Сванидзе А.А. (ред.) - Город в средневековой цивилизации Западной Европы. Т. 1. - 1999

пространства. Каменное строительство быстрее утверждалось в ЮжноП Европе, в Северной дольше преобладали сооружения из дерева. К семг ру от Альп традиционно возводились постройки фахверковые, со време нем широкое применение в строительстве нашел кирпич.

Дома бедняков насчитывали не больше одной комнаты, которля служила и жилым помещением, и кухней, и кладовкой; тут же работали, держали мелкий скот, если он имелся. Эти лачуги строились из ивняки, глины, плохого дерева, плохо пригнанных камней, покрывались соло менной крышей, из-за чего в городе часто случались пожары. Часто бед няцкие семьи вовсе не имели собственного дома, а занимали одно-дпл помещения в чужом доме. Число домохозяев в определенной мере сии детельствует о благосостоянии горожан и города; однако при этом еле дует делать серьезную поправку на разницу в качестве домов. Половина семей в Страсбурге, Ростоке и Дрездене и почти все в Нюрнберге и Кёльне в XV в. жили в своих домах. Каждый горожанин стремился общ вестись собственным, пусть плохоньким домом, ибо это символизироил ло его свободу и права.

О собое отношение к дому в средневековом городе выражалось так же и в том, что он не обезличивался, попадая под систему нумерации, как сейчас. Почти каждый дом имел свое “лицо”: герб над входом, скульптурную фигурку святого, рыцаря, Девы Марии, льва и др. Они по мещались в нише между окнами или на уровне второго этажа на углу до ма и ставились на консоль. Домам давались названия: “Белый олень” “Черная лошадь”, “Три лебедя” и т.п. По этим названиям и знакам, л также по каким-нибудь отличительным архитектурным признакам (“Три сестры” - сросшиеся фасады трех домов) или особому месторас положению (“у болота”, “у кладбища”, “на горе” и т.д.) дом узнавали и находили. В этом сказывался растущий индивидуализм горожан.

Несмотря на тесноту застройки, город долго сохранял аграрный от печаток, а его население не порывало с сельскими занятиями, особенно на ранних этапах жизни средневекового города. В город постепенно включались и прилегающие деревни; между предместьями, присоеди ненными к основному ядру, оставались свободные пространства; после эпидемий население города сокращалось, на незаселенных участках во » никали пустыри. В условиях нестабильности снабжения продовольстии ем горожане, многие из которых не имели городских профессий, заводи ли в пределах городской черты маленькие поля и сады, огороды и вино градники. Немало горожан держали скот, который выпасался на город ских пустырях. Мелкий скот без присмотра бродил по улицам; нередко свиньи, расположившиеся перед домом, мешали проезду и проходу на и без того узкой улице. Городские власти пытались бороться с этим, опре деляя время, когда можно выпускать скот, и места, где его можно пасти, Но эти распоряжения приносили мало результатов (в том числе потому, что правильной канализации не существовало, как и регулярной мусоро сборки), и улицы города оставались грязными.

Итак, внутригородской ландшафт, его последовательное созидание вполне логично отражали сущность развивающихся городов как очень сложных организмов, в которых тесно переплетались разные начала: аг

160

рарное и промышленное, светское и духовное, военное и гражданское, об­ щественное и индивидуальное. Город складывался на протяжении долго­ го времени в результате усилий различных общественных сил и конкрет­ ных людей: королей, феодальных сеньоров, церкви, рыцарства, купечестна, ремесленников, крестьян. Он строился подобно готическому собору: в процессе его созидания отразилась та же “необходимая сложность общ е­ ственных связей феодального общества, сковывавшая каждого его члена групповой зависимостью, за которой пряталось сознание личности как индивида”.

ЛИТЕРАТУРА

Стоклицкая-Терешкович В.В. Основные проблемы средневекового города

X-XV вв., М., 1960.

Рутенбург В.И. Итальянский город от раннего средневековья до Возрожде­ ния. М., 1987.

Benevolo L. La Citti Nella Storia d’Europa. Roma; Bari, 1993. Beresfors M. New Towns of the Middle Ages. L., 1967. Dickenson R.E. The West European City. L., 1961.

Egli E. Geschichte des Stadtebaues. Erlenbach; Zurich, 1967. Bd. 1-3. Ennen E. Die europaische Stadt des Mittelalters. Gottingen, 1972.

Franchetti-Pardo V. Storia dell’urbanistica, dal Trecento al Quatrocento. Roma; llari, 1982.

Friedman D. Florentine New Towns. Cambridge, 1988.

Ganshof G. Etude sur le developpement des villes entre Loire et Rhin au Moyen Age. P., 1943.

G6ographie historique des villes d’Europe occidentale: Actes du colloque tenu des 10, 11 et 12 janv. 1981 a l’Universite de Paris-Sorbonne / Etudes r6uniens par les soins dc Claval P. P., 1984.

Gutkind EA. International History of City Development. N.Y., 1964-1972. Vol. 1-8. Hiorns F.R. Town-Bilding in History. L., 1956.

Histoire de la France urbaine / Sur la red. de G. Duby. P., 1980-1983. Vol. 1-4. Lavedan P., Hugunay J. L’urbanisme au Moyen Age. Gent, 1984.

Morris A.E.J. History of Urban Form. L., 1972.

Paris, genfcse d’un paysage / Sur la red. de J. Bergeron. P., 1989.

Planitz H. Die deutsche Stadt im Mittelalter: Von der R5merzeit bis zu den Zunftkampfen. Weimar, 1980.

ОБ РА З ГОРОДА

ВНЕМЕЦКОЙ ГУМАНИСТИЧЕСКОЙ КУЛЬТУРЕ

X V —XVI ВЕКОВ

Люди того времени, в том числе и прежде всего - сами горожане, не­ однократно осмысливали понятие “город” и описывали его при помощи самых разных средств. В выступающей из их трудов изменчивости об­ раза города отражено прежде всего представление о нем, как об особом типе поселения (что отражает и черты ментальности самих горожан). Конечно, чтобы понять это нужно не ограничиваться одним типом ис-

(0 А.Н. Немилов

точников - скажем, описаниями городов. К ним следует добавить изо бразительный материал, причем и здесь мы имеем место с различными жанрами: наряду с ведуттами, являющимися спекулятивными изображу ниями, важны и метафорические образы конкретного города, и изобра жения типические, в известной мере особенно ценные для общих выио дов. Строго определяя как хронологические, так и территориальные границы данного сюжета, я по необходимости избрал источники, связан ные с Нюрнбергом, одним из крупнейших и наиболее прославленных го родов и центров гуманистической культуры. Фигура Альбрехта Дюрера, величайшего гения своей эпохи в Германии, благодаря своему таланту и прижизненной славе стоявшего вне узких сословных ограничений, даст нам особенно благоприятные возможности для подобного исследования.

Интерес в европейской историографии к теме представлений о го роде человека той же эпохи Средних веков имеет свою традицию, при самом общем взгляде на которую заметна тенденция перехода от публи каций описаний городов, преобладавших в середине и второй половине XIX в., к анализу этих текстов и изображений городов с точки зрения особенностей строя мысли и мировосприятия того или иного историчс ского периода и социального круга. Я позволю себе воспользоваться удачным примером, заимствованным мной из одного современного ис следования, для демонстрации принципиальной разницы в подходе к описанию города в Средние века и в самом раннем произведении немец кого гуманиста старшего поколения. Речь идет о Бамберге, одном in старейших епископских городов-резиденций, сохранявшем еще и в нача ле XVI в. заметное положение в числе торговых и ремесленных центром, Автор хроники конца XII в. Готтфрид из Виттербо начинает свое описа ние словами: “Город расположен на горе и между двумя склонами про стирается наподобие креста (in crucis ergo modum posuit sibi)”. Далее слс дует прославление императора Генриха П и императрицы Кунигунды, донаторов, основавших Бамбергский собор, и описание связанных с ним чудес. В 1452 г. каноник Бамбергского собора, один из первых немецких гуманистов Альбрехт фон Эйб, получивший образование в Италии, пи­ шет в своей “Речи во славу и восхваление города Бамберга”: “Город рас положен на горе, и на окружающих горах можно хорошо поохотиться”, и дальше описывает плодородие почв и качества виноградников, полем лакрицы и лука, во всем этом видя благосклонность к городу Цереры и Бахуса. В речи Эйба легко узнается послужившая ему образцом речь его учителя Бальтазара Разинуса во славу города Павии, где он учился. Слс дуя этому образцу, Эйб строит свою речь из трех частей: сначала описы вает расположение города и природные условия окружающей его мест ности, откуда в город поступают продукты питания и частично матери ал для ремесел; затем он перечисляет наиболее значительные строения в городе, создающие его красоту. Этот эстетический элемент как бы вы тесняет служившее главным аргументом восхваления для Готтфрида и i Виттербо перечисление атрибутов благодати и знаков благочестия. На конец, завершается речь описанием городского устройства и некоторых обычаев, отличающих город. Заслуживает упоминания тот факт, что Эйб особое внимание уделяет слабости городских стен, видя в этом при

162

так большой свободы в городе (“Omnia quippe sunt ad nobis sufficientiam piaeterquan munibus et muro caret in maxime libertatis signum”). В этом заме­ чании Эйба особенно заметно принципиальное отличие от средневекоиого представления о том, что именно городская стена, укрепления и яв­ им ются главным отличием города от деревни: “горожанина и крестьяни­ на отличает только обувь и стена” (“Einen burger und einen gebuer scheit nicht me wen ein czuhen und ein muer”), как гласит широко распространен­ ная пословица.

Наличие теснейшей традиционной связи между Бамбергом и осноианным позже, но необычайно быстро развившимся и значительно обо­ гнавшим Бамберг по своему значению и масштабам Нюрнбергом, объ ­ ясняется в первую очередь тем, что вся северная половина этого импер­ ского города, разделенного рекой Пегницем, в отличие от южной, вхо­ дила в диоцез Бамбергского епископа. Это делает понятным появление

(идохновленного, несомненно, латинской речью Эйба) немецкоязычно­ го произведения народного поэта-певца, мейстерзингера старшего покоиеиия Ганса Розенплюта (его настоящее имя Шнеперер). Произведение озаглавлено буквально так же: “Слово о Бам берге” (“Spruch auf llamberg”). Изданное в Нюрнберге в 1491 г., оно, несомненно, было со­ ставлено значительно раньше: сам Розенплют умер приблизительно за двадцать лет до того. Мастер-ремесленник, литейщик, в период Великой иойны городов защищавший Нюрнберг от маркграфа Ансбахского в ка­ честве пушкаря, первый мейстерзингер Нюрнберга, повторяя вслед за )йбом описание красот городских зданий, вводит еще один аспект: все в городе служит на пользу (Nutz) горожан. Город окружен “венком плодо­ носных садов”, эти сады - одна из пяти “благородных мелочей”, которы­ ми обладает город: река Пегниц, святые реликвии церквей, право отпу­

щения грехов и покровительство 14 святых, чьи мощи хранятся в собо­ ре. Наивное благочестие мейстерзингера в полной мере характеризует иосприятие гуманистической культуры рядовым бюргерством Нюрн­ берга - города, несомненно, стоявшего уже в это время в числе наибо­ лее значительных центров Северного Ренессанса.

В 1447 г., именно тогда, когда уже обострились отношения между I Ьорнбергом и маркграфом Альбрехтом-Алцибиадом, Розенплют соз­ дает одно из своих лучших произведений: “Похвальное слово Н ю рнбер­ гу”, в котором, в отличие от несколько шутливого тона “Слова о Бам­ берге”, поэт переходит на более торжественный тон. И все-таки через лу торжественность, не без известного бюргерского самодовольства, звучит прежде всего стремление подробно перечислить все красоты го­ рода, его мастерские со “знаменитыми мастерами”. В отличие от описа­ ния Бамберга, здесь идет речь и о неприступном Кайзербурге, и о твер­ дыне городских стен. Этот образ города ремесленников и купцов, защи­ щенный крепкими стенами, со стремительными водами Пегница, кото­ рые вращают мельничные колеса, приводят в движение камнедробилки

имолоты, тянут проволоку и отмывают пряжу и ткани, дополняется еще

ихвалебным панегириком в адрес городских властей, мудро правящих городом. Гордость города составляют имперские клейноды (они были в 1420 г. переданы в Нюрнберг на постоянное хранение последним импе­

163

ратором люксембургской династии Сигизмундом I). В этом панегирике Розенплюта отчетливо выступает разница между город ом-резиденцией одного из князей церкви и имперским городом, и эта типологическая черта делает самый образ города еще более реальным.

Эта ощутимая, почти зрительная реальность особенно понятна при сопоставлении с приблизительно в те же годы написанным Гансом Плейденвурфом “распятием” - центральной доской большого алтаря, Возможно, он предназначался для церкви св. Лаврентия, которую напо минает своими очертаниями изображенная в глубине левой части пей зажного фона церковь с двумя башнями. Справа возвышается скала, па которой высятся башни, и одна из них особенно близка знаменитой “Зинвелльтурм” - круглой, кеглевидной башне. Таким образом, этот го родской пейзаж напоминает вид Нюрнберга с востока: выделены одна из кафедральных церквей города и Кайзербург, с приобретением кото рого в 1437 г. город полностью освободился от зависимости от Гоген цоллернов и в то ж е время укрепил свое положение имперского. Город ской пейзаж на изображении в алтаре Плейденвурфа - не портрет горо да, а в гораздо большей степени сконструированный его о б р а з , и тако вым он должен быть в соответствии с концепцией художественного оГ) раза, предназначенного раскрывать идею “следования Христу” Город реальный представляется подобием или замещением Иерусалима. К числу “портретных” черт здесь, однако, принадлежит, конечно, мощная, подробно изображенная городская стена с башнями (что, кстати, совер шенно исключает предположения о том, что Плейденвурф изобразил свой родной город Бамберг).

Следующий хронологический рубеж - конец XV в. К этому времени гуманистическая ренессансная ментальность проявилась во всей своей полноте, и высшим ее выражением была деятельность и творчество Конрада Цельтиса.

Здесь очень интересно отметить бесспорное - и очень важное, на наш взгляд, для понимания новой ментальности в ее практическом отра жении, - одновременное и взаимосвязанное создание трех, как бы на трех уровнях общественной мысли находящихся, описаний города.

Конрад Цельтис был удостоен торжественной коронации лаврами из рук императора Фридриха III в Нюрнберге в 1487 г. и вскоре после этого получил от правящего в городе патрицианского совета заказ на описание города и его истории. Тогда же у него, вместе с его друзьями, нюрнбергскими гуманистами, зародилась идея создания - по образцу

“Italia illustrata” Флавио Бьондо (1448-1453), впервые изданной типо­ графски в 1482 г., и отчасти имея в виду описание Германии Энея Силь­ вия Пикколомини, - коллективного труда немецких гуманистов “Germania illustrata”, в котором описание Нюрнберга явилось бы разде­ лом, и вместе с тем, образцом для других глав. Отражением этого про­ екта явилась “Всемирная хроника” (“Chronica mundi”), задуманная как своеобразная энциклопедия, где помимо исторических сведений (включая почерпнутых из Библии!) имеются описания важнейших городов, особен но немецких. Для уже ставшего в это время знаменитым типографа Анто­ ниса Кобергера (кстати, крестного отца Дюрера) это было первым богато

164

иилюстрированным изданием: в нем было помещено 1484 гравирован­ ных на дереве иллюстрации. Субсидировал издание образованный меце­ нат, купец и патриций Зебальд Шрейер, автором и составителем стал гу­ манист Гартманн Шедель (что дало основание традиционному названию Хроники - “шеделевская”). Рядом с ним вскоре встал один из интерес­ нейших людей той эпохи, тоже гуманист и патриций, получивший меди­ цинское образование и одержимый страстью к путешествиям, Иероним Мюнцер (прозванный Монетарием). Все художественное оформление книги выполнено художником Михаэлем Вольгемутом с учениками, сам

•ксон был учеником упоминавшегося выше Ганса Плейденвурфа. Сов­ местный труд этих талантливых людей сделал “Шеделевскую хронику” пюего рода “поэмой немецкого города на исходе средних веков”. Конеч­ но, здесь не только немецкие города - есть и Париж, и Константино­ поль, и Венеция. Но реальный портрет города наиболее рельефен и то­ чен в описаниях городов Германии. Вот Бамберг, с его остроконечными пашнями церквей и слабенькой городской стеной. А вот и Нюрнберг, >ффектно развернутый своей южной стороной к зрителю - тем самым Иольгемут избрал аспект, более выгодный для почти топографического описания города, включая подробности, вроде “Голгофы ” и загражде­ ний с рогатками из шипов при подходе к висячему мосту через ров у и I.езда в южные ворота. Такая документальность описания города отли­ чает и изданное в 1490 г. (тогда же, когда было издано и произведение Гозенплюта) стихотворение мейстерзингера Кунца Хаза под названием

"Kin new gedicht der loblichen stat Niimberg”. Совпадение здесь едва ли слу­ чайно: правители Нюрнберга прекрасно понимали важность воспитания любви к городу и его “отцам” в тот период, когда по существу решалась судьба многих независимых имперских городов, постепенно попадавших под власть территориальных суверенов - светских и духовных князей. ' ) го подтверждается и выполненным одновременно переводом “Шедепевской хроники” на немецкий язык, осуществленным городским чинов­ ником, секретарем лозунгера (то есть главы коллегии “старших господ” города) Георгом А лтом; немецкий вариант был отпечатан почти без из­ менений в том же 1493 г. Таким образом, создавался наиболее популяр­ ный вариант, предназначенный для достаточно широкого круга людей. И этом усложненном понимании задачи описания города особенно важ­ но видеть отличие образа конкретного города от общ его представления о городе как феномене. Любопытно, что именно иллюстрированный ма­ териал Шеделевской хроники дает возможность сделать и такое сопос­ тавление. В ряде случаев в книге использованы многократно (до 10 раз!) одни и те же гравюры для разных городов. При этом в большинстве слу­ чаев сами эти изображения являются фантастическими, ни с одним из объектов в действительности не связанными, хотя текст дает более или менее адекватное представление о данном городе. К числу таких фанта­ стических изображений относится, например, использованное для Дама­ ска, Неаполя, Перуджи, Вероны, Сиены, Мантуи, Феррары, а также рас­ положенное в начале разделов стран (или провинций): Македонии, Каринтии, Гессена и Испании. Здесь есть стена с башнями, расположенный на горе выше остального города собор с двумя башнями, в самом городе

165

однобашенная, очевидно, приходская церковь и другая, с купольным но крытием башни. Взгляд несколько сверху делает все эти “ведутты”, кик реальные, так и фантастические, подобием плана: действительно, домп располагаются так, что между ними ощущаются улицы, иногда видны и площади, а фигура Роланда на изображении Магдебурга поднята на ти кой высокий постамент, что, превосходит даже церковные шпили; по это соответствует тексту, гласящему, явно ошибочно, что Магдебург ос нован Карлом Великим, и в нем возвышается “прекрасный образ Ролан да, друга императора Карла...”

Впрочем, в отношении Нюрнберга, огромное изображение которо го располагается на двух раскрытых листах, к тому же с номером 100, какой-либо упрек сделать трудно, хотя наивность с точки зрения перси с ктивы и значительного обобщения пространства, как бы поднимающе гося в гору вплоть до Кайзербурга, очевидна. Не являясь рисунком с на туры, этот образ обладает безусловной портретностью. Описание горо да отличает помимо почти протокольной точности очерка внешнего ни да еще и явное стремление показать самую суть городской жизнедеи тельности. “Нюрнберг возведен на неплодородной и песчаной почис, Все, кто принадлежат к обычному народу, суть либо ремесленники, изо бретатели или мастера различных удивительных по тонкости изделий, либо купцы и хозяева производства” Шедель писал текст, следуя сот* там Цельтиса, но сам гуманист, вновь посетивший Нюрнберг в 1493 г., остался недоволен изданной книгой, раскритиковал ее, поэтому с ним был заключен договор о написании нового текста. Этот договор сохра нился, он касается всего текста хроники, и известно, что этот текст был издан. Он упоминается в знаменитом библиографическом труде Иогап на Тритемия. К сожалению, ни одного экземпляра этого издания не со хранилось. Обида гуманиста на жалкую оплату его труда Советом ич вестна по гневной оде Цельтиса. Но она интересна еще более потому, что отражает саму задачу, которую ставил перед собой автор.

“Описал я Герцинии все дали, Город с жившими в нем, их нравы тоже, Стены, крепости, портики, жилища

Частных лиц и богов небесных храмы,

Икакое любого назначение, Рынки, улицы все, сады, истоки,

Икакая звезда свой видит город, Прямо в блеске ее внизу лежащий,

Ипоток, что колеса быстро вертит,

Икак ловко различные металлы Он кует, и еще Зебальд как дивный

В наших песнях на небо вознесен был.”

После перипетий, которых мы не будем здесь касаться, новый, зна­ чительно переделанный текст Цельтиса, нацеленный уже не столько на заказ города (второй вариант этого текста сохранился в переводе на немецкий язык, выполненном тем же Георгом Альтом), сколько на планы “Germania illustrata”, был опубликован 1502 г. вместе с главным поэтиче­ ским произведением гуманиста - его элегиями, причем в качестве иллю-

166

(рации в этом издании помещена лишь слегка подправленная копия с 11 in шоры Вольгемута. Характерно, что на ней добавлены маленькие фи-

Iу| жи работающих строителей - тем самым усиливается образ города с I рудовой деятельностью горожан.

И своем окончательном тексте, озаглавленном “De origine situ, minibus et institutis Norimbergae libellus”, Цельтис следует классической мгпандровской” схеме описания города, разделив изложение на 16 глав. Начиная с описания расположения Нюрнберга среди западных отрогов I грцинского леса, где некогда обитали древние друиды, его возникнове­ нии на неплодородных почвах, но зато на богатом рыбой Пегнице, то и цгпо задерживаясь на разных эпизодах, - то из жития св. Зебальда, то на п юбражении волочения проволоки или на якобы имевшей место попыт- м* Карла Великого соединить каналом Майн и Дунай, попутно - на изоii|)(‘гении в Майнце книгопечатания как величайшего дара человечеству ими на строительстве башни “Лугисланд” с подземным карцером, - осоиое внимание уделяет он борьбе против разбойничавшего рыцарства и мообще на поддержании порядка в городе и на принадлежавших Нюрн- |и'ргу землях. Отдельная глава посвящена астрологическим выкладкам,

определением небесных тел, покровительствующих городу, и своеоб­ разным гороскопом Нюрнберга. Сразу после этого автор непосредстменно переходит к сюжетам демографии, представляющимся ему нераз­ рывно связанными с астрологическими расчетами: определяет число /кителей города, находящихся там реально (в отличие от всякого рода | писков - податных и т.п.), притом весьма остроумным путем: исходя из количества хлеба, выпекаемого ежедневно хлебопеками. К числу благо­ приятных для города обстоятельств Цельтис относит месторасположе­ ние Нюрнберга в самом центре Европы: “...от этого зависит, что город оказывается не только центральным пунктом для всей Германии, но и дня всей Европы, поскольку он так же удален от Балтийского, как и от Адриатического морей, подобно тому, как от открытого Океана так же, как от берегов Дона” Вслед за этим автор снова возвращается к мысли, что красоты и дары природы совмещаются с трудолюбием горожан, примером чему служит остров Шютт (Schiitt, от Schutt - мусор, щебень), действительно насыпанный посреди реки Пегниц, благодаря чему образо­ вались два рукава, на которых стоят мельницы, приводящие в движение колеса для волочения проволоки и мощные молоты; но здесь же, на лугах, покрытых душистыми цветами, отдыхают и наслаждаются красотами при­ роды нюрнбержцы, “...и удивительно сказать, что на этом месте никогда пе проливалась кровь и не вспыхивала вражда и ненависть, так велико здесь созвучие души и природы” Как и поэзия Конрада Цельтиса, его "Norimberga” принадлежит к сокровищам творчества и мысли немецких гу­ манистов. И хотя это сочинение, написанное по латыни, было доступно да­ леко не всем, гуманистическая культура Нюрнберга проявилась в том, что оно было вслед за тем пересказано (или точнее “перепето”) последним ве­ ликим нюрнбергским мейстерзингером, Гансом Саксом, не забывшим - даже подробнее, чем это было сделано Цельтисом, - остановиться на дос­ тоинствах городского управления и на справедливости суда: “Судить слугу иль господина для наших судей все едино”.

167

ДЕМОГРАФИЧЕСКИЕ ХАРАКТЕРИСТИКИ СРЕДНЕВЕКОВОГО ГОРОДА

НАСЕЛЕНИЕ ГОРОДОВ

ГОРОД И ЕГО АРЕАЛЫ

В самом понятии “городской центр” имманентно заложено предстаинение о некоей принадлежащей ему периферии. Разность потенциалов mix отнюдь не автономных, а взаимно соотнесенных структур, состав­ имющих целостность, обеспечивает функционирование всей системы. Города жили в контекстах разной конфигурации и масштаба, охватыва­ емых связями различного характера, плотности и интенсивности. Ины­ ми словами, город выступает как центр различных пространств: в одном

• пучае они ограничиваются минимальным хинтерландом с несколькими деревушками, в другом - могут включать всю страну. В целом сфера илияния города условно образовывается последовательностью концент­ рических окружностей, внутри которых располагаются его зона снабже­ ния продовольствием и сырьем, зона повседневных торговых контактов, юна иммиграции, зоны посреднической или дальней торговли, админи­ стративный округ, информационно-культурное пространство. Собстиенно совокупность этих разных, лишь частично перекрывающих друг друга пространств и определяла город как таковой, его величину, богат­ ство и специфику, его место в пространственно-поселенческой структу­ ре региона. Базовое значение в этой системе ареалов, очевидно, имела юна регулярных социально-экономических связей, которая вмещала в

;бя целый ряд примерно совпадавших или незначительно дополнявших друг друга пространств и придавала им определенное единство и относи­ тельную самодостаточность. Чем больше был радиус базового ареала, тем дальше проникали и шире распространялись устойчивые хозяйстненные, управленческие и культурные функциональные связи города, тем больше было его значение и выше статус как городского центра. ()сновными эмпирическими показателями для определения размера и типа города могут служить масштабы зоны его регулярных товарообмепов, радиус притока иммигрантов, площадь и число населенных пунктов его административного округа. Эти параметры достаточно четко отра­ жают ранг и роль города в его региональной сети - иерархической сис­ теме городских поселений: рыночных местечек, локальных, провинци­ альных, региональных, надрегиональных центрах, обладавших соответ­ ствующими сферами влияния. Огромное значение в такой сети имели малые города, выполнявшие функции рыночного центра сельской окру­ ги, радиус которой обыкновенно не превышал 20-25 км. Находясь на не-

<0 Л.П. Репина

169