7. Воспитание с позиций третьей силы

Учитывая интерес Маслоу ко всем аспектам человеческого по­ведения и его собственный опыт как отца, вполне естественно, что он может много сказать о развитии ребенка. Вследствие важных отличий предлагаемого им объяснения человеческой природы от двух других основных психологических теорий, работа Маслоу по­буждает к новому пониманию этого развития.

Все три теории признают существенное значение первых лет жизни в становлении характера. В дополнение к этому, все больше психологов и психиатров, независимо от их теоретических позиций, признают важность любви и уважения во взаимоотношениях роди­телей и детей. Маслоу говорит, что, если родители относятся к ре­бенку с любовью и уважением, они могут допустить массу ошибок и тем не менее добиться успеха. Рекомендуемый Маслоу тип вос­питания ребенка лучше всего охарактеризовать как “свободу с ог­раничениями”. Маслоу признает опасности, которыми чреваты все-дозволенность и всепрощение, и в то же время указывает на вред наносимый диктующим, авторитарным родителем, который подавляет, чрезмерно контролирует или чрезмерно опекает ребенка, та” что тот становится неспособен развивать свою личность. Чтобы добиться успеха, надо знать, когда говорить “да”, а когда — “нет”. Kai указывает Маслоу, есть все больше свидетельств тому, что даже младенцы, если они здоровы, обладают определенной “внутренней мудростью”, благодаря которой правильно выбирают подходящую еду, знают, сколько им надо спать, когда их пора отнимать от груди или начать обучать правилам отправления естественных надобностей. Мы научаемся, говорит он, “предоставлять младенцу выбор мы даем ему решать. Мы предлагаем ему и жидкую, и твердую пищу. Если для него привлекательна твердая, то он сам отказывается от груди. Таким же образом мы научились позволять ребенку указывать нам, когда он нуждается в любви, или в защите, или уважении, или в контроле, — в любом случае создавая позволяющую, принимающую, удовлетворяющую атмосферу”.

Это не означает, объясняет Маслоу, что надо все разрешать при всех условиях и всем детям. Описанный подход годится для здоровых детей и может не сработать в отношении тех, у кого уже возникли проблемы с их характером. Фрейдистская теория исходит из того, что любой ребенок сопротивляется изменению и росту и потому нуждается в непрерывном “выталкивании” из кои фортного состояния в новое, пугающее его. Маслоу решительно отвергает это представление. Точнее, оно справедливо в отношении некоторых неуверенных, испытывающих страхи детей, но не отношении здоровых. “Наблюдения над детьми, -— говорит Маслоу, — все яснее свидетельствуют о том, что здоровые дети раду­ются росту и продвижению вперед, овладению новыми умениями, способностями и возможностями.”

" Идея предоставления растущему ребенку большей свободы должна быть уравновешена требованием научить его дисциплине и уважению к другим — системе ценностей вообще.

В статье, опубликованной в 1960 г. в “Харперс мэгэзин” (“Harper's Magazine”}, Маслоу сравнивает развитие и поведение де­тей в Соединенных Штатах и в Мексике. В Мексике, отмечает он, подростки менее склонны к правонарушениям, разрушительному поведению, вандализму, а нападения подростковых банд на взрос­лых практически неизвестны. Обычные объяснения американских социологов (бихевиористов) вряд ли подходят: мексиканские дети многого лишены, иногда даже голодают. Маслоу обращает внима­ние на то, что в мексиканской культуре больше согласия в отноше­нии ценностей, того, что хорошо, а что плохо. Меньше путаницы в головах у взрослых — меньше ее и у детей. Отец — лидер в доме, он без колебаний устанавливает правила поведения, его поддер­живает жена, и ребенок должен им следовать. В отличие от этого, отмечает Маслоу, американский родитель проявляет неуверен­ность, испытывает чувство вины, страдает от внутренних конфлик­тов. Прежние традиции ушли, а новые еще недоступны ему.

Для мексиканской культуры характерно, что взрослый мужчи­на имеет определенное представление о правильном и непра­вильном поведении и реализует это представление в своей семье. Что же касается американских отцов, то они в последние годы во многих случаях уклоняются от того, чтобы структурировать мир для ребенка. Это способствует тому, что ребенок становится не­уверенным, тревожным, а то и проявляет враждебность. Он начи­нает испытывать обиду и презрение в отношении родителей, в особенности отца, не способного удовлетворить его потребность в порядке и ценностях. В таких обстоятельствах дети обращают­ся к другим источникам: это могут быть другие дети, обычно стар­шие. Ребенок нуждается в свободе, чтобы расти, учиться, откры­вать себя, развивать свои умения. Но он нуждается также в надеж­ности установленных правил и пределов, в возможности учиться, контролировать себя, преодолевать фрустрацию, овладевать са­модисциплиной. Как пишет Маслоу: “Только ответственному, об­ладающему самодисциплиной человеку мы можем сказать: делай то, что хочешь, и это, вероятно, будет правильно”.

Ребенок нуждается в том, чтобы научиться правильному спосо­бу удовлетворения своих базовых потребностей: он должен понять, что и другим людям надо позволить удовлетворять их потребности.

В основе правильного воспитательного процесса должна ле­жать забота о росте и развитии ребенка, а не о том, чтобы огра­ничить и подчинить его ради удобства взрослых. Мы, говорит Мас­лоу, должны больше узнать о том, как научить детей силе духа, са­моуважению, справедливому негодованию, способности сопро­тивляться угнетению и эксплуатации, пропаганде и лжи.

Воспитание и образование, формальное и неформальное, иг­рают важную роль в развитии характера. Нам надо знать больше о том, как лучше делать это: и в классе — с помощью книг, лекций, проповедей и посредством любви, уважения и правильного обра­щения. Особенно важны первые два года жизни. Ребенок, ощуща­ющий себя сильным и уверенным в эти ранние годы, проявляет тенденцию к тому, чтобы сохранить эту силу и уверенность перед

лицом последующих испытаний.

Обычный испытывающий лишения ребенок, пишет Маслоу, “продолжает добиваться восхищения собой, безопасности, са­мостоятельности, любви и т.п. тем детским способом, какой он может изобрести. Обычная реакция на это умудренного жизнью взрослого состоит в том, чтобы сказать "О, он опять показыва­ет себя" или "Он только пытается привлечь к себе внимание" и на этом основании изгнать его из общества взрослых. Таким об­разом, поставленный диагноз обычно влечет за собой решение не давать ребенку то, к чему он стремится, не замечать, не вос­хищаться, не аплодировать. Если бы, однако, в стремлении ре­бенка к тому, чтобы его принимали, любили, чтобы им восхища­лись, мы начали видеть столь же законные требования, как е жалобах на голод, жажду, холод или боль, мы бы автоматичес­ки стали теми, кто удовлетворяет имеющиеся у детей потребности, а не фрустрирует их. Такой режим сделал бы более радостной жизнь и детей и родителей”. Рекомендуемый подход, однако, коренным образом отличается от того, что Маслоу называет “нынешней волной сосредоточения на ребенке”, когда тому предоставляют все, чего бы и когда бы он ни захотел, > боятся расстроить его, сказав “нет”, даже если именно такой правильный ответ. В США, отмечает Маслоу “отец боится ж только жены, но и детей (и потому часто боится наказывать их отказывать им, расстраивать их)”.

Родители должны избегать чрезмерной опеки над детьми и не потакать им в такой мере, чтобы каждая потребность ребенка удовлетворялась без каких-либо усилий с его стороны. У такого ребенка не развиваются сила духа и уверенность в себе. В результате может сформироваться человек, склонный использовать других людей, а не уважать их. Такое попустительство свидетельствует о недостаточном уважении к ребенку и заключенному в нем потенциалу развития. В этих условиях у ребенка может развиться установка на собственную неполноценность.

Чрезмерно опекаемый, неуверенный ребенок чересчур дер­жится за мать, олицетворяющую для него безопасность и защиту:

это мешает ему исследовать, рисковать, научаться, развиваться. <...> Хороший родитель обладает некоторыми характеристиками хорошего лидера, в том числе достаточной силой личности, что­бы, как пишет Маслоу, “получать удовольствие от роста и самоак­туализации других людей. Если бы понадобилось очень коротко сформулировать требования к хорошему отцу, я бы указал при­мерно то же, что присутствует в определении хорошего руководи­теля”. Отец должен быть честным и открытым с женой и всей се­мьей; однако бывают случаи, когда ему следует держать при себе свои трудности, сомнения, страхи и тревоги, не открывая семье проявления своей слабости.

Самоактуализирующемуся человеку не всегда легко быть хоро­шим родителем: сама его компетентность может обескураживать детей. <...> Маслоу считает неадекватным, когда настаивают на том, что дети будут хорошо вести себя, чтобы заслужить любовь своих родителей. Столь же верно, что дети будут вести себя хоро­шо, потому что они любят своих родителей. В то же время, если речь не идет о попустительстве, то любви к ребенку вряд ли мо­жет быть слишком много, <...>

Маслоу отвергает тенденцию фрейдистской психологии изобра­жать маленького ребенка эгоистичным, деструктивным, агрессив­ным и несклонным к сотрудничеству. Нормальные дети, считает Маслоу, могут быть враждебны, деструктивны и эгоистичны, но они могут быть также великодушны, альтруистичны и готовы к сотруд­ничеству. Какие качества перевесят, зависит от климата, в котором растут дети. Если они испытывают неуверенность, если им что-то угрожает, если их базовые потребности не удовлетворяются, то от­рицательные аспекты будут преобладать. Если же их любят и ува­жают, то деструктивное и агрессивное поведение будет свойствен­но им в гораздо меньшей степени. Вместе с тем при определенных условиях в отказе подчиниться выражается скорее здоровая тен­денция. Противоправное поведение, пишет Маслоу, “может представлять собой психиатрически и биологически оправданное вос­стание против эксплуатации и несправедливости”.

Здоровый ребенок обладает большой любознательностью: ее недостаток является признаком патологии. “По-видимому, — от­мечает Маслоу, — существует общее согласие (среди подготов­ленных наблюдателей, так же как и среди родителей) по поводу того, что ребенок обнаруживает исследовательское поведение в очень раннем возрасте и что это поведение лучше всего объяс­нить неким врожденным влечением...”

Психологическая теория, обозначаемая как Третья сила, призы­вает к новому типу воспитания и образования. Предполагается, что будет уделяться больше внимания развитию потенциала индивида, в особенности его потенциала человечности, пониманию себя и дру­гих и отношению к ним, удовлетворению базовых человеческих по­требностей и росту в направлении самоактуализации. Такое образо­вание должно, согласно Маслоу, помочь индивиду “стать настолько хорошим, насколько он только способен”.

Наши нынешние учреждения и методы весьма далеки от той картины, которую рисует Маслоу. В процессе образования следу­ет одновременно заботиться о развитии самодисциплины, непо­средственности и творчества. Учащиеся должны научиться тому, что такие высокие слова, как патриотизм, демократия, социаль­ный прогресс, предполагают ежедневную, ежечасную работу как •средство достижения желанной цели. Есть необходимость, гово­рит Маслоу, “научить индивида воспринимать реальность свежо и непосредственно”. Между тем, даже аспиранты не обладают до­статочными возможностями для непосредственного наблюдения:

их подготовка все более сводится к изучению “того, что делают другие, вместо самого делания”. Однако, подчеркивает Маслоу, “ничто не может заменить опыт”.

Слишком часто образовательный процесс подавляет интуицию и творчество, вместо того чтобы развивать их — впрочем, некото­рые учащиеся улучшают эти качества благодаря приобретаемому образованию. Некоторые доктора философии, говорит Маслоу, — не более чем “патентованные дураки”. Процесс образования дол­жен в меньшей степени сосредоточиваться на средствах и в боль­шей — на результатах: развитии понимания, способности к рассуж­дению, хорошего вкуса, знания того, как жить. Университеты уделя­ют больше внимания курсам, где объясняется, как учить, чем реаль­ному опыту обучения: слишком много занимаются теорией, слиш­ком мало — практикой. “Является ли классная комната, — спраши­вает Маслоу, — единственным или лучшим местом, ще можно по­лучить образование? Все ли знание выразимо в словах? Может ли все оно быть вложено в книги? В курсы и лекции? Всегда ли мож­но измерить его с помощью тестов? Уступает ли любая мать любо­му детскому психологу? Находится ли в ведении священников весь Религиозный опыт?”

Обучение, осуществляемое в классе, должно быть связано с Жизнью. Учащийся должен научиться росту, научиться различать хорошее и плохое, желательное и нежелательное, то. что следует и что не следует выбирать. Приобретение мудрости, зрелости, вкуса и характера требует опыта проб и ошибок, успехов и неудач, разо­чарований, боли, вступления в брак, рождения детей и т.п. Все это важные части опыта, обеспечивающего научение.

Теория, отделенная от опыта и практики, может быть очень опасна. С другой стороны, практик, не понимающий теории, так­же неполноценен. К тому же, этих двух аспектов знания оказыва­ется недостаточно без третьего аспекта — знания и понимания себя, способности к тонкому субъективному восприятию. Все эти аспекты знания необходимы для здорового роста. “Сократ учил, -~ пишет Маслоу, — что злое поведение проистекает в конечном сче­те из невежества. Я предполагаю, что хорошее поведение требу­ет, в качестве предпосылки, хорошего знания и является, вероят­но, его необходимым следствием.”

Пользу психоанализа Маслоу ощутил на самом себе. До женить­бы он страдал от подавленных чувств — психоанализ помог ему справиться с этими трудностями, достичь понимания окружающей жизни и самого себя, стать менее ребячливым и более зрелым. Вместе с тем, он убедился в том, что психоанализ сам по себе не творит чудес: самоанализ иногда достигает большего.

Психология постоянно сталкивается с проблемой сопротивле­ния правде. Нередко человек отчаянно стремится избежать прав­ды, которая кажется несущей угрозу для его Я. Мужество и цель­ность — это важные характеристики индивида, стремящегося к психологическому росту. “Людьми с пустым опытом” называет Маслоу людей, не способных воспринимать свои собственные внутренние сигналы. Человек с богатым опытом обладает больши­ми знаниями о себе. Именно эту характеристику следует форми­ровать и развивать. Ибо, как говорит Маслоу, “если по отношению к чему-либо мы слепы и глухи внутри себя, то по отношению к это­му мы слепы и глухи и во внешнем мире, идет ли речь об игриво­сти, поэтическом чувстве, эстетической восприимчивости, пер­вичном творчестве или чем-либо еще в таком роде”. Если весь об­разовательный процесс протекает правильно, учащийся открыва­ет для себя все больше правды о себе, о других людях, о физиче­ском мире и по мере этого видит все больше единства в мире и сам становится более цельным.