Хьюстон-2

внимание, что групповая идентичность может влиять на межгрупповое поведе­ ние (Tajfel, 1978; Tajfel & Turner, 1986). Достаточно, например, вспомнить, что большинство людей имеют позитивное, а не негативное представление о себе. Поскольку часть нашей Я-концепции (идентичность) определяется в терминах принадлежности к группе, мы соответственно будем склонны оценивать ингруппы, скорее, позитивно, чем негативно. Однако, каким образом мы прихо­ дим к такой оценке? Тежфел и Тернер (Tajfel & Turner, 1986), развивая теорию социального сравнения Фестингера (Festinger, 1954), утверждают, что наши оценки групп относительны по своей природе, поскольку свою группу мы оце­ ниваем, сравнивая ее с другими. Результаты подобных сопоставлений имеют для нас значение, поскольку косвенно влияют на самооценку. Если ин-группа воспринимается как несомненно лучшая в определенном отношении (напри­ мер, «умелая» или «общительная»), мы можем погреться в лучах ее славы. Из­ вестен замечательный пример с болельщиками студенческих футбольных ко­ манд (Cialdini et al., 1976), когда студенты более охотно надевают знаки отличия и одежду, обозначающую корпоративную принадлежность, после победы «сво­ ей» команды, чем после поражения. Желание идентифицировать свою принад­ лежность, по-видимому, связано с победами в поединках между группами (см. также Snyder, Lassegard & Ford, 1986). Желание иметь позитивную Я- концепцию, по-видимому, создает установку искать способы более позитивного восприятия ин-группы на фоне аут-группы. Тежфел назвал это стремление «уп­ рочением позитивных отличий» (Tajfel, 1978, р. 83).

Каким образом эта теория, известная как теория социальной идентичности, мо­ жет помочь объяснить устойчивое стремление людей демонстрировать межгруп­ повую дискриминацию даже в таком явно малозначительном контексте, как па­ радигма минимальных внутригрупповых связей? Рассмотрим еще раз ситуацию, в которой оказываются участники эксперимента, проводимого по этой методике. Их приписывают к одной или двум одинаково «бессмысленным» группам. В са­ мом деле, испытуемые с этими объединениями не связаны буквально ничем; просто они знают, какие символы отличают одну группу от другой и что они принадлежат к определенной группе. Поскольку каждый участник только обозна­ чен кодовым номером, ситуация воспринимается как анонимная. Принимая это обстоятельство во внимание, можно предположить, что единственным источни­ ком формирования чувства идентичности в данном случае может быть знание о существовании ин-группы. Вначале эта группа ничем не отличается от другой, поэтому согласно теории она мало что добавляет полезного к самооценке ее чле­ нов. Противопоставление одной группы другой и дифференциация отношения к ним испытуемых задаются только на следующем этапе работы, когда участники опыта начинают присуждать «своим» больше монет, чем «чужим». Напомним, что иногда это может привести к снижению прибыли ин-группы как целого (стратегия максимизации различий).

Теория социальной идентичности предполагает некоторую прямую причинную связь между межгрупповой дискриминацией и самооценкой. Она может проявляться двояко (Abrams & Hogg, 1988). Люди прибегают к межгрупповой дискриминации, стараясь укрепить свою социальную идентичность (и соответственно повысить само­ оценку). Это может быть просто склонность относиться к себе, скорее, позитивно,

чем нейтрально или негативно. Или, например, люди с исходно низкой самооцен­ кой (обусловленной, например, членством в группе с низким статусом) будут хуже относиться к «чужакам», чтобы таким образом приблизить ее к «нормальному» уров­ ню. Обоснования обеих гипотез не являются бесспорными, однако первую поддер­ живают чаще, чем вторую (Rubin & Hewstone, 1998). Итак, исследования, выполнен­ ные в парадигме минимальных внутригрупповых связей, показали, что испытуемые, пренебрегающие удачной возможностью проявить межгрупповую дискриминацию, имеют более низкую самооценку, чем те, кто ее использует (Lemyre & Smith, 1985; Oakes & Turner, 1980). Таким образом, дискриминация позволяет сделать самооценку выше. С другой стороны, исследования, ставящие проблему причинности иначе, дают другие результаты. Например, в ряде работ было обнаружено, что ин-групповой фаворитизм демонстрируют группы, обладающие высоким статусом или большими возможностями, или индивиды с высокой самооценкой (Crocker & Luhtanen, 1990; Crocker, Thompson, McGraw, & Ingermann, 1987; Sachdev & Bourhis, 1985, 1987). Бо­ лее общие последствия влияния статуса на межгрупповое поведение мы обсудим ниже. Однако необходимо признать, что гипотеза о влиянии самооценки на меж­ групповую дискриминацию требует пересмотра.

Теория социальной идентичности объясняет готовность людей покровитель­ ствовать «своим», насколько бы слабой ни была связь между членами группы. Однако ее применимость не ограничивается этой искусственно созданной экспе­ риментальной ситуацией. Она привлекательна, в частности, потому, что способна объяснить множество явлений реальной жизни. Мы рассмотрим два примера; другие можно обнаружить в литературе (Tajfel, 1982; Brown, 1984 b).

Межгрупповая дифференциация в естественном контексте

Для рабочих промышленно развитых стран типично сравнивать заработную плату по своей и другим специальностям. Эта тенденция была особенно выражена в бри­ танском машиностроении в 1970-е годы, хотя подобные примеры существуют уже с начала XIX в. Интересно, что производственные конфликты могут не иметь «ре­ альной» основы в том смысле, что они не затрагивают интересы опппонентов. Другая важная сторона «споров о неравенстве», как следует из самого их названия, это обращение внимания скорее на различия между группами, а не на абсолютные размеры заработной платы. Оба этих обстоятельства с очевидной ясностью прояви­ лись в исследовании, проведенном на авиационном заводе (Brown, 1978). Автор использовал модифицированные платежные матрицы, разработанные в экспери­ ментальной парадигме минимальных внутригрупповых связей. Было показано, что профсоюзные лидеры одного цеха готовы были пожертвовать 2 фунтами стерлин­ гов в неделю (в абсолютных показателях) только для того, чтобы повысить разницу в оплате по сравнению с другим цехом на 1 фунт. Тем самым межгрупповая диф­ ференциация вредила реальным интересам работников. На следующем этапе ис­ следования тех же профсоюзных лидеров просили описать свое поведение в гипо­ тетической ситуации достижения сверхцелей («завод накануне сокращения шта­ тов»). Только минимальное количество респондентов в ходе подобного интервью

говорили о возможности использования кооперативных стратегий и объединения усилий отдельных групп. Результаты данного эксперимента подтверждают, скорее, теорию социальной идентичности, а не теорию Шерифа.

Другой пример — это исследование стереотипов и предпочтений в дружбе у детей. Можно предположить, что дети (особенно учащиеся младших классов и дошкольники) не должны проявлять межгрупповой дискриминации, поскольку они пока еще в минимальной степени подверглись «разлагающему» влиянию социальных норм и предрассудков. К сожалению, данные исследования пока­ зывают, что подобно взрослым дети демонстрируют ин-групповой фаворитизм

иаут-групповую стереотипизацию. Возьмем, например, пол. Начиная с трех лет (а девочки даже ранее) дети предпочитают играть «с себе подобными» (Harkness & Super, 1985; La Freniere, Strayer, & Gauthier, 1984; Maccoby & Jacklin, 1987). Так называемая тендерная сегрегация (или разобщенность между полами) обычно сопровождается определенными установками и стереотипами, на основании которых представители своего пола оцениваются более позитивно (HaydenThompson, Rubin, & Hymel, 1987). В одном исследовании детей просили с по­ мощью шкалы «улыбающихся лиц» показать, насколько им нравятся мальчики

идевочки. Полученные данные демонстрируют выраженные ин-групповые ус­ тановки у мальчиков начиная с пяти лет, а у девочек — с трех (рис. 15.4; Yee &

Brown, 1994). Этническая установка была обнаружена у детей начиная с семи­ летнего возраста (Davey, 1983). Британских учеников младших классов, отно­ сящихся к белой расе, а также выходцев из Вест-Индии и Азии, просили при­ писать положительные и отрицательные черты представителям своей и других этнических групп. Стереотипные взгляды в отношении «своих» всегда были бо­ лее положительными; иногда «своим» приписывалось положительных черт вдвое больше, чем «чужим». Другие исследования подтвердили эти данные в различных ситуациях (Aboud, 1988). Проявление установок в областях, где кон­ фликт интересов отсутствует, несомненно подтверждает существование процес­ сов идентификации — дифференциации.

Ин-групповая установка и групповая идентификация

Согласно основному допущению теории социальной идентичности, тенденци­ озные межгрупповые сравнения непосредственно связаны с социальной иден­ тификацией. Чем более группа значима для членов, тем большее пристрастие в отношении ее они будут проявлять. Эта гипотеза послужила отправной точкой для двух исследований, в которых выявлялась корреляция между выраженно­ стью (силой) групповой идентификации и проявлениями групповой установки при вынесении межгрупповых суждений (Brown & Williams, 1984; Brown et al., 1986). Оба исследования проводились на производстве: в пекарне и на фабрике, изготавливающей бумагу. В обоих случаях в качестве ин-групповых интересов выступали производственные интересы респондентов, а в качестве аутгрупповых — интересы других рабочих групп или администрации. Различные показатели, использовавшиеся в исследованиях, подтвердили реальность суще­ ствования ин-групповой установки. Отмечалось также, что идентификация с группой преимущественно носила положительный характер. И все же, связь между степенью выраженности идентификации и проявлениями ин-групповой установки в отдельных группах проявлялась по-разному. Она могла быть как положительной (как и предполагалось), так и нейтральной и даже отрицатель­ ной. В обоих исследованиях было показано, что наиболее выраженным и на­ дежным средством прогноза межгрупповой установки был воспринимаемый конфликт с аут-группой. Этот результат в большей степени соответствует тео­ рии Шерифа, рассмотренной выше.

Неустойчивость корреляции между групповой идентификацией и ингрупповой установкой подтвердили и другие работы (Hinkle & Brown, 1990). Было выдвинуто предположение, что психологические процессы, рассматриваемые теорией социальной идентичности, возможно, присутствуют не во всех группах. Имеют значение два фактора: преобладающий уровень индивидуализма или кол­ лективизма в группе (или у ее отдельных членов) (Triandis, Bontempo, Villareal, Asai & Lucca, 1988), а также их готовность заниматься межгрупповыми сравне­ ниями или оценивать свою группу более абстрактно и автономно (Hinkle & Brown, 1990). Устойчивая связь между идентификацией с группой и фаворитиз­ мом предполагает наличие коллективистской ориентации (акцентирование ингруппового сотрудничества и общности достижений) и установки на сравнение (постоянное сопоставление результатов собственной группы с чужими достиже-

ниями). Эти положения в определенной степени подтвердили три исследования. У представителей групп, демонстрировавших коллективистскую ориентацию и наличие установки на сравнение, были обнаружены положительные связи между идентификацией и тенденциозными суждениями; у «индивидуалистов» и сторон­ ников «автономности» они полностью отсутствовали (Brown et al., 1992; см. рис. 15.5).

Подчиненное положение, межгрупповые сравнения и общественные беспорядки

Примеры, иллюстрирующие процессы социальной идентификации, имеют одну общую черту, которую можно наблюдать в межгрупповых отношениях, прибли­ женных к реальности, — это статусные различия между группами. Три группы на авиационном заводе были вписаны в четкую иерархию и, конечно, обладали меньшими возможностями и статусом по сравнению с работодателями (Brown, 1978). В большинстве реальных сообществ меньшинства и представители разного пола редко обладают одинаковым статусом. Рассмотрим последствия принадлеж­ ности к низкостатусной группе.

Недостатки такой позиции очевидны. Члены подобных групп должны чаще обнаруживать, что их заработная плата ниже (если они вообще имеют работу), жилье хуже, они менее образованны и квалифицированны и соответственно по многим критериям должны занимать подчиненное положение. Таким образом, они не только менее обеспечены материально, но и психологически могут чувст­ вовать себя лишенными преимуществ. Если идентичность (как следует из теории

социальной идентичности) действительно поддерживается межгрупповыми срав­ нениями, их результаты неизбежно проявятся в снижении самооценки.

Выход из группы

По мнению Тежфела (1978), первой реакцией на подобное положение дел будет попытка отказаться от своей группы. Примеры того, как члены «подчиненных» групп физически или психологически отдаляются от них, найти нетрудно. В классических исследованиях этнической идентификации Кларк и Кларк обнару­ жили (Clark & Clark, 1947), что чернокожие дети в Соединенных Штатах иденти­ фицируются с доминирующей белой группой и демонстрируют ее предпочти­ тельность. Эти данные подтвердили исследования меньшинств, проведенные в других странах (Aboud, 1988). Деидентификация с ин-группой прежде всего свой­ ственна детям. Как отметил Левин (1948), в Америке она проявлялась у евреев. Процесс выхода из ин-группы исследовался экспериментально (Ellemers et al, 1988). Были созданы высоко- и низкостатусные группы; при этом переход из од­ ной группы в другую разрешался или запрещался. Фактор межгрупповой «прони­ цаемости» сказывался преимущественно на членах низкостатусной группы: если они имели шанс перейти в высокостатусную группу, уровень ин-групповой иден­ тификации снижался. Эффект был более выражен у «более способных» членов, по-видимому, и потому, что они считали, что обладают большими возможностя­ ми для перехода. Однако эти процессы не являются универсальными и неизбеж­ ными. Исследования, проведенные в различных исторических контекстах, такой деидентификации не обнаружили (Hraba & Grant, 1970; Vaughan, 1978). Рассмот­ рим эти данные несколько подробнее.

Социальные сравнения

Индивидуалистские стратегии оказываются не всегда применимыми, особенно если межгрупповые границы относительно фиксированы и непроницаемы (на­ пример, у этнических или религиозных групп). В подобных случаях можно обна­ ружить другие способы поведения (Tajfel & Turner, 1986). Одна возможность — это ограничить область сравнения группами, равными ин-группе по статусу или стоящими еще ниже ее. Тем самым результаты сравнения окажутся более благо­ приятными. Так произошло в исследовании Брауна (Brown, 1978), о котором мы упоминали, когда рабочие одной специальности сравнивали себя по уровню до­ хода с рабочими другой специальности, а не с администрацией. Самооценка нег­ ров, сравнивающих себя с соплеменниками, оказывается выше, чем у сравни­ вающих себя с белыми (Rosenberg & Simmons, 1972).

Другая стратегия состоит в нахождении нового параметра для сравнения (от­ личного от того, в соответствии с которым группа занимает подчиненное поло­ жение), который можно обнаружить или просто придумать. Дети в летнем лагере, чьи команды построили наименее удачные хижины (они не имели необходимых материалов), обнаружили у них иные достоинства («хижина-сад») (Lemaine, 1966). Точно так же образ жизни представителей субкультур, например «панков» в 1980-е годы или «защитников природы» в 1990-е, характеризовался полным от-

рицанием ценностей, свойственных доминантному обществу, в области моды, музыки и морали.

Остается еще и третий путь — непосредственное выступление против господ­ ства доминирующей группы в форме агитации за социальные и экономические перемены. Подобные цели выдвигало движение негров в Соединенных Штатах в 1960-е годы; такие же цели постоянно декларируются движением феминисток во многих промышленно развитых странах. Различные стратегии — индивидуалист­ ская и три коллективистских — кратко представлены в табл. 15.3.

Когнитивные альтернативы

Выбор одной из указанных стратегий может зависеть от преобладающего соци­ ального климата. Если отсутствуют реальные альтернативы сложившейся ситуа­ ции, более вероятно использование первых двух стратегий. Ведь при отсутствии возможностей, достаточных для изменения существующих отношений, группам, занимающим подчиненное положение, будет трудно открыто выступить против существующего порядка (третья стратегия). Тежфел и Тернер (1986) предполо­ жили, что «когнитивные альтернативы» могут существовать только при воспри­ ятии ситуации как нестабильной и нелегитимной. Должно создаться впечатле­ ние, что система требует изменений в соответствии с общими принципами справедливости. Эксперименты подтверждают эту идею. Если отношения между группами, созданными в лабораторных условиях, стабильны и имеют «справед­ ливые» статусные основания, «подчиненная» группа никак не проявляет жела­ ния изменить свое положение. Если же статусная иерархия является неустойчи­ вой или «несправедливой», «подчиненные» демонстрируют высокую степень идентификации с группой и ин-группового фаворитизма, а также враждебность в отношении доминирующей группы (Brown & Ross, 1982; Caddick, 1982; Ellemers, Wilke & Van Knippenberg, 1993). И опять-таки вероятность преобразо­ вания подобных реакций в коллективное действие, направленное на измене­ ние status quo, также будет зависеть от «проницаемости» границ между груп­ пами. Если границы надежно перекрыты, более вероятно проявление несогла­ сия в форме бунтарских коллективистских стратегий (Wright, Taylor, & Moghaddam, 1990). Если существует хотя бы минимальная возможность верти­ кальной мобильности, пусть только для единичных представителей подчинен­ ной группы («белых ворон»), более вероятными оказываются индивидуалист­ ские стратегии.

Относительная депривация

К аналогичному выводу приходят и другие авторы (Runciman, 1966; Gurr, 1970). По их мнению, ключевым фактором в возникновении социальных беспорядков, организуемых низкостатусными группами, является чувство относительной депривации. Оно возникает вследствие воспринимаемого несовпадения того, что инди­ вид имеет, и того, что, как ему кажется, он имеет право иметь. О несовпадении реального и желаемого можно говорить, например, ссылаясь на положение груп­ пы в прошлом (Davies, 1969); однако чаще сравнивается положение «своей»

группы с положением других групп (Runciman, 1966). В тех случаях, когда подоб­ ные сравнения выявляют разрыв между мечтами и реальностью, люди часто чувст­ вуют себя достаточно мотивированными для попытки социальных перемен. Это особенно верно, когда сравнения осуществляются по принципу «группа — группа», а не «Я — другие» (Walker & Pettigrew, 1984).

Значимость относительной депривации как фактора, порождающего беспоряд­ ки, подтверждают многие исследования. Среди белых американцев расистские уста­ новки и склонность поддерживать представителей партии консерваторов связаны с переживанием ими чувства относительной депривации (Vanneman & Pettigrew, 1972); таким образом, это чувство свойственно представителям не только подчиненных, но и доминантных групп. В эксперименте (Grant & Brown, 1995) было обнаружено, что группы, неожиданно лишенные ожидаемого вознаграждения, вследствие отри­ цательных оценок их деятельности представителями аут-группы, продемонстриро­ вали весьма высокие уровни ин-групповой установки, агрессии и протеста (по сравнению с группами, неподвергшимися подобным ограничениям). Наконец, именно межгрупповая, а не межличностная депривация значимо коррелирует с выступлениями в поддержку политических перемен в Канаде (Guimond & Dube- Simard, 1983). Аналогичные результаты были позднее получены применительно к безработной молодежи Австралии (Walker & Mann, 1987). Главная тема исследова­ ний этого направления — важность различения личной и групповой депривации в формировании коллективной неудовлетворенности status quo.

Ослабление конфликта между группами и изменение негативных стереотипов

Каким образом можно уменьшить межгрупповую дискриминацию и отрица­ тельную стереотипизацию?

Большинство теорий и исследований, о которых мы говорили выше, рассматри­ вают отрицательные стороны межгрупповых отношений, приводящие к ингрупповому фаворитизму, ненависти к «чужакам» и т.д. Есть ли у этой медали оборотная сторона, и существуют ли факторы, способствующие ослаблению меж­ группового конфликта?

Сверхцели

Одной из очевидных стратегий (как мы видели при обсуждении теории группово­ го конфликта Шерифа) является попытка организации сотрудничества между конфликтующими группами для достижения так называемых сверхцелей. Как показали собственные исследования Шерифа в летнем лагере, а также и другие работы, в подобных условиях ранее антагонистические отношения можно преоб­ разовать в нечто, похожее на обоюдную толерантность (Brown, 1995).

Однако кооперация во имя достижения сверхцелей не всегда может быть пана­ цеей; фактически, иногда она может даже усилить антагонизм в отношении аутгруппы. Если Шерифу в достижении его испытуемыми сверхцелей удалось достичь

успеха, то существуют исследования, показывающие обратное (Worchel, Andreoli, & Folger, 1977). Если кооперация не приводит к достижению цели и ей предшествует эпизод с оттенком соревновательности, симпатии в отношении аут-группы снижа­ ются. Для групп, включенных в сотрудничество, необходимо иметь разграничен­ ные и взаимодополняющие роли. Когда данное требование не соблюдается и ока­ зывается затруднительным оценить вклад каждой группы в достижение общего ре­ зультата, это обстоятельство также воспринимается негативно, возможно, потому, что преобладающее влияние продолжает оказывать переживание за единство ингруппы (Brown & Wade, 1987; Deschamps & Brown, 1983). Однако позитивные по­ следствия разграничения ролей различных групп могут проявляться только на меж­ групповом уровне, а не на межличностном, когда взаимодействие является более персонифицированным (Marcus-Newhall, Miller, Holtz, & Brewer, 1993).

Изменение границ между категориями

Как мы уже видели, социальная категоризация может способствовать дискриминаци­ онному поведению и отрицательным суждениям. Однако, по-видимому, те же самые процессы могут ослабить межгрупповой конфликт. Тернер (1981) заметил: если члены двух групп смогут по-новому определить себя как представителей единой сверхкатего­ рии, прежние «чужаки» будут восприниматься как товарищи по новой ин-группе большего объема, и в отношении них будут проявляться более позитивные установки. Так, например, политические лидеры обращаются к различным социальным группам, призывая их в целях единства нации забыть о внутренних различиях.

Эффективность «рекатегоризации» была показана экспериментально. Гертнер и его коллеги в лабораторной ситуации вызвали столкновение между группами. При этом участники эксперимента воспринимали друг друга как единую группу, две различные группы или как независимых лиц. Как и предполагалось, тактика объединения вызывала более положительные оценки испытуемых, ранее принад­ лежавших к аут-группе; за ними следовали «независимые» оценки отдельных уча­ стников и только потом — оценки представителей аут-группы (Dovidio et al, 1997; Gaertner, Dovidio, Anastasio, Bachman, & Rust, 1993; Gaertner, Rust, Dovidio, Bachman & Anastasio, 1994). Таким образом, рекатегоризация оказалась полезным инструментом для ослабления межгрупповой установки в лабораторных условиях. Возможно переход к новой целостности большего объема облегчала типичная искусственность подобных образований. Вне лаборатории, когда члены групп немало вложили в сохранение своей идентичности, окажется более полезным со­ четание рекатегоризации с сохранением для подгрупп возможности разграниче­ ния. Эта идея также была подтверждена экспериментально (Dovidio, Gaertner, & Validzic, 1998; Gonzalez & Brown, 1999).

Другой способ ослабить межгрупповые установки — это организовать две или более социальные категории (например, по этническому и тендерному признакам), пересекающиеся друг с другом. Принципы категоризации предполагают, что в подобных «перекрещивающихся» ситуациях исходную дискриминацию осла­ бят одновременно протекающие противоположно направленные процессы межкатегориальной дифференциации и внутрикатегориальной ассимиляции (рис. 15.6). Эта тенденция была выявлена как в случае искусственно созданных, так и реально существующих категорий (Deschamps & Doise, 1978; Deschamps, 1977).