Глава 1. Структура текста: его уровни и единицы

к ах прагматического уровня текста, также взаимосвязаны и обусловле­ны информативно-смысловым уровнем.

Лингвистический и экстралингвистический аспекты информатив­но-смыслового и прагматического уровней художественного текста от­ражают не только их связь в плане «форма / содержание», когда линг­вистические подсистемы текста являются формой материализации его экстралингвистических подсистем. Так, Л.Ю. Максимов [1975, с. 34] выделял триаду идейно-эстетическое содержание ~~ образный строй — художественная речь, в которой образный строй является формой «идей­но-эстетического содержания», но сам, в свою очередь, представляется содержанием по отношению к своей форме — «художественной речи». Каждый из названных уровней и их подсистем вместе с тем отражает иерархическую организацию присущих им элементов, которые корре­лируют друг с другом и влияют друг на друга в процессе познаватель­ной деятельности адресата.

В целом предложенный нами вариант уровневой интерпретации художественного текста отражает, во-первых, его специфичность (ант­ропоцентризм, эстетическую сущность, динамичность, противоречивый характер и т.д.). Во-вторых, в отличие от рассмотренных выше точек зрения на структуру текста, которая предстает в каком-либо одном ас­пекте, предложенная нами концепция уровневой организации текста имеет комплексный, многоаспектный характер и основана на коммуни­кативном подходе к тексту. Последнее означает интерпретацию текста как речевого произведения в единстве его формы и содержания, осваи­ваемого в процессе познавательной деятельности читателя. Выделение двух уровней текста (информативно-смыслового и прагматического) определяется их универсальностью и обобщенностью, поскольку каж­дый элемент художественного текста и текст в целом несут определен­ный смысл (информацию) и обладают эффектом воздействия разной степени.

■=>

Рассмотрим в качестве примера одно из стихотворений О.Э. Ман­дельштама:

Не говорите мне о вечности — Я не могу ее вместить. Но как же вечность не простить Моей любви, моей беспечности?

Я слышу, как она растет И полуночным валом катится, Но — слишком дорого поплатится, Кто слишком близко подойдет.

Раздел III. Структура текста и факторы текстообразования

246

И тихим отголоскам шума я Издалека бываю рад — Ее пенящихся громад, — О милом и ничтожном думая.

1909

Стихотворение О.Э. Мандельштама посвящено размышлению о веч­ности и отношении к ней. Представление о теме текста формируется в сознании читателя на основе микротем и акцентированных в тексте де­нотатов: Я (лирический герой) и вечность. Актуализация денотатов осу­ществляется благодаря повтору называющих их ключевых слов и их заместителей (Я (3), мне, мной; вечность (2), она, ее). Сюжетно-компо-зиционный уровень текста отражает динамику эмоционального состоя­ния лирического героя, размышляющего о своем месте в вечности: от осознания ее грозной силы — к смирению и ощущению радости жизни.

Информативно-смысловой уровень текста, включающий предмет­но-логический, тематический и сюжетно-композиционный подуровни, содержит прямые и косвенные характеристики вечности в восприятии лирического героя: ее масштаб (безграничность) {Я не могу ее вместить; ее пенящихся громад); поступательность движения, связанного с быст­ротечным ходом времени (ср.: она растет/И полуночным валом катит­ся); невозможность противостоять ей (Но как же вечность не простить /Моей любви, моей беспечности?); загадочность и таящуюся в ней опас­ность (Но — слишком дорого поплатится, / Кто слишком близко подой­дет); способность вызывать осознание радости бытия в малом (Но как же вечность не простить / Моей любви, моей беспечности?; И тихим отголоскам шума я /Издалека бываю рад — /Ее пенящихся громад, — / О милом и ничтожном думая).

Прагматический уровень текста, связанный с информативно-смыс­ловым, включает образный, эмоциональный и идейный подуровни. Праг­матика стихотворения определяется не только обращением автора к веч­ной и всегда актуальной теме, но и особенностями образного строя про­изведения. Он отражает сопоставление двух ключевых образов: огромной и таинственной вечности и лирического героя с его любовью, беспечностью и простыми радостями (...Издалека бываю рад — ...О ми­лом и ничтожном думая).

Для поэтического текста О.Э. Мандельштама значима художествен­но-образная конкретизация ключевого образа вечности благодаря пер­сонификации и созданию ярких образных представлений описываемой реалии (зрительных, слуховых, моторно-двигательных). Это происхо­дит на основе использования особых лексических и грамматических средств (см. употребление глагольных форм в настоящем постоянном времени и в будущем вневременном значении; инверсию, благодаря ко-

247