Хьюстон-2

Гипотеза фрустрации — агрессии и последовавшие за ней теории описывают про­ цессы, регулирующие агрессивное поведение, как происходящие в индивидуаль­ ном организме, а именно: запускающие агрессивные реакции. Однако, чтобы эти процессы порождали агрессию, подобный тип действия должен присутствовать в поведенческом репертуаре индивидуума. Именно к этому обстоятельству обраще­ ны теории научения, ставящие следующие вопросы: Как индивидуум приобретает агрессивные формы поведения? Чем определяется актуализация той или иной его формы? Какие факторы ответственны за то, что агрессивное поведение становит­ ся привычным?

Инструментальное обусловливание

Поведение человека служит достижению желанных целей. Если ребенку потребу­ ется ярко-красная пожарная машина, стоящая на столе, он просто подойдет и возьмет ее. Ситуация, однако, осложняется, если той же игрушкой уже играет другой ребенок. Каким-то образом его надо заставить отдать машину. Одна из возможностей — это прямое действие (просто схватить игрушку). Такое поведе­ ние может породить разные последствия. Если оно оказалось успешным (т.е. ока­ залось удачным способом получения привлекательного предмета), ребенок может использовать те же приемы в других аналогичных ситуациях. Через позитивное подкрепление склонность вести себя агрессивно будет усиливаться. Доказано, что люди приобретают различные формы агрессивного поведения посредством инст­ рументального обусловливания. Внешние условия окружения контролируют ос­ воение и применение агрессивных приемов. В таком деле могут оказаться эффек­ тивными весьма различные формы подкрепления: получение привлекательных вещей, таких, как игрушки, деньги, сласти (Walters & Brown, 1963); завоевание социального одобрения и повышение статуса (Geen & Stonner, 1977); избегание боли (Patterson, Littman, & Bricker, 1967). В дальнейшем социальная поддержка (групповые или социальные нормы) также может усилить выражение враждебно­ сти или агрессивные реакции (Buss, 1961, 1971).

Теория социального научения

Бандура (Bandura, 1973) предположил, что первым шагом к приобретению новых форм агрессивного поведения является процесс научения через моделирование.

Индивид приобретает новые и более сложные формы поведения, наблюдая как само поведение, так и его последствия на других людях или образцах. В типич­ ном эксперименте по подражанию образцам

(Bandura, Ross & Ross, 1961, 1963) дети наблюдали за игрой взрослого. Он демонстрировал очень необыч­ ное и совершенно новое для детей поведение: мар­ шировал по игровой комнате, бил большую надув­ ную игрушку (куклу «Бобо») резиновым молотком,

пинал ее ногами и кричал на нее. В контрольной группе дети наблюдали за взрослым, спокойно игравшим с игрушками. На втором этапе эксперимента иг­ равший взрослый (образец) вознаграждался экспериментатором либо же никаких позитивных последствий для него не наблюдалось. Далее дети получали возмож­ ность поиграть теми же самыми игрушками. Выяснилось, что они имитировали тот образец поведения, который на их глазах вознаграждался. Этот эффект был обнаружен как для образцов поведения, наблюдавшихся детьми в реальной жиз­ ни, так и для тех, что они видели лишь на видео. Тот же результат имел место, когда образцом служил персонаж комикса (рис. 10.3).

Если во множестве экспериментов с детьми подчеркивается освоение новых форм поведения (см. Bandura, 1977 b; Baron & Richardson, 1994), сходные опыты со взрослыми показывают, как в некоторых ситуациях наблюдение поведенче­ ской модели может ослабить подавление агрессии (Baron, 1971; Epstein, 1966). Детям модели агрессивного поведения предоставляются преимущественно в двух основных социальных контекстах, каждый из которых релевантен их повседнев­ ному социальному взаимодействию: это семья и группы сверстников (Bandura, 1973). Постоянно ведется дискуссия, в которой СМИ критикуются за порожде­ ние агрессивного поведения, особенно среди молодежной аудитории. Принимая во внимание как широкий объем исследований, так и растущее значение средств массовой информации в формировании нашей социальной жизни, эта проблема более подробно будет рассмотрена в следующем разделе.

Припомним нашу ситуацию: четверо немцев бьют и пинают ногами свою жертву — тунисца. Легко представить себе, что такое их поведение вознагражда-

лось в прошлом, — будь то восхищение сверстников или же приобретение неких ценностей. Если и не напрямую, то, по крайней мере, в средствах массовой ин­ формации нам не придется долго искать образцы ксенофобического и жестокого поведения. При этом демонстрируются не только поведенческие модели, но и то, как они закрепляются в социальном контексте. СМИ передают поведенческие нормы и ценности и имплицитно учат тому, что оправдывает агрессию.

Наблюдение агрессии в средствах массовой информации

Какова связь между агрессивным поведением и наблюдением агрессии по те­ левизору?

В общественном мнении одним из наиболее типичных козлов отпущения, несу­ щих ответственность за насилие в нашем обществе, являются СМИ. Предполага­ ется, что агрессивные эпизоды на экране повышают агрессивность зрителя. По­ добные претензии по поводу агрессивных действий не только выглядят правдо­ подобными, но еще и сулят относительно простое решение проблемы: чтобы уст­ ранить агрессию, достаточно просто выключить телевизор.

С точки зрения социальной психологии принципиальными являются два во­ проса: (1) усиливают ли СМИ, демонстрирующие сцены насилия, агрессию, и (2) каковы психологические процессы, вызывающие или опосредующие возможный эффект воздействия СМИ? Систематические обзоры с использованием техники мета-анализа привели к выводу, что наблюдение агрессии часто имеет своим следствием усиление агрессивных реакций (Andinson, 1977; Geen & Thomas, 1986; Hearold, 1986). Критики подвергли сомнению экологическую валидность этих результатов, отметив искусственный характер лабораторных исследований, на которых базировался анализ. Однако более недавний мета-анализ (Wood, Wong, & Cachere, 1991), основанный исключительно на полевых исследованиях, привел к тем же заключениям, а именно: сцены насилия в СМИ стимулируют агрессив­ ное поведение СМИ-потребителей.

Чтобы разобраться в возможных долговременных эффектах созерцания агрес­ сии по ТВ, проводились лонгитюдные исследования, в которых в определенные моменты времени количественно оценивалась привычка к просмотру телевизора и наблюдаемое агрессивное поведение. Ряд авторов (Eron, Walder, & Lefkowitz, 1971; Eron, Huesmann, Lefkowitz, & Walder, 1972) провели тестирование одной й той же выборки респондентов в возрасте восьми лет, а затем — в возрасте 18 лет. Полученные корреляции подтвердили гипотезу: относительно высокий уровень агрессии в 18 лет связан с относительно частым просмотром фильмов, содержа­ щих сцены насилия, в восьмилетнем возрасте (рис. 10.4). Другие лонгитюдные исследования сообщают о сходных результатах (Eron & Huesmann, 1980; Groebel

&Krebs, 1983; Huesmann, Lagerspetz, & Eron, 1984).

В1991 г. был проведен мета-анализ данных по более чем тысяче проверок воз­ действия агрессии в СМИ в самых разнообразных исследованиях: в лабораторных экспериментах, полевых исследованиях и лонгитюдах (Comstock & Paik, 1991). Ав­ торы делают вывод, что полученная картина совершенно недвусмысленна. Сущест­ вует устойчивый кратковременный эффект воздействия ТВ-сцен агрессии на пове-

остаются безнаказанными, «сдерживающие силы» у зрителя в отношении ненорма­ тивного поведения могут ослабеть. Испытуемые-мужчины, которым в течение не­ дели ежедневно демонстрировались агрессивно-порнографические фильмы, сооб­ щили о притуплении чувства депрессии, раздражения и тревоги. Они в большей мере стали оценивать фильмы как приятные, и в меньшей — как содержащие на­ силие и унизительные для женщин (Harris, 1994; Linz, Donnerstein, & Adams, 1989).

Частые сцены агрессии в СМИ также влияют на установки. Люди, с помо­ щью ТВ узнавшие, что конфликты часто решаются агрессивным путем и что один агрессивный поступок обычно влечет за собой другой, могут переоценить свои собственные шансы стать жертвой. Они более подозрительны по отноше­ нию к другим и требуют более суровых приговоров в борьбе с преступностью (Gerbner, Cross, Morgan, & Signorelli, 1982). Связь между агрессией в СМИ и по­ веденческой агрессией не однонаправлена, хотя этот факт часто не замечается. В реальной жизни программы, содержащие сцены насилия, обычно не навязывают­ ся детям и подросткам специально. Они имеют возможность выбирать среди ка­ налов, фильмов и видео то, что хотят смотреть сами (Gunter, 1985, 1994). Таким образом, связь между демонстрацией агрессии в СМИ и агрессивным поведением может быть искажена индивидуальным предпочтением агрессивных фильмов.

Агрессия в социальных системах

В предыдущих разделах мы рассматривали различные теоретические подходы, объясняющие возникновение агрессивного поведения в целом. Теперь мы обра­ тимся к более специальным социальным образованиям повседневной жизни, в которых агрессия проявляется. Ясно, что мы не можем рассмотреть всю совокуп­ ность социальных систем, релевантных для индивидуального агрессивного пове­ дения. Рассмотрим лишь те из них, которые, с нашей точки зрения, весьма важ­ ны. Это агрессия в семье, в школе и на работе.

Агрессия в семье

Какие факторы способствуют агрессивному поведению членов семьи?

Семья — это дом, убежище и поддержка для ее членов; она основана на взаим­ ной привязанности между поколениями. Семья обеспечивает тепло и близость; дети в ней могут социализироваться и развиваться, становясь приспособленными и компетентными членами общества. Однако известно и следующее: «Люди име­ ют гораздо больше возможностей оказаться убитыми, подвергнуться физическому нападению, быть избитыми, получить удар, затрещину в своем собственном доме от членов своей семьи, чем в любом другом месте и в любом другом обществе» (Gelles, 1997, р. 1). Чтобы соединить эти два очень разных лика семьи, мы долж­ ны помнить, что в общем спектре поведения частота агрессивных действий отно­ сительно низка. Однако по отношению к среднему уровню агрессивного поведе­ ния, агрессивность в домашних условиях, по-видимому, довольно высока. Рас­ пространенность по всему миру агрессии в семье должна рассматриваться как острая социальная проблема (Walker, 1999).

Агрессия в семье — это устойчивая картина жестокого поведения, связанного со злоупотреблением силой, которая в настоящее время встречается все чаще и стано­ вится все жестче. Она включает в себя широкий спектр дурного обращения в физическом, сексуаль­ ном и психологическом смыслах, используемого од­ ной личностью в своих интимных отношениях про­ тив другой с целью контроля, доминирования или принуждения (АРА, 1996; Shornstein, 1997). Сущест­ вует ряд мифов, касающихся семейной агрессии (Gelles, 1997), которые следует уточнить. Считается, например, что семейная агрессия отнюдь не присуща одним только низшим классам или людям с душев­ ными расстройствами, а встречается во всех сегмен­ тах общества. Считается также, что инициатором на­

падения в близких отношениях могут быть и мужчина, и женщина (Straus, 1993). Отмечается, однако, разница в тяжести травм, нанесенных в результате таких атак: травмы, наносимые женщинами, легче, чем травмы, наносимые мужчинами. В лю­ бом случае, независимо от пола, агрессивные действия, осуществляемые взрослы­ ми членами семьи, будут значимыми образцами для детей (Jaffe, Wolfe, & Wilson, 1990; Straus, 1993).

Почему же семья оказывается столь жестокой? Был выделен ряд факторов, специфических для семьи как социальной группы, ответственных как за формиро­ вание в ней атмосферы близости и поддержки, так и за существующий потенциал агрессивности и злоупотребления силой (Gelles & Straus, 1979). Члены семьи по­ стоянно взаимодействуют; они вовлечены в широкий круг совместной деятельно­ сти, что требует от каждого высокой самоотдачи. Можно предполагать, что кто-то из родственников сочтет своим правом и даже обязанностью воздействовать на поведение других, на их убеждения и ценности. Семья предоставляет множество возможностей для негативной взаимозависимости. За продолжительное время, проводимое членами семьи вместе, накапливается знание о сильных и слабых сто­ ронах каждого, что может быть использовано для нападения на другого в ситуации конфликта.

Была предложена теория интимной агрессии (Gelles, 1997), основанная на теории обмена и взаимозависимости (Blau, 1964, см. гл. 11). Интимная агрессия, как и другие виды поведения в социальных отношениях, определяется стремле­ нием к выгоде и минимизации затрат. К агрессии прибегают в тех случаях, когда выигрыш оказывается вероятнее проигрыша. «Затраты» субъекта агрессии уменьшаются при (1) отсутствии действенного внешнего социального контроля (в случае семьи — это ее приватная, частная природа, ограничивающая стремление к вмешательству со стороны внешних лиц); (2) неравенстве силы мужчин и жен­ щин; и (3) особой оценке агрессивности как повышающей статус необходимой составляющей образа «настоящего мужчины».

Агрессия в школе и на работе

Каковы условия, превращающие детей в школе и коллег на работе в винов­ ников и жертв агрессии?

Нам всем приходилось встречаться или, по крайней мере, слышать о людях, ко­ торые в школе или на работе страдали от постоянных преследований и нападок одноклассников или коллег. Часто подобные ситуации ведут к серьезным про­ блемам со здоровьем: иногда жертвы даже идут на самоубийство, чтобы изба­ виться от тяжелой, стрессогенной ситуации. Хотя эта специфическая форма аг­ рессии характерна отнюдь не только для настоящего времени, ее систематическое социально-психологическое исследование началось лишь недавно, сначала в Скандинавии (Leymann, 1993, Olweus, 1973), а затем и во многих других странах (см. Smith & Sharp, 1994; Schuster, 1996; Zapf, 1999).

Виктимизации было дано следующее определение: «Можно считать, что лич­ ность подвергается третированию..., если она неоднократно и в течение длитель­ ного времени сталкивается с негативными действиями со стороны одного или более других лиц» (Olweus, 1994, р. 98). Под «негативными действиями» имеется в виду агрессивное поведение — физическое и вер­ бальное, прямое и косвенное. Для описываемого яв­ ления характерно неравенство в силе, статусе или власти. Жертва занимает низшее положение по срав­ нению с обидчиком и, таким образом, не может аде­ кватно защищаться от нападений. Среди реакций жертвы отмечаются психосоматические симптомы, снижение успеваемости и потеря самоуважения

(Schafer, 1997; Zapf, 1999). Что касается обидчиков, то те, кто занимается запугиванием товарищей в школе, с большей вероятностью в будущем демонст­ рируют делинквентное поведение (Losel, Averbeck, & Bliesener, 1997). Они также оказываются более склонными к запугиванию и третированию в даль­ нейшем, там, где будут работать (Farrington, 1994).

Применительно к школе были выделены типичные характеристики жертв и агрессоров (Olweus, 1994), которые оказались совершенно сходными с характери­ стиками, полученными в исследовании виктимизации среди взрослых — коллег по работе (Niedl, 1995; Schuster, 1996; Zapf, 1999). Жертвам свойственны тревож­ ность, оборонительная позиция, низкая самооценка, физическая слабость или внешние отличия от большинства. Напротив, агрессоры часто физически сильны, ведут себя наступательно в самых разнообразных ситуациях, склонны к домини­ рованию, высоко импульсивны и обладают устойчивой самооценкой. Было пока­ зано, что многие из упомянутых личностных особенностей связаны с различны­ ми стилями поведения родителей в отношении детей (Schafer, 1997). Характер преследований также зависит от тендерных и возрастных различий. Девочки ча­ ще, чем мальчики, демонстрируют косвенные нападения, реже — прямые физи­ ческие. С возрастом, однако, благодаря снижению физической агрессии среди мальчиков эти различия сглаживаются. Среди взрослых физические нападения играют в запугивании крайне незначительную роль.

Когда возникает виктимизация? Гипотеза социального несоответствия (см. Schafer, 1997) предполагает отсутствие совместимости между общим социальным климатом группы лиц равного статуса и установками и поведением жертвы. В зависимости от типа групповых норм одни и те же стили поведения могут при­ вести либо к отвержению и виктимизации, либо к принятию (Wright, Giammarino, & Parad, 1986). Основываясь на теории референтного знания, Фолджер и Бэрон отмечают, что кажущаяся несправедливость действий обидчи­ ков может быть вызвана «соответствием» невольных жертв представлениям (ког­ нитивным схемам памяти) агрессоров (Folger & Baron, 1996).

В настоящее время в исследованиях преследований как в школе, так и на ра­ боте, изучаются различные факторы, которые могут оказаться значимыми для анализа данного явления. Процессы, контролирующие его, еще не получили тео­ ретического осмысления (Schuster, 1996). Имеется один аспект, отличающий ис­ следования виктимизации от прочих областей изучения агрессии. Обычно инте­ рес исследователя направлен на субъекта и его поведение; однако в случае явле­ ния запугивания в фокусе изучения в равной мере оказываются и обидчик, и жертва. Для интегративных подходов к анализу агрессии данный случай отнюдь не является особым. Более того, агрессия всегда предполагает вклад со стороны (по крайней мере) двух оппонентов, действующих в особых социальных обстоя­ тельствах. Далее мы и рассмотрим это взаимодействие.

Агрессия: от действия к взаимодействию

Каковы важнейшие представления об агрессии как социальном взаимодействии?

Интерпретация индивидуального поведения как агрессивного

Когда мы определяем поведение как агрессивное, мы выходим за рамки простого описания, производя оценку. Суждение, сделанное наблюдателем или даже самим участником, имеет социальные последствия. Если поведение признано «агрессив­ ным», кажутся уместными негативные санкции. В широкомасштабном исследова­ нии социальных установок американцев-мужчин по отношению к различным формам агрессии было выявлено, что одно и то же поведение (например, нападе­ ние полиции на студентов во время демонстрации), может быть воспринято как позитивно, так и негативно в зависимости от того, было ли сочтено предшествую­ щее ему действие (сама протестная акция) законным или незаконным (Blumenthal, Kahn, Andrews, & Head, 1972). Эксперименты, связанные с оценкой поведения как агрессивного, показывают, что ключевыми критериями являются намерение причи­ нить вред, реально нанесенный ущерб и нарушение норм (Ferguson & Rule, 1983; Loschper, Mummendey, Linneweber, & Bornewasser, 1984). Если мы согласимся, что агрессия — это скорее интерпретационный, чем описательный конструкт, тогда наш интерес обратится к факторам, определяющим или влияющим на истолкова­ ние происходящего. Во-первых, необходимо учитывать социально-нормативный контекст, порождающий рассматриваемое действие. В зависимости от специфиче-