12. Фазы психических реакций при катастрофах

Важное место занимает вопрос о динамике психогенных расстройств, развившихся в жизнеопасных ситуациях. Ему посвящено достаточно много специальных исследований. В соответствии с работами Национального института психического здоровья (США) психические реакции при катастрофах подразделяются на четыре фазы: героизма, «медового месяца», разочарования и восстановления.

Героическая фаза начинается непосредственно в момент катастрофы и длится несколько часов, для нее характерны альтруизм, героическое поведение, вызванное желанием помочь людям, спастись и выжить. Ложные предположения о возможности преодолеть случившееся возникают именно в этой фазе.

Фаза «медового месяца» наступает после катастрофы и длится от недели до 3-6 мес. Те, кто выжил, испытывают сильное чувство гордости за то, что преодолели все опасности и остались в живых. В этой фазе катастрофы пострадавшие надеются и верят, что вскоре все проблемы и трудности будут разрешены.

Фаза разочарования обычно длится от 2 мес до 1-2 лет. Сильные чувства разочарования, гнева, негодования и горечи возникают вследствие крушения различных надежд.

Фаза восстановления начинается, когда выжившие осознают, что им необходимо налаживать быт и решать возникающие проблемы самим, и берут на себя ответственность за выполнение этих задач.

13. Особенности образа мира людей, переживших различные экстремальные ситуации

Но у травматического кризиса есть еще один аспект, крайне важный для нас профессионально. Травма как бы разрушает «кон­тейнер» бессознательных установок, языковых конструкций, ритуалов и символов в их смыслообразуюшей функции. Она раз­рушает сложившиеся в пространстве образа мира личности пред­ставления о себе, о других людях, о жизни в целом. Вот как об этом размышляет Т. Грининг: «Что происходит, когда мы полу­чаем травму? Помимо самих физических, нервных и эмоцио­нальных травм угрозе подвергается наше право на жизнь, на лич­ное благополучие. Возникает ощущение, что мир (включая лю­дей) не оказывает значительной поддержки человеческой жизни в целом. Разрушается само наше представление о существовании. Существование в этом смысле включает все значимые структу­ры, которые свидетельствуют о том, что мы являемся ценной и жизнеспособной частью материи жизни»¹ (курсив мой. — Я. О.). В этом случае начинается процесс отчуждения человека от себя и мира.

Кроме этого, травма «перерезает» бинарные оппозиции «Я — не Я» и «Мы —Они», и тем самым без защитного «контейнера» остается первичная травма, если она когда-либо была у человека.

Но даже тогда, когда система отношений с социально-пред- метным миром сформирована и внутренне непротиворечива, она не является чем-то застывшим и неизменным. Всякий раз, когда возникают какие-либо изменения — биологические или соци­альные, — необходима интегрирующая работа Я и реконструирование элементов образа мира, так как разрушение структуры этой систе­мы отношений ведет к потере идентичности и связанным с этим негативным состояниям (вплоть до самоубийства). Даже имея до­стигнутую идентичность, человек может вновь испытать кризис и вернуться в диффузное состояние. Чувство рсшснности, достиже­ния идентичности разрушается по мере того, как цели, ценности и убеждения теряют свою жизненность, перестают соответство­вать требованиям изменившейся жизни (Антонова Н.В., 1996).

Интегрируя наработанный в различных научных школах мате­риал, можно представить картину изменений сознания и поведе­ния человека в кризисных ситуациях следующим образом: при резких, катастрофических жизненных переменах в жизни челове­ка кризисного общества, не оставляющих «допуска на адаптацию», мы имеем дело именно с «ситуацией выживания», когда разру­шительные изменения происходят и в эмоциональной, и в кон- гинивной, и в поведенческой сферах личности. В этой ситуации разрушаются выработанные в жизненном опыте человека куль­турные опоры, происходит «разрушение контейнера» (Д.Фулкс). Обнажается и всплывает на поверхность образ мира, зафиксиро­ванный в нижележащих глубинных слоях сознания (своего рода субъективный образ мира испуганного ребенка), который «вклю­чает» чувства и способы приспособления, характерные для более ранних периодов жизни.

Это позволяет говорить о кризисе адаптации к жизни как тяже­лом переходном периоде, поворотном пункте в жизни личности, который характеризуется нарушением или сломом всей системы, «отвечающей» за адаптацию к жизни: дезорганизацией субъектив­ного образа мира, потерей жизненных ориентиров, дезинтегра­цией и отчуждением человека от себя, других, мира в целом. При­чем чем глубже человек идентифицировался с какими-то чертами своего прежнего уклада, чем более он был адаптирован к занима­емой им жизненной нише, чем более ригидны, фиксированны выработанные им на предыдущих жизненных этапах способы адап­тации, тем катастрофичнее для него происходящие перемены и тем тяжелее проходит он через период кризиса адаптации.

14. Паника

Назаретян А.П. Агрессивная толпа, массовая паника, слухи

Толпа – скопление людей, не объединенных общностью целей и единой организационно-ролевой структурой, но связанных между собой общим центром внимания и эмоциональным состоянием.

При этом общей считается такая цель, достижение которой каждым из участников взаимодействия положительно зависит от достижения ее другими участниками; наличие такой цели создает предпосылку для сотрудничества. Если цель каждого достигается вне зависимости от достижения или недостижения ее остальными, то взаимодействие отсутствует или оно минимально (при появлении второстепенной общности целей: например, веселее провести время в ожидании). Наконец, если зависимость достижения одной и той же цели субъектами отрицательна, складывается предпосылка для конфликта.

В толпе цели людей всегда одинаковые, но обычно не бывают сознательно общими, а при их пересечении возникает острейшее отрицательное взаимодействие. Например, при массовой панике каждый страстно желает спастись, в стяжательной толпе каждый стремится что-то добыть, и все друг для друга являются помехой.

Паника — это состояние ужаса, сопровождающееся резким ослаблением волевого самоконтроля. Следствием оказывается либо ступор, либо то, что Э. Кречмер называл «вихрем движения», «гипобулической реакцией», т. е. дезорганизацией планомерных действий. Поведение во внутренне конфликтной ситуации становится антиволевым: эволюционно примитивные потребности, прямо или косвенно связанные с физическим самосохранением, подавляют потребности, связанные с личностной самооценкой.

Паническая толпа — это подвид действующей толпы. Массовая паника не обязательно выливается в форму собственно панической толпы. Преобладающее настроение в обществе способно, не принимая таких экстремальных форм, обернуться резким ухудшением психического и соматического самочувствия, экономическим спадом, резким снижением средней продолжительности жизни и т.д. и как следствие — депопуляционными процессами.

В основе паники лежит страх – опредмеченная тревога, возникающая как результат переживания беспомощности перед реальной или воображаемой опасностью, стремление любым путем уйти от нее вместо того, чтобы бороться с ней.

В. М. Бехтерев считал, что паника – это «психическая эпидемия кратковременного свойства», которая возникает в виде «подавляющего аффекта» чаще всего при большом стечении народа, которому как бы «прививается идея о неминуемой смертельной опасности», обусловленной складывающимися обстоятельствами. Паника, по его мнению, неразрывно связана с инстинктом самосохранения, который одинаково проявляется у личности независимо от ее интеллектуального уровня. Внушение в толпе распространяется подобно пожару; оно иногда возникает от случайно сказанного слова, отражающего переживания масс, резкого звука, выстрела, внезапного движения. В исступленной толпе каждый индивид влияет на окружающих и сам подвергается постороннему влиянию.

Психофизиологический механизм паники заключается в индукционном торможении больших участков коры головного мозга, что предопределяет понижение сознательной активности. В итоге наблюдается неадекватность мышления, неадекватная эмоциональность восприятия, гиперболизация опасности («у страха глаза велики»), резкое повышение внушаемости.

Биологическое толкование паники заключается в сравнении ее с гипобулическими реакциями у животных (бессмысленной активностью), как, например, в тех случаях, когда птица бьется о прутья клетки.

Психология паники, помимо взаимной индукции «психического заражения», «эмоционального отравления», во многом определяется резким повышением внушаемости из-за перевозбуждения психики.

Панику можно классифицировать по масштабам, глубине охвата, длительности и деструктивным последствиям.

По масштабам различают индивидуальную, групповую и массовую панику. В случае групповой и массовой паники захватываемое ею количество людей различно: групповая – от 2–3 до нескольких десятков и сотен человек, а массовая – тысячи или гораздо больше людей. К тому же массовой следует считать панику, когда в ограниченном замкнутом пространстве (на корабле, в здании) ею охвачено большинство людей, независимо от их общего числа.

По механизмам формирования выделяют два вида паники:

После непосредственного экстремального устрашающего воздействия, воспринимаемого как смертельная опасность.

После длительного пребывания в состоянии тревоги в ситуации неопределенности и ожидания, напряжения, ведущего со временем к нервному истощению и фиксации внимания на предмете тревоги.