2.3. Нравственное состояние общества и преступность

Причины преступности следует искать и в нравственном состоянии общества, в наличии или отсутствии тех или иных моральных ценностей и установок. Воспитание нравственности — составная часть воспитательной работы с населением вооб­ще, включающей в себя и получение образования, специально­сти, и привитие культуры, нравственных ценностей и установок, выработанных человечеством за всю историю его развития [49, c. 74]. Воспитание — это не нудное вдалбливание в голову человека прописных истин, а творческое осмысление и внедрение в по­вседневную жизнь человека всего того, что делает человека Че­ловеком. Ни экономическая жизнь общества, ни его правовые установления, ни многообразие социальной сферы, ни политика не могут быть свободны от нравственности.

Если экономика имеет своей целью нравственную задачу обеспечения материального благополучия людей (в широком смысле слова), то экономика, функционирующая в ущерб лю­дям, служащая делу наживы одних и обнищанию других, без­нравственна, а люди, воспитанные в духе стяжательства, — нравственные уроды, легко становящиеся на преступный путь.

Если в социальной сфере господствует вопиющее нера­венство людей, несоответствие слов делам, в семьях процвета­ет моральная нечистоплотность и жестокость по отношению к детям, средства массовой информации и культуры пропаганди­руют насилие и порнографию, воспитывают людей на идеях вседозволенности на образцах низкопробного искусства при забвении всего того, что составляет золотой фонд человеческой культуры, то это и есть воспитание безнравственности, ведущей прямой дорогой к преступности.

Если политики лицемерно говорят об одном, а делают другое, если политических целей они достигают за спиной, за счет людей, обманывая их, не брезгая при этом прибегать к безнравственным средствам, внедряют всеми правдами и не­правдами им выгодную идеологию, — это преступно по отноше­нию к людям в обычном понимании этого слова и путь к пре­ступным деяниям по закону. Связь права с нравственностью, равно как и преступности с аморализмом, прослеживается давно. Высокая нравственность всегда противостоит преступности, а безнравственность интенсивно продуцирует ее [12, с. 169]. Если общество в целом, государство, его структуры, а также отдельные люди руководствуются идеями добра и справедливости, живут по законам нравственности, то они могут успешно противостоять криминогенному процессу экономического кризиса, социальных бедствий и неурядиц, других криминологических детерминант базисного, глубинного свойства. И, наоборот, если ведущим жизненным ориентиром становятся аморальные ценности, то даже в условиях материального благополучия легко срабатывают механизмы противоправного поведения. Если в праве провозглашаются прогрессивные принципы, декларируются права человека, а практика игнорирует эти прин­ципы, что ведет к атмосфере неуважения к праву, закону, по­пранию прав личности при игнорировании сочетания в законо­творческой и правоприменительной практике убеждения и при­нуждения, прав и обязанностей членов общества, при отсут­ствии гарантий со стороны государства, обеспечивающих нор­мальное функционирование общества, такое право и практика его применения — безнравственны. В таких условиях обход права теми, кто его создает, и ответные акты подобного рода со стороны членов общества, столь же естественны, сколь и без­нравственны.

Забвение нравственных критериев в каждой из перечисленных сфер функционирования общества в отдельности и каж­дого из его членов чревато преступностью. Забвение этих прин­ципов во всех сферах вместе взятых создает абсолютно невы­носимую атмосферу в обществе и наиболее благоприятную почву для преступности — корыстной, насильственной, вплоть до преступности противогосударственной.

Из всех этих проявлений безнравственности можно в то же время выделить наиболее легко (и активно) воспринимаемые человеком и наиболее быстро приводящие его к нравственному паде­нию и преступлениям. Речь идет о разложении людей с помощью внедрения антикультуры, антиискусства, психологии вседозволен­ности и моральной свободы, что многими философами обосновы­вается как неотъемлемое право «суверенной личности» быть са­мим собой и не считаться с навязываемыми обществом нравствен­ными правилами, которые, в свою очередь, есть не что иное, как навязывание безнравственности другим. Проявляется это в так называемой сексуальной революции и ее уродливых ликах. В ней потому прежде всего, что это — сугубо личностная сфера и в то же время всегда привлекающая людей своей запретностью, интимностью, желанием многих людей при этом заглянуть в чужую замочную скважину или, наоборот, выставить напоказ чужие секреты либо обнажить, оплевать то, что является самым сокровенным для человека. И если ранее подобное приписывалось идеологами лишь странам Запада, а все западные криминологи, в свою очередь, прямо указывали на него как на причину преступности, стремительно распространявшуюся с помощью средств массовой ин­формации, то ныне это как бы внезапно выявившаяся реаль­ность для нашей страны. Примечательно то, что трубадурами вседозволенности, порнографии являются многие представите­ли культуры и искусства, которые ранее проявляли хоть ка­кую-то сдержанность, возможно, внутренне понимая, какую эпи­демию разложения и преступности несут средства, будящие в Человеке низменные инстинкты, нравы, привычки. Ныне они во­юют с ханжеством, сея антинравственность, увеличивая тем са­мым преступность. Реально это проявляется в практическом восхвалении проституции как профессии, особенно того ее вида, что выделяет из всех проституток элиту — валютных проститу­ток, и в том, что опросы девочек в школах дают нам немало юных респонденток, желающих стать проститутками. Проституция же, во многих своих проявлениях, сращивается с преступностью, наиболее жестокими ее видами [10, c. 48; 52].

Порнография — стала повседневной и тоже незапрещенной как вид коммерческой деятельности, а в порнофильмах же­лают сниматься кинозвезды. Хотя криминологами Запада давно доказана связь распространения порнографии с преступностью. Впрочем — это самостоятельный вид преступности, запрещен­ный международными соглашениями.

Следует иметь в виду, что нравственное разложение ши­ре, чем только морализм в отношениях между полами. Нрав­ственное разложение — это и оплевывание прошлого, истории страны, и воспитание в эгоистическом духе, духе вопиющего индивидуализма (при одновременных нападках на принцип кол­лективизма — социальное, общественное существо), и противо­поставление одних социальных групп населения другим, и раз­жигание национальной розни, и многое другое, что расщепляет общество как единый в достижении конечных результатов орга­низм, где благо каждого есть благо всех, а благо всех есть благо каждого. Разобщение людей и разжигание розни между ними есть антинравственная политика, напрямую ведущая к преступ­лениям.

Нынешнее белорусское общество в своем духовно нравственном состоянии и развитии переживает далеко не лучшие времена. Дело в том, что прежние нравственные ценности и ориентиры в значительной степени отвергнуты, а новой прочной системы морального регулирования не создано, в результате чего возник и соответственно получает все большее распространение феномен безнравственности. Положение усугубляется тем, что, освободившееся место заполняется не только сомнительными суррогатами, но и откровенно аморальными «ценностями». Деформация ценностных ориентаций у значительной части населения, особенно в подростково-молодежной среде, дошла до того, что признается социально одобряемыми некоторые формы аморального, антиобщественного поведения (проституция, сводничество и т.д.). в глазах многих граждан перестали быть позорными судимость, привлечение к уголовной ответственности, пьянство, употребление наркотиков. [21, с. 152] Широко распространились представления о возможности легко достигнуть благополучия обманным путем, спекулятивными операциями, участием в криминальном бизнесе.

Снижен престиж образованности, учености, профессионализма. Определенная часть населения отдает предпочтение легко доступным видам деятельности, достижению успехов любой ценой.

Наблюдается общее ожесточение нравов, деморализация межличностных отношений, усиление индивидуализма, эгоизма. Криминогенно значимые деформации духовно-нравственной сферы во многом обусловлены злоупотреблениями свободой слова в средствах массовой информации, пропагандой насилия, жестокости, культа наживы любой ценой, порнографии, тесная связь которых с преступностью давно известна.

Воспитание положительного идеала в новых социальных условиях – одна из важнейших задач, которая стоит перед государством и обществом.

Утверждение (или разрушение) нравственных устоев об­щества на мой взгляд зависит прежде всего от самого общества, от того каким это общество хочет быть, от отношения этого общества к тем или иным поступкам, от соблюдения норм права, от наличия у людей нормальных человеческих интересов и идей которые помогут сделать человеческие отношения такими, где такое понятие как уважение будет носить естественный характер, а равнодушие, безжалостность и безразличие будут присущи лишь единицам. Думать о том, что нравственные устои общества укрепят одни правоохранительные органы, — глубо­кое заблуждение, ибо желание каждого человека жить в нормальном обществе, с нормальными взаимоотношениями между людьми, в первую очередь зависит от каждого человека в отдельности.

Подводя итог вышеизложенному, мы пришли к выводу о том, что более теоретически осмысленной и практически пригодной является классификация, исходящая из комплексного характера предмета криминологии. Она подразделяет причины на три иерархических уровня: 1) причины и условия преступности в целом как массового социального негативного явления; 2) причины и условия различных видов (групп) преступлений (умышленных и неосторожных, насильственных и корыстных, первичных и рецидивных и т.д.); 3) причины и условия отдельных преступлений - конкретных деяний, предусмотренных уголовным законом.