюргерства.

Одним из важнейших результатов коммунального движения было освобождение большинства горожан от личной зависимости. В Запад­ ной Европе победило правило, согласно которому крестьянин или иной зависимый от сеньора человек, оказавшись в городе и прожив там “год и день”, становился свободным. “Городской воздух делает свободным”, - гласило средневековое правило Западной Европы. Оно обеспечивало не только основы городских свобод, но и необходимый для урбанизацион-

29