Вопрос о соотношении ментального и физического, как основная проблема современных теорий сознаний: способы ее решения.

При некотором внешнем сходстве с психологическими натуралистами эпохи Просвещения современные философы сознания решают абсолютно другие задачи. Если натуралисты XVIII века пытались доказать, что сознание есть продукт мозга, и привлекали для этого как факты, говорящие о зависимости ментальных состояний от физиологических процессов, так и разного рода доводы, вроде того, что ментальное не противостоит физическому, так как ему тоже свойственна некая протяженность, то современные авторы исходят из тезиса, что мозг так или иначе порождает сознание, и хотят прояснить это отношение.

Философы осознали недостаточность простых констатаций производности сознания от мозга. При прояснении формулы «мозг порождает сознание» речь должна идти не о фактическом, а о сущностном анализе их соотношения. Сущностный анализ в данном случае совпадает с концептуальным анализом, в уже объясненном смысле: мы должны прояснять сами понятия ментального и физического, т. е. необходимые аспекты нашего мышления о последних, и на этом пути мы сможем выявить то отношение между ментальным и физическим, которое стыкуется с этими концептуальными схемами. Именно это стоит за прояснением тезиса о зависимости сознания от мозга.

Логический бихевиоризм г.Райла

Логический бихевиоризм есть теория о том, что быть в ментальном состоянии означает быть в бихевиоральном состоянии. Мышление, надежда, восприятие, воспоминание и т.д. – все это должно пониматься либо как поведение, либо как обладание сложной диспозицией или склонностью к поведению. Сознание не является чем-то иным, помимо поведения, где под "поведением" подразумевают доступное общему наблюдению телесное поведение. Подобное сведение ментального к поведенческому логические бихевиористы отстаивают в качестве лингвистического тезиса – тезиса о том, как возможно употреблять в нашем языке психологические понятия типа "образ", "восприятие", "мысль", "память". И это, согласно логическим бихевиористам, возможно потому, что любое предложение (или набор предложений) о сознаниях может быть без изменения значения переведено в любое предложение (или набор предложений) относительно доступного общему наблюдению поведения. В этом суть логического бихевиоризма.

Следует четко разграничивать логический бихевиоризм и бихевиоризм в психологии. Бихевиоризм в психологии представляет собой метод для изучения человеческих существ. Но он не является ни учением о значении психологических понятий, ни возможным решением проблемы сознания и тела

Важной составной частью райловской аргументации является то, что каждый из нас уже обладает значительной информацией о ментальном. И без помощи философской рефлексии мы способны решить, действует ли некоторый человек разумно или глупо, демонстрирует ли некоторый уровень самоконтроля, является ли остроумным, беспечным, суетным, наблюдательным, трудолюбивым и пр. Те понятия, которые мы используем для понимания и оценки поступков людей, обычно не принадлежат однозначно к словарям "ментального" или "физического". Проблема сознания и тела возникает лишь тогда, когда люди размышляют философски, и это происходит потому, что в ходе подобной спекуляции наша обычная терминология используется неверно.

Райл называет картезианский дуализм "догмой призрака в машине".

Райл настаивает на том, что наши повседневные поступки, включая произносимые нами высказывания, не дублируются в теневом "втором мире", называемом "сознанием". И нет смысла говорить о ментальном и физическом мире:

«Говорить о сознании человека – не значит говорить о некоем вместилище объектов, где запрещается размещать то, что называется "физическим миром". Говорить о сознании – значит говорить о человеческих способностях, обязанностях и склонностях что-то делать или претерпевать, причем делать или претерпевать в повседневном мире. В самом деле, нет смысла говорить, будто существуют два или одиннадцать миров».

Как бихевиорист, Райл попытался избавиться от понятия самодостаточных приватных ментальных состояний, переопределяя их в терминах поведенческих диспозиций. Скажем, желание выпить воды можно интерпретировать как предрасположенность человека к совершению каких-то действий — к тому, чтобы взять бокал с водой, поднести его ко рту и т. п. И такую предрасположенность совсем не обязательно понимать как какое-то субъективное состояние, это поведение, периодически возникающее и исчезающее. Избавляя человеческий организм от «привидения в машине», т. е. всей приватной сферы сознания, Райл, однако, сталкивался с тем, что некоторые внутренние состояния, вроде ощущений или образов, плохо переводились на язык диспозиций. Представление о красной корове это диспозиция к чему? Таким образом, проект слияния сознания с поведением Райла, остался незавершенным.