Заключение

Для конфуцианских мыслителей вопрос об участии в управлении был наиболее важной экзистенциальной проблемой. Он рассматривался с точки зрения поведения цзюнь-цзы (этот термин, означающий конфуцианский идеал личности, был пе­реведен Ду Вэй-мином как «рrofound реrson» т.е. «глубокая личность» или «благородный муж»).

Трактовка данной проблемы в «Лунь-юй» может быть названа парадоксом конфуцианской вовлеченности. С одной стороны, мы видим позитивное отношение к политической деятельности благородного мужа, которое выражается во многих фрагментах. В ряде мест Конфуций подчеркивал, что требование участия относится не только ко времени справедливого правления, но и ко временам хаоса и смуты. С другой стороны, в нескольких важных фрагментах Конфуций настаивает на том, что благородный муж не должен участвовать в управлении во времена, когда путь не царит в мире. Таковы две противоречащие друг другу части рекомендации по поводу того, как должен вести себя благородный муж во времена, когда путь не господствует. Ситуация покажется еще более парадок­сальной, если учесть, что, по мнению Конфуция, в его времена путь не царил в мире.

Для прояснения позиции Конфуция необходимо понять ту особенно важную роль, которую играло его представление о благородном муже как об автономной личности, самостоятельно выбирающей должный образ своего поведения. Ее независимость находит наиболее красноречивое практическое выражение в отказе служить правителю в случае расхождения между его методами и моральными идеалами благородного мужа. Этим и объясняется особый интерес авторов «Лунь-юй» к проблеме оставления службы. Ей почти полностью посвящена гл. XVIII памятника, где можно найти множество имен исторических персонажей, которые решили уйти со службы, а также рассказ об уходе самого Конфуция. Поведение всех этих людей может считаться прецедентами поведения благородного мужа. Эту функцию также несут образы братьев Бо-и и Щу-ци. Согласно легенде, явно античжоуской по своей направленности, братья прослышали о выдающейся добродетели Вэнь-вана и решили присоединиться к нему. Но когда они воссое­динились с чжоуской армией, во главе ее был уже У-ван, который собирался напасть на последнего иньского правителя. Глубоко оскорбленные этим отсутствием преданности и уважения к сюзерену, братья, выразив свое негодование, сочли нечестным питаться зерном Чжоу, ушли на далекую гору и умерли там с голоду. Так как известно, что Конфуций предпочитал Чжоускую династию всем другим, то восхищение его Бо-и и Щу-ци заслуживает особого внимания. Можно пред­положить, что желание найти прецедент независимого поведения благородного мужа было столь сильно, что Конфуций решил проигнорировать критику братьев в адрес У-вана.

Конфуцианская теория отношения благородного мужа к власти нашла свое классическое выражение в «Мэн-цзы». В пассаже V В, 1 мы видим соответствующее представление этой теории. Мэн-цзы классифицирует здесь мудрецов в зависи­мости от их отношения к власти. Каждая позиция воплощается мудрецом: Бо-и воплощает чистоту, И Инь — ответственность, Лю-ся Хуэй — компромисс, а Кон­фуций — своевременность. Таким образом, парадокс конфуцианской вовлечен­ности разрешается. Вместо противоречащих друг другу советов, касающихся участия в управлении во времена, когда дао не господствует, Мэн-цзы принимает обе возможности. Мудрецу, в отношении которого к миру преобладает чистота, следует отказаться от участия в управлении, а мудрецу, который прежде всего ощущает ответственность, следует участвовать в нем. Подход Мэн-цзы к этой проблеме был унаследован последующей конфуцианской традицией и стал со­ставной частью китайской политической мудрости (C. 140).