Приспособляемость

С практической точки зрения позиция Лю-ся Хуэя ничеми не отличается от позиции И Иня: оба они готовы служить любому правителю. Каково же тогда назначение образа Лю-ся Хуэя?

Оно состоит не столько в допустимости различных отношений к власти, сколько в возможности различных мотиваций. Отдавая приоритет стремлению к выгоде народа и ради этого признавая возможность компромисса с несправедливым правителем и служения ему, благородный муж даже готов сносить унижения. Это подчеркивается эпизодами, показывающими желание Лю-ся Хуэя общаться с простым народом, и качествами, которые он в себе воплощает: куань (либеральность, снисходительность, терпимость) и дунь (вели­кодушие) (С. 138-139).

Так как мотивация Лю-ся Хуя имела мало общего с позицией самого Мэн-цзы, она появилась тогда, когда Мэн-цзы хотел подчеркнуть различие возможных подходов к власти и гибкость в отношениях с ней. В гл. IV В, 6 Мэн-цзы объясняет, что, если благородный муж гуманен (жэнь), он может, подобно Бо-и, отказаться служить дурному правителю подобно И Иню, пять раз идти к Тану и пять раз идти к Цзе; и, подобно Лю-ся Хую, не стыдиться правителя с запятнанной репутацией и не быть презираемым за скромную должность.

Своевременность

Характеристика Конфуция как «совершенномудрого своевременности» интерпретировалась по-разному. Д. Ло придерживается мнения, что Мэн-цзы имел в виду исторические времена. Цитируя текст II, 23 «Лунь-юй», где Конфуций говорит о различии ритуалов и традиции династий Ся, Инь и Чжоу, Д. Ло пишет: «Сознание того, что принятое изменяется со временем, было одной из характерных черт мышления Конфуция, поэтому Мэн-цзы характеризует его как „совершен­номудрого, деяния которого были своевременны"». Однако если бы Д. Ло был прав, то логично было бы предположить, что это качество Конфуция связано с его достижениями как создателя «Чунь-цю», книги, которая, по мнению Мэн-цзы, была его основным трудом («Мэн-цзы», III В, 9). Но когда Мэн-цзы говорит о Конфуции в связи с «Чунь-цю», он влагает в его уста такие слова: «Я собрался вывести их (т. е. событий) моральный смысл (и)» (IV В, 21). Кроме того, Конфуций, как историк, присвоил себе право судить о случившемся во времени, поднимаясь таким образом выше времени. Отсюда ясно, что характе­ристика «совершенномудрый своевременности» не предполагает ссылки на исто­рические времена.

«Своевременность» Конфуция — это понимание того, какое значение придается каждому моменту. Это свидетельствует о том, что Мэн-цзы, принимая позиции чистоты, ответственности и приспособляемости, понимал их ограниченность. Каж­дая из них приемлема и достойна уважения, но высшее знание состоит в том, что каждой ситуации соответствует надлежащая позиция. Поэтому существует глубокое различие между Конфуцием и другими совершеномудрыми: «С тех пор как человек пришел в этот мир, не было другого Конфуция» («Мэн-цзы», II А, 2). Мэн-цзы поясняет смысл «своевременности» Конфуция: «Конфуций собирал вместе все, что сочеталось друг с другом, как инструменты в оркестре. Это значит использовать колокола и нефритовые трубы. Пользоваться колоколами — значит начинать как принято; пользоваться нефритовыми трубами.— значит заканчивать как принято. Начинать как принято — суть мудрости (чжи), заканчивать как принято — суть совершенномудрия (шэн). Мудрость подобна мастерству, а со-вершенномудрие — силе. Это схоже со стрелой, запущенной с расстояния в сотню шагов. В твоих силах, чтобы стрела достигла мишени, но не в твоих силах, чтобы она попала в ее центр» (V В, 1).

Мэн-цзы как будто сам чувствовал потребность пояснить свою характеристику Конфуция при помощи аналогий. Он сравнил его путь с оркестром и с сорев­нованиями в стрельбе. Мы видим здесь чжи, рациональный принцип, присущий каждому человеку наряду с гуманностью (жэнь), моральностью (и) и этикетом (ли), как особое качество Конфуция (см. II А, 6 и VI А, 6). В данном контексте это означает интеллектуальную интуицию и синтезирующую деятель­ность, трудности которой описываются в пассаже IV В, 20 .

Можно рассматривать «своевременность» как интерпретацию Мэн-цзы слов Конфуция из текста XVIII, 8 «Лунь-юй». После описания путей различных совершенномудрых Конфуций говорит: «Я отличен от всех них. Я не имею ни возможности, ни невозможности (у кэ у бу кэ)». Лучшая иллюстрация своев­ременного конфуцианца — это характеристика великого человека (да чжан фу) у Мэн-цзы в пассаже III В, 2: «Жить в обширном доме Поднебесной, занимать надлежащее место в мире и идти великим путем мира. Когда он достигнет своей высшей цели, он делит [свою радость] с народом; когда ему не удается осуществить это, он идет своим путем в одиночестве (дэ чжи юй минь ю чжи, бу дэ чжи ду сын ци дао)» (С. 139-140). Позиция великого человека изменяется вместе со временем и из ответственности переходит в чистоту.