22 Позднегреческая тирания

Позднегреческая Тирания возникла в конце 5 в. до н. э. в условиях острой социальной борьбы состоятельной и знатной верхушки полиса с разорявшимися слоями демоса и существовала до 2 в. до н. э. Осуществлялась предводителями наёмных отрядов и привела к ликвидации полисных республик (например, Дионисий I Старший, Агафокл и др. в Сиракузах; Ликофрон и Ясон в Фессалии; Маханид и Набис в Спарте и др.).

Позднегреческая тирания не продемонстрировала прин¬ципиального, судьбоносного изменения политической струк¬туры греческого города-государства, который, постепенно превращаясь в коммунальную организацию, продолжал су¬ществовать и под властью тирана, причем далее там, где тирания продолжалась достаточно долго. В крайнем случае, демократическая форма, которая повсеместно продвигалась и поощрялась демагогами-тиранами при их подъеме, после завоевания ими монархической власти продолжала суще¬ствовать, а в некоторых случаях путем приема многочис¬ленных новых граждан еще и расширялась. В социальной структуре также не происходило существенных изменений из-за тиранического правления. Ни один из будущих тира¬нов, обещавших передел земли, после прихода к власти не исполнил своего обещания, и если в некоторых городах значительная часть имущих олигархов лишалась своих бо¬гатств, то тиран распределял их между своими сторонника¬ми и они занимали места экспроприированных, образуя вме¬сте с теми, кого пощадили, все тот лее слой богатых, к которым неимущая толпа продолжала относиться с такой же враждебностью, как и к их предшественникам. В конеч¬ном счете социальный кризис сохранялся, лишь иногда вуалируемый тиранией, чтобы после ее конца вновь про¬явиться с прежней остротой и дать возможность продвиже¬ния новому тирану.

Наиболее прогрессивно деятельность правителей с передовыми взглядами сказалась в сфере экономики и техники: при них торговля и ремесла пережи¬вали существенный подъем, но все это шло в русле време¬ни и не ограничивалось городами, подпавшими под власть тиранов, не говоря уже о том, что их недолговечность не могла дать широких возможностей для постоянных нов¬шеств. В общем и целом поздняя тирания не произвела эпохальных изменений ни во внутренней политике, ни в социальной и экономической областях. Поэтому ее истори¬ческое значение меньше, чем у раннегреческой тирании.Как форма правления поздняя тирания принципиально не отличается от ранней. Новые разновидности, обуслов¬ленные произошедшим тем временем организационным усовершенствованием полиса, не затронули ее фундамент — беззаконность единоличного владычества, которое базиру¬ется на группе приверженцев и более или менее завуали-рованной силе и не подотчетно никому. Ведь даже когда передача чрезвычайной должности с широкими полномочи¬ями делала возможным установление тирании, ее базой скорее служила не эта должность, а внегосударственное властное положение, которое ее держатель занимал благо¬даря своим наемникам, сильной группе сторонников или владению покоренными им территориями. Пути, которыми можно было достичь тирании, оставались по большей части теми же, что и в архаическое время: демагогическое ослеп¬ление восставших нижних слоев, активизация олигархиче¬ской гетерии, нападение с помощью войска, сформированно¬го за личный счет, преданность сильной внешней власти, которая могла лучше всего обеспечить свое господство над городом, поставив или поддерживая там зависимого от нее человека. Впрочем, новым явлением в конце V века, когда греческие города начали вербовать наемников, стало уста¬новление тирании командующими таких формирований. В основном это были чужие города, где люди, овладевавшие ими, исполняли в то же время должность, полученную от своего родного полиса. Те, кто достиг власти, в основном принадлежали старым знатным родам, но в противополож¬ность архаическому времени, когда лишь аристократы мог¬ли отважиться властвовать городом, в обуржуазившемся IV веке мы встречаем и людей среднего сословия — как Дионисия, и даже ловца устриц. Хотя во многих случаях невозможно установить социальное происхождение, все же ясно, что благородное происхождение больше не играло роли, не говоря уже о том, что не могло быть предпосыл¬кой для достижения и сохранения единоличной власти. Это повлияло и на характер поздней тирании. Знатный тиран прежних времен, несмотря на подавление своих собратьев по сословию, все же оставался аристократом и в значи¬тельной степени был связан обычаями и нормами аристок¬ратии; напротив, индивидуализм послесофистической эпохи позволял властителю, не связанному никакими сословными традициями, отправлять беспрепятственное тираническое прав¬ление, возможностями которого и хотел воспользоваться выскочка. Об этом свидетельствуют портрет тирана в со¬временной литературе и многочисленные отдельные данные. Лишь очень немногие воспринимали обладание абсолютной властью как обязательство в духе государственно-философ¬ских и этических учений.