Хьюстон-2

ОНТРОЛЬНЫЕ ВОПРОСЫ

1.Многие исследования обнаруживают влияние хорошего настроения на помогаю­ щее поведение. Как вы объясняете эти результаты? Почему эффект хорошего на­ строения крайне непродолжителен?

2.Каковы характеристики просоциальной личности?

3.Какую роль играет эмпатия в качестве детерминанты просоциального поведения? Опишите разницу между ситуационной и диспозиционной эмпатией.

4.Являются ли мотивы просоциального поведения альтруистическими или эгоисти­ ческими? Какие эмпирические исследования можно было бы провести, чтобы ис­ следовать этот вопрос?

5.Как вы объясните тот факт, что просоциальное поведение редуцируется, если на­ рушается личный стандарт справедливости?

6.Как ситуационные факторы усиливают или ослабляют просоциальное поведение, осуществляемое в соответствии с нормой социальной ответственности?

7.Возможно ли уменьшить диффузию ответственности, часто наблюдаемую в чрез­ вычайных ситуациях?

8.Почему уместно говорить о норме взаимности в просоциальном поведении, осо­ бенно если речь идет о принимающих помощь лицах, обладающих высокой само­ оценкой?

1ЛЯ ДАЛЬНЕЙШЕГО ИЗУЧЕНИЯ

Batson, С. D. (1991). The altruism question. Toward a social-psychological answer. Hillsdale, NJ: Lawrence Erlbaum. На основе исторического обзора проблемы альтруизма раз­ вивается гипотеза эмпатии—альтруизма и описывается исследование, подтвер­ ждающее эту гипотезу.

Clark, М. S. (Ed.). (1991). Prosocial behaviour. Newbury Park, CA: Sage. Описываются перспективы развития и социально-психологические подходы к проблеме.

Davis, М. Н. (1994). Empathy: A social psychological approach. Boulder, CO: Westview Press. Труд посвящен эмпатии, этой опосредующей переменной просоциального пове­ дения, привлекшей к себе широчайшее внимание.

Eisenberg, N. (1986). Altruistic emotion, cognition, and behaviour. Hillsdale, NJ: Lawrence Erlbaum. Основное внимание уделяется зарождению и развитию эмпатии и просоциальному моральному рассуждению.

Hunt, М. (1990). The compassionate beast. What science is discovering about the human side of humankind. New York: William Morrow. Используя соответствующую литературу и интервью с рядом известных исследователей, журналист описывает основные те­ мы и противоречия исследований просоциального поведения.

Montada, L., & Bierhoff, Н. W. (Eds.). (1991). Altruism in social systems. Lewiston, NY: Hogrefe. Сборник эмпирических исследований и теоретических работ, написанных с точки зрения теории социальных систем.

Piliavin, J. А., & Callero, P. (1991). Giving blood: The development of an altruistic identity.

Baltimore: Johns Hopkins University Press. Пример прикладного исследования про­ социального поведения.

Schroeder, D. A., Penner, L. A., Dovidio, J. F., & Piliavin J. A. (1995). The psychology of helping and altruism. New York: McGraw-Hill. Самая подробная монография по просоциальному поведению из доступных в настоящее время.

Spacapan, S., & Oskamp, S. (Eds.). (1992). Helping and being helped. Naturalistic studies.

Newbury Park, CA: Sage. Сборник работ, посвященных альтруистическому поведе­ нию в повседневной жизни.

КЛЮЧЕВЫЕ ИССЛЕДОВАНИЯ

Darley, J. М., & Batson, С. D. (1973). From Jerusalem to Jerico: A study of situational and dispositional variables in helping behavior. Journal of Personality and Social Psychology, 27, 100-8.

Latane, В., & Rodin, J. (1969). A lady in distress: Inhibiting effects of friends and strangers on bystander intervention. Journal of Experimental Social Psychology, 5, 189—202.

Введение

В пятницу, 21 апреля 1999 г. в Организации по безопасности и сотрудничеству в Европе (ОБСЕ) был заслушан доклад о серьезнейших нарушениях прав человека, допускаемых косовскими сербами в отношении албанцев. Они перерезали им горло, выкалывали глаза, отрезали носы, пальцы, руки и ноги. И ко времени на­ писания нашей главы это был не единственный пример крайней агрессии, отра­ женный прессой. Накануне имел место очередной ужасный случай стрельбы в школе в Литтлтоне (штат Колорадо, США). И, как это ни печально, даже если бы глава была написана в любое другое время, мы все равно нашли бы сходные примеры. Агрессия наблюдается постоянно и по всему миру.

Согласно статистике, в 1997 г. в Германии было зарегистрировано 186 447 случаев предумышленных и непредумышленных убийств и тяжких телес­ ных повреждений. Цифры по другим европейским странам сравнимы с этими, а для Соединенных Штатов они еще выше. Чем сильнее поражает воображение произошедшее, тем настойчивее мы спрашиваем: «почему?» Что заставляет когото оскорблять, третировать, бить, мучить или даже убивать другого человека? Оп­ ределив причины, можно надеяться найти средства контролировать и снижать агрессию.

В главе мы в первую очередь рассмотрим наиболее известные теоретические подходы к объяснению агрессивного поведения. Это гипотеза связи фрустрации и агрессии и теории, развивающие этот подход, а также теория научения агрессивно­ му поведению. Мы специально остановимся на воздействии, оказываемом средст­ вами массовой информации. Их первоочередное значение подчеркивается в дис­ куссии о подражательности (моделировании) агрессивного поведения. Во втором разделе мы коснемся роли различных социальных систем, в которых может иметь место агрессия, — семьи, школы, работы. В третьем разделе мы обсудим некото­ рые интегративные подходы к проблеме агрессии. Основное внимание будет уде­ лено теориям переработки социальной информации и социального влияния. И, нако­ нец, исходя из анализа агрессии как интерактивного феномена, определяемого взаимными вкладами обоих оппонентов и специфическим социальным контек­ стом, мы рассмотрим феномен коллективной агрессии, включая такие крайние формы ее проявления, как массовые убийства и геноцид. Хотя в понимании аг­ рессивного поведения индивидуальные различия могут играть ключевую роль, их воздействие мы будем рассматривать не в отдельном разделе, а по ходу изложе­ ния (для более подробного обзора, см. Geen, 1998).

Для начала рассмотрим происшествие, имевшее место в одном из городов Гер­ мании. Легко можно представить то же самое и во многих городах Европы, да и в других местах. В пабе толпится молодежь, большинство — возле стойки. Среди них д на молодых человека из Туниса, изучающие физику в местном университете. Ко­

гда тунисцы покидают бар, небольшая группа немцев также выходит на улицу и идет следом за ними к автобусной остановке. Тунисцы убыстряют шаг, но рас­ стояние между ними и немцами сокращается. Когда тунисцы пускаются бежать, переходят на бег и немцы. В нескольких метрах от остановки немцы нагоняют ту­ нисцев и нападают на них. Одному удается вырваться, второго же валят на землю,

его пинают, избивают кулаками и бейсбольными битами. Через несколько минут на земле остается неподвижно лежащая жертва, а немцы убегают.

Какие теории мы можем использовать, чтобы идентифицировать причины аг­ рессивного поведения немцев? По ходу главы мы попытаемся проанализировать это происшествие с точки зрения различных теоретических подходов. Однако прежде чем искать ответы на вопрос, почему имеет место агрессия, нам следует ответить на вопрос о том, что она собой представляет.

Определение агрессии

В исследовании агрессии длительное время имело место противоречие, касавшее­ ся альтернативных определений, но, похоже, в отношении двух ее аспектов дос­ тигнуто согласие. (1) Агрессивное поведение определяется как причинение ущер­ ба или нанесение травмы другому лицу или организму. (2) Чтобы различить аг­ рессию, случайный вред или жесткие меры физического воздействия, применяе­ мые во благо другого человека, в определении должно быть также отмечено наме­ рение вызвать негативные последствия для жертвы. Оба эти аспекта охватываются дефиницией, предложенной Бэроном (Baron, 1977): «Агрессией называется любая форма поведения, направленная на причинение ущерба или нанесение травмы другому живому существу, стремящемуся избежать подобного обращения» (р. 74 см. также Baron & Richardson, 1994, p. 7).

Существует множество способов вести себя агрессивно. Ряд авторов проводил классификацию типов агрессивного поведения на основе различных критериев, деля, в частности, агрессию на физическую и вербальную (Buss, 1961), на оборо­ нительную и наступательную, спровоцированную и беспричинную (Zillmann, 1979; см. также Buss, 1971). Возвращаясь к описанному выше происшествию, от­ метим, все готовы согласиться, что нападавшие действовали агрессивно, их пове­ дение было явно враждебно, не спровоцировано и имело целью причинить ущерб. Однако при более внимательном рассмотрении оказывается, что в исто­ рии ничего прямо не говорится о возможной провокации со стороны жертв или о целях и мотивах нападавших. Судя по всему, наше восприятие агрессивных дей­ ствий выходит за пределы чистого описания или наблюдения, основываясь вме­ сто того на предположениях. Мы вернемся к этому явлению в дальнейшем.

Теории агрессии

Каковы базовые теоретические положения, объясняющие агрессивное поведение?

Долгое время ситуацию определяли биологические представления о причинах агрессивного поведения. Это дискуссии об агрессии как инстинкте (McDougall, 1908), влечении (Freud, 1920) или инстинктивном поведении (Lorenz, 1963; см. обзоры Geen, 1998, и Tedeschi & Felson, 1994). Повседневный опыт показывает, что феномен агрессии вездесущ, и это неизбежно приводит к его анализу с точки зрения эволюционных функций агрессии. Сформированная естественным отбо­ ром, агрессия рассматривается как поведенческая стратегия, имеющая приспосо-

бительную ценность с точки зрения цели эволюции, каковой является успешное воспроизводство индивидуумом своих генов (Dawkins, 1989; Williams, 1966; см. гл. 2, где излагается эволюционный подход к социальной психологии).

Фрустрация и агрессия

В 1939 г. пять авторов, так называемая Йейльская группа, опубликовали книгу под названием «Фрустрация и агрессия» (Frustration and Aggression), положившую начало экспериментальному изучению агрессии в рамках социальной психологии (Dollard, Doob, Miller, Mowrer, & Sears, 1939). В течение нескольких десятилетий гипотеза фрустрации — агрессии была теоретическим ядром исследований в дан­ ной области. Модель предполагает, что совершать агрессивные поступки индиви­ дуума побуждает энергия, порождаемая фрустрацией. Под фрустрацией понима­ ется состояние, возникающее, когда достижение цели блокировано. При этом агрессией обозначается действие, направленное на причинение ущерба другому организму. Два эти концепта связаны между собой следующими утверждениями:

(1) фрустрация всегда ведет к какой-то форме агрес­ сии; (2) агрессия — это всегда последствие фрустра­ ции. Агрессия, однако, отнюдь не всегда направлена на причину фрустрации и может принимать различ­ ные формы. Если, например, тот, кто является ис­ точником фрустрации, физически очень силен или обладает социальной властью, фрустрированная личность может обратить свою агрессию против дру­

гой, менее опасной личности, или же выразить ее более косвенным способом. Формами переноса агрессии являются замещение объекта и замещение реакции. В соответствии с представлением о катарсисе, тенденция действовать агрессивно редуцируется путем демонстрации агрессивного поведения или его заместителей.

Сразу после публикации простая гипотеза, касающаяся причинной связи ме­ жду фрустрацией и агрессией, была подвергнута сомнению. Критики утверждали, что фрустрация отнюдь не всегда ведет к агрессии: иногда наблюдаются бегство или апатия. Кроме того, агрессия часто имеет место без предшествующей фруст­ рации. Наемный убийца может выполнить свою задачу, даже не зная жертвы, не говоря уж о том, что, конечно же, он не был ею фрустрирован. С учетом возра­ жений авторы очень скоро изменили свои исходные посылки. Фрустрация стала рассматриваться лишь как один из стимулов к агрессии. При этом в индивиду­ альной иерархии возможных реакций агрессия превратилась лишь в доминирую­ щую тенденцию, вызываемую фрустрацией (Miller, Sears, Mowrer, Doob, & Dollard, 1941). Итак, фрустрация порождает готовность к агрессии, но проявится ли она в актуальном поведении, зависит от дополнительных условий.

Попытку более точно определить связь между фрустрацией и агрессией сде­ лал Берковиц (Berkowitz, 1964, 1969, 1974) — автор теории активирующих ключе­ вых стимулов (cue-arousal theory). Он предположил, что связь фрустрации и аг-

рессии опосредуется условиями окружения (или ключевыми стимулами). Фруст­ рация вызывает агрессию не непосредственно, а порождает состояние активации, связанное с эмоцией гнева, который, в свою очередь, создает внутреннюю готов­ ность к агрессивному поведению. Однако лишь в том случае, если в ситуации присутствуют имеющие агрессивное значение ключевые стимулы, связанные с условиями высвобождения гнева или просто с самим гневом, агрессия будет про­ явлена. Стимулы приобретают значение ключей вследствие классического обу­ словливания. Таким образом, практически любой объект или личность в прин­ ципе могут стать ситуационным ключом, спусковым крючком агрессии.

Как ключевые раздражители влияют на агрессивное поведение?

Акт агрессии имеет два разных источника: рост активации, вызванной гневом по отношению к агрессору, и ключевые признаки ситуации. Чтобы систематически проверить положения теории активирующих ключевых стимулов, Берковиц с коллегами провел серию экспериментов (Berkowitz, 1974; см также Gustafson, 1986, 1989). Один из них вызвал особенно широкий интерес и критику. Его удач­ ные и неудачные повторения известны как эффект оружия (weapons effect).

Оружие, как указывает Берковиц, — это ярчайший пример ситуационного ключа агрессии. Его присутствие в принципе должно вести к более острым про­ явлениям агрессии (в отличие от объектов, вызывающих нейтральные ассоциа­ ции). Берковицем и Лепажем был проведен эксперимент (Berkovitz & LePage, 1967), проверяющий следующую гипотезу: если оружие действует как ключевой раздражитель, будут ли фрустрированные или разгневанные люди в присутствии оружия проявлять большую агрессию? Испытуемые (юноши, студенты колледжа) должны были выполнять некое задание и получить от помощника эксперимента­ тора оценку (различное количество ударов током). Оценка не зависела от реаль­ ного выполнения задания, но только должна была порождать чувство гнева раз­ ной силы. Как и ожидалось, испытуемые, получившие больше ударов, чаще со­ общали о гневе, чем испытуемые, получившие только один удар. На втором этапе эксперимента как испытывающие, так и не испытывающие гнева участники должны были оценить работу помощника экспериментатора, путем нанесения ему ударов током. Производилось манипулирование ситуационными ключами агрессии. В одном случае на соседнем столе помещались ружье и револьвер, в другом там не было ничего. Результаты явно соответствовали гипотезе: на коли­ чество ударов током, наносимых помощнику экспериментатора не испытывав­ шими гнева участниками, ключи агрессии не оказывали никакого эффекта. Раз­ гневанные испытуемые, напротив, в присутствии оружия наносили больше элек­ троударов, чем в его отсутствие (рис. 10.1).

Последующие экспериментальные проверки не дали неоспоримого подтвер­ ждения исходным положениям Берковица. И все же в 1990 г. был проведен метаанализ результатов 56 исследований, оценивающих пределы, в которых присутст­ вие ключевых стимулов облегчает агрессивные реакции у людей, переживающих отрицательные эмоции (Carlson, Marcus-Newhall, & Miller, 1990). Авторы убеди­ тельно показали, что ключевые стимулы действительно усиливали агрессивные

реакции. Однако, в отличие от исходной теории активирующих ключевых стиму­ лов, новые результаты дают основания считать, что аффективно окрашенные объекты действуют скорее в когнитивном плане, провоцируя у разгневанных ис­ пытуемых возникновение агрессивных мыслей и образов (см. также Bushman, 1998, о видеофильмах как стимулах, облегчающих активизацию агрессивных кон­ цептов). Простое присутствие ключевых стимулов агрессии, независимо от пред­ шествующей фрустрации или гнева, может облегчить оживление схем памяти связанных с агрессией.

состояние, переживание которого порождено источниками, явно связанными с агрессией. Однако на физиологическую активацию как таковую влияют и другие стимулы: физическое усилие, сенсационные новости, триллеры или эротические фильмы. Существует предположение, что неспецифическая активация, вероятно, поддерживает гнев или негативную активацию и в результате повышает готовность к агрессивному поведению. В таком контексте, под влиянием двухфакторной тео-

рии эмоций Шехтера (Schachter, 1964) Зильманн разработал теорию передачи воз­ буждения (Zillmann, 1971; 1988). Он утверждает, что остаточная эмоциональная ак­ тивация от предыдущей ситуации может усиливать активацию, порождаемую новой ситуацией.

Отметим два условия передачи возбуждения и, следовательно, возрастания агрессии. Во-первых, агрессия является доминирующей тенденцией реа­ гирования на новую ситуацию, т.е. индивид уже

предрасположен действовать агрессивно (см., например, Zillmann, Katcher, & Milavsky, 1972). Во-вторых, активация интерпретируется (или определяется) в контексте последующей агрессии. В ответ на унизительное замечание или не­ справедливое обвинение мы ощущаем повышение кровяного давления и учаще­ ние дыхания. Но те же самые признаки физиологической активации могут воз­ никнуть в ситуации, когда нас неожиданно попросят выступить перед группой на семинаре. Очевидной интерпретацией того же физиологического состояния будет замешательство или страх, и агрессивная реакция окажется маловероятной. Когда активация может быть недвусмысленно приписана неагрессивным стимулам, она будет интерпретирована правильно и не повлияет ни на уровень, ни на вероят­ ность возникновения агрессивного поведения (см. Rule & Nesdale, 1976; Tannenbaum & Zillmann, 1975). Таким образом, возрастания агрессии в результате общей активации можно ожидать, когда у индивида отсутствует четкая информа­ ция о причинах ее возникновения (см. Zillmann, Johnson, & Day, 1974).

Какова связь между негативными стимулами

иаффективными реакциями?

Когнитивный неоассоцианизм Теория, изложенная выше, описывает связь между активацией и агрессией как последовательность. К общей активации ведут разные условия. В зависимости от того, как воспринимаются ее причины, активация оп­ ределенным образом квалифицируется, что и приводит к специфической эмоции (такой, как гнев). Именно характер эмоции опреде­

ляет тип поведения. Берковиц (Berkowitz, 1989, 1990, 1993) подверг критике подобный взгляд и предложил альтернативную теорию когнитивного неоассоциаиизма. По мнению Берковица, неспецифической, или нейтральной, активации, не существует. Неприятные события оказывают прямой негативный эффект и напрямую запускают агрессию или бегство. Субъек­

тивные эмоциональные переживания, такие, как гнев или страх, могут сопровож­ дать, а могут и не сопровождать подобное поведение (рис. 10.2). Гнев и агрессия суть не последовательные, а параллельные процессы (Berkowitz, 1983). Агрессия (или бегство) — это непосредственная импульсивная реакция на негативную сти­ муляцию (Berkowitz & Heimer 1989). Такое предположение основано на ассоциа­ тивных сетевых моделях памяти (см. гл. 5).

Чем более неприятно событие, тем больше готовность индивида к агрессии. Негативными могут стать очень разные условия (такие, как оскорбления, нападе­ ния и пр.); классический пример условия, запускающего негативный аффект, — физическая боль (см. Bell, 1992; Berkowitz, Cochran, & Embree, 1981). Кроме того, стрессогенные особенности ситуации (шум, давка, жара) также могут повышать уровень негативной активации и соответственно вероятность агрессии (см., на­ пример, Baron & Richardson, 1994; Donnerstein & Wilson, 1976). И все же сказан­ ное справедливо только для тех индивидов, которые испытывают гнев и предрас­ положены вести себя агрессивно (Goldstein, 1994).

Вернемся к происшествию, описанному в начале главы. Может быть, немцы были фрустрированы; возможно, они были расстроены тем, что тунисцы сказа­ ли в баре. Но вполне допустимо, что гнев немцев был вызван другими собы­ тиями, а африканцы оказались наиболее подходящей мишенью для их агрессии. Поскольку у некоторых немцев существует стереотип африканцев или мусуль­ ман, как людей буйных, можно предположить, что, по ассоциации с этим сте­ реотипом, тунисцы могли активировать в своих будущих обидчиках схему аг­ рессивного поведения. В любом случае, очень похоже, что немцы были в со­ стоянии негативной активации и что они испытывали гнев. Условия в баре, жарком и шумном, вероятно, дополнительно усилили их активацию. Но почему немцы продемонстрировали именно данную конкретную форму агрессии, т.е. использовали бейсбольные биты? Откуда они почерпнули свой репертуар пове­ денческих альтернатив и свои представления о том, какое действие будет наи­ более подходящим?